Есть писатели, которые через свои произведения и воззрения превратились в совесть народа. Самые великие из них сумели перерасти свое время и язык, и их идеи стали универсальным наследством цивилизации. Подобных писателей немного. И даже по прошествии веков в их словах открывается нечто новое.



    Федор Михайлович Достоевский — мыслитель, которого уже много раз критиковали в разные исторические эпохи, и так и сяк, но, похоже, время работает на его гений. И если наша певица Люцие Била в начале 90-х пела о том, что Достоевский приходит, то сегодня без колебаний мы можем констатировать, что он уже здесь. Фатальность его наследия легла на наш мир большим грузом, нежели в 19 веке. Если бы кто-нибудь еще недавно сказал, что мы будем воевать с Россией, мы посчитали бы его сумасшедшим. Но наш мир, несмотря на то, что избавился от идеологических различий, не обрел мира и покоя. О противостоянии западной и русской цивилизации спорили еще тогда, когда малые народы Восточной (и Центральной) Европы только искали свой язык и идентичность. Резкий слог Достоевского раскрывает не только мотивы своеобразного русского менталитета, но и постоянно повторяющиеся стереотипы европейского эгоцентризма. Его произведения были написаны в царской России после Наполеоновских войн, во времена больших надежд и ожиданий. Надежд, которые так никогда и не оправдались. Так же, как и сегодня.



    Загадка Сфинкса

    «Если есть на свете страна, которая была бы для других, отдаленных или сопредельных с нею стран более неизвестною, неисследованною, более всех других стран непонятою и непонятною, то эта страна есть, бесспорно, Россия для западных соседей своих», — написал Федор Достоевский в 1861 году в журнале «Время», который издавал вместе со своим братом Михаилом.



    «Никакой Китай, никакая Япония не могут быть покрыты такой тайной для европейской пытливости, как Россия, прежде, в настоящую минуту и даже, может быть, еще очень долго в будущем. Мы не преувеличиваем. Китай и Япония, во-первых, слишком далеки от Европы, а во-вторых, и доступ туда иногда очень труден; Россия же вся открыта перед Европою, русские держат себя совершенно нараспашку перед европейцами, а между тем характер русского, может быть, даже еще слабее обрисован в сознании европейца, чем характер китайца или японца. Для Европы Россия — одна из загадок Сфинкса».