Пьер Конеза (Pierre Conesa), "Libération", Франция.



Мы вправе задаться вопросом: какой же образ России формируют некоторые аналитические статьи об этой стране? Организованная преступность Италии наносит серьезный ущерб окружающей среде - «мусорный» бизнес неаполитанской Каморры, смертоносный трафик калабрийской Ндрангетты. Однако нам говорят, что нет ничего страшнее российской мафии! Журналисту Роберто Савиано (Roberto Saviano), автору «Гоморры», угрожают смертью - при этом никому не приходит в голову обвинять итальянское правительство. Зато в убийствах российских журналистов, Анны Политковской, например, или правозащитников, таких как Наталия Эстемирова, убитой 15 июля в Чечне, сразу усматривают «кремлевский след».

Нам настойчиво - и не безосновательно - твердят, что Владимир Путин в прошлом был офицером КГБ (весьма посредственным), но почему-то никто не вспоминает о том, что Джордж Буш-старший занимал пост директора ЦРУ. Хилари Клинтон, переняв эстафету у Дональда Рамсфелда, собирается призвать Москву соблюдать права человека, однако именно США вот уже семь лет держат в Гуантаномо заключенных, лишенных минимальных прав на судебную защиту. Вторжение российских войск на суверенную территорию Грузии вызывает резкие отповеди, зато Израиль в свой адрес слышит всего лишь вежливое пожелание положить конец колонизации территорий, оккупированных на протяжении вот уже 42 лет. Россию упрекают даже за то, что она хочет заставить Украину оплачивать поставленный ей газ Читать далее...

Андре Глюксман, "Liberation", Франция.





Это было всего пятнадцать дней назад, быстро, как и сам праздник, канувших в Лету: лидеры всего мира пели славословия, а публика тихонько вздохнула и пожала плечами. Происходило празднование 60 лет принятия Всеобщей декларации прав человека: государства поздравили друг друга и выразили удовлетворение тем, что двигались в верном направлении, в то время как несогласные еще раз проявили свой бунтарский нрав, констатировав, насколько цель далека. И каждый остался при своем, сохранив копию своей похвальной или траурной речи, которая вновь сослужит службу - даже видоизменять не придется - через десять, двадцать или тридцать лет, когда наступит новая круглая дата, и человечество в очередной раз будет вынуждено констатировать, что права человека трогают сердца, но не правят.

Невинные празднуют, циники выбирают 'реальную политику', и все они погрязли в одном и том же невежестве. Они не знают, или делают вид, что не знают, что где-то за день до этой ослепительной всеобщей декларации было принято не менее всеобщее определение преступления геноцида. С одной стороны - позитивная и безмятежная всеобщность прав, с другой - негативная всеобщность абсолютного ужаса. Что тут первично? Освенцим стал возможен не потому, что права человека игнорировались. Но именно из-за того, что Освенцим, как выяснилось, был возможен, люди договорились о всеобщих правах, призванных предотвращать повторение подобных бедствий. Шестьдесят лет спустя - провал в памяти: никто больше не вступает на этот негативный путь, когда осознание необходимости соблюдения прав человека проистекает не из положительного образа человека, а из нелицеприятной картины всеобщей бесчеловечности. Читать далее...