Любовь твоя жаждет так много,
Рыдая, прося, упрекая...
Люби его молча и строго,
Люби его, медленно тая.

Свети ему пламенем белым —
Бездымно, безгрустно, безвольно.
Люби его радостно телом,
А сердцем люби его больно.

Пусть призрак, творимый любовью,
Лица не заслонит иного, —
Люби его с плотью и кровью —
Простого, живого, земного...

Храня его знак суеверно,
Не бойся врага в иноверце...
Люби его метко и верно —
Люби его в самое сердце.

Максимилиан ВОЛОШИН

Если бы издавлась в мире "Философия любви", ни одна затронутая в ней тема не обошлась бы без Волошина. Чуть раньше он не изволил горевать над неразделённой любовью, ненавязчиво поясняя, что это - тоже любовь и тоже счастье: Бог посетил! А чуть позже была пасторалька, любовь, где ни забот, ни слёз и мук - чистейший родник: наслаждайся. И тут нельзя сказать, чтобы были какие-то невиданные страсти: простая земная, приземлённая даже любовь. Простая? Да когда это бывало у Волошина?! Любой мужчина, коли не слеп сердцем, примет такую любовь с неистовой благодарностью, так она жертвенна, а не требовательна, как пытается нас соблазнить первой строкой киммерийский философ. Но такая любовь желает и ответной жертвенность. Не говорит об этом Волошин, но мы-то знаем. Сладость и боль...
16 (170x64, 12Kb)