1767
Жуан (Иоанн) VI (португальское имя — João VI o Clemente)
король Соединённого королевства Португалии, Бразилии и Алгарве с 20 марта 1816 по 10 марта 1826 года (до 3 июня 1821 года находился в Бразилии), внук Жуана (Иоанна) V, сын Педру III и Марии I, дочери короля Жозе I Португальского. Имя при рождении - Жуан Мария Жозе Франсишку Шавьер де Паула Луиш Антониу Домингуш Рафаэл де Браганса (João Maria José Francisco Xavier de Paula Luís António Domingos Rafael de Bragança). Родился в Лиссабоне. Рожденный в очень близкородственном браке (фактически родившийся в результате инбридинга), Жуан не отличался здоровьем и внешней привлекательностью — у него довольно рано развилась глухота, он имел ряд отталкивающих внешних физических черт, не всегда объективно отмечавшаяся английскими и французскими дипломатами, которые усугубляла его расположенность к полноте. При этом сам Жуан по своему характеру был приветливым, добродушным, любознательным, но ленивым человеком. Воспитанием инфанта занимались священнослужители, среди которых особенно выделялись святые отцы Мануэль Кенасуло, Антонио Домингес и Мигель Францини; его преследователями музыки были органист Жоао да Силва Кордейру и композитор Жоао Соуза де Карвальо. Жуан обожал слушать церковную музыку, любил чтение, особенно интересуясь историей и искусством. Присущей его матери и деду истовой религиозности он не питал, соблюдая внешнее благочестие, больше времени проводил в церковных трапезных, чем в молитве. Время от времени инфант испытывал приступы депрессии, и мог часами сидеть в кресле с книгой, или в задумчивости любоваться видом из окна. Выросший в стороне от королевского двора, в своих привычках и повседневной жизни инфант проявлял простоту и непритязательность. Уже будучи королем он привык совершать длительные прогулки на свежем воздухе, часто ездил на охоту, при этом спал в палатках, и просто под деревьями, стойко не обращая внимания на тропическую жару и тучи комаров. Так как его мать страдала душевной болезнью, в 1792 году стал регентом. Не будучи достаточно компетентным в вопросах государственного управления, Жуан умел подбирать помощников. Спасаясь от французов, в 1807 году он под прикрытием британского флота отправился вместе с семьей и двором в Бразилию, предоставив управление Португалией нелюбимому народом англичанину Бересфорду. Английские военные и дипломаты не испытывали уважения к португальскому монарху, во многом поспособствовав формированию его медийного образа как ленивого, глупого, неуклюжего человека, носящего старый штопаный сюртук, в карманах которого он носил жаренную курицу, чтобы в любой момент перекусить. При этом сам Жуан очень много сделал для улучшения условий жизни Бразилии, в дипломатии проводил дальновидную и умеренную линию направленную на упрочение международного положения страны в послевоенном будущем.

Став после смерти матери в 1816 году королём, Жуан оставался в Бразилии, изменив статус страны на Соединенное Королевство Португалии, Бразилии и Альгарвы. Либеральная революция заставила его передать управление Бразилией сыну дону Педру, а сам Жуан в 1821 году поспешно вернулся в Лиссабон и признал принятую кортесами испанскую конституцию 1812 года. Однако усилия Жуана по сохранению империи оказались тщетными — оппозиция абсолютистов, угрожавшая отменить конституцию вовсе, брожения патриотов в Бразилии вынудили его старшего сына дон Педру для сохранения власти в американских владениях 7 сентября 1822 года провозгласить независимость Бразилии. 24 ноября 1823 года был награждён орденом Святого Андрея Первозванного. Отменив конституцию в 1823 году, Жуану, однако, не удалось удовлетворить требований абсолютиств, во главе которых стояли королева Карлота и его младший сын дон Мигел. Мигел собирался устранить отца, но его замыслу не удалось осуществиться и он был изгнан, после чего снова была введена конституция. 13 мая 1825 году Жуан вынужден был признать независимость Бразилии под властью своего сына дона Педру (император Педру I Бразильский) и отказаться от прав на бразильский престол, хотя пользовался формальным титулом монарха соединенного королевства. Умер в Лиссабоне 10 марта 1826 года. Награды: Кавалер объединенного знака португальских орденов Христа, Сантьяго и меча, Бенедикта Ависского; Кавалер Большого креста ордена Башни и Меча; Кавалер Большого креста ордена Христа; Кавалер Большого креста ордена Сантьяго и меча; Кавалер Большого креста ордена святого Бенедикта Ависского; Кавалер (дама) Большого Креста Чести и Преданности Мальтийского ордена; Кавалер ордена Святого Духа; Орден Святого Михаила (Франция); Большой крест ордена Карлоса III; Кавалер Высшего Ордена Коллективной Лауреаты; Кавалер Большого креста ордена Изабеллы Католички (Испания); Кавалер Большого креста Королевского венгерского ордена Святого Стефана; Орден Железной короны I степени; Кавалер Большого креста Австрийского ордена Леопольда; Кавалер Большого Креста ордена Почётного легиона; Кавалер Большого креста ордена Нидерландского льва; Орден Святой Анны I степени. С 1790 года Жуан был женат на Испанской инфанте Карлоте Жоакине (1775—1830), дочери Карла IV. Отношения между супругами были натянутыми, и в целом союз вышел несчастливым - последние 20 лет жизни Жуан жил отдельно от супруги, которая начала плести против него интриги, намереваясь восстановить в Португалии абсолютизм. Однако при этом в браке родилось девять детей, отцовство Жуана некоторых из них историками иногда подвергалось сомнению: Мария Тереза (1793—1874), с 1810 супруга Педру Карлоса Испанского и Португальского, с 1838 во втором браке со вдовцом своей младшей сестры Доном Карлосом Старшим; Франческо Антонио (1795—1801), 4-й принц Бейра; Мария Изабелла (1797—1818), с 1816 супруга своего дяди Фердинанда VII; Педру (1798—1834), император Бразилии как Педру I и король Португалии Педру IV; Мария Франсишка (1800—1834), с 1816 супруга Дона Карлоса Старшего; Изабелла Мария (1801—1876), регентша Португалии; Мигел I (1802—1866), король Португалии в 1828—1834; Мария (1805—1834), умерла незамужней; Анна (1806—1857), с 1827 супруга 1-го герцога Лоле. Источники: Карабанов П.Ф. Списки замечательных лиц русских / [Дополнение: П.В.Долгоруков]. — Москва: Университетская типография, 1860. — 112 страниц — (Из 1-й книги «Чтений в Обществе истории и древностей российских при Московском университете. 1860»); Иоанн VI, португальский король // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: в 86 томах (82 тома и 4 дополнительных). — Санкт-Петербург, 1890—1907.


1774
Пьер Нарсис Герен (французское имя — Pierre-Narcisse Guérin)
французский художник, ученик Реньо. Родился в Париже. В 1796 году получил первую награду. В Салоне 1800 года его картина «Марк Секст» (застающий по возвращении из ссылки жену свою на смертном одре) произвела чрезвычайное впечатление и имела успех, почти небывалый в истории искусства; поэты воспевали её в одах, в течение всей выставки ежедневно стояла перед картиной публика и устраивала ему овации. В 1810 году Герен открыл в Париже мастерскую, вскоре вошедшую в моду. Примечательно, что из этой мастерской классика, признававшего только античную красоту, вышли видные французские романтики: Жерико, Ари Шеффер, Леон Конье, Орсель, Анрикель-Дюпон и пр. В 1822 году Герен стал директором французской школы в Риме. В 1829 году получил титул барона. Умер в Париже 6 июля 1833 года. Галерея: Морфей и Ирис (1811). Эрмитаж; «Дидона и Эней»; Аврора, похищающая Кефала. Лувр; Андромаха и Пирр. Картина по трагедии Расина. Лувр; Гермиона и Орест. Картина по трагедии Расина. Музей изящных искусств Кана; Федра и Ипполит. Лувр; Бонапарт, прощающий каирских бунтовщиков. Версаль; Портрет одного из вождей вандейских роялистов князя Тальмона. Музей истории и искусств в Шоле; Портрет одного из вождей вандейских роялистов, Луи де Ларошжаклена, брата Анри де Ларошжаклена. Музей истории и искусств в Шоле; Клитемнестра. Лувр; Возвращение Марка Секста. Лувр; Гибель Приама. Музей изящных искусств в Анжере.


1777
Алексей Петрович Никитин
российский командир эпохи наполеоновских войн, генерал от кавалерии. Устроитель усадьбы Коломяги под Санкт-Петербургом. Алексей Петрович Никитин родился и происходил из небогатой дворянской семьи. Оставшись круглым сиротой, он в 1788 году по повелению императрицы Екатерины II был определён в артиллерийский и инженерный корпус. Выпущенный из корпуса 6 июля 1796 года в звании штык-юнкера, Никитин был назначен в 3-й бомбардирский батальон и 1 января 1797 года был произведён в подпоручики. Отличная военная выправка, исполнительность и прекрасное знание артиллерийского дела обратили на него внимание императора Павла I. 22 января 1797 года Никитин был произведён в поручики с переводом в полевой артиллерийский генерал-майора Базина батальон, а затем, 1 сентября того же года, за отличие был произведён в капитаны. Командированный вскоре после того в Финляндию, он был назначен начальником артиллерии в пограничных укреплениях на берегу озера Саймы, где, кроме того, заведовал и инженерными работами. Произведённый в майоры, Никитин в 1799 г. был возвращён в свою часть, а вслед за тем назначен в 1-й артиллерийский полк, где снова обратил на себя внимание императора Павла Петровича цельной стрельбой из орудий и был пожалован командором ордена Святого Иоанна Иерусалимского. Дальнейшая служба его до 1805 года протекала сначала во 2-м полевом батальоне, а затем во 2-м конно-артиллерийском батальоне. С началом войн с Наполеоном Никитину открылось широкое поприще, чтобы выказать свои боевые способности. Назначенный осенью 1805 года начальником конной артиллерии в корпус генерал-лейтенанта Эссена, предназначенный для усиления действовавшей армии под начальством Михаила Кутузова, Никитин, однако, в эту кампанию не мог принять участия в военных действиях, так как корпус Эссена дошел лишь до Силезии, а затем возвратился в Россию. По возвращении в Россию Никитин со своей ротой был назначен в 9-ю артиллерийскую бригаду, с которой и поступил осенью того же 1806 года в Днепровскую армию, бывшую под начальством Михельсона и назначенную для занятия Бессарабии, Молдавии и Валахии. В эту кампанию Никитин участвовал в сражении и занятии города Хотина, а затем, будучи в отряде генерал-лейтенанта Эссена, назначенном прикрывать, по случаю новой войны с Наполеоном, нашу границу от Брест-Литовска до Гродно, принял участие в войне с Наполеоном. Произведённый 29 января 1807 года в полковники, Никитин с этого времени, помимо своей роты, командовал ещё и всей 9-й артиллерийской бригадой. Первое дело, в котором в эту кампанию участвовал Никитин, был бой на реке Схаве, продолжавшийся два дня. В течение первого дня, нанеся французам большой урон метким огнём своей роты, Никитин сам почти не имел потерь, но на второй день, во время стремительного наступления в несколько раз превосходящих сил неприятеля, он со своей конной ротой был окружён со всех сторон. Несмотря на отчаянные атаки французов, Никитин, хотя и с большим уроном, всё же пробился из окружения и присоединился к остальным войскам. Спустя некоторое время после сражения на реке Схаве, Никитин со своей конной ротой был назначен в корпус генерал-лейтенанта Платова и 13 мая 1807 года участвовал в баталии близ Алленштейна. Платов в своем донесении об этом деле очень хвалил Никитина за его храбрость и знание артиллерийского дела, а затем назначил его начальником донской конной артиллерии. Однако, Никитин командовал донской конной артиллерией не долго, так как ему приказано было вернуться к своему корпусу, перешедшему в командование от Эссена к графу Толстому и вслед за тем ему пришлось принять участие в сражении 11—13 июня у Ольшево-Борки, после чего, ввиду заключения Тильзитского мира, он повёл 9-ю артиллерийскую бригаду в Россию. По возвращении в Россию Никитин со своей бригадой вошел в корпус генерала от инфантерии Дохтурова, стоявший в Киевской губернии. Здесь он прослужил до начала Отечественной войны 1812 года. Наградой за выказанные во время Бородинского сражения отличия для Никитина стал орден Святого Владимира III степени. 6 марта 1813 года награждён орденом Святого Георгия III степени № 273: «В сражении при Калише, 13-го февраля, предупреждая везде намерения барона Винценгероде, действовал примерно, соделывая неприятельския покушения тщетными и устраивал батареи под сильным огнём на ближайшей дистанции; наконец, хотя и был двукратно ранен, не оставлял поля сражения и особенно способствовал к победе над неприятелем.» Затем он воевал с французами под Люценом, Бауценом, Дрезденом и Лейпцигом. В 1814 году вновь показал свою отвагу в баталиях под Краоном и Фер-Шампенуазом. 22 января 1815 года Никитин был назначен начальником артиллерии Гренадерского корпуса. Получил чин генерал-лейтенанта 18 января 1826 года. Через год, 22 марта 1827 года, помимо командования артиллерией гренадерского корпуса, на Никитина было возложено ещё командование артиллерией поселенческого гренадерского корпуса и в этих должностях оставался он до сентября 1829 года, когда был назначен командиром 2-го резервного кавалерийского корпуса, переименованного в 1832 году в 1-й резервный кавалерийский корпус, которым и командовал около одиннадцати лет. С 11 октября 1833 года по 31 декабря 1834 года Никитин, кроме того, исполнял обязанности временного военного губернатора и управляющего гражданской частью Харьковской губернии. 29 сентября 1832 года он был назначен шефом Чугуевского уланского полка, а 18 декабря 1833 года произведён в генералы от кавалерии. 3 октября 1837 года Никитин был удостоен звания генерала, состоящего при Особе Его Величества с пожалованием вензелей Имени Его Величества на эполеты.

Портрет Алексея Петровича Никитина работы Пимена Орлова, после 1842 г.
Назначенный 13 августа 1841 года инспектором резервной кавалерии, Никитин 4 октября 1842 года получил орден Святого Андрея Первозванного. Состоя ещё с августа 1839 года начальником Украинского военного поселения и войск, в нём расположенных, он затем получил в своё ведение военные поселения Новороссийское, Киевское и Подольское. Высочайшим указом, данным Правительствующему сенату 1 октября 1847 года, А.П.Никитин был возведён в графское Российской империи достоинство. В 1856 году граф Никитин был назначен членом Государственного совета. Последние годы жизни Никитин провёл в Петербурге, где скончался 11 марта 1858 года; похоронен в Старой Деревне на кладбище при Благовещенской церкви. Награды: Орден Святого Иоанна Иерусалимского командорский крест (1809); Золотая шпага «За храбрость» (4 октября 1812); Золотая шпага «За храбрость» с алмазами (1813); Орден Святой Анны I степени (23 сентября 1813); алмазные знаки к ордену (14 августа 1816); Орден Святого Георгия III степени (6 марта 1813); Орден Святого Владимира II степени (3 февраля 1814); Табакерка с вензелем Имени Государя Императора (1826); Табакерка с портретом Государя Императора (1829); Орден Святого Александра Невского (25 сентября 1832); алмазные знаки к ордену (11 сентября 1839); Орден Святого Владимира I степени (6 ноября 1835); Эполеты с вензелевым изображением Имени Государя Императора (1837); Орден Белого орла (10 октября 1842); Орден Святого апостола Андрея Первозванного (10 октября 1842); алмазные знаки к ордену (4 октября 1845); Перстень с портретом Его Величества (1846); Графское достоинство (1847); Портрет императора Николая I, украшенный алмазами (1851); к портрету присоединён портрет царствующего императора Александра II, для ношения в петлице на андреевской ленте (1856); Знак отличия за VL лет беспорочной службы (1854); Орден Красного орла II степени (1813, Королевство Пруссия); Орден Леопольда командорский крест (1814, Австрийская империя).
Хозяйственная деятельность
В 1837 году по приказу Никитина на южном берегу озера Репное были построены сооружения для тёплых ванн и несколько домов для «размещения нижних чинов» (ныне Славянский курорт). 1 января 1849 года он был удостоен золотой медали Московского общества сельского хозяйства за «постоянное участие» в трудах Комитета шелководства при обществе и за попечение о водворении во вверенных ему кавалерийских военных поселениях шелководства в «большом размере». Также занимался искусственным разведением лесов на Украине и в Новороссии и даже написал об этом статью в журнал. Граф был членом Вольного экономического общества и Общества сельского хозяйства Южной России.

Усадьба генерала Никитина в Коломягах.
Семья
Алексей Петрович Никитин женился в 1816 году в возрасте 39 лет на Елене Сергеевне Яковлевой (1794—1817), дочери известного богача Сергея Саввича Яковлева и внучке Саввы Яковлевича Яковлева. Через год после свадьбы она скончалась при родах, оставив вдовцу неплохое состояние, включавшее часть мызы Коломяги. Прикупив соседние владения родственников жены, Авдулиных, Никитин устроил майоратное имение. Впоследствии это имение перешло к его единственной дочери Елизавете (1817—1898), вышедшей в 1834 году замуж за генерал-адъютанта графа Фёдора Васильевича Орлова-Денисова. Их сыну, Алексею, было Высочайше разрешено присоединить к своей фамилии и фамилию матери и писаться графом Орловым-Денисовым-Никитиным. Литература: Граф Никитин. Алексей Петрович // Список генералам по старшинству. 1857. — Санкт-Петербург: Военная типография, 1857. — Страницы 10—11; Словарь русских генералов, участников боевых действий против армии Наполеона Бонапарта в 1812—1815 гг. // Российский архив. История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв. : Сборник. — Москва: студия «ТРИТЭ» Н. Михалкова, 1996. — Том VII. — Страницы 491-492. — ISSN 0869-20011. (Комментарии А.А.Подмазо)


1778
Оноре V (французское имя — Honoré V)
князь Монако из династии Гримальди. Сын князя Оноре IV (1758—1819) и его жены Луизы д’Омон, герцогини де Мазарини (1759—1826). При рождении получил имя Оноре Габриэль. В возрасте 21 года принц Гредиер Оноре-Габриэль поступил на службу во французский кавалерийский полк. С 1793 по 1814 год княжество Монако было аннексировано Францией. В звании младшего лейтенанта служил адъютантом генерала Груши. Генерал быстро оценил качества молодого адъютанта, часто давал ему особые поручения. В 1800 был ранен в руку саблей при Гохенлиндене. В своем рапорте генерал Груши отдает должное действиям своего адъютанта, который был представлен к званию лейтенанта. Вернулся в армию в 1806, опять в адъютанты к Груши. Отличился после битвы при Йене, снова был отмечен в рапорте. «Адъютант Монако» во главе небольшой группы кавалеристов принудил к сдаче батальон противника, а затем энергично действовал, спасая от пожара деревню, где располагался французский гарнизон. За отличие был представлен к званию капитана. В декабре 1806 получил назначение в 25-й егерский полк. Со своим полком прошел кампанию в Силезии и участвовал в сражении при Эйлау. Десять дней спустя он был назначен адъютантом маршала Мюрата. В апреле и мае участвовал в битве при Фридланде и во взятии Кенигсберга. В бою при Гютцтаде он получил серьезную рану штыком. Ему объявили благодарность в приказе и он был пожалован в кавалеры ордена Почетного легиона по личной просьбе Мюрата 3 июля 1807. Последовал за Мюратом в Испанию, где он выполнял особо опасные поручения.

Он возвратился во Францию в августе 1808. В июне 1809, принц Оноре-Габриэль появился при дворе Императора в качестве конюшего. После развода Жозефины он был назначен первым конюшим ее двора. 15 августа 1810 Наполеон сделал Оноре-Габриэля бароном Империи. В 1811 он фигурирует под титулом «Барон Монако» в «Императорском альманахе». 1 марта 1815 произошла встреча Императора Наполеона, возвращавшегося с Эльбы, и принца Оноре-Габриэля. В 11 часов почтовая карета, которая везла принца, была внезапно остановлена при выезде из Канн вооруженным отрядом, во главе которого принц узнал генерала Камбронна. Когда принц окликнул своего знакомого, он был приглашен в бивуак, располагавшийся неподалеку, где в тени оливковых деревьев отдыхал император Наполеон, которое только что высадился во Франции. Встреча была сердечной. По легенде, когда принц сказал: «Я еду к себе, в Монако», Наполеон ответил: «Я тоже к себе, в Тюильри». После смерти Оноре IV в апреле 1819 принц Оноре-Габриэль взошел на княжеский престол Монако под именем Оноре V. Скончался 2 октября 1841 года. Оноре V не был женат, и после его смерти княжество Монако унаследовал младший брат — Флорестан I. У князя Оноре V был внебрачный узаконенный сын Оскар Гримальди, маркиз де Бо (1814—1894). Литература: Монархи Европы: Судьбы династий / редактор-составитель Н.В.Попов. — Москва: Терра, 1997. — 624 страницы — ISBN 5-300-01154-1.


1779
Яков Людвиг Соломон Бартольди (немецкое имя — Jakob Ludwig Salomon Bartholdy)
германский прусский дипломат и покровитель искусств. Родился в Берлине, в еврейской семье, с 1796 года изучал в Галле сначала право, затем историю. В 1801 году на несколько лет уехал в Париж, затем посетил Италию и Грецию. В 1805 году в Дрездене принял лютеранство (именно после этого приняв фамилию Бартольди), в 1809 году участвовал в чине лейтенанта венского ополчения в походе против французов. В 1813 году поступил в канцелярию князя Гарденберга, находился в составе союзных войск в Париже в 1814 году, затем уехал в Лондон; принимал участие в Венском конгрессе, в 1815 году был назначен прусским генеральным консулом в Риме. В 1818 году он был вызван в Ахен для участия в конгрессе, затем получил место поверенного в делах при тосканском дворе. В 1825 году вышел в отставку, умер спустя несколько месяцев и похоронен в Риме в Пирамиде Цестия. Бартольди написал «Der Krieg der tiroler Landleute» (Берлин, 1814) и «Züge aus dem Leben des Kardinals Hercules Consalvi» (Штутгарт, 1825). Известен также как ревнитель искусства, и ему обязана своим возрождением фресковая живопись, которою вызванные им немецкие художники украсили его дом в Риме (Casa Bartholdy). Умер в Риме 27 июля 1825 года. Его ценная коллекция антиквариата была куплена Берлинским музеем искусств, тогда как фрески в его особняке в Риме были переданы Стефано Бардини в 1886—1887 годах Берлинской национальной галерее.


1782
Йохан Густаф Сандберг (шведское имя — Johan Gustaf Sandberg)
шведский художник, педагог, профессор рисования (с 1828) и директор Королевской академии живописи и скульптуры в Стокгольме (1845—1853). Родился в Стокгольме. С 1794 года обучался в подготовительной школе Королевской академии живописи и скульптуры в Стокгольме. После окончания учебы там, в 1801 году продолжил образование в античной школе (antikskola) Академии (в котором студенты учились рисовать со скульптур из древней истории). Одновременно, Сандберг занимался музыкой, научился играть на клавишных инструментах и стал зарабатывать на жизнь, давая уроки музыки и работая в оформительской мастерской Академии. Позже — преподаватель рисунка в Академии. В 1821 году стал профессором, с 1828 — полным профессором рисования Королевской академии. Умер в Стокгольме 26 июня 1854 года. Йохан Сандберг, в первую очередь, исторический живописец и портретист. Основная тема его полотен — изображение скандинавской мифологии и истории Швеции. Его основными работами в этой области являются фрески из жизни Густава I Васа в Кафедральном соборе Уппсалы. Многие картины художника находятся сейчас в Национальном музее Швеции.


1785
Фридрих Кристоф Дальман (немецкое имя — Friedrich-Christoph Dahlmann)
немецкий историк. Родился в Видмаре. Будучи профессором в Киле, сделался секретарем шлезвиг-голштинской депутации рыцарей и прелатов (1815) и участвовал в конституционном споре между остатками старых сословий и датским правительством, опираясь на почву истории и существующих законов. Написал в это время "Forschungen auf dsm Gebiete der Gescmchte" (Альтона, 1822-1823) и "Chronik von Dithmarsen" (Киль, 1827). В 1829 г. Дальман перешел проф. в Геттинген, где выпустил в свет "Quellenkunde der deutschen Geschichte" (1830). С 1831 г. он энергично боролся как против реакции, так и против революции, и стоял за конституцию 1833 г. Свои практические стремления Дальман теоретически оправдывал в "Politik auf den Grand und das Maas der gegebenen Zustände zurückgeführt" (Геттинг. 1835). Когда новый король Эрнст-Август отменил конституцию 1833 г., Дальман вместе с 6 другими профессорами протестовал против этого правонарушения, за что был изгнан из Ганновера (1837). Назначенный профессором в Бонне, он напечатал "Geschichte Dänemarks" (Гамбург, 1840-1843), "Geschichte der Englischen Revolution" (Лейпциг, 1844), "Geschichte der französischen Revolution" (Лейпциг, 1845); две последние работы предназначены для обширного круга читателей. Дальман принимал деятельное участие в трудах сьезда германистов, собиравшегося во Франкфурте-на-Майне (1846) и в Любеке (1847). Избранный в 1848 г. в франкфуртское национальное собрание, Дальман стал вождем партии, желавшей основать Германскую империю, наследственную в доме Гогенцоллернов. Перемирие в Мальме, противником которого был Дальман, поселило разлад между ним и его политическими друзьями. Отклонение королем прусским императорской короны нанесло тяжкий удар надеждам Дальман Позже он принимал участие в собрании своей партии в Готе (см. Германия), в первой прусской палате, где противодействовал реакционным стремлениям большинства, и в эрфуртском парламенте Springer, "F.Dahlmann" (Лейпциг, 1870-1872). Умер в Бонне 5 декабря 1860 года.


1785
Иван Иванович Дибич-Забалканский (Иоганн Карл Фридрих Антон фон Дибич; Hans Karl Friedrich Anton von Diebitsch)
граф, российский генерал-фельдмаршал, уроженец Пруссии, полный кавалер ордена Святого Георгия. Родился в Грослейпе, Силезия, близ нынешнего города Оборники-Слёнске. Помещённый отцом в Берлинский кадетский корпус, Дибич вскоре обратил на себя внимание блестящими успехами в науках. По приезде в Санкт-Петербург (1801 г.) он был определен прапорщиком в лейб-гвардейский Семеновский полк, после чего усердно занялся довершением своего военного образования и изучением русского языка. Во время первых войн с Наполеоном Дибич оказал особые отличия в боях при Аустерлице и Гейльсберге. В 1810 году, будучи дежурным штаб-офицером в корпусе графа Витгенштейна, обратил на себя внимание запиской: «Organisationsplan eines Requisitionssystems», поданной им военному министру, по поводу предстоявших военных действий. В Отечественную войну 1812 года на долю Дибича выпало значительное участие в успехах корпуса графа Витгенштейна, особенно под Полоцком. К концу 1812 года Дибич выказал себя искусным начальником особого отряда, посланного против маршала Макдональда, и не менее ловким дипломатом в переговорах, окончившихся отделением прусского корпуса Йорка от французов. В 1813 году он был генерал-квартирмейстером союзных армий и отличился в сражениях при Дрездене, Кульме и Лейпциге, в 1814 году — в боях под Ла-Ротьером и Арси-сюр-Об.

После войны он был назначен начальником штаба 1-й армии и вскоре получил звание генерал-адъютанта; император взял его с собой на Лайбахский конгресс, и с этого времени Дибич стал неразлучным спутником государя. В 1824 году он стал начальником главного штаба; в 1825 году сопровождал Александра I в Таганрог и присутствовал при его кончине, а при самом вступлении на престол императора Николая заслужил его расположение донесением об открытии заговора декабристов. Большинство заговорщиков находилось во 2-й армии, и Дибич лично принял меры к аресту важнейших из них. В 1827 году, по возвращении из командировки на Кавказ (для расследования недоразумений между генералами Ермоловым и Паскевичем), ему пожалован графский титул. В 1828 (во время войны с Турцией) Дибич находился при действующей армии, сначала без всякой определенной должности. Пользуясь неограниченным доверием императора Николая и ведя с ним обширную переписку, он руководил военными действиями вполне самостоятельно, помимо фельдмаршала графа Витгенштейна, который, не имея возможности ничего предпринять без совещания с Дибичем, представлялся лишь лицом, официально ответственным за неудачи.

Бюст Дибича в Зале славы Вальхалла.
В начале 1829 Дибич был назначен главнокомандующим армией. По справедливому замечанию Мольтке, Дибич, имея в распоряжении относительно слабые средства, предпринимал лишь то, что, при данной обстановке, было существенно необходимо для достижения цели войны; он дал одно большое сражение (при Кулевче) и взял одну крепость (Силистрию), но успехи эти, сломив сопротивление неприятельской армии, способствовали почти беспрепятственному переходу русских войск через Балканы, считавшиеся дотоле неодолимыми, и привели русскую армию к Адрианополю, где смелый и решительный образ действий Дибича ускорил заключение выгодного для России мира. Кампания эта доставила Дибичу титул Забалканского, а 22 сентября 1829 — чин Генерал-Фельдмаршала. 12 ноября 1829 награждён орденом святого Георгия I класса № 19 За успешное окончание войны с Турцией в 1829 году. Июльская революция 1830 г. побудила императора Николая послать Дибича в Берлин для переговоров с королем относительно действий сообща ввиду угрожавшей опасности. Переговоры эти, однако, не увенчались успехом. Между тем, успехи революции в Бельгии и просьбы нидерландского короля о помощи побудили императора Николая мобилизовать часть армии и двинуть её к западной границе. Внезапно вспыхнувшее восстание в Польше заставило употребить эти войска против поляков.

И.И.Дибич-Забалканский на Памятнике «1000-летие России» в Великом Новгороде.
Вызванный из Берлина, Дибич обещал подавить восстание одним ударом; но обещание это осталось неисполненным, несмотря на то, что случай к тому представился после сражения под Гроховым. Кампания затянулась на 7 месяцев. После разгрома поляков при Остроленке оставалось только взятием Варшавы окончить войну; но в ночь на 29 мая 1831 года в селе Клешеве, близ Пултуска, Дибич скончался от холеры. Похоронен на Волковом лютеранском кладбище в Санкт-Петербурге. Библиография и ссылки: Belmont, «Graf v. D.Sabalkansky» (1830); Заблоцкий-Десятовский, «Граф П.Д.Киселев и его время» (Санкт-Петербург, 1882, том I); «Русская Старина» (1880-84); Бантыш-Каменский, Д.Н. 44-й генерал-фельдмаршал граф Иван Иванович Дибич-Забалканский // Биографии российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов. В 4-х частях; Репринтное воспроизведение издания 1840 года. — Москва: Культура, 1991; Словарь русских генералов, участников боевых действий против армии Наполеона Бонапарта в 1812-1815 гг. // Российский архив : Сборник — Москва: студия «ТРИТЭ» Н.Михалкова, 1996. — Том VII. — Страница 381.


1785
Анна Алексеевна Орлова-Чесменская
графиня, камер-фрейлина, единственная дочь Алексея Орлова, сподвижника императрицы Екатерины II, и наследница его многомиллионного состояния. Родилась в Москве. После смерти отца отказалась вступать в брак, начала испытывать тягу к духовной жизни, но не оставила императорский двор. Анна была духовной дочерью архимандрита Фотия (Спасского), что породило ряд слухов об их взаимоотношениях. Полученное наследство Анна Орлова потратила на благотворительность и особо на новгородский Юрьев монастырь, которым управлял её духовный отец Фотий. Анна родилась в Москве. Через полтора года при родах скончалась её мать. Рождённый ею сын Иван прожил всего один год. Анна осталась единственной дочерью генерал-аншефа Алексея Орлова, бывшего уже в отставке и отошедшего от государственных дел. Он поселился в подмосковном пригороде Нескучное и сосредоточил всё своё внимание на воспитании и образовании дочери. Для неё был построен дворец с парком, где устраивались маскарады, фейерверки, спектакли. Для её обучения были приглашены образованные наставники. К семи годам Анна научилась говорить на французском, немецком, английском и итальянском языках и была пожалована во фрейлины к императорскому двору. В 1796 году отец привёз Анну в Санкт-Петербург, где представил её императрице Екатерине.

Ты взорами орлица,
Достойная отца;
Душою голубица,
Достойная венца.
Приятности дивятся
Уму и красотам,
И в плясках все стремятся
Лишь по твоим следам.
Явишься ль в Петрополе, —
Победы поженешь:
Как флот отец твой в море,
Так ты сердца пожжешь.

— Г.Р.Державин, 1801 год

После смерти Екатерины Алексей Орлов покинул Россию и уехал за границу, взяв с собой дочь. С воцарением императора Александра I граф с дочерью вернулись из Дрездена в Москву, где поселились в Александрийском дворце у Донского монастыря. Анна начинает появляться при императорском дворе, где была принята с благосклонностью. Г.Р.Державин, увидев её на балу в 1801 году, посвятил ей стихи, в которых восхвалял ум и душевные качества шестнадцатилетней графини. Анна сопровождает отца в его выездах на московских народных гуляньях, которые привлекают внимание народа. Так, о выезде на гулянье 13 мая 1805 года С.П.Жихарев писал: «На статном фаворитном коне показался граф Алексей Орлов в парадном мундире, обвешанном орденами. За ними, немного поодаль, на прекрасной серой лошади ехала его единственная, горячо любимая дочь Анна. Её сопровождали дамы, также верхом, А.А.Чесменский, А.В. и И.Р.Новосильцовы, князь Хилков, Д.М.Полторацкий и много других особ». С 1803 года к Анне начинают свататься самые титулованные женихи, включая таких видных вельмож, как князья Александр Куракин и Платон Зубов. В 1807 году Фёдор Ростопчин писал: «У Орлова полон дом претендентов на дочь; к прежним приехали два Голицына, сын князя Сергея Фёдоровича и славный князь Борис Вестрис». Все женихи были отвергнуты Анной или «забракованы» её отцом. Известно лишь об одном претенденте, к которому молодая графиня, возможно, испытывала симпатию — это граф Николай Михайлович Каменский. По свидетельству графини А.Д.Блудовой, Анна до самой смерти вспоминала умершего в 1811 году Николая Каменского «со всею горячностью, со всем увлечением любви двадцатилетней девушки». 5 января 1809 года после непродолжительной болезни скончался Алексей Орлов. По свидетельству Н.В.Елагина, написавшего первую подробную биографию Анны Орловой, она не знавшая дотоле печали и горя, поражённая смертию родителя, лишилась чувств и оставалась четырнадцать часов без признаков жизни. Лишь только она надела чёрное платье, как в присутствии окружающих подошла к иконам и пав на колени, рыдая произнесла: «Господи! Ты взял мою мать, которой я не знала, теперь Тебе угодно взять моего отца, будь мне вместо матери и отца, руководствуй всеми поступками моей жизни». Руководство похоронами взял на себя родной дядя Анны Владимир Орлов, который предложил ей переехать к нему «под тем предлогом, что она слишком молода и неопытна, и было бы неприлично жить ей одной». Анна отказалась, взяла к себе управляющим делами своего незаконнорождённого брата Александра Чесменского и дала отказ Николаю Каменскому вступить с ним в брак, хотя о нём уже планировалось доложить императору. Устроив дела, Анна отправляется в паломничество — вначале в Киево-Печерскую лавру, а затем в Ростов, чтобы помолиться в Спасо-Яковлевском монастыре у мощей Димитрия Ростовского. В монастыре она знакомится с гробовым старцем Амфилохием. После бесед с ним Анна «возчувствовала охлаждение к мирскому счастию, суету светских развлечений». Она стала его духовной дочерью, ежегодно на время Великого поста приезжала к нему в монастырь, говела, а затем праздновала Пасху. До самой смерти старца Амфилохия в 1824 году Анна была частой гостьей в Спасо-Яковлевском монастыре и вела со старцем обширную переписку. Все письма Амфилохия, адресованные ей, графиня велела переплести, украсить золотым обрезом и тиснением с надписью «Письмы отца моего духовнаго священно иеромонаха Амфилохия» (переписка старца Амфилохия и Анны Орловой хранится в рукописном отделе РГБ). Спасо-Яковлевский монастырь стал первой обителью, куда Анна начала направлять пожертвования, которые не прекратились со смертью её духовного отца. Всего в монастырь ею было пожертвовано около 300 000 рублей. На её средства возвели тёплый каменный храм святого Иакова Ростовского для проведения зимних богослужений, а над мощами святителя Иакова она устроила новую серебряную раку. В 1840-е годы она пожертвовала средства на поновление живописи храма Зачатия святой Анны и на изготовление для его престола серебряного оклада. Ею неоднократно делались также пожертвования в виде облачений, окладов для икон, богато украшенных богослужебных книг и т. п. Несмотря на появившуюся религиозность Анна не оставляет свет. В 1817 году она была пожалована в камер-фрейлины, император Александр I подарил ей портрет императрицы Елизаветы Алексеевны, а во время коронации Николая I графиня получила знаки ордена Святой Екатерины меньшего креста; в 1828 году Анна Орлова сопровождала императрицу Александру Фёдоровну в её путешествии по России и за границей. Императрица была весьма расположена к ней с самого своего приезда в Россию и называла её чуть ли не самой богатой из русских аристократок. Анна продолжает давать приёмы, которыми восхищается высшее общество: Бал, данный 29 сентября Графинею Анною Алексеевною Орловою-Чесменскою, был совершенно в другом роде, в другом вкусе, чем праздник Князя Николая Борисовича Юсупова. Это то, что называется в области изящного grandioso; это такой бал, который доселе мог дать только Владетельный Государь. Вообразите залу в 80 аршин длины. И вы не удивитесь, что 1 000 особ весьма свободно в ней помещались, что нужно было 7 000 свечей, чтобы осветить её! Излишне, кажется, говорить о великолепии столовых убранств, о пышности освещения, о богатстве ливрей на прислуге, о прекрасной иллюминации двора и сада и т. п. Заметим только, что Царская Фамилия кушала на золоте и драгоценнейшем фарфоре, а все прочие приборы были на серебре. В 1817 году Фотий принял постриг в Александро-Невской лавре, был рукоположен во иеромонаха и вскоре был назначен законоучителем во второй кадетский корпус. В духовные наставники Анне Фотия порекомендовал епископ Иннокентий (Смирнов), который до возведения в архиереи был ректором Санкт-Петербургской духовной семинарии. Анна оставила Москву и переехала в Санкт-Петербург, где два года пыталась сблизится с Фотием, который чуждался её богатства и знатного происхождения. Фотий, выступавший против господствовавших в обществе мистических настроений, в 1820 году после произнесения обличительного слова в Казанском соборе был удалён из столицы и назначен настоятелем бедного и полуразрушенного Деревяницкого монастыря близ Новгорода. Анна Орлова пожертвовала на восстановление обители крупные средства: сразу после его перевода в Новгород она направила ему 3000 рублей, затем ещё 10 000 и два обоза — один со свечами, ладаном и вином, а второй с хлебом. Все пожертвования направлялись ею лично Фотию с указанием «на его нужды». Используя своё положение, графиня хлопотала также о возвращении своего духовного отца в столицу. Под её влиянием митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский Серафим (Глаголевский) в январе 1822 года перевёл Фотия в Сковородский-Михайловский монастырь и возвёл в сан архимандрита, а после Пасхи того же года вызвал его в Санкт-Петербург и поместил в Александро-Невской лавре. В Санкт-Петербурге Фотий провёл меньше года. Он познакомился с обер-прокурором Синода князем А.Н.Голицыным, неоднократно встречался с ним в доме Анны Орловой, где «девице и князю предлагал слово и дело Божие по три, по шести и до девяти часов в день». 5 июня Фотий был принят императором Александром и вскоре получил из кабинета Его Величества наперсный крест с драгоценными украшениями, а в августе того же года был назначен настоятелем новгородского первоклассного Юрьева монастыря. Представляя кандидатуру Фотия Синоду, митрополит Серафим указал, что он без какой-либо помощи казны в короткий срок восстановил два монастыря и есть надежда, что он сможет восстановить и древнюю новгородскую обитель. Оказывавшая ему все эти годы помощь графиня Анна последовала за ним в Новгород. Она купила в селе Витославлицы близ монастыря большой участок земли, построила усадьбу и постепенно переселилась в неё из Санкт-Петербурга на постоянное жительство.

Благочестивая жена
Душою Богу предана,
А грешной плотию
Архимандриту Фотию.

— А.С.Пушкин

На средства Анны Орловой Фотий восстановил Юрьев монастырь: украсил существующие храмы и построил новые, а когда в 1823 году пожар уничтожил тёплый Крестовоздвиженский собор, то Анна незамедлительно направила на его восстановление материалов на 40 000 рублей. Благотворительность Анны Орловой в пользу монастыря привлекла и других меценатов, и к 1831 году только Сохранная казна монастыря насчитывала более 300 000 рублей ассигнациями. В Юрьев монастырь в 1831 году Анна перевезла прах своего отца и его братьев и погребла под папертью Георгиевского собора. Отношения архимандрита и незамужней графини вызвали сплетни о том, что они состоят в любовной связи. А. С. Пушкин написал по этому поводу две едкие эпиграммы. Однако не все верили таким слухам, например, Долли Фикельмон, хозяйка Санкт-Петербургского салона и автор дневника о светской жизни 1830-х годов, писала: «О ней с уверенностью можно сказать, что она не только осталась девственной, но что и душа её девственна, как у младенца. <…> Хотя графиня Орлова уже далеко не молода, она обладает той вечной молодостью, что дарована только небесным душам». Исследователи отмечают, что Фотию было важнее владеть именно душой графини, он упорно «утверждал её в девическом, физическом и духовном девственном состоянии». Сообщается, что когда Анна завела с Фотием разговор о возможном замужестве, то он подвёл её к иконе Иисуса Христа, повесил на неё кольцо с её руки и сказал: «Се — жених твой!»; после этого графиня дала обет безбрачия. Фотий, заставляя Анну Орлову вести практически монашескую жизнь, не допускал при этом, чтобы она приняла постриг, так как в этом случае всё её состояние отошло бы соответствующему женскому монастырю. Он также не давал ей полностью прекратить связи со столичным обществом, навязывая ей мысль, что она «предстательница» церкви в мире власть имущих. Этим, возможно, и объясняются противоречивые отзывы о ней в обществе: кто-то писал, что «одета она была хорошо, но почти по-старушечьи: тёмное бархатное платье с прекрасным кружевом, длинная нить жемчуга», а другие же видели в ней «блистательную светскую даму, которая нисколько не походила на московских богомолок». Сама же Анна писала о Фотии следующее: «Он возбудил во мне внимание тою смелостию, тою неустрашимостию, с какими… стал обличать господствующие заблуждения в вере. Всё было против него, начиная со двора. Он не побоялся этого. Я пожелала узнать его и вступила с ним в переписку. Письма его казались мне какими-то апостольскими посланиями. Узнав его более, я убедилась, что он лично для себя ничего не искал». Предполагают, что Фотий, зная о роли Алексея Орлова в перевороте 1762 года, убийстве императора Петра III и деле княжны Таракановой, внушил Анне, что она должна всю жизнь отмаливать грехи своего отца. Этим, возможно, объясняется перенесение ею из подмосковной усадьбы «Остров» в Юрьев монастырь праха Алексея Орлова и его братьев. 10 марта 1838 года архимандрит Фотий после продолжительной болезни скончался на руках своей духовной дочери. Для его погребения графиня Анна устроила в подземной церкви Похвалы Богородицы, сделанной по подобию древних катакомб, усыпальницу (это нарушило монастырскую традицию, по которой настоятели Юрьевского монастыря погребались в склепе под Георгиевским собором). Рядом с мраморным саркофагом Фотия Анна приготовила гробницу и для себя. После смерти Фотия Анна практически не покидает своего имения возле Юрьевского монастыря и проводит в нём последние годы жизни. Особую роль сыграла графиня Анна Орлова в истории Веры Молчальницы, которую легенды отождествляют с императрицей Елизаветой Алексеевной, женой Александра I, которая якобы после того как император, инсценировав свою смерть, стал сибирским старцем Фёдором Кузьмичом, последовала его примеру. В 1841 года она нашла Веру в Коломовском доме умалишённых и предложила «молчальнице» поселиться в Сырковом монастыре. Сообщают, что сведения о Вере она получила из Санкт-Петербурга. За давшей согласие Верой приехала игуменья монастыря и отвезла её в обитель. О переселении Веры в монастырь был издан указ Новгородской духовной консистории от 22 апреля 1841 года, в котором указано, что в монастырь Вера помещается на содержание за счёт графини Анны Орловой. Когда келейница Веры Молчальницы заболела и не смогла выполнять свои обязанности, графиня Анна назначила ей новую из своих дворовых. Эта монахиня Амфилохия (умерла в 1901 году) была глуха, и сторонники существования некой тайны, связанной с сырковской молчальницей, утверждают, что графиня, будучи посвящённой в неё, специально выбрала глухую прислужницу, чтобы та не могла услышать, если Вера в бреду или по забывчивости скажет что-то о себе. После смерти Фотия Анна последние 10 лет своей жизни проводит в своём имении рядом с Юрьевым монастырём. В 1832 году она продала свой московский дворец «Майский» в Нескучном саду императору Николаю I. В 1845 году в казну был продан отцовский Хреновской конный завод, на котором была выведена знаменитая орловская порода лошадей. В последние годы она особенно прилежно посещала богослужения: ежедневно была на всенощной, ранней литургии в церкви Похвалы Богородицы, где ежедневно совершали литию, а по субботам (исключая праздники) панихиду по её родителям и духовному отцу. Она также совершала паломничества в Киево-Печерскую лавру, где сблизилась с преподобными Парфением и Феофилом Киевскими. На лавру и другие киевские святыни Анна сделала ряд крупных пожертвований: для Успенского собора лавры ею был заказан новый бронзовый иконостас стоимостью в 1 000 000 рублей ассигнациями, который заменил прежний деревянный, а для мощей великомученицы Варвары в Михайловском монастыре ею была изготовлена серебряная рака и сень общим весом около 400 килограммов. Кроме этого, только в 1840-е годы на нужды Киево-Печерской лавры Анна выделила более 50 000 рублей серебром. Анна делала пожертвования и заграницу. На её средства украсили патриаршьи церкви Константинополя, Александрии и Дамаска, пожертвования поступали в Иерусалим и Афонские монастыри. Её первый биограф Н.Елагин уподобляет Анну Орлову Мелании Римской и пишет, что она тяготилась своей известностью. Всего при жизни на различные храмы и монастыри Анна Орлова потратила около 25 000 000 рублей. Благодаря наследству отца Анна Орлова была одной из крупных душевладелиц Российской империи. Она не была сторонницей крепостного права и старалась улучшить положение своих крестьян: «обратив часть из них в вольных хлебопашцев, она других перевела в Удельное ведомство, считая крестьянскую администрацию этого учреждения и весь строй управления удельными крестьянами наиболее гуманным». Среди своих крестьян в Самарской губернии, где преобладали чуваши, бывшие язычниками, она начала проповедь православия и добилась обращения многих своих крепостных в христианство. Анна Орлова скончалась 17 октября 1848 года в день тезоименитства своего отца Алексея Орлова. Не отмечают, что она была больна или ей нездоровилось. К восьми утра она приехала в монастырь, была на ранней литургии, которую совершал настоятель Юрьева монастыря Мануил, и причастилась на ней. После литургии на паперти Георгиевского собора совершили панихиду по её отцу, и Анна уехала в своё имение у монастыря собираться в Санкт-Петербург, куда она планировала уехать в этот день. В пятом часу пополудни Анна вновь приехала в монастырь, слушала панихиду по архимандриту Фотию у его гроба в церкви Похвалы Пресвятой Богородицы. После панихиды она простилась со всеми, прося благословение в дорогу, а затем спустилась в пещеру к гробу Фотия. Вернувшись в храм, она приложилась ко всем иконам и вновь удалилась в склеп. Затем Анна подошла к паперти Георгиевского собора, где был похоронен её отец, и направилась к своему духовнику за благословением. Оттуда она прошла в покои архимандрита Мануила, желая проститься с ним и уехать в столицу. На крыльце ей стало плохо, но она без посторонней помощи дошла до гостиной, приложилась к чтимой ею иконе Иверской Божией Матери и начала жаловаться на стеснение в груди и кашель. Через десять минут графиня скончалась. В последние минуты жизни архимандрит Мануил прочитал над ней её любимую молитву «Богородице Дево радуйся…», а ризничий читал отходную молитву. Смерть графини Анны Орловой наступила без четверти шесть часов дня. В течение пяти дней после смерти Анны панихиды по ней у гроба служил епископ Леонид (Зарецкий), викарий Новгородской епархии и архимандрит Мануил. Отпевание графини совершили 22 октября в Георгиевском соборе в присутствии её родственников, знатных персон, приехавших проститься ней из Москвы и Санкт-Петербурга, а также при большом стечении народа. Погребли Анну в заранее приготовленной ею гробнице в церкви Похвалы Пресвятой Богородицы рядом с гробом архимандрита Фотия. В вещах графини было найдено Евангелие в серебряном с позолотой окладе с дарственной надписью почитаемого ею киевского старца Парфения, сделанной в 1845 году, в которой он называет Анну «сестра во Христе ЕИНГА». Эта надпись породила гипотезу, что Анна Орлова приняла тайный монашеский постриг с именем Агния (ЕИНГА — написанное в обратном порядке имя Агния в звательном падеже). Через несколько десятилетий после смерти Анны Орловой в народе появился ряд домыслов, отражённых Николаем Лесковым в его очерке «Мелочи архиерейской жизни» (1879 год): «По народным толкованиям, которые так не так надо считать мнениями, прежде Филарета могут быть открыты мощи только одного Иоасафа белогородского, а почивающий в Киево-Печерской лавре Павел, епископ тобольский (Конюшкевич), должен уступить свой ряд Филарету и стать на дальнейшую очередь. В одном Новгороде только надеются, что прежде всех должны быть открыты мощи Фотия, но этому будто сильно мешает то, что нельзя различить: от кого идут чудеса — от Фотия или от почивающей с ним рядом графини Орловой? Отличить это трудно, потому что чудеса совершаются при обоих гробах, стоящих рядом, а разъединить их — нельзя, и потому надо ждать особого знамения, которого и ждут». В XX веке появилась другая легенда, связанная с графиней. В 1930-е годы захоронения архимандрита Фотия и Анны Орловой были вскрыты. При этом её останки якобы лежали в неестественном положении, одежда разорвана, будто умершая металась в гробу, будучи похороненной заживо или в состоянии летаргического сна. В качестве причины этого легенда называет отравленное вино, которое ей дали в день смерти с причастием. После вскрытия могил Анны и Фотия их останки были перенесены верующими к новгородской церкви Благовещения в Аркажах и погребены в общей могиле рядом с южной апсидой. Завещание Анны Орловой: Юрьев монастырь - 300 000 (рублей серебром); Почаевская лавра - 30 000 (рублей серебром); Соловецкий монастырь - 10 000 (рублей серебром); 340 различных монастырей - 1 700 000 (по 5000 рублей серебром в каждый); 48 кафедральных соборов - 144 000 (по 3000 рублей серебром в каждый); Епархиальные попечительские ведомства- 294 000 (рублей серебром); Итого- 2 478 000 (рублей серебром); Согласно завещанию, капитал должен быть размещён в кредитных учреждениях и оставаться неприкосновенным. Монастырям и храмам разрешалось использовать только начисляемые на него проценты. Имение графини под Юрьевым монастырём, включая всю домашнюю утварь и личные вещи (за исключением драгоценностей), переходило в собственность монастыря. Драгоценности графини также были направлены на благотворительные цели. Родственники Анны Орловой получили по её завещанию только степные земли в Воронежской губернии.Через год после смерти Анны Орловой церковный историк А.Н.Муравьёв писал, что в благодарность за сделанные в завещании пожертвования в пользу храмов и монастырей графиня удостоилась поминовения, которое не оказывали духовному или мирскому лицу с давних пор: «Святители собирали в кафедральные свои соборы ближайших настоятелей для общей панихиды; в Лаврах и больших монастырях, после соборного поминовения, учреждалась трапеза для нищих; все малыя обители не перестают также поминать свою благотворительницу на ежедневной литургии». Образ в литературе: Державин Г.Р. Стихотворение «Ты взорами орлица…» (1801 год); Пушкин А.С. Эпиграммы «Благочестивая жена…» и «Внимай, что я тебе вещаю: // — Я телом евнух, муж душой, // — Но что-ж ты делаешь со мной? // — Я тело в душу превращаю» (диалог графини Анны Орловой и архимандрита Фотия). По мнению Бориса Башилова, эти эпиграммы необоснованно приписываются Пушкину и отсутствуют в пушкинских оригиналах; Мережковский Д.С. Роман «Александр I» (1911—1913), часть трилогии «Царство Зверя». Анна Орлова показана лишь в одном эпизоде и представлена полностью находящейся в духовной зависимости от архимандрита Фотия: Лицо плоское, круглое, красное, веснушчатое, как у деревенской девушки. Росту большого — гренадер в юбке. Лет под сорок, а умом ребёнок. «Мозги птичьи», — говаривал Фотий. Но в глазах чистых, как вода ключевая, сквозь глупость ума ум сердца светился. Готовилась к тайному постригу; носила власяницу под шелковым фрейлинским платьем; всю жизнь замаливала грех отца графа Алексея Орлова, злодеяние Ропшинское — убийство Петра III. Ходили слухи о блудном сожительстве Фотия с Анной, но это была клевета. «Я, в мире пребывая, ни единажды не коснулся плоти женской, не познал сласти, — говорил Фотий: — чадо моё о Господе есть девица непорочная во всецелости. Сам Господь мне её в невесты нескверные дал». Литература: Анисимов Е.В. Анна Орлова-Чесменская // Тайна души и драгоценного саркофага // Дело. — 2006; Елагин Н.В. Жизнь графини Анны Алексеевны Орловой-Чесменской. — Санкт-Петербург, 1853; переиздание: Жизнь графини Анны Алексеевны Орловой-Чесменской и ее духовные искания. — 2-е издание, Москва: Либроком, 2012. — 392 страницы, ISBN 978-5-397-02312-2; Муравьёв А.Н. Воспоминание о графине Анне Алексеевне Орловой-Чесменской // Прибавления к Творениям святых Отцов. — 1849. — Том 8 книга 2. — Страницы 316—327; Орлова-Чесменская Анна Алексеевна (графиня) // Русский биографический словарь: В 25 томах / под наблюдением А.А.Половцова. 1896—1918; Серафим (Роуз). Тайная монахиня Агния. Жизнеописание благодетельницы святой Руси графини Анны Алексеевны Орловой-Чесменской // Русский паломник. — 2003. — № 27; Улыбин В.В. Архимандрит Фотий (Спасский) и графиня Анна Алексеевна Орлова-Чесменская. — Санкт-Петербург, 2001.