Осмотрительность так же подобает воину, как и храбрость.
Фенимор КУПЕР, «Зверобой»

Граф уже четверть часа подбирался к облюбованному распадку, прикрываясь полем, как плащом. То, что он не «фонил», Граф не сомневался. А вот то, что не усиливался ментальный фон того, другого, его слегка тревожило. Что-то тут было не так. И пока он разбирался в этих своих сомнениях-ощущениях, прямо у него перед носом лопнули взрывами две ментальные гранаты. А когда дым заклинаний, едва затронувших его, рассеялся, он увидел в дюжине шагов от себя картину, от которой по спине побежали мурашки. Лада…
Она стояла на коленях впереди Хана (это был он!), её роскошные золотые пряди волос были намотаны на кисть левой руки Хана. А в правой руке он держал волнистый кинжал. Лада висела на собственных волосах и в её ментальном фоне отсутствовал даже признак воли. Сомнамбула…Всё это Граф охватил за единый миг,…а в следующий уже летел к Хану в запредельном прыжке, бросив на голову Лады кокон защиты и оберёг с отводом глаз. Уже на подлёте, с занесённой на удар «клюв орла» рукой, он понял свою ошибку. Та, кого он считал Ладой, в противоходе рванула с него защиту, а последовавший за этим удар страшной силы швырнул его на грани беспамятства в песок. Из-за ближнего камня выскочили четверо с дубинками и стали с оттягом бить его по рёбрам. Он ещё пытался вырвать личную защиту из спирали захвата, извиваясь подобно червю, но второй ментальный удар окончательно вышиб из него сознание на всех уровнях…
***
Полковник лежал за пористой глыбой жёлтого ракушечника, мимо которого через минуты должен был прошествовать маленький караван. Уже слышался хруст песка под ногами верблюдов, уже полковник взял в правую руку одну из астр, воткнутых рядком в угол глыбы, когда знакомый голос едва не помутил его разум. То был голос профессора, и сказал он, точнее простонал, одно только слово: «Полковник…». Бонд приподнялся над краем глыбы и увидел дикую даже для него, воина, картину. Профессора, очевидно, тащили волоком на верёвке, так как идти самостоятельно он явно не мог. Сейчас он стоял на коленях, в кровавых лохмотьях: всё, что осталось от одежды. Думать, как профессор попал в ловушку, было некогда. Он достал из кармана ментальную гранату заклинаний, которую на всякий пожарный случай таскал уже неделю, и тут вспомнил: профессора даже малое заклинание из математической магии, использованное в вычислениях вырубало до полной отключки. Значит гранатой нельзя. А с той стороны уже торжествующе кричали:
– Полковник, ласты за голову и пять шагов вперёд.
И снова стон профессора: «Полковник…».
– Почему он не зовет меня, как обычно: Бонд?
Он всмотрелся сквозь непонятное марево в группу.
– Так. Куклы...
У него даже зубы хрустнули от ярости.
– Значит так?! Ошибочка вышла, господа. Получайте!
Из руки его вылетела граната заклинаний, а вслед за ней с обеих рук целый веер астр. С мечом на замахе он рванулся к отряду, который поредел вдвое,…а профессор куда-то исчез, что, впрочем, Бонда мало заботило: кукла. Ему, бля, подсунули куклу, как на рынке подсовывают гниль. Слава Богу, разглядел и прочухал ситуацию. Он спешно двинулся к трудно копошащимся в песке, оглушённым и поражённым астрами воякам. И вспомнил о Графе. Ему тоже могли впарить подобное, это далеко не случайность. И там наверняка Хан! Они уже тогда оценили Графа правильно, он один сдюжил их удары. Он и Олень бились до прихода помощи и, возможно, могли отбиться без неё. И теперь там Хан, а его решили провести на мякине. Недооценили, хорьки. Ну, бля…Он шарахнул, не разбираясь, по всей шевелящейся сволочи уровнем Элоим Цафкиель*, превратив из в груду зомбированного мусора, и рванул к гряде. Уловил слабый фон магического оперирования, нашёл истоптанную площадку, а на ней следы Графа. И боле ничего и никого…

*- Ученик Бога, буква «ламед», имя Шадай (Каббала)