Забываю, что пишу: здесь, на бумаге, в сообщениях, где-то ещё. Некоторые вещи перечитываются потом как чужие. Но всегда помню, что пишут мне, что говорят мне, что делают мне. И записываю. И записанное: перефразированное, завуалированное, сплетённое, забывается. Плевать.

Всё забывается, сглаживается, как график sin(x)/x, способный в свою очередь интерполировать что угодно. Только вот выходя в нейтральное безразличие я немного жалею о потерянном ярком, живом настрое, на фоне которого возросли вдруг общительность и доброжелательность, который в очередной раз спровоцировал меня сказать и сделать лишнее.

То, что прежде было нормальным, теперь вдруг – яблоко раздора. То, что раньше гармонично вписывалось в мой образ жизни, обладало привлекательностью и мотивированностью как неплохое хобби, теперь стало чем-то запретным, возмутительным и вредным. Так бывает. Времена меняются, и если прошлый год был назван годом спокойствия, то этот, при почти не изменившихся начальных данных, – наверняка обозначится совершенно противоположно. Потому что: осколки стёкол, лужи крови, разбитая посуда, предметы, вылетающие из окна, осколки телефона на асфальте, порванные бумаги, разрезанные сим-карты, выброшенные порно-журналы и прочее прочее.

Разрушение. Я живу на вулкане. Нет, не так: я – часть вулкана. И в его извержениях всё: скорая, больница, травмпункт, полицейский участок, подъезд, коридор, выставленные вещи, лаконичное «вон»...

Единственное: я не устану вести дневник, эту уникальную сверхэмоциональную хронику, дневник в нескольких ипостасях, его прямолинейное и завуалированное воплощения. Переплетаясь, говоря об одном и том же разными словами, а о разном – одинаковыми, он будет главным и, скорее всего, единственным доказательством моей жизни. Дневник, по которому «можно писать женский роман», который так легко становится объектом главной неприязни – всего лишь за то, что хранит неприукрашенное, единственное прошлое и продолжает пожирать настоящее, во что бы то ни стало.

Понятия не имею, что будет дальше, но всё так же не собираюсь отступать - всерьёз, во всяком случае, ведь в мыслях бывает всякое, – и иногда мне кажется, что только страницы бумажного дневника знают, что будет записано на них завтра, через месяц, через год. Знают. Не говорят. И правильно.

Абстрагируясь от эмоций: графомания ли это? Едва ли, я знаю людей с блогами покруче, чем написанное в моём коричневом блокноте. Только что тогда? Толстовство? Слова как суррогат воспоминаний? Всё как суррогат воспоминаний? Эмоции как топливо для творчества -– пусть и столь низкопробного? Выражение прокрастинации?

Не знаю, где должен лежать этот текст и кому стоит его видеть. Просто, если он написан так, его можно показывать, но, из-за некоторых деталей – не всем.