Ипостась, Лицо, Природа, Сущность, Естество. Термины.

 

Иоанн Златоуст. К Стагирию подвижнику, одержимому демоном. Слово первое.

Бог приводит к нему всех животных и повелевает дать всем им имена; но ни одного из них не дает ему в помощники, представляя и причину: "не нашлось помощника", говорит, "подобного ему" (Быт. 2:20). Показав этим человеку, что он занимает середину между двумя естествами (небесным и земным), что он выше всего земного и что из множества этих творений ни одно не равно ему

Иоанн Златоуст. К Стагирию подвижнику, одержимому демоном. Слово первое.

Что же из этого? - скажет кто-нибудь, Бог не остановился на этом, но еще наложил на человека подвиги и труды; потому что ничто так не малоспособно пользоваться покоем, как человеческая природа.

Иоанн Златоуст. К тому же Стагирию об унынии. Слово третье.

Бог вложил уныние в нашу природу не для того, чтобы мы предавались ему неразумно, неблаговременно и при всяких обстоятельствах

Иоанн Златоуст. Книга о девстве.

Если бракосочетание - дело нечистое, то нечисты и все рождающиеся от него, нечисты и вы, чего я не сказал бы о природе человеческой.

Иоанн Златоуст. О священстве. Слово четвертое.

Так, если кто скажет, что Божество едино, то Савеллий тотчас обратит это слово в пользу своего безумного учения; если же покажет различие, называя одного Отцом, другого Сыном, третьего Духом Святым, то выступит Арий и станет относить разность лиц к различию в существе. Между тем должно отвращаться и убегать как нечестивого смешения Савеллиева, так и безумного разделения Ариева, и исповедовать единое Божество Отца и Сына и Святого Духа, но притом в трех Лицах; таким образом, мы можем заградить вход тому и другому.

Иоанн Златоуст. Против аномеев. Слово первое.

Посему увещеваю избегать их безумия; ибо крайнее безумие - присваивать себе знание того, что есть Бог по существу. А дабы убедиться, что это крайне безумно, я объясню вам это из пророков. Пророки, как видно, не только не знали, что есть Бог по существу, но и о премудрости Его недоумевали, как она велика, хотя не существо зависит от премудрости, а премудрость от существа. Если же пророки не могли постигнуть с точностью даже этого (свойства Божьего), то, как безумно было бы думать, что собственными суждениями можно определить самое существо Божье?

Иоанн Златоуст. Против аномеев. Слово четвертое.

Поэтому Евангелист, признавая, что человеческой природе несвойственно знать это, и что Бог непостижим даже для вышних сил, выставляет нам учителем этого догмата Самого сидящего одесную Бога и знающего это в точности.

Иоанн Златоуст. Против аномеев. Слово пятое.

"Отец", чтобы показать, что он говорит о первой и не рожденной Ипостаси, так как название "Бог" не могло именно на нее указывать, потому что оно есть общее у Отца с Сыном. Одни из этих имен суть общие, а другие собственные; общие употребляются для того, чтобы показать безразличие существа, а собственные для того, чтобы означить свойство Ипостасей. Имена: "Отец" и "Сын" суть собственные имена каждой Ипостаси; а имена "Бог" и "Господь" - общие. Итак, поставив общее имя: "един Бог", апостол должен был прибавить и собственное имя, чтобы ты знал, о ком он говорит и чтобы нам не впасть в безумие (еретика) Савеллия.

Иоанн Златоуст. Против аномеев. Слово седьмое.

Прежде я доказал, что познание существа Божьего гораздо выше мудрости и людей, и ангелов, и архангелов, и вообще всякой твари, и что оно доступно и ясно только для Единородного и Святого Духа; а теперь моя речь переходит к другой части состязания. Я спрашиваю, одна ли и та же сила, одна ли и та же власть, одно ли и тоже существо у Сына с Отцом? Впрочем, я не спрашиваю об этом, потому, что по благодати Христовой мы уже знаем и твердо содержим это; но я теперь намереваюсь тоже самое доказать тем, которые бесстыдно рассуждают об этом. Я стыжусь и краснею, приступая к речи о таком предмете. Кто не станет смеяться над нами, когда мы будем стараться доказывать и объяснять столь ясное? Кто не осудит тех, которые спрашивают, единосущен ли Сын Отцу? Такой вопрос противен не только Писаниям, но и общему разумению всех людей и самой природе вещей; ибо единосущие рожденного с родившим всякой может видеть не только на людях, но и на всех животных и на деревьях.

Иоанн Златоуст. Против аномеев. Слово седьмое.

Если Он единосущен Отцу потому, что называется Сыном, то и мы можем быть единосущными Отцу, так как и мы называемся сынами Его: "Я сказал", говорит пророк, "вы - боги, и сыны Всевышнего - все вы" (Псал. 81:6). О, бесстыдство! О, крайнее безумие! Как во всем они показывают свое безрассудство! Когда мы вели речь о непостижимом, они усиливались присвоить себе то, что принадлежит одному Единородному, т. е. такое точное знание Бога, какое Он имеет о самом Себе; а теперь, когда у нас речь о славе Единородного, они усиливаются низвести Его до своего уничиженного состояния, утверждая, что и мы называемся сынами. Но это название вовсе не делает нас единосущными Богу. Ты только называешься сыном, а Он и есть таков; здесь название, а там дело. Ты называешься сыном, но не называешься "Единородным", как Он, не пребываешь в "лоне" Отчем, ты - не "сияние славы", не "образ ипостаси", не отображение Бога (Евр. 1:3). Итак, если тебя не убеждает сказанное прежде, то пусть убедит это и многое другое больше этого, что свидетельствует о Его высоком происхождении.

Иоанн Златоуст. Против аномеев. Слово седьмое.

Та, чтобы по причине великой и неизреченной близости лиц в Божестве, мы как-нибудь но, дошли до мнения об одном лице в Нем, как некоторые уже и теперь впали в это нечестие, хотя Он редко говорил что-нибудь подобное. Так, слова Его: "Я и Отец – одно" (Иоан. 10:30), и: "видевший Меня видел Отца" (Иоан. 14:9), открывающие близость Его Родителю, Савеллий Ливийский обратил в повод к нечестию и к учению об одном лице и одной Ипостаси (в Божестве).