Цитата сообщения ЕЖИЧКА =Мопассан: великий любовник или простой сумасшедший?=


«Застенчивый бык»
«Нормандский бычок» – так называли Мопассана его друзья за слишком короткую и толстую шею. Один из его современников так описывал его внешность: «Квадратные плечи, короткая шея, движения борца или подмастерья, манера наклонять голову вперед, говорящая о решительности и инициативе. Кажется, что ему предстоит умереть скоропостижно – после долгой и сполна прожитой жизни».
«Бычья» шея доставляла молодому Мопассану немало огорчений, особенно при общении с противоположным полом. Физические упражнения, которыми он отчаянно занимался, делали его еще свирепее, но никак не стройнее.
И только слава, пришедшая достаточно рано, принесла ему освобождение от этого и многих других комплексов. «Застенчивый бык», как назвал его однажды Эдмон Гонкур, превратится в «Милого друга», этакого отчаянного франта с повадками грузчика, нежного с женщинами и жесткого с мужчинами.

«Юного развратника» выводит в люди... проститутка
Мало кто верил, что из Мопассана получится хороший писатель. Даже его наставник Флобер скептически относился к первым рифмованным опусам своего ученика. Однажды ему даже пришлось защищать своего протеже на суде: не в меру разошедшегося сочинителя обвинили в пропаганде порнографии и разврата. «Юный развратник», по совету учителя, оставляет кропать эротические вирши и переключается на прозу. Золя, Тургенев и Флобер, не особенно веря в талант Мопассана, все же пытаются преподать ему уроки литературного мастерства. И, кажется, не напрасно…
Пожалуй, во всей мировой литературе не найдется писателя, которому литературный труд давался с таким трудом. Даже небольшие статьи отнимали у него уйму времени и сил. Он, чуть не плача, помногу часов просиживал над чистым листом бумаги: выражать свои мысли письменно для него всегда будет нелегкой задачей. Трудно поверить, что один из самых изысканных стилистов в истории мировой литературы так отчаянно сражался с каждой своей фразой и даже словом.
Но всякий праведный пот, как и слезы, окупаются… «Пышка», – первая опубликованная новелла Мопассана, произвела настоящий фурор. Газеты писали после выхода «Пышки»: «Во Франции появился новый великий писатель!». Флобер, познакомившись с новеллой, запел «Марсельезу» и пустился в пляс. Маститые писатели, до этого дня снисходительно похлопывавшие Мопассана по плечу и звавшие его не иначе, как «Мопассанчик», наконец признали в нем «коллегу»… Проститутка «Пышка» вывела «юного развратника» в люди!
Менял он женщин, как перчатки…
Литературная слава росла как снежный ком. Вместе с ней пришло и материальное благополучие. На деньги, вырученные от продажи романа «Милый друг», Мопассан приобретет удивительно красивую яхту. Он так и назовет ее – «Милый друг». Она станет его вторым домом. На ней он совершит несколько путешествий, напишет несколько сборников новелл и роман, здесь он будет принимать своих друзей и бесчисленных поклонниц.
Мопассан пользовался необыкновенным успехом у женщин. «Женщины – моя вторая профессия», – говорил он. Его биографы сообщают о том, что у него было более тысячи любовных связей, причем подавляющее большинство из них – однодневные… «Я удивляюсь тому, – говорил он, – как может женщина быть для мужчины чем-то большим, нежели простым развлечением, которое легко разнообразить, как мы разнообразим хороший стол, или тем, что принято называть спортом… Меня никто не разубедит в том, что две женщины лучше одной, три – лучше двух, а десять – лучше трех… Человек, решивший постоянно ограничиваться только одной женщиной, поступил бы так же странно и нелепо, как любитель устриц, который вздумал бы за завтраком, обедом и ужином круглый год есть одни устрицы…»
Флобер часто ругал Мопассана за его чрезмерное увлечение женщинами. «Нужно, слышите ли, молодой человек, нужно больше работать. Слишком много (…)! Слишком много развлечений! Нужно работать!!!» – писал ему Флобер.
Сексуальный гигант
Как-то, в присутствии Флобера, Мопассан похвастался: «После двух или трех половых актов я чувствую такую же усталость, как и, скажем, после двадцати. А у меня бывало и двадцать, и больше». Флобер, раздраженный бахвальством ученика, резко выразил свое сомнение в том, что это правда. Мопассан предложил пари. Затем они взяли в свидетели еще одного своего знакомого и поехали в ближайший публичный дом. Там за один час, в присутствии Флобера и свидетеля, Мопассан вступил в сексуальную связь с шестью проститутками подряд. После этого он выбрал себе самую молодую проститутку из этого же публичного дома и совершил с ней еще шесть актов подряд… Ошарашенный Флобер вынужден был признать себя проигравшим.
Однажды американский журналист Фрэнк Хэррис прогуливался с Мопассаном вдоль набережной. Вот как описывает их беседу сам Хэррис:
– Мне кажется, что с сексуальной точки зрения я, видимо, человек необычный, – подвел итог своему рассказу Мопассан. – Дело в том, что я могу привести в «боевое состояние» свой инструмент в любой момент, когда этого захочу.
– В самом деле? – воскликнул я, слишком потрясенный его рассказом…
– Да вот посмотри на мои брюки, – смеясь, заметил Мопассан…»
И прямо там, на дороге, как пишет Хэррис, Мопассан «убедительно доказал мне, что говорит правду».
Женщины, литература и море
Стоит ли удивляться, что в результате постоянной «охоты на женщин» и ошеломляющего сексуального марафона, Мопассан заполучает целый букет дурных болезней, в том числе и сифилис – в то время неизлечимый. У него начинаются страшные головные боли, переносить которые помогают только наркотики. На смену мигреням приходят галлюцинации и боль в глазах. Ко всему прочему, его золотистые волосы начинают выпадать клочьями. Тургенев по этому поводу пишет: «Бедняга Мопассан теряет всю растительность на теле! Это, как он говорит, связано с кишечным заболеванием. Он по-прежнему очень мил, но сейчас весьма дурен собой…»
Время от времени боли исчезают, и Мопассан возвращается к прежнему образу жизни: женщины, литература и море.
Море, океан, реку, вообще, воду – он любил не меньше, чем женщин. Вода как магнит притягивала его к себе. В молодости Мопассан был отличным гребцом. Он прекрасно плавал и мог по полдня не выходить из воды. Любопытный факт: один из его биографов установил, что в творчестве Мопассана больше утопленников, чем во всей французской литературе…
Мопассан был образцово чистоплотным и опрятным человеком. Если у него не было возможности хотя бы раз в день принять ванну или искупаться в реке, он с головы до ног обливал себя туалетной водой. Он избегал дешевых отелей с не очень чистыми простынями, и потому во время путешествий возил с собой целый чемодан чистого белья. Любая грязь – будь то пыль на столе иди пятна на скатерти – вызывали у него брезгливость и отвращение.
Ради кошки он покупал дорогую глянцевую бумагу
В доме Мопассана всегда жило несколько животных. Одно время у него жили сразу несколько собак, кошка, обезьяна и попугай, который был примечателен тем, что знал чуть ли не все неприличные слова. Особенно любил Мопассан кошек. Когда он возвращался из очередного путешествия, Пироли, любимая кошка, не отходила от него ни на шаг. Ради кошки он покупал дорогую глянцевую бумагу: скрип пера по шершавому листу нервировал его любимицу…
Еще одна любопытная черта Мопассана – преувеличенная боязнь холода. Ему везде холодно. Даже летом он топит камин. Однажды в августе он совершил поездку в Сахару, где было 53 градуса в тени. На чей-то вопрос, не страдает ли он от такой адской жары, Мопассан ответил: «Ну что вы! Я чувствую себя здесь как в раю!».
Мопассан был очень скрытным человеком. Он скрывал о себе все, что можно было скрыть. «Публике принадлежат наши книги, а не наша жизнь», – не раз повторял он. Он не давал интервью, не писал дневников и писем-исповедей, избегал предисловий к своим произведениям, уничтожал свою переписку, запрещал печатать свои портреты. Если он где-то встречал свою фотографию, непременно уничтожал ее. Однажды, увидев свой портрет в витрине книжного магазина, он разбил витрину и разорвал полотно на мелкие куски. После этого он подал в суд на владельца книжного магазина, предварительно оплатив счет за разбитую витрину.
Мопассан ничего не читал. «Это был, – как писал о нем современник, – один из самых некнижных умов. Он смотрел вокруг себя и изображал только то, что видел». Полное отсутствие книг в его доме, даже собственных, всегда удивляло его гостей.
Украденная смерть
Боли, постоянно сопровождавшие его уже с юности, с каждым годом становились все сильнее и нестерпимее. Тысячу раз приходя в отчаяние, он думает о самоубийстве. «Я отдаю себе отчет в том, что мое здоровье ухудшается, что мои физические страдания усиливаются, что мои галлюцинации становятся все более затяжными, что моя работоспособность уменьшается. Высочайшее утешение для меня заключается в том, что, когда я стану немощен и жалок, я сам смогу положить всему этому конец».
Нет, он не умрет безумным, как умер его дядя и брат! Он убьет себя раньше! Но когда? Необходимо просчитать все возможности! Он рискует пересечь границу «слишком поздно». Это «слишком поздно» пугает его еще больше, чем «слишком рано».
Однажды вечером он решается на самоубийство. Взяв револьвер, он широко откроет рот, всунет в него дуло и на несколько минут замрет в неподвижности. Наконец, он закроет глаза, сделает последний вдох и – нажмет на курок… Но вместо выстрела услышит лишь отрывистый щелчок бойка! Все патроны из револьвера, как выяснилось, заранее были вынуты его предусмотрительным слугой!
И тут он приходит в бешенство – ведь у него украли смерть! Обезумев от ярости, он хватает нож для разрезания бумаги и пытается перерезать себе горло. Воя от боли, перепачканный в крови, он бросается к окну. Откуда ему было знать, что все тот же предусмотрительный слуга намертво закрепил задвижки тяжелых ставен…
Последняя надежда
Мать писателя решает отправить сына в Париж, в психиатрическую больницу. Первый биограф Мопассана Альберт Лумброзо сохранил трогательный рассказ о надежде друзей писателя спасти его:
«Они подумали, что зрелище любимой яхты, может быть, пробудит его угаснувшую память, как бы подстегнет его сознание, некогда столь ясное и угасшее теперь. Связанного, с руками, стянутыми смирительной рубашкой, несчастного повели на берег. «Милый друг» тихо покачивался в море…
Синее небо, ясный воздух, изящные очертания любимой яхты – все это, казалось, успокоило его… Его взгляд смягчился… Он долго рассматривал свой корабль меланхолическим и нежным взором… Губы его зашевелились, но не произнесли ни слова. Его увели. Он много раз оборачивался взглянуть на «Милого друга», у всех, кто тогда окружал Ги, на глазах были слезы».
Седьмого января 1892 года Мопассан был привезен в Париж под вой газетчиков, упоенных новой сенсацией. Его положили в психиатрическую больницу. Он так и не пришел в сознание. Смерть наступила 6 июля 1893 года.
Последний крик
Узнав о смерти Мопассана, Горький напишет: «Погиб Мопассан, грандиозный талант, отравленный фимиамом буржуазных похвал, растративший себя на создание крошечных щекочущих нервы и возбуждающих чувственность новелл, которые читались рантье после сытного обеда». Толстой, всегда ругавший Мопассана, и в то же время восхищавшийся им, скажет: «Трагизм жизни Мопассана в том, что, находясь в самой ужасной по своей уродливости и безнравственности среде, был уже близок к освобождению, дышал уже воздухом свободы, но, истратив на эту борьбу последние силы, не будучи в силах сделать ни одного последнего усилия, погиб, не освободившись».
Общий итог в заметке, посвященной годовщине смерти Мопассана, подведет Эмиль Золя: «Мы сохраним о нем память как о самом счастливом и самом несчастном из людей, на чьем примере мы с особой остротой ощущаем горечь крушения человеческих надежд».
Незадолго до рокового дня неудавшегося самоубийства, Мопассан, уже больной, полусумасшедший, выведет дрожащей рукой неровные слова:
«Воющие собаки с предельной точностью передают мое состояние. Собачий вой, горестная жалоба собаки ни к кому не обращена, никому не адресована; просто крик отчаяния разносится в ночи – крик, который я хотел бы исторгнуть из себя… Если бы я мог стонать как они, я уходил бы в широкую долину, в чащу леса и выл бы часами во мраке».
То был последний крик еще живущего человека, но уже умирающего художника, крик, который и сегодня щемящей болью заставляет сжиматься наши сердца.
…Если когда-нибудь Вам случится быть у моря, то вечером, когда уляжется ветер, пойдите к берегу. Закройте глаза и прислушайтесь к шепоту набегающих волн. Вы слышите? Они шепчут:
– Мопассан… Мопассан… Мопассан…