ПЕРЕЛОМ. ПЯТИЛЕТКА PUSSY RIOT. 
Иван Давыдов

Именно тогда, жарким летом 2012-го у Хамовнического суда что-то внутри страны хрустнуло. Это был момент, когда официальная Россия окончательно перестала стесняться.

Пять лет назад, 17 августа 2012 года, перед Хамовническим судом города Москвы было людно. Несколько сот человек топталось по газонам. Иногда начинали выкрикивать лозунги. Полицейские кричащих методично отлавливали. Журналисты гонялись за звездами околополитической тусовки — изловили Чхартишвили-Акунина, записали синхрон. Обложили Парфенова, выслушали. Взяли в кольцо Антона Носика, тоже выслушали. Было жарко, и гневные представители казачества потели под папахами, бурок не было, только футболки. Выглядели их наряды довольно комично. Казаки тоже что-то кричали, но их никто не отлавливал. Чуть в стороне стояла группа дам в возрасте с плакатами «Движение за нравственность» и «Зло должно быть наказано». Закон, дающий право карать за групповое стояние с плакатами, был к тому времени уже принят Государственной думой, но дам полиция не трогала. Видимо, полицейские тоже считали, что зло должно быть наказано.

А один масштабный полицейский — хорошо помню это умиротворяющее зрелище — просто спал, раскрывши рот, в припаркованном неподалеку служебном «форде». И еще — наверное, чтобы совсем уж добить ощущение реальности — среди всего этого содома играл вживую струнный квартет.

И да, действительно, то, что происходило, было ведь невозможным. Этого нельзя было себе представить. Это казалось выдумкой второсортного постмодерниста, низкобюджетным фильмом про несложившееся будущее. Под звуки струнного квартета, которые, впрочем, до зала суда едва ли долетали, судья Марина Сырова зачитывала приговор трем участницам группы Pussy Riot — Надежде Толоконниковой, Марии Алехиной и Екатерине Самуцевич. С немыслимыми формулировками и ссылками на правила Трулльского собора, который, если вы вдруг забыли, состоялся в Константинополе в конце VII века нашей эры. Увечила трем девушкам жизнь: реальный срок, зона и все ее прелести (Самуцевич приговор заменили на условный несколько позже). Реальный срок за деяние, к которому как ни относись, а все равно не найдешь состава больше, чем на пятьсот рублей административного штрафа. Следователи, однако, нашли, общество, если верить тогдашним социологическим опросам, одобрило, а судья Марина Сырова поставила в деле точку.

Наверное, уже и до того было понятно, на какую дорогу свернула родина. Дума начала свою последовательную работу по отмене гарантированных Конституцией гражданских свобод. Задвигались челюсти «болотного дела», пережевывая случайных жертв. Ну, а уж после того… После того был «закон Димы Яковлева», действие, совсем уж выводящее совершивших его людей за рамки, внутри которых еще возможны рассуждения об этике. Потому что если ты спокойно жертвуешь жизнями сирот ради мести за поруганную честь нескольких убийц в погонах, значит, ты готов вообще ко всему. Нет барьеров и нет ограничений. Были (и будут) бесчисленные уголовные дела, ошеломляющие своей нелепостью, была (и есть) война вкупе с прочими геополитическими успехами… И все же живо ощущение, что именно тогда, жарким летом 2012-го у Хамовнического суда что-то внутри страны хрустнуло. До этого были ушибы. Здесь случился перелом.

Буду откровенным, не побоюсь гнева прогрессивной общественности — сам перформанс внутри храма Христа Спасителя не показался мне таким уж ошеломляющим. Но потом оказалось, что настоящая его мощь не в самом событии, а в реакциях, в кругах на воде бытия. Я, например, помню, как модный в среде девочек-подростков певец, и, кстати, не он один, — многие «писатели», «деятели культуры», «телеведущие» и т. п., — как все они по ходу процесса рассуждали о гуманизме. Да, представьте себе, о гуманизме. О том, что тюрьма — это все-таки слишком и можно было бы ограничиться публичной поркой. Не превращаясь после этого в изгоев, оставаясь деятелями культуры, певцами и телеведущими, прыгая с шоу на шоу, пачкая своей мудростью сограждан.

И это тоже было страшно. Это значило, что на родине просто нет представлений о человеческом достоинстве. Это значило, что мысль о публичном унижении человека кажется здесь не только допустимой, но даже гуманной и доброй. Счетчик времени закрутился назад, мы, опровергая рассуждения рационалистов о невозможности изобрести машину для путешествий в прошлое, без особых затрат и покупки билетов отправились в прошлое всей страной.

И представитель правящей партии с парламентской трибуны не стеснялся рассуждать о том, что бессмысленный и безжалостный приговор суда тоже едва ли не акт гуманизма: «Вердикт, который вынесен судом, мера наказания для Pussy Riot вполне соответствует тяжести их деяния. Хотя вполне допускаю, что многим из тех, кто сегодня пришел в здание Хамовнического суда выразить свой протест против действий этой панк-группы и заявить об оскорблении чувств верующих, эта мера покажется слишком мягкой. Но считаю, что любое решение суда необходимо уважать».

Да, вот они, пожалуй, правильные слова, делающие историю Pussy Riot важной вехой на нашем невеселом пути: это был момент, когда официальная Россия окончательно перестала стесняться. Законы можно переписать, Конституцию пустить на самокрутки, но держат еще стыд, чувство неловкости… Но если приговор, который зачитала тогда Марина Сырова, всерьез, не на юмористическом ток-шоу, может быть написан, зачитан, исполнен, значит, не осталось больше этих слабеньких сдержек. Все позволено.

И, конечно, наглядно стало видно, как Церковь превращается в элемент государственной репрессивной машины. Это ведь именно благодаря (хотя какое уж тут «благодаря») делу Pussy Riot появился «Закон о защите чувств верующих». Поток радостных новостей, и вот относительно свежая: в начале августа осужден очередной кощунник, житель Сочи Виктор Ночевнов, который «с октября 2014 года по август 2015 года в дни христианских праздников репостил карикатуры, на которых Иисус Христос, в частности, был изображен висящим на турнике, танцующим на стадионе, а также в виде тяжелоатлета на фоне олимпийских колец». Пятьдесят тысяч штрафа. Такие теперь у нас приговоры и такие хрупкие у верующих чувства.

Рука не поднимается написать, что ради этого двум девушкам стоило садиться в тюрьму. Такого не скажу. Но они свой выбор сделали, их система не съела и безумие ее не сломало, они живут и действуют. Им хватило смелости и силы. Вспомним открытое письмо Толоконниковой из мордовской зоны. Да и заслуженно популярную «Медиазону» — их, между прочим, детище — тоже вспомним.

Именно теперь, когда все, в общем, ясно и с вектором развития, который государство выбрало, и с перспективами этого самого развития, стоит отметить этот печальный юбилей. День, когда эта ясность начала появляться. Жаркий день у Хамовнического суда, спящего полицейского, казаков в футболках и струнный квартет.

Я тогда отошел покурить в соседний двор. А там — тишина, дети на качелях и влюбленные на лавочке. Ко мне подошел стрельнуть сигарету местный житель в растянутой майке, прикурил и спросил: «А что там вообще происходит-то?»

Я не знал, что ответить.

Источник