Причем не только милиционеры из уголовно-исполнительной инспекции, которые должны их «воспитывать», пока не истечет срок судимости, не только пропагандисты, но и независимые журналисты, и френды в соцсетях, и те, с кем стояли в сцепках три года назад.

Потому что напомнить о себе означает риск получить новый срок. За что — неважно. И если до 2020 года выход каждого политзаключенного означал пресс-конференцию, интервью, публичные выступления, то теперь отсидевшие просто растворяются в тумане, если не уезжают. Впрочем, те, которые уезжают, тоже не спешат высказываться — им нужно восстанавливаться после адских условий содержания в тюрьмах, после пыток и карцеров, а еще искать работу в новой стране, учить язык, встраиваться в новое общество. Некогда им говорить. Да и о чем, если и так всё ясно?

И теперь я точно знаю, что больше никогда не произнесу фразу «они не будут столько сидеть». Стыдно перед отсидевшими — будто мы, уцелевшие, пообещали освободить их и не выполнили обещание.

«Я, когда пересек границу, сразу ощутил: родное. Тем более когда увидел это всё, ну всё красиво, всё спокойно. Никаких вопросов. Вот я посмотрел — всё, всё есть», — это говорит по белорусскому телевидению Сергей Петрулевич, белорус, который уехал в 2021 году в Польшу, спасаясь от уголовного преследования, и вернулся. Теперь, говорит закадровый голос, уголовное дело направлено на рассмотрение в Следственный комитет, мера пресечения — подписка о невыезде. Зато дома, прелестей европейского гостеприимства больше не хочет. В Польше Петрулевич работал разнорабочим, а дома, в Волковыске, собирает документы, чтобы устроиться сторожем в школу. Дома лучше.

Генпрокурор приглашает

На прошлой неделе одной из главных новостей многих мировых медиа был указ Лукашенко, отныне запрещающий белорусским консульским учреждениям выдавать паспорта, апостилировать и заверять документы, а все доверенности, выписанные не в Беларуси, согласно указу, становятся недействительными. Теперь белорусы, живущие за границей, за любой бумажкой, не говоря уже о паспорте, должны ехать на родину, где большинству грозит арест. Причем арест грозит и тем, кто уехал задолго до протестов 2020 года и последовавших за ними массовых репрессий: белорусы, давно живущие за границей, тоже успели за это время и финансовой помощью политзаключенным отметиться, и комментариями в социальных сетях — собственно, сегодня каждого белоруса можно сажать по нескольким политическим статьям. Какая страна — такие и указы, конечно. Но белорусский режим, кроме репрессивных законов и подзаконных актов, неуклюже пытается изобретать пряник. Получается всё равно автомат Калашникова.

Такой нелепый «пряник» — это придуманная нынешней зимой «Комиссия по рассмотрению обращений находящихся за рубежом граждан Республики Беларусь по вопросам совершения ими правонарушений». История началась 24 января на совещании у Лукашенко об общественно-политической обстановке и состоянии преступности. Во время совещания Лукашенко внезапно заговорил о тех, кто уехал из страны после 2020 года: «Я хотел бы сегодня обсудить с вами, как быть с теми, кто еще вчера выступал против государства (мы все помним 2020 год), покинул страну (кто-то в местах, не столь отдаленных), а сегодня раскаялся, но боится вернуться обратно или же обращается ко мне с просьбой о помиловании. Я чувствую, что у отдельной части нашего общества появился запрос на данную тему. Я поручал администрации с участием общественности проработать данный вопрос и предложить механизм его решения».

Главное условие, впрочем, он сформулировал сразу и без всякой проработки администрацией: «Но только тем, кто вернется или из мест, не столь отдаленных, или из-за границы и будут, как у нас принято говорить, “ябатьками” еще большими, чем те, кто сегодня нас окружает».