Приехал Абдулла с далёкого Востока...

Елена Холодова 2

Приехал Абдулла с далёкого Востока, чтоб сласти всех мастей и фрукты продавать. Ему живой зурной звучали водостоки, и белым янтарём поблескивал нават. И пахла пахлава гречишным тёмным мёдом, рахат-лукум на свет просвечивал айвой. И, не смотря на дождь и скверную погоду, хотелось пить щербет с фисташковой халвой. Ну, Абдулла и пил, поправив тюбетейку, тандырные лепёшки с кунжутом разложив. Вокруг кипел базар в каком-то диком темпе, и только Абдуллу не торопила жизнь. Он был неспешен так, как будто он бессмертен. Он медленно ходил, смотрел и говорил. И медленно давал инжир весёлым детям, и даже крепкий чай он медленно варил.

По выходным всегда готовил плов бухарский, и звал к себе гостей - мол, милости прошу! Заглядывал сосед, с ним разноглазый хаски, калиновый пирог и суетливый шум. Пёс лаял Абдулле, повизгивал по-щеньи. Со смехом Абдулла большого пса ласкал. Заглядывала к ним с коробкою печенья и тётка Сарынай с соседнего ларька, и Светочка с мальком - по тамбуру товарка. Малек был как пенёк - полгода пацану. Он лепетал и полз по дому вперевалку, а раз у Абдуллы в объятиях уснул.

Вот только даже те, кто близко с ним дружили, не знали - Абдулла был древним сильным джинном, что волю получил от человека в латах. Тот умирал, шепча над заржавевшей лампой, желая одного - к Аллаху поспешить. Джинн хоронил его в тени больших смоковниц, и чуял за плечом дыхание души и жаркий шепот солнца. Потом прошли века, династии менялись, и мялись облака, и одеяния мялись. Жил Абдулла один танцующим дервишем. Шатром ему был мир, порукою - Всевышний. Едою - пресный хлеб, и дождь - щербета слаще. Назад он не глядел, о будущем не думал. Он жил теперь одним лишь только настоящим в одеждах цвета умбры.