Нихао, Империя.

С понедельника начинается полноценный отдых в Санье, а пока на севере острова (и одноименной провинции) Хайнань стоит невыносимая жара. Вчера, к примеру, было около 39 по Цельсию, и даже после заката температура не опускалась ниже +30. Тропики, влажность, мелкие и злые китайские комары – весь остров, по сути, является джунглевым дождевым лесом со всеми вытекающими последствиями. Остров освоен в основном вдоль рек и побережья – стоит забраться чуть поглубже, джунгли и их обитатели берут свое.

Предыстория нынешних встреч началась еще во времена пандемии. Хайнань – аграрно-фруктовая провинция, здесь нет заводов и моста на материк. Здесь даже своего мяса очень мало, а фермы выращивают три урожая риса в год, которого все равно не хватает для 19 млн человек. Остров оказался в вирусно-экономической блокаде, из-за которой цены на еду поднялись в четыре раза и более – мало того, в таком состоянии провинция прожила почти два года. Паромами продукты завозить оказалось очень накладно, порты стояли без дела, а авиация в то время летала только служебная – армия, пограничники и таможня (ее тоже припрягли в качестве транспорта на время купирования вируса из Ухани).

Китайцы не зря практически оккупировали ВОЗ – для них критически важно понимание того, где и когда возникнет новая пандемия. Кроме того, пример Ухани их многому научил – в первую очередь, необходимости и важности создания государственных и корпоративных резервов на случай новых длительных карантинов. Речь именно о крупных корпорациях, которым Партия напрямую ставит задачи прямого участия в общественной жизни; следом за большим бизнесом подтягиваются частные корпорации поменьше, ибо здесь нет ничего хуже, чем прослыть барыгой, который уклоняется от обеспечения общественных нужд и потребностей.

Для понимания. Все крупнейшие корпорации Китая рано или поздно переходят под полный контроль государства, при этом внутри компании может внешне вообще ничего не изменится, даже бывший владелец может остаться президентом или главой Совета директоров – меняется структура собственности и основным акционером становится соответствующий департамент ЦК КПК. Это мера социальной защиты, если так можно сказать – российский Газпром тоже частной лавочкой не является и никогда являться не будет. Та же компания «Алибаба», которая стала государственной и в которой основатель Джек Ма все еще имеет какой-то там символический пост – при этом Партия не лезет в маркетинговые программы и не пытается рулить бизнес-процессами. Все руководство компании осталось на своих местах, все программы расширения продолжают работать, а Партия следит за тем, чтобы империалистические враги Китая не оставили кучу народа без работы и средств к существованию. Партия напрямую субсидирует ведущие компании, потихоньку прибирая к рукам Хуавей, Ксяоми и прочих ведущих игроков рынка – на деле никто не знает, насколько тот же Хуавей уже государственное предприятие.