С тех пор как Петр I «ногою твердой стал при море», народ открыл для себя многое: бритье бород и европейский кафтан, высокие парики и курительные трубки. Однако едва ли эти «прогрессивные» заграничные чудеса поразили русских больше, чем диковинный персидский дар царю.
Как сообщали «Санкт-Петербургские ведомости», посмотреть на невиданное животное «из Персиды» собрались толпы астраханцев. На протяжении десятков верст они пешком провожали колонну, ведущую слона в столицу, где для «большого гостя» был выстроен целый «Слоновый двор». Помимо ярких впечатлений, от такого знакомства простой народ получил и вполне материальную пользу. Ведь во всех волостях, лежащих на пути шествия, было велено починить или выстроить заново ветхие мосты.
Свое знакомство с громадным животным Петр I завел еще за пределами России, во время знаменитого Великого посольства (1697-1698). Он увидел слона на одной из ярмарок, где тот по команде дрессировщика исполнял различные трюки. Умное и могучее животное настолько поразило царя, что он захотел непременно завести его и в России.
Прошло немало лет, прежде чем задумка Петра и благосклонность шаха Солтана Хусейна I (1694-1722) совпали и слон оказался в Северной столице. Для защиты царского любимца от суровых российских зим были приняты особые меры. Для слона изготовили теплую меховую попону, а также капюшон на хобот. Был назначен отдельный истопник и служители для доставки дров. Прислуживали слону и «слоновые мастера» из Персии. Для них возвели целый «Караван-Сарай». Царского питомца и кормили по-царски: ежедневный рацион составлял 50 фунтов риса и кукурузы, «в летнее время воз травы; в зимнее время по 5 пудов сена и тростнику», а также очень дорогой по тем временам сахар и шафран.
Со свойственным царю размахом Петр вводил новые традиции во всем. Заморские слоны исключением не стали. Потому уже к концу сентября 1741 года там, где жил один слон, появились еще четырнадцать. Их с богатым посольством прислал ко двору русского царя Надир-шах (1688-1747). В результате к Слоновому двору пришлось добавить еще и Слоновую площадь. А вскоре и вся прилегающая улица стала именоваться не иначе, как Слоновая.
По мере того, как распространялась «Слоновая его императорского величества», все привычнее становился глазу петербуржца персидский чудо-зверь. Слонов водили к Фонтанке на водопой, а затем на радость зевакам по всему городу, без точного маршрута. Так и появилось слово «слоняться», то есть болтаться без дела, глазея по сторонам.
