"Страшись прелестницы опасной,

     Не подходи: обведена

     Волшебным очерком она;

     Кругом ее заразы страстной

     Исполнен воздух! Жалок тот,

     Кто в сладкий чад его вступает:

     Ладью пловца водоворот

     Так на погибель увлекает!

     Беги ее: нет сердца в ней!

     Страшися вкрадчивых речей

     Одуревающей приманки;

     Влюбленных взглядов не лови:

     В ней жар упившейся вакханки,

     Горячки жар — не жар любви..."



      (Е.А.Баратынский. "Бал")

   "Уж газ на ней, струясь, блистает;

   Роскошно, сладостно очам

   Рисует грудь, потом к ногам

   С гирляндой яркой упадает.

   Алмаз мелькающих серег

   Горит за черными кудрями;

   Жемчуг чело ее облег,

   И, меж обильными косами

   Рукой искусной пропущен,

   То видим, то невидим он.

   Над головою перья веют;

   По томной прихоти своей,

   То ей лицо они лелеют,

   То дремлют в локонах у ней."

    (Е.А.Баратынский. "Бал")



Описывая впоследствии основные типы картин Брюллова, Гоголь найдет для них такие слова: «Его человек исполнен прекрасно-гордых движений; женщина его блещет, но она не женщина Рафаэля, с тонкими, незаметными, ангельскими чертами, – она женщина страстная, сверкающая, южная, италианская во всей красоте полудня, мощная, крепкая, пылающая всей роскошью страсти, всем могуществом красоты, – прекрасная как женщина».

В картине "Последний день Помпеи" облик Юлии повторяется несколько раз.