Начальники бывают двух видов – сволочи и ОБС. Я так не думаю, а сказала, чтобы царапнуть тех, кто достал меня сегодня, то есть, своих начальников. Их двое: начальник редакционно-издательского отдела – ясновельможный пан с кошачьей фамилией Чеширский и главный редактор журнала, давний мой лукавый друг по фамилии… Впрочем, в наших широтах его фамилия слишком распространена, так что пусть будет просто мсье Бонапарт. Повадками похож, треуголку сверху – и вылитый. Отпустив незамысловатую колкость, я улыбнулась – каждому в отдельности – и вышла. Летящей походкой, как считают некоторые.
Летящая походка в 40 лет – это диагноз. Но природа щедра ко мне, несмотря на курение, принадлежность к ведовскому роду и общее остервенение от жизни. А может быть, благодаря всему этому.
Курящая часть сотрудников фирмы, где я имею честь создавать серьёзный журнал, встретила меня как обычно, то есть, с восторгом. Курят у нас только мужчины, очень милые и интеллигентные, есть общие темы для разговора: энергосберегающие технологии в нефтегазовом комплексе, гидротехнические сооружения на строящемся водохранилище, экспертиза промышленной безопасности… Журнал, который мы делаем вдвоём с мсье Бонапартом, именно об этом, плюс охрана труда и окружающей среды. Я очень люблю свою работу. Особенно, когда получаю зарплату.
Собеседники мои побросали в урну окурки и потрусили с крыльца по рабочим местам, а я поняла, что подъехал Генерал. Курение у нас не поощряется, вот и шифруется народец, хоть и Генерал не настоящий, всего лишь генеральный директор. Впрочем, парадами он командует лихо. Еще бы, при его фактуре и послужном списке! Голубоглазый брюнет баскетбольного роста, всегда что-то возглавляющий. Генерал улыбается мне издалека, шутливо грозит пальцем. Гарцует. Стрелец, будь он хоть генералиссимусом, хочет просто нравиться. Потому что Кентавр – плоть животного и дух мага: уверенно ступает по тверди земной, но взор устремлён в горние сферы. Мне он нравится. Но здесь ещё что-то, какой-то сюжет никак не может преодолеть барьер сознания. Вот сейчас увидела: легко спрыгивает с коня, откидывает со лба длинную прядь тёмных волос… Да, с видениями пора разобраться.
– Так что же такое ОБС? – как бы небрежно поинтересовался пан Чеширский, ухмыляясь в усы, едва я вернулась в отдел. Мсье Бонапарт состроил уморительную рожу, означающую милую улыбку. И оба уставились на меня. Очаровашки, в сущности, да уж больно затюканные, полёта нет, порыва, авантюры, интриги!… Не то, что Кентавр. Лёгок на помине. Турбулентные потоки воздуха и искры из глаз!.. Что? Когда покажем черновую вёрстку? А глаза как у рыси… Мы встречались – в одном из прошлых воплощений – в этом я уверена. Но как? Возможно, сегодня вспомню. Пообещала черновую вёрстку через два дня, летящей походкой отправилась на остановку. Успев объяснить, что ОБС – «очень большая сволочь», и не дожидаясь реакции.
Поздняя осень – это довольно противно. Особенно за городом. Семь часов вечера, а темно как в чернильнице. Приехали, ура!
– Смотрите, наши уже здесь, костры горят, – пропела с места штурмана мадам Эльза и, обернувшись, сверкнула глазами, серьгами и чем-то ещё.
Эльза Талгатовна умна и обаятельна, доктор медицины, мать троих детей, но, я легко могу представить её верхом на помеле в ночном небе. Внезапно стало весело: наши здесь, костры горят, дождя нет!.. Раскрашенная как индеец ведьма Катарина и хрупкая гадалка Марианна мне обрадовались, поинтересовались причиной «злостных прогулов». Нет, не времени не хватает, а просто работа стала образом жизни: постоянно думаю о журнале и обо всём, что с ним связано, включая Кентавра, поэтому интервью с каким-нибудь деятелем нефтегазового комплекса интереснее хождения по углям.
Пиная почти сухую листву на полянке, неподалеку от костров, я курила и грызла яблоки. Сигарета – яблоко, сигарета – яблоко… На костёр, вернее, на угли Эльза меня не пустила, сказав, что во мне сегодня слишком много истерики.
– И не надоело тебе? – глуховатый, почти бархатный, очень мужской голос.
Из темноты материализовался Великий Магистр: длинный плащ, шляпа, трубка, усмешка.
Он редко снисходит до наших сборищ, считая топтание по углям низшей ступенью развития духа. Ему, разбивающему взглядом горящие лампочки, наши развлечения кажутся смешными. В «углетерапии» нет ничего мистического, большинство здесь – обыкновенные добропорядочные граждане, чей здоровый образ жизни слегка уклоняется в экстрим.
Великий Магистр снял плащ, расстелил на куче листьев, и мы сели спина к спине. С удовольствием вытянув ноги, я стала рассказывать о гидротурбинных установках, системах лучистого отопления, экологическом мониторинге… И, конечно, о своих видениях. На метафоры я не скупилась, потому нам было весело.
Наконец-то! Наскакались по углям, идут. Некоторые, правда, остались у костров – печь картошку, но это уж дело вкуса: кому медитация, а кому картошка под водочку. Заметив или почувствовав приближение мадам Эльзы, Великий Магистр, не прощаясь, растворился в темноте – в направлении своего «мерса». Пижон, всё-таки, в лес мог бы и на чём-нибудь попроще приехать. Интересно, Эльза видела, кто тут меня развлекал?
Эльза выпрямилась, воздела руки и потянулась вверх. В этот момент вдруг стала стройной и очень молодой, даже юной. Шаманка – потомственная, из древнего рода. Я смотрела на неё, почти не дыша, приготовившись к Таинству.
– Я расскажу тебе, вернее, покажу, помогу туда вернуться, – Эльза, ловко разрезала яблоко пилкой для ногтей, и, протянув мне половинку, как бы нехотя, пообещала, что ни покоя, ни радости это не прибавит.
… Храм Иштар был крепостью и роскошным дворцом… Возвела его Богиня, родила дочь и оставила здесь. Так в Храме появилась первая Верховная Жрица. С тех пор дочери жриц и послушниц оставались в Храме, чтобы служить Пресветлой Иштар. Я тоже родилась здесь, была послушницей, пройдя Посвящение, стала жрицей, потом – помощницей Верховной Жрицы. Мои зелёные, чуть раскосые глаза, длинные чёрные волосы и гибкое тело привлекали путников, искавших в Храме пристанища на ночь, ласк юной послушницы или страсти опытной жрицы. Но я готовилась заменить Верховную Жрицу после того, как её призовёт Богиня. Довольная Служением и своей участью, я сторонилась мужчин и спокойно помогала Верховной Жрице в ритуале Дарения. Кровью младенцев мужского пола, рождённых жрицами или послушницами, наполняли мы жертвенник – глубокую чашу из сине-зелёного камня, а бездыханные тела предавали огню. Мальчики, как и мужчины, не были нужны Богине живыми.
– Продолжай! Смотри и рассказывай! Во имя Пресветлой Иштар, говори!!!
… Легко спрыгнул с коня, откинул со лба длинную прядь тёмных волос, и я поняла, что вся прежняя жизнь была ожиданием этой встречи… По тёмному извилистому коридору, держа перед собой факел… Одежда послушницы под плащом жрицы… Ему было всё равно, он хотел отдыха и покоя… «Твоё дело – не ублажать путников, а служить Пресветлой Иштар! Сама проведёшь ритуал Дарения…» У мальчика большие глаза странного сине-зелёного цвета, они мерцают и меняют оттенок… Я не могу подарить его Иштар… Отдала женщине из ближайшего селения… Проскакала верхом всю ночь, к рассвету вернувшись в Храм… Гнев Пресветлой обрушился с неба огненным вихрем, и земля содрогнулась, разметав древние камни нашей обители… Очнувшись возле бездыханного тела Верховной Жрицы, выбралась и, творя заклинания, начала разводить жертвенный огонь… Иштар Пресветлая не желала принять мою душу… Пламя задувал ветер… Луна, выныривая из-за облаков, видела печальную картину… Небо несколько раз начинало плакать… Силуэт в темноте…
…Мы стояли напротив – Кентавр и Жрица. Мы узнали друг друга и испугались бездны, что разделяет нас. Зачарованные ощущением близости, мы были вместе и врозь, вне пространства и времени, не смея коснуться или взглянуть. ОН, тот, кому навстречу я шла всегда. Кентавр? Серебристо-серый, в тёмных пятнах – в яблоках – так называется эта масть. Всадник спрыгнул с серого в яблоках коня, откинул со лба длинную прядь тёмных волос и глянул мне в глаза – прямо и ярко. Ослепительно! Следующая вспышка – резкая и горячая боль…
– Не смей! Вернись! Не уплывай! – перекошенное лицо мадам Эльзы. Держа за воротник куртки, она хлещет меня ладонью по лицу, повторяя: – Вернись! Вернись!
Очнулась, когда небо побелело и заплакало. Попыталась приподняться и разбудила того, у кого на коленях спала. Великий Магистр улыбнулся, наклонился и поцеловал в лоб.
– Ну, ты даёшь, ведьма!.. Эльза тебя вытаскивала, аж посинела, даже я столько сил истратил!.. Всё, отныне будешь только пятки поджаривать!
Стряхнув с колен мою голову, Великий Магистр резко встал и широко шагнул куда-то в сторону. Разозлился. Для него магия – искусство, а ведовство – путь к шизофрении. Я была на полпути. Поднялась, разминая ноги, поискала в карманах сигареты. Великий Магистр предстал передо мной как волшебник – с термосом кофе и пластиковым стаканчиком. Небрежно сказал, что все умотали от греха, а Эльза в машине, спит. Они думали, что я не вернусь. Расщепление сознания… Всучил мне термос и, подбирая с земли то, что вчера было его плащом, выдал:
– Всё, я поехал! Видеть тебя не могу, с твоими кентаврами! Эльза, корова старая, тоже мне, проводник через воплощения!.. Всыпать бы вам обеим! Мало мы сжигали таких!..
… Ощущение потери – пронзительное, беспощадное… Прицельное, как стрела. Стрела? Стрелец… Кентавр! Я почувствовала, что вновь уплываю: нарастающий звон в ушах и металлический привкус во рту… Острая боль, вспыхнув в затылке, разлилась вдоль позвоночника. Так умирают? Или сходят с ума?.. Нет, со мной не произойдет ни того, ни другого, я останусь в здравом рассудке и ясной памяти, в этой реальности. Иначе кто же послезавтра покажет Кентавру черновую вёрстку нашего замечательного журнала?!