Об этой книге уже столько всего сказано, то есть написано, что сказать что-то новое уже едва ли возможно, и даже сам Сэлинджер, наверно, не думал о ней столько всего. Но я попробую найти свои слова.

Я попробую рассказать о ней так, как она видится мне самому, без всякой оглядки на культурную традицию. И еще так, словно рассказываю о ней кому-то, кто ее вообще не читал. Если есть еще такие люди, то мне бы очень хотелось, чтобы им захотелось ее прочитать.

Это история подростка Холдена Колфилда, рассказанная им самим, который сейчас сидит в санатории для психов, куда его отправили родители после нервного срыва, и рассказывает нам о том, что с ним приключилось, когда его исключили из частной школы за неуспеваемость, и он поехал домой, в Нью-Йорк. Это фабула романа.

Сюжет вполне прямолинеен, то есть, он начинается с того, как Холден стоит на холме неподалеку от этой школы, в канун Рождественских каникул, уже зная, что его исключили, и мысленно прощается с ней. В этом нет ничего сентиментального, потому что вообще-то, он ничуть не жалеет, что покидает это место – столько там было всякой лажи, ну как вообще во всех школах, а в этой даже еще больше, потому что она считалась привилегированной. То есть, где-то в глубине души ему, конечно, жаль, но не очень. И вот, он едет в Нью-Йорк, к себе домой, но по дороге он решает, что не стоит сразу возвращаться к своим предкам и выкладывать им все как есть, а лучше побродить по городу какое-то время, остановившись для начала в отеле. С этого и начинаются его приключения, которые в итоге приводят его в психушку, только я о них не буду здесь рассказывать, чтобы вам было интересней читать.

Но вообще-то, это всё – не главное, весь этот сюжет и фабула, это не то, что делает книгу, а вот самое то – это язык, которым она написана или, точнее, рассказана. Это настоящая живая речь, может быть самая живая из всей литературы XX века, и с первой строчки вы чувствуете рядом с собой присутствие этого парня, который рассказывает все как есть. Я худо-бедно попытался передать в этом очерке такую манеру повествования, хотя на самом деле, у меня не очень получилось, на самом деле, у меня проблемы с разговорной речью. Но, по крайней мере, я попытался.

К слову сказать, русский перевод не намного лучше этой моей попытки, то есть он конечно – ничего, но до оригинала ему далеко. Когда читаешь перевод, возникает – лично у меня – такое ощущение, что все это написала взрослая тетя, именно тетя (что так и есть), которая очень старалась говорить как подросток, при этом помня о цензуре (которая в советском союзе, как известно, была не хухры-мухры), и поэтому у нее получилась такая довольно условная подростковая речь. Поверьте на слово, эта книга стоит того, чтобы выучить английский.

Оригинльное название романа, «The Catcher in the Rye», дословно означает «Ловец во ржи» и заключает в себе особую, немного нелепую романтику, поскольку для каждого американца слово «ловец» неразрывно связано с бейсболом, этой всенародной «святыней» Америки и, возможно, самым ярким символом молодежного задора. Однако никто не играет в бейсбол во ржи. Смысл этого противоречия становится понятен, когда Холден говорит, что из всех профессий ему ни одна особо не нравится, а чем бы он хотел заниматься по жизни – так это стоять во ржи над пропастью и оберегать детишек, которые там играют и не знают, что рядом пропасть. Так видится Холдену беззаботное детство, которому угрожает взрослая жизнь, со всей ее ложью и грубостью. Бейсбольная аллегория получает лирическую окраску, когда Холден описывает нам перчатку ловца, исписанную стихами, которую он хранит в память о своем младшем брате, умершем от лейкемии. Вероятно, сам образ ржаного поля был навеян Сэлинджеру стихотворением Робрта Бёрнса, «Вечером во ржи», которое вспоминает Холден.

Очевидно, что за всей своей подростковой бравадой Холден и сам остается таким вот ребенком, играющим у края пропасти, и его учитель, мистер Антолини, пожалуй самый положительный персонаж книги, по крайней мере из взрослых (возможно, альтер-эго самого Сэлинджера), говорит ему, чтобы он не свалился в пропасть отчаяния. И приводит слова одного философа: «Желание умереть за правое дело – признак незрелости; а признак зрелости – это намерение жить за правое дело».

Хотя, конечно, существует масса компромиссов: например, как мечтает сам Холден – уехать жить в хижину в чаще леса, вместе с какой-нибудь симпатичной глухонемой девушкой. Сэлинджер почти так и сделал: то есть, если кто еще не в курсе, он уже лет пятьдесят как закрылся на своем ранчо, ничего больше не публикует (хотя друзья говорят, что он что-то пишет) и не дает никаких интервью. Просто, в какой-то момент он почувствовал, что его книги, и в частности, эта, начинают становиться культовым явлением, обрастая всевозможной липой, и как бы оборачиваясь против его собственных идеалов, и решил, что больше не даст шанса этой системе обмануть себя. И в общем, с тех пор, как он закрылся на этом ранчо, он, конечно, сам стал культовой фигурой, и едва ли не иконой для всяких тонко чувствующих натур.

Кстати говоря, в современной критике сложилась устойчивая традиция рассматривать все произведения Сэлинджера с точки зрения дзэн-буддизма, поскольку он был последователем этого учения и якобы именно из-за него решил уйти от мира. Однако, не следует думать, что его творчество невозможно понять, не зная положений дзэн-буддизма. Мораль его произведений общедоступна, и это лишний раз доказывает, что все хорошие учения применимы в обычной жизни – здесь и сейчас. «Над пропастью во ржи» – это умная и добрая книга, которая может помочь человеку в трудную минуту.

Хиппи и битники вдохновлялись ей – взять хотя бы Кена Кизи с его «Полетом над гнездом кукушки»: там герой-рассказчик, индеец по кличке Вождь, сидит в психушке и притворяется глухонемым – так его достали все вокруг. И в конце концов, он убегает оттуда, после того, как убивает из милосердия своего лучшего друга, балагура и провокатора, которому врачи сделали лоботомию. (И даже этот эпизод тоже может быть навеян одной историей из книги Сэлинджера, которую рассказывает Холдену его сестренка Фиби).

Несмотря на то, что Сэлинджер запретил экранизировать свой роман, его идеи и настроения были прекрасно переданы в фильме «По следам Холдена», воссоздающем своеобразную поэтику романа и подводящем к идее: ты тоже можешь быть таким вот Холденом.