1225
Фома Аквинский (иначе Фома Аквинат, Томас Аквинат; латинское имя — Thomas Aquinas; итальянское имя — Tommaso d'Aquino)
итальянский философ и теолог, систематизатор ортодоксальной схоластики, учитель церкви, Doctor Angelicus, Doctor Universalis, «princeps philosophorum» («князь философов»), основатель томизма, член ордена доминиканцев; с 1879 года признан наиболее авторитетным католическим религиозным философом, который связал христианское вероучение (в частности, идеи Августина Блаженного) с философией Аристотеля. Сформулировал пять доказательств бытия Бога. Признавая относительную самостоятельность естественного бытия и человеческого разума, утверждал, что природа завершается в благодати, разум — в вере, философское познание и естественная теология, основанная на аналогии сущего, — в сверхъестественном откровении. Фома родился в замке Рокказекка близ Неаполя и был седьмым сыном графа Ландольфа Аквинского. Мать Фомы Теодора происходила из богатого неаполитанского рода. Отец мечтал, чтобы он со временем стал аббатом бенедиктинской обители Монтекассино, расположенной неподалёку от их родового замка. В 5 лет Фому отдали в бенедиктинскую обитель, где он пробыл 9 лет. В 1239—1243 годах учился в университете Неаполя. Там он сблизился с доминиканцами и решил вступить в доминиканский орден. Однако семья воспротивилась его решению, и его братья заточили Фому на два года в крепости Сан-Джовани. Обретя свободу в 1245 году, он принял монашеские обеты Доминиканского ордена и отправился в Парижский университет. Там Аквинат стал учеником Альберта Великого. В 1248—1250 годах Фома учился в Кельнском университете, куда переехал вслед за своим учителем. В 1252 году возвратился в доминиканский монастырь Святого Иакова в Париже, а четыре года спустя был назначен на одно из закрепленных за доминиканцами мест преподавателя теологии в Парижском университете. Здесь он пишет свои первые труды — «О сущности и существовании», «О началах природы», «Комментарий к „Сентенциям“».в 1259 году папа Урбан IV вызывает его в Рим. В течение 10 лет он преподает богословие в Италии — в Ананьи и Риме, одновременно пишет философско-богословские сочинения. Большую часть этого времени он провел в должности советника по богословским вопросам и «чтеца» при папской курии. В 1269 году он вернулся в Париж, где возглавил борьбу за «очищение» Аристотеля от арабских толкователей и против ученого Сигера Брабантского. К 1272 году относится написанный в резкой полемической форме трактат «О единстве интеллекта против аверроистов» (латинское название — De unitate intellectus contra Averroistas). В том же году его отозвали в Италию для учреждения новой школы доминиканцев в Неаполе. Недомогание принудило его прервать преподавание и писательский труд к концу 1273 года. Он умер в монастыре Фоссанова по дороге на церковный собор в Лион 7 марта 1274 года. Труды Фомы Аквинского включают: два обширных трактата в жанре суммы, охватывающих широкий спектр тем, — «Сумма теологии» и «Сумма против язычников» («Сумма философии»); дискуссии по теологическим и философским проблемам («Дискуссионные вопросы» и «Вопросы на различные темы»); комментарии на: несколько книг Библии; 12 трактатов Аристотеля; «Сентенции» Петра Ломбардского; трактаты Боэция; трактаты Псевдо-Дионисия; анонимную «Книгу о причинах»; ряд небольших сочинений на философские и религиозные темы; несколько трактатов об алхимии; стихотворные тексты для богослужения, например работа «Этика». «Дискуссионные вопросы» и «Комментарии» явились во многом плодом его преподавательской деятельности, включавшей, согласно традиции того времени, диспуты и чтение авторитетных текстов, сопровождающихся комментариями. Наибольшее влияние на философию Фомы оказал Аристотель, в значительной мере творчески переосмысленный им; также заметно влияние неоплатоников, греческих и арабских комментаторов Аристотеля, Цицерона, Псевдо-Дионисия Ареопагита, Августина, Боэция, Ансельма Кентерберийского, Иоанна Дамаскина, Авиценны, Аверроэса, Гебироля и Маймонида и многих других мыслителей. Аквинат разграничивал области философии и теологии: предметом первой являются «истины разума», а второй — «истины откровения». Философия находится в услужении у теологии и настолько же ниже её по значимости, насколько ограниченный человеческий разум ниже божественной премудрости. Теология — священное учение и наука, основывается на знании, которым обладает Бог и те, кто удостоен блаженства. Приобщение к божественному знанию достигается через откровения. Теология может что-то позаимствовать у философских дисциплин, но не потому что испытывает в этом необходимость, а лишь ради большей доходчивости преподаваемых ею положений. У Аристотеля выделялись четыре последовательных ступени истины: опыт (empeiria), искусство (techne), знание (episteme) и мудрость (sophia). У Фомы Аквинского мудрость становится независимой от других ступеней, высшим знанием о Боге. Она основывается на божественных откровениях. Аквинат выделял три иерархически соподчиненных типа мудрости, каждый из которых наделён своим «светом истины»: мудрость Благодати; мудрость богословская — мудрость веры, использующая разум;мудрость метафизическая — мудрость разума, постигающая сущность бытия. Некоторые истины Откровения доступны для понимания разумом человека: например, что Бог существует, что Бог един. Другие — понять невозможно: например, божественное триединство, воскрешение во плоти. На основе этого Фома Аквинский выводит необходимость различать теологию сверхъестественную, основанную на истинах Откровения, которые человек своими силами не способен понять, и теологию рациональную, основанную на «естественном свете разума» (познающую истину силой человеческого интеллекта). Фома Аквинский выдвинул принцип: истины науки и истины веры не могут противоречить друг другу; между ними существует гармония. Мудрость — стремление постичь Бога, наука же — способствующее этому средство. Акт бытия, будучи актом актов и совершенством совершенств, пребывает внутри всякого «сущего» как его сокровенная глубина, как его подлинная действительность. Каждой вещи существование несравненно более важно, чем её сущность. Единичная вещь существует не благодаря своей сущности, потому что сущность никак не имплицирует (подразумевает) существование, а благодаря сопричастности акту творения, то есть воле Бога. Мир — совокупность субстанций, зависимых своим существованием от Бога. Только в Боге сущность и существование нераздельны и тождественны. Фома Аквинский различал два вида существования: существование самосущностное или безусловное; существование случайное или зависимое. Только Бог — подлинное, истинное бытие. Всё остальное существующее в мире обладает не подлинным бытием (даже ангелы, стоящие на высшей ступени в иерархии всех творений). Чем выше стоят «творения», на ступенях иерархии, тем большей автономией и самостоятельностью они обладают. Бог творит не сущности, чтобы потом заставить их существовать, а существующие субъекты (основания), бытийствующие в соответствии со своей индивидуальной природой (сущностью). Сущность всего телесного заключается в единстве формы и материи. Фома Аквинский, как и Аристотель, рассматривал материю пассивным субстратом, основой индивидуации. И лишь благодаря форме вещь является вещью определенного рода и вида. Аквинат различал с одной стороны субстанциональную (через неё субстанция как таковая утверждается в своем бытии) и акцидентальную (случайную) формы; а с другой стороны — материальную (имеет собственное бытие лишь в материи) и субсистентную (имеет собственное бытие и деятельна без всякой материи) формы. Все духовные существа являются сложными субсистентными формами. Чисто духовные — ангелы — имеют сущность и существование. В человеке заключена двойная сложность: в нём различаются не только сущность и существование, но также материя и форма. Фома Аквинский рассматривал принцип индивидуации: форма — не единственная причина вещи (иначе все индивиды одного вида были бы неразличимы), поэтому был сделан вывод — в духовных существах формы индивидуализируются через самих себя (потому что каждое из них — отдельный вид); в телесных же существах индивидуализация происходит не через их сущность, а через собственную материальность, количественно ограниченную в отдельном индивиде. Таким образом «вещь» принимает определенную форму, отражающую духовную уникальность в ограниченной материальности. Совершенство формы рассматривалось как наибольшее подобие самого Бога. Индивидуальность человека — личностное единство души и тела. Душа — животворящая сила человеческого организма; она нематериальна и самосущна; она — субстанция, обретающая свою полноту лишь в единстве с телом, благодаря ей телесность обретает значимость — становясь человеком. В единстве души и тела рождаются мысли, чувства и целеполагания. Душа человека бессмертна. Фома Аквинский считал, что сила разумения души (то есть степень познания ею Бога) определяет красоту человеческого тела. Конечная цель жизни человека — достижение блаженства, обретаемого в созерцании Бога в загробном мире. По своему положению человек — промежуточное существо между тварями (животными) и ангелами. В ряду телесных созданий — он высшее существо, его отличает разумная душа и свободная воля. В силу последней человек ответственен за свои поступки. А корень его свободы — разум. Человек отличается от животного мира наличием способности познания и, на основании этого, способностью совершать свободный осознанный выбор: именно интеллект и свободная (от какой-либо внешней необходимости) воля являются основаниями совершения подлинно человеческих действий (в отличие от действий, свойственных как человеку, так и животному), принадлежащих к сфере этического. Во взаимоотношении двух высших способностей человека — интеллекта и воли, преимущество принадлежит интеллекту (положение, вызвавшее полемику томистов и скотистов), поскольку воля с необходимостью следует интеллекту, представляющего для неё то или иное сущее, как благое; однако при совершении действия в конкретных обстоятельствах и при помощи определенных средств на первый план выходит волевое усилие (О зле, 6). Наряду с собственными усилиями человека для совершения благих действий требуется также божественная благодать, не устраняющая своеобразие человеческой природы, а совершенствующая её. Также божественное управление миром и предвидение всех (в том числе индивидуальных и случайных) событий не исключает свободы выбора: Бог, как наивысшая причина, допускает самостоятельные действия вторичных причин, в том числе и влекущие за собой негативные нравственные последствия, поскольку Бог в состоянии обращать ко благу зло, сотворенное самостоятельными агентами. Фома Аквинский считал, что универсалии (то есть понятия вещей) существуют трояко: «до вещей», как архетипы — в божественном интеллекте как вечные идеальные прообразы вещей (платонизм, крайний реализм); «в вещах» или субстанциях, как их сущность (аристотелизм, умеренный реализм); «после вещей» — в мышлении человека в результате операций абстрагирования и обобщения (номинализм, концептуализм). Сам Фома Аквинский придерживался позиции умеренного реализма, восходящей к аристотелевскому гилеморфизму, отказавшись от позиций крайнего реализма, опирающихся на платонизм в его августиновской версии. Вслед за Аристотелем Аквинат различает пассивный и активный интеллект. Фома Аквинский отрицал врожденные идеи и понятия, а интеллект до начала познания считал подобным tabula rasa (латинское название — «чистая доска»). Однако людям прирожденны «общие схемы», которые начинают действовать в момент столкновения с чувственным материалом: пассивный интеллект — интеллект, в который попадает чувственно воспринимаемый образ; активный интеллект — абстрагирование от чувств, обобщение; возникновение понятия. Познание начинается с чувственного опыта под действием внешних объектов. Объекты человеком воспринимаются не целиком, а частично. При вхождении в душу познающего познаваемое теряет свою материальность и может войти в неё лишь в качестве «вида». «Вид» предмета является его познаваемым образом. Вещь существует одновременно вне нас во всем своем бытии и внутри нас в качестве образа. Истина — это «соответствие интеллекта и вещи». То есть понятия, образуемые человеческим интеллектом, истинны в той мере, в какой они соответствуют своим понятиям, предшествующим в интеллекте Бога. На уровне внешних чувств создаются первоначальные познавательные образы. Внутренние чувства обрабатывают первоначальные образы. Внутренние чувства: общее чувство — главная функция, цель которого собирать воедино все ощущения; пассивная память — хранилище впечатлений и образов, созданных общим чувством; активная память — извлечение сохраненных образов и представлений; интеллект — наивысшая чувственная способность. Познание свой необходимый исток берет в чувственности. Но чем выше духовность, тем выше степень познания. Ангельское познание — умозрительно-интуитивное познание, не опосредованное чувственным опытом; осуществляется с помощью присущих понятий. Человеческое познание — обогащение души субстанциональными формами познаваемых предметов. Три умственно-познавательных операции: создание понятия и задержка внимания на его содержании (созерцание);суждение (позитивное, негативное, экзистенциональное) или сопоставление понятий; умозаключение — связывание суждений друг с другом. Три вида познания: ум — вся сфера духовных способностей; интеллект — способность умственного познания; разум — способность к рассуждению. Познание — есть самая благородная деятельность человека: теоретический разум постигающий истины, постигает и абсолютную истину, то есть Бога. Будучи первопричиной всех вещей, Бог, вместе с тем, является конечной целью их устремлений; конечной целью морально благих человеческих действий является достижение блаженства, состоящее в созерцании Бога (невозможного, согласно Фоме, в пределах настоящей жизни), все остальные цели оцениваются в зависимости от их упорядоченной направленности на конечную цель, уклонение от которой представляет собой зло, коренящееся в недостатке существования и не являющееся некоторой самостоятельной сущностью (О зле, 1). Вместе с тем Фома отдавал должное деятельности, направленной на достижение земных, конечных форм блаженства. Началами собственно нравственных деяний с внутренней стороны являются добродетели, с внешней — законы и благодать. Фома анализирует добродетели (навыки, позволяющие людям устойчиво использовать свои способности во благо (Сумма теологии I—II, 59-67)) и противостоящие им пороки (Сумма теологии I—II, 71-89), следуя аристотелевской традиции, однако он полагает, что для достижения вечного счастья помимо добродетелей существует необходимость в дарах, блаженствах и плодах Святого Духа (Сумма теологии I—II, 68-70). Нравственную жизнь Фома не мыслит вне наличия теологических добродетелей — веры, надежды и любви (Сумма теологии II—II, 1-45). Вслед за теологическими идут четыре «кардинальные» (основополагающие) добродетели — благоразумие и справедливость (Сумма теологии II—II, 47-80), мужество и умеренность (Сумма теологии II—II, 123—170), с которыми связаны остальные добродетели. Закон (Сумма теологии I—II, 90-108) определяется как «любое повеление разума, которое провозглашается ради общего блага тем, кто печется об общественности» (Сумма теологии I—II, 90, 4). Вечный закон (Сумма теологии I—II, 93), посредством которого божественное провидение управляет миром, не делает излишним другие виды закона, проистекающие от него: естественный закон (Сумма теологии I—II, 94), принципом которого является основной постулат томистской этики — «надлежит стремиться к благу и совершать благое, зло же надлежит избегать», известен в достаточной мере каждому человеку, и человеческий закон (Сумма теологии I—II, 95), конкретизирующий постулаты естественного закона (определяя, например, конкретную форму наказания за совершенное зло), который необходим, поскольку совершенство в добродетели зависит от упражнения и удержания от недобродетельных наклонностей, и силу которого Фома ограничивает совестью, противящейся несправедливому закону. Исторически сложившееся позитивное законодательство, являющееся продуктом человеческих установлений может быть, при определенных условиях, изменено. Благо отдельного человека, общества и универсума определяется божественным замыслом, и нарушение человеком божественных законов является действием, направленным против его собственного блага (Сумма против язычников III, 121). Следуя Аристотелю, Фома полагал для человека естественной общественную жизнь, требующую управления ради общего блага. Фома выделял шесть форм правления: в зависимости от принадлежности власти одному, немногим или многим и в зависимости от того, исполняет ли данная форма правления надлежащую цель — сохранение мира и общего блага, или же преследует частные цели правителей, противоречащие общественному благу. Справедливые формы правления — монархия, аристократия и полисная система, несправедливые — тирания, олигархия и демократия. Наилучшая форма правления — монархия, поскольку движение к общему благу наиболее эффективно осуществляется, направляясь единым источником; соответственно наихудшая форма правления — тирания, поскольку зло, осуществляемое волей одного, больше, чем зло, проистекающее из множества различных воль, кроме того демократия лучше тирании тем, что служит благу многих, а не одного. Фома оправдывал борьбу с тиранией, особенно если установления тирана явно противоречат божественным установлениям (например, принуждая к идолопоклонству). Единовластие справедливого монарха должно учитывать интересы различных групп населения и не исключает элементов аристократии и полисной демократии. Церковную власть Фома ставил выше светской, ввиду того, что первая направлена на достижение божественного блаженства, в то время как последняя ограничивается преследованием лишь земного блага; однако для реализации этой задачи необходима помощь высших сил и благодати.
Пять доказательств бытия Бога Фомы Аквинского
Знаменитые пять доказательств бытия Бога приведены в ответе на 2 вопрос «О Боге, есть ли Бог»; De Deo, an Deus sit) части I трактата «Сумма теологии». Рассуждения Фомы строятся как последовательное опровержение двух тезисов о небытии Бога: во-первых, если Бог —- бесконечное благо, а так как «если бы одна из контрарных противоположностей была бесконечна, то она полностью уничтожила бы другую», следовательно, «если Бог существовал бы, нельзя было бы обнаружить никакого зла. Но в мире обнаруживается зло. Следовательно, Бога не существует»; во-вторых, «все, что мы наблюдаем в мире, <…> может осуществиться и через иные начала, поскольку природные вещи сводятся к началу, которое есть природа, а те, которые осуществляются сообразно сознательному намерению, сводимы к началу, которое есть человеческий разум или воля. Следовательно, нет никакой необходимости допускать существование Бога».
1. Доказательство через движение
«Первый и наиболее очевидный путь исходит из движения (Prima autem et manigestior via est, quae sumitur ex parte motus). Несомненно и подтверждается чувствами, что в мире имеется нечто движимое. Но все, что движимо, движимо чем-то иным. Ибо все, что движется, движется только потому, что находится в потенции к тому, к чему оно движется, а движет нечто постольку, поскольку оно актуально. Ведь движение есть не что иное, кроме как перевод чего-либо из потенции в акт. Но нечто может быть переведено из потенции в акт только неким актуальным сущим. <...> Но невозможно, чтобы одно и то же в отношении одного и того же было одновременно и потенциально, и актуально; оно может быть таковым только в отношении различного. <...> Следовательно, невозможно, чтобы нечто в одном отношении и одним и тем же образом было движущим и движимым, т.е. чтобы оно двигало само себя. Следовательно, все, что движется, должно быть движимо чем-то иным. А если то, благодаря чему нечто движется, [также] движимо, то и оно должно быть движимо чем-то иным, и то иное, [в свою очередь, тоже]. Но так не может продолжаться до бесконечности, поскольку тогда не было бы первого движущего, а следовательно, и какого-либо иного движущего, поскольку вторичные движущие движут лишь постольку, поскольку движимы первым движущим. <...> Следовательно, мы должны необходимо прийти к некоему первому движущему, которое не движимо ничем, а под ним все разумеют Бога (Ergo necesse est deventire ad aliquod primum movens, quod a nullo movetur, et hoc omnes intelligunt Deum).»
2. Доказательство через производящую причину
«Второй путь исходит из смыслового содержания действующей причины (Secunda via est ex ratione causae efficientis). В чувственно воспринимаемых вещах мы обнаруживаем порядок действующих причин, но мы не находим того (да это и невозможно), чтобы нечто было действующей причиной в отношении самого себя, поскольку в этом случае оно предшествовало бы себе, что невозможно. Но невозможно и то, чтобы [порядок] действующих причин уход в бесконечность. Поскольку во всех упорядоченных [друг относительно друга] действующих причинах первое есть причина среднего, а среднее - причина последнего (неважно, одно это среднее или их много). Но при устранении причины, устраняется и ее следствие. Следовательно, если в [порядке] действующих причин не будет первого, не будет последнего и среднего. Но если [порядок] действующих причин уходит в бесконечность, то не будет первой действующей причины, а потому не будет и последнего следствия и средней действующей причины, что очевидным образом ложно. Следовательно, необходимо допускать некую первую действующую причину, которую все называют Богом (Ergo est necesse ponere aliquam causam efficientem primam, quam omnes Deum nominant).»
3. Доказательство через необходимость
«Третий путь исходит из [смыслового содержания] возможного и необходимого (Tertia via est sumpta ex possibili et necessario). Мы обнаруживаем среди вещей некие такие, которые могут как быть, так и не быть, поскольку мы обнаруживаем, что нечто возникает и разрушается, и, следовательно, может как быть, так и не быть. Но невозможно, чтобы все, что является таковым, было всегда, поскольку то, что может не быть, иногда не есть. Если, следовательно, все может не быть, то когда-то в реальности не было ничего. Но если это истинно, то и сейчас не было бы ничего, поскольку то, чего нет, начинает быть только благодаря тому, что есть; если, следовательно, ничего сущего не было, то невозможно, чтобы нечто начало быть, а потому и сейчас не было бы ничего, что очевидным образом ложно. Следовательно, не все сущие являются возможными, но в реальности должно существовать нечто необходимое. Но все необходимое либо имеет причину своей необходимости в чем-либо еще, либо нет. Но невозможно, чтобы [ряд] необходимых [сущих], имеющих причину своей необходимости [в чем-то еще], уход в бесконечность, как это невозможно в случае действующих причин, что уже доказано. Следовательно, необходимо полагать нечто само-по-себе-необходимое, не имеющее причины необходимости в чем-то еще, но являющееся причиной необходимости прочего. И таковое все называют Богом (Ergo necesse est ponere aliquid quod sit per se necessarium, non habens causam necessitatis aliunde, sed quod est causa necessitatis aliis, quod omnes dicunt Deum).»
4. Доказательство от степеней бытия
«Четвертый путь исходит из степеней [совершенств], обнаруживаемых в вещах (Quarta via sumitur ex gradibus qui in rebus inveniuntur). Среди вещей обнаруживаются более и менее благие, истинные, благородные и т.д. Но «более» и «менее» сказывается о различных [вещах] в соответствии с их различной степенью приближения к тому, что является наибольшим. <...> Следовательно, существует нечто наиболее истинное, наилучшее и благороднейшее и, следовательно, в высшей степени сущее <...>. Но то, что называется наибольшим в определенном роде, есть причина всего того, что относится к этому роду. <...> Следовательно, существует нечто, являющееся причиной бытия всех сущих, а также их благости и всяческого совершенства. И таковое мы называем Богом (Ergo est aliquid quod omnibus entibus est causa esse, et bonitatis, et cuiuslibet perfectionis, et hoc dicimus Deum).»
5. Доказательство через целевую причину
«Пятый путь исходит из управления вещами [универсума] (Quintia via sumitur ex gubernatione rerum). Мы видим, что нечто, лишенное познавательной способности, а именно природные тела, действуют ради цели, что очевидно из того, что они всегда или почти всегда действуют одним и тем же образом, так, что стремятся к тому, что является [для них] лучшим. Поэтому ясно, что они движутся к цели не случайно, но намеренно. Но то, что лишено познавательной способности, может стремиться к цели только в том случае, если оно направляемо кем-то познающим и мыслящим <...>. Следовательно, существует нечто мыслящее, которым все природные вещи направляются к [своей] цели. И таковое мы называем Богом (Ergo est aliquid intelligens, a quo omnes res naturales ordinatur ad finem, et hoc dicimus Deus).»

Рака с мощами Фомы Аквинского в тулузском монастыре якобитов
Учение Фомы Аквинского, несмотря на некоторое противодействие со стороны традиционалистов (некоторые из томистских положений были осуждены парижским архиепископом Этьеном Тампье в 1277 году), оказало большое влияние на католическую теологию и философию, чему способствовала канонизация Фомы в 1323 году и признание его наиболее авторитетным католическим теологом в энциклике Aeterni patris папы Льва XIII (1879 год). Идеи Фомы Аквинского получили развитие в рамках философского направления, именуемого «томизмом» (наиболее яркими представителями которого являются Томмазо де Вио (Каэтан) и Франсиско Суарес), оказали некоторое влияние на развитие нововременной мысли (особенно явное у Готфрида Вильгельма Лейбница). В течение ряда веков философия Фомы не играла заметной роли в философском диалоге, развиваясь в узко-конфессиональных рамках, однако с конца XIX века учение Фомы снова начинает вызывать широкий интерес и стимулировать актуальные философские исследования; возникает ряд философских направлений, активно использующих философию Фомы, известных по общим наименованием «неотомизм», основателем которого является Жак Маритен. В настоящее время существуют многочисленные издания сочинений Фомы Аквинского, в оригинале и переводах на различные языки; неоднократно выходили полные собрания сочинений: «Пиана» в 16 томах (по постановлению Пия V), Рим, 1570; Пармское издание в 25 томах. 1852—1873, переиздание в Нью-Йорке, 1948—1950; Opera Omnia Vives, (в 34 томах) Париж, 1871-1882; «Леонина» (по постановлению Льва XIII), Рим, с 1882 (с 1987 года — републикация предыдущих томов); издание Мариетти, Турин; издание Р.Буса (Thomae Aquinatis Opera omnia; ut sunt in indice thomistico, Stuttgart-Bad Cannstatt, 1980), вышедшая также на CD дисках. Литература: Бандуровский К.В. Проблемы этики в «Сумме теологии» Фомы Аквинского // Вопросы философии. — 1997. — № 9. — Страницы 156—162; Бандуровский К.В. Понятие «контингентного» и проблема свободы воли у Фомы Аквинского // Историко-философский ежегодник '99. — Москва, 2001; Бандуровский К.В. Критика монопсихизма Фомой Аквинским // Вестник РХГИ. — 2001. — № 4; Бандуровский К.В. Фома Аквинский // Новая философская энциклопедия / Институт философии Российской Академии Наук; Национальный общественно-научный фонд; Председатель научно-редакционного совета В.С.Стёпин, заместители председателя: А.А.Гусейнов, Г.Ю.Семигин, учёный секретарь А.П.Огурцов. — 2-е издание, исправленное и дополненное — Москва: Мысль, 2010. — ISBN 978-5-244-01115-9; Бандуровский К.В. Бессмертие души в философии Фомы Аквинского. Москва: РГГУ, 2011. — 328 страниц — 500 экземпляров, ISBN 978-5-7281-1231-0; Боргош Ю. Фома Аквинский. — Москва, 1966. (2-е издание: Москва, 1975); Бородай Т.Ю. Вопрос о вечности мира и попытка его решения Фомой Аквинским // Интеллектуальные традиции античности и средних веков (Исследования и переводы). — Москва: Кругъ, 2010. — Страницы 107-121; Бронзов А. Аристотель и Фома Аквинат в отношении к их учению о нравственности. — Санкт-Петербург, 1884; Гайденко В.П., Смирнов Г.А. Западноевропейская наука в средние века. — Москва: Наука, 1989; Гертых В. Свобода и моральный закон у Фомы Аквинского // Вопросы философии. — 1994. — № 1; Грецкий С.В. Проблемы антропологии в философских системах Ибн Сины и Фомы Аквинского. — Душанбе, 1990; Дзикевич Е.А. Философско-эстетические взгляды Фомы Аквинского. — Москва, 1986; Жильсон Э. Философ и теология. — Москва, 1995; История философии: Энциклопедия. — Минск: Интерпрессервис; Книжный Дом. 2002; Лупандин И.В. Аристотелевская космология и Фома Аквинский // Вопросы истории естествознания и техники. — 1989. — № 2. — Страницы 64-73; Ляшенко В.П. Философия. — Москва, 2007; Маритен Ж. Философ в мире. — Москва, 1994; Спиркин А.Г. Философия. — Москва, 2004; Стретерн П. Фома Аквинский за 90 минут — Москва, Астрель, 2005; Работы Э. Жильсона по культурологии и истории мысли. Реферативный сборник. Выпуск I. — Москва, 1987; Свежавски С. Святой Фома, прочитанный заново // Символ. № 33. Июль 1995. — Париж, 1995; Современные зарубежные исследования по средневековой философии. Сборник обзоров и рефератов. — Москва, 1979; Честертон Г. Святой Фома Аквинский / Честертон Г. Вечный человек. — Москва, 1991.


1312
Жанна (Иоанна, Хуанна) II Французская (французское имя — Jeanne II de France, испанское имя — Juana II de Francia)
королева Наварры с 1328 года, титулярная графиня Шампани и Бри с 1317 года. Родилась в Замке Конфлан (Франция). Дочь короля Франции и Наварры Людовика X Сварливого и его первой жены Маргариты Бургундской, дочери герцога Бургундии Роберта II. Правнучка Людовика IX Святого по материнской линии и праправнучка — по отцовской. Происходила из династии Капетингов. Вскоре после рождения Жанны её мать была уличена в прелюбодеянии и сослана в замок Шато-Гайар, где и умерла. После смерти её отца, короля Людовика X и смерти новорожденного единокровного брата Иоанна I Посмертного, Жанна должна была унаследовать Французскую и Наваррскую корону. Однако вследствие подозрения в незаконнорожденности её кандидатура не нашла поддержки в лице совета пэров, за исключением бургундцев. Вдова герцога Бургундии Роберта II Агнесса (Аньес) — дочь Людовика IX Святого и бабушка Жанны, яро протестовала против намечающейся узурпации власти Филиппом Длинным, брата Людовика X. В конечном счете Жанна все таки была отстранена от наследования французского трона в пользу Филиппа V Длинного, ставшего новым королём Франции и Наварры. Однако Филипп V 27 марта 1318 года был вынужден признать за Жанной права на графства Шампань и Бри, наследство Жанны I Наваррской. Также она сохранила права на наваррскую корону, однако реально Наварра оставалась под управлением королей Франции. В 1328 году умер король Франции и Наварры Карл IV Красивый. Новым королём Франции был избран его двоюродный брат, Филипп VI де Валуа. Однако ассамблея наваррской знати отказалась признать королём Филиппа VI. Своей королевой знать признала Жанну и её мужа Филиппа д’Эврё, за которого Жанна была выдана ещё в 1318 году в шестилетнем возрасте. 5 марта 1329 года Филипп и Жанна в соборе Санта Мария ла Реал в Памплоне были коронованы епископом Памплоны Арнальдо де Барбазаном как король и королева Наварры. Таким образом королевство Наварра снова стало самостоятельным. Король Франции Филипп VI признал это избрание, но Жанна была вынуждена отказаться за себя и своё потомство от претензий на французский трон. Кроме того, в 1335 году Филипп и Жанна были вынуждены отказаться от прав на Шампань и Бри, присоединённых к домену короля Франции. Взамен по соглашению, заключённому 14 марта 1336 года, за Филиппом были окончательно закреплены графства Ангулем и Мортен (возведённое в статус пэрства), полученные им в 1318 году как приданое жены, а также замки Бенон в Онисе и Фонтене-ле-Абаттю в Пуату. Позже Жанна обменяла Ангулем на ряд владений в Вексене (Понтуаз, Бомон-сюр-Уаз и Аснье-сюр-Уаз). Жанна умерла в Замке Конфлан (Франция) от чумы 6 октября 1349 года. Ей наследовал старший сын, Карл II Злой, получивший после смерти отца в 1343 году также графство Эврё. Муж: с 18 июня 1318 года Филипп III д’Эврё (27 марта 1306 — 23 сентября 1343), граф д'Эврё и де Лонгвиль с 1319, король Наварры с 1328, пэр Франции. Дети:Мария (около 1330 — 29 апреля 1347); муж: с 23 июля 1338 Педро IV Чопорный (5 сентября 1319 — 5 января 1387), король Арагона; Бланка (1331 — 5 октября 1398); муж: с 11 января 1350 Филипп VI (1293 — 22 августа 1350), король Франции; Карл II Злой (17 мая 1332 — 1 января 1387), король Наварры с 1349; Агнес (1334—1391); муж: с 4 августа 1349 (развод декабрь 1362) Гастон III Феб (30 апреля 1331 — 1 августа 1391), граф де Фуа и виконт де Беарн; Жанна (около 1336/1337 — 3 июля 1387), монахиня; Филипп (около 1336 — 29 августа 1363), граф де Лонгвиль с 1343; Жанна (около 1339 — 20 ноября 1403); муж: с 1373/1377 Жан I (около 1329 — после 24 февраля 1396), виконт де Роан; Людовик (1341—1372), граф де Бомон-ле-Роже. Литература: Устинов В.Г. Столетняя война и Войны Роз. — Москва: АСТ: Астрель, Хранитель, 2007. — 637 страниц. — (Историческая библиотека). — 1500 экземпляров — ISBN 978-5-17-042765-9.


1381
Ричард де Бошан (Richard de Beauchamp)
13-й граф Уорик с 1401, английский военачальник во время Столетней войны. Родился в Солварпе, Вустершир. Сын Томаса де Бошана, 12-го графа Уорика, и Маргарет, дочери барона Уильяма Феррерса. Ричард был посвящён в рыцари на коронации Генриха IV в 1399 году, а в 1401 году унаследовал титул графа Уорика. Вскоре после этого он принял участие в боевых действиях в Уэльсе, отражая атаки Оуайна Глиндура. 22 июля 1403, на следующий день после битвы при Шрусбери он был посвящён в кавалеры Ордена Подвязки. Летом 1404 он продолжил борьбу с валлийцами на территории нынешнего Монмутшира. В 1408 году Уорик совершил паломничество в Святую землю, где принял участие в многочисленных рыцарских турнирах. На обратном пути он посетил Восточную Европу и вернулся в Англию только в 1410 году. В том же году он был включён в королевский совет, а в 1413 году исполнял обязанности лорда-распорядителя на коронации Генриха V. В следующем году он участвовал в подавлении восстания лоллардов, после чего отправился в Нормандию в качестве капитана. Кале. также он представлял Англию на Констанцском соборе. В следующее десятилетие он длительное время сражался с французами в ходе Столетней войны. В 1419 году ему был пожалован титул графа Омальского. Примерно в это же время он был назначен королевским конюшим. Генрих V назначил Уорика ответственным за образование своего сына. Эти обязанности Ричард исполнял пока в 1437 году королевский совет не счёл их исполненными. Последние два года своей жизни Уорик прослужил в качестве лейтенанта Франции и Нормандии. Умер в Руане 30 апреля 1439 года. Своё завещание Ричард де Бошан составил в 1437 году, находясь в замке Кавершем в Оксфордшире. Несмотря на то, что большей частью своей собственности он не мог распоряжаться, остаток средств после выплаты долгов составил значительную сумму. Часть из неё было завещано Тьюксберийскому аббатству, церкви Святой Марии в Уорике на постройку новой часовни, а также на постройку часовен в Элмли Кастле и Гай'c Клиффе.

После завершения строительства часовни в Уорике в 1475, тело Ричарда было перенесено туда, помещено в саркофаг и украшено бронзовым с позолотой надгробием. Первым браком, заключённым до 5 октября 1397 года, Ричард де Бошан был женат на Элизабет де Беркли, дочери Томаса де Беркли, 5-го барона Беркли. В этом браке родилось три дочери: Маргарита (1404—1468), вышедшая замуж за 1-го графа Шрусбери, и чей праправнук Джон Дадли стал 1-м графом Уориком во второй креации; Элеонора (родилась в 1407), вышедшая замуж за Томаса де Роса, 9-го барона де Роса, а вторым браком за 2-го герцога Сомерсета; Элизабет (родилась в 1417), замужем за Джорджем Невиллом, 1-м бароном Латимером. Вторично Ричард де Бошан женился на Изабелле ле Диспенсер, дочери Томаса ле Диспенсера, графа Глостера и Констанции Йоркской. В этом браке родилось двое детей: Генри де Бошан (1425—1446), наследовавший своему отцу; Анна (1426—1492), замужем за Ричардом Невиллом, 16-м графом Уориком.


1406
Ги XIV де Монфор-Лаваль (французское имя — Guy XIV de Laval)
французский аристократ и военачальник, граф де Лаваль (1429—1486), барон де Витре и де Ла-Рош-Бернар, сеньор де Монфор, де Сен-Оен, де Гавр, де Компер. Старший сын Жана де Монфора (он же Ги XIII де Лаваль) (1385—1415), сеньора де Кеголе, и Анны Де Лаваль-Монморанси (1385—1466), дочери Ги XI де Лаваля-Монморанси, сеньора де Лаваля. Участник Столетней войны. Летом 1429 года под командованием Жанны д’Арк и герцога Жана Алансонского Ги де Монфор-Лаваль сражался против англичан в битвах при Жарго, Менге, Божанси и Пате. Вместе со своим младшим братом Андре де Лавалем, сеньором де Лоеаком, сопровождал французского короля Карла VII Валуа на коронацию в Реймс. Один из шести пэров на коронации, где замещал Филиппа Доброго, герцога Бургундского и графа Фландрского. В награду получил от короля титул графа де Лаваль. В сентябре 1429 года Ги де Монфор-Лаваль участвовал в неудачной осаде Парижа. В 1430 году король Карл VII Валуа назначил его губернатором Ланьи. В 1439 году участвовал в переговорах по заключению англо-французского договора в Гравлине. В апреле 1450 года сражался с англичанами в битве при Форминьи. С 1472 года — лейтенант-генерал Бретани. Умер в Шатобриан 1 сентября 1486 года. 1-я жена с 1430 года — Изабелла Бретонская (1411—1444), дочь Жана Мудрого (1389—1442), герцога Бретани (1399—1442), и Жанны Французской (1391—1433). Дети: Франциск (он же Ги XV де Лаваль) (1435—1500), граф де Лаваль (с 1486); Жан (1437—1476), сеньор де Ла-Роше-Бернар; Пьер (1442—1493), архиепископ Реймский (1473—1493); Иоланда (родилась 1421), 1-й муж — Алан де Роган, граф Пороэт, 2-й муж — Гийом д’Аркур, граф де Танкарвиль; Франсуаза (родилась и умерла в 1432); Жанна (11433-1498), муж — король Неаполитанский и герцог Анжуйский Рене I Добрый; Анна (родилась и умерла в 1434); Артуза (1437—1461); Елена (1439—1500), муж — Жан де Дерваль (около 1430—1482), барон де Дерваль; Луиза (родилась в 1440), муж — Жан III де Брезе (? — 1502), граф де Пентьевр (1482—1502). 2-я жена с 1451 года — Франсуаза де Динан (1436—1499), баронесса де Шатобриан, дочь Жака де Динан, сеньора де Бомануара. Дети: Пьер (? — 1475), сеньор де Montafilant; Франсуа (1462—1503), барон де Шатобриан и де Дерваль; Жак (? — 1502), сеньор де Бомануар. Источники: Jürgen Klötgen, «Une charte retrouvée de Guy XV de Laval (1491) — Notice historique sur les armoiries de Laval», in Revue Historique et Archéologique du Maine, t.CXLVIII, Le Mans, 1997 p. 209—232. See also : Full text from DVD-RHAM Revue Historique et Archéologique du Maine/1875-2000, Copyright by Société Historique et Archéologique du Maine, Le Mans, 2006; «Guy XIV de Laval», in Alphonse-Victor Angot, Ferdinand Gaugain, Dictionnaire historique, topographique et biographique de la Mayenne, Goupil, 1900—1910 ([détail édition]), t. IV, p. 528; Устинов В. Г. Столетняя война и Войны Роз, Москва, «Астрель», 2007 ISBN 978-5-271-16567-2, страница 317.

1444
Франческо Пацци (итальянское имя — Francesco Pazzi)
дворянин из знатного флорентийского рода Пацци, прославившийся благодаря заговору против Лоренцо Великолепного. Родился во Флоренции. Племянник Якопо Пацци, одного из заговорщиков. В 1478 году во Флоренции группа богатых флорентийских граждан во главе с Франческо Пацци и родственником папы, пизанским архиепископом Франческо Сальвиати сделала попытку свергнуть власть Медичи. 26 апреля во время богослужения в соборе Санта Мария дель Фьоре, заговорщики с кинжалами в руках напали на братьев Медичи, Джулиано и Лоренцо. Легко раненому Лоренцо удалось спастись в ризнице, Джулиано пал от первого же удара. Попытка поднять восстание под лозунгом восстановления республиканских свобод не удалась. Заговорщики были повешены на окнах Палаццо Веккьо (Франческо — в тот же день, 26 апреля). Один из них, Бернардо ди Бандини Барончелли, убийца Джулиано Медичи, бежал и после долгих скитаний прибыл в Константинополь. Однако султан выдал его, он был привезён в цепях во Флоренцию и повешен на окнах того же Палаццо Веккьо 20 декабря 1479 года. История Франческо Пацци обыграна в романе Томаса Харриса «Ганнибал», сериале Брайана Фуллера «Ганнибал» и одноимённом фильме Ридли Скотта. Также фигурировал его дальний потомок, инспектор полиции Ринальдо Пацци. А в игре «Assassin’s Creed II», вышедшей в ноябре 2009 года, Франческо Пацци является одним из врагов главного героя, ассасина Эцио Аудиторе да Фиренце, представителя знатного рода, чья семья пострадала вследствие заговора Пацци. Смерть всех участников заговора, и, между прочим, спасение Лоренцо Медичи создатели игры также присваивают ассасину. Также Франческо Пацци и другие участники заговора фигурируют в сериале «Демоны Да Винчи». Литература: Клулас И. Лоренцо Великолепный. — Москва: Молодая гвардия, 2007. — 260 страниц: иллюстрации (Жизнь замечательных людей)


1453
Симонетта Веспуччи (итальянское имя — Simonetta Vespucci; латинское имя — Vespuccia, Vesputia; урождённая – Каттанео, Cattaneo)
возлюбленная Джулиано Медичи, младшего брата флорентийского правителя Лоренцо Медичи. Считалась первой красавицей флорентийского Ренессанса, за свою красоту получила прозвище Несравненной (Бесподобной; французское имя — La Sans Pareille) и Прекрасной Симонетты (итальянское имя — La Bella Simonetta). Служила моделью картины Боттичелли «Рождение Венеры», и нескольких других его работ; изображена в виде Клеопатры со змеёй на шее на полотне Пьеро ди Козимо и на его же полотне «Смерть Прокриды». Урождённая Симонетта Каттанео родилась в семье крупных торговцев Каттанео, по одним источникам, в Портовенере близ Генуи — месте рождения богини Венеры (считается, что это поздняя версия, возникшая благодаря поздним «мифотворцам», сравнивавшим Симонетту с Венерой), по другим — собственно в Генуе. В апреле 1469 года 16-летняя Симонетта венчалась со своим ровесником Марко Веспуччи, родственником в будущем знаменитого флорентийского мореплавателя Америго Веспуччи в церкви Сан-Торпете, Генуя, в присутствии дожа и генуэзской знати. Правдоподобная версия гласит, что до этого в детстве Симонетта сопровождала своих родителей в изгнании, которое они проводили на вилле, принадлежавшей семье Каттанео в Феццано ди Портовенере. Семья была изгнана из Генуи во время какой-то из внутренних распрей. Её мать первым браком была замужем за Баттисто I Фрегосо (1380—1442) и имела от него дочь по имени Баттистина, выданную замуж за герцога Пьомбино Якопо III Аппиано. Семья Каттанео, находясь в изгнании, также пользовалась гостеприимством герцога Пьомбинского, разделяя его с флорентийцем Пьеро Веспуччи, отцом Марко, будущего жениха Симонетты. Предполагают, что таковы были предпосылки знакомства этих семей. Пьеро Веспуччи был приором Сан-Марко. Марко отправился в Геную, так как отец Марка считал, что тому целесообразно изучить устройство знаменитого Банка Сан-Джорджо, прокуратором которого был его будущий тесть, Гаспаре Каттанео (его кузена Америго в аналогичной ситуации пошлют в испанский порт Кадис, что будет способствовать его карьере). Видимо, будучи принятым в доме своего начальника, Марко познакомился с его дочерью и договорился о браке, который был полезен семье Каттанео как союз с богатой флорентийской семьей банкиров правящего рода Медичи (недавнее падение Константинополя и потеря восточных владений отразились на благосостоянии Каттанео). Молодожены обосновались в родном городе жениха — Флоренции. Их прибытие совпало с периодом, когда Лоренцо Великолепный стал главой республики после кончины своего отца. Лоренцо с братом Джулиано приняли супругов во дворце на Виа Ларга и организовали в их честь роскошный пир на вилле Кареджи. За этим последовал период праздников, приемов и пышной жизни, центром которой был двор Медичи. Марко и Симонетта поселились в семейном доме — Барго д’Оньисанти. Её современник Полициано описывает её как «простую и невинную даму, которая никогда не давала повода к ревности или скандалу», и говорит, что «среди других исключительных даров природы она обладала такой милой и привлекательной манерой общения, что все, кто сводил с ней близкое знакомство, или же те, к кому она проявляла хоть малейшее внимание, чувствовали себя объектом её привязанности. Не было ни единой женщины, завидовавшей ей, и все настолько хвалили её, что это казалось вещью необыкновенной: так много мужчин любили её без возбуждения и ревности, и так много дам восхваляли её без злобы». По ней сходили с ума все знатные мужчины города, её благосклонности добивались правитель города Лоренцо Великолепный и его младший брат Джулиано Медичи. Поскольку Лоренцо занимался государственными делами (и поклонялся другой женщине — Лукреции Донати), у Джулиано было больше времени ухаживать за ней. Как считается, в 1475 году она стала возлюбленной Джулиано (хотя также утверждают, что их связь была платонической и она была «Прекрасной дамой» для Джулиано, что соответствует традициям куртуазной жизни флорентийского двора). Как пишут учёные-биографы Лоренцо Великолепного, придерживающиеся первой версии, «эта связь по непонятными причинам скрывалась», но в 1475 году при помощи тонкой уловки удалось устроить праздник в честь Симонетты. 28 января 1475 года на пьяцце Санта-Кроче во Флоренции состоялся «рыцарский турнир» — La Giostra (Torneo di Giuliano — «Турнир Джулиано»). Официальным поводом для этого турнира послужил дипломатический успех: заключение союза между Миланом, Венецией и Флоренцией 2 ноября 1474 года. (По дате этого праздника вычисляют день рождения Симонетты — предполагают, что этот день был выбран не случайно). В турнире принимал участие Джулиано, избравший дамой своего сердца Симонетту. Перед Джулиано ехал оруженосец со штан­дартом (не сохранившимся), на котором Боттичелли (или художники его мастерской) изобразил Минерву и Амура. Стихи Полициано описывают эту картину и дают ключ к ней: на нем была изображена Симонетта в виде Афины Паллады в белом платье, со щитом и копьем, с головой Медузы Горгоны в руках и девизом La Sans Pareille. «Дама Джулиано, прекрасная Симонетта, изображенная в виде Минервы, стоит на пылающих оливковых ветвях. В од­ной руке у нее щит с головой Медузы, в другой копье. Она смотрит на солнце. Амур, стоящий рядом с ней, привязан к стволу оливы, его лук и стрелы сломаны. Солнце олицетво­ряло славу, которой Джулиано покроет себя на турнире и которая воспламенит сердце красавицы.» (А Андреа Вероккио создал флаг для другого участника — Джованни Морелли, где была изображена дева в белом и Купидон с луком; гуманист Пьеро Джуркардини выбрал изображение Аполлона, поражающего Пифона). Джулиано и Якопо Питти победили в турнире. Симонетта была провозглашена королевой турнира и перед всей Флоренцией — дамой сердца Джулиано. (Образ триумфатора Джулиано на коне вдохновил Леонардо да Винчи на ряд рисунков). Симонетта умерла от чахотки через год после этого 26 апреля 1476 года. Ей было 23 года. Обстоятельства её болезни известны из переписки её свёкра Пьетро Веспуччи с Лоренцо Медичи. Письма Лоренцо Медичи свидетельствует о его привязанности к этой даме: он послал к умирающей Симонетте Маэстро Стефано, одного из лучших врачей того времени, и велел держать себя в курсе течения болезни. Лоренцо Великолепный так описывает чувства, охватившие его после смерти прекрасной Симонетты, о которой он узнал, находясь в Пизе. Лоренцо пишет, что прочитав письмо, он вышел в сад: «Была ночь, и мы с моим дражайшим другом шли вдвоем, беседуя о поразившем нас несчастье. Погода была ясная, и мы, беседуя, увидели на западе сверкающую звезду, столь яркую, что она своим сиянием затмила не только другие звезды, но и прочие светила, померкшие в ее свете. Любуясь той звездой, я обернулся к другу своему и сказал: Не удивимся мы, если душа этой дивной дамы превратилась в новую звезду или же, вознесясь, соединилась с ней». Также он рассказывает о её похоронах: «С непокрытым лицом несли ее из дома до склепа, и много слез она заставила пролить тех, кто видел ее… Она внушала сострадание, но также и восхищение, ибо в смерти превосходила ту красоту, которую при жизни ее считали не­превзойденной. В ее облике явилась истина слов Петрарки: Прекрасна смерть на лике сем прекрасном». Она похоронена в семейной капелле Веспуччи в церкви Оньиссанти (chiesa di Ognissanti) во Флоренции (построена членом рода Веспуччи в 1383 году). (Джулиано погиб ровно через два года после её смерти, тоже 26 апреля, в результате заговора Пацци). Марко Веспуччи после смерти Симонетты женился второй раз. Своего сына он назвал Джулиано. По мнению некоторых исследователей, это говорит о том, что он знал о связи жены с Джулиано Медичи и не испытывал к нему неприязни. Но также существует версия, что наоборот, Веспуччи были очень оскорблены связью представительницы их рода с Медичи, и будто бы именно поэтому они были вовлечены в заговор Пацци, в котором был убит Джулиано. Во Флоренции Симонетта была открыта для живописи Ботичелли и другими известными художниками. Считается, что с момента их встречи моделью всех Мадонн и Венер кисти Боттичелли была Симонетта. (Боттичелли имел давние взаимоотношения с родом Веспуччи: жил с ними в одном квартале, в 1461—1462 гг. именно по совету Джорджио Антонио Веспуччи он был послан в мастерскую Филиппо Липпи, расписывал дворец Веспуччи, а в 1469 году он был представлен им же влиятельному политику и государственному деятелю Томмазо Содерини, который познакомит его со своими племянниками Медичи). Изображения Симонетты, дошедшие благодаря кисти её современника Боттичелли, являются наиболее известными: её образ поразил художника, и хотя, как считается, она ни разу не позировала ему для мифологических или религиозных полотен, он повторял её лицо, ставшее воплощением идеала флорентийской красоты, из картины в картину — вероятно, по памяти, и во многих случаях уже после её смерти. В.Липатов пишет: «Боттичелли был глубоко несчастлив и счастлив одновременно. Был он, что называется, не от мира сего. Мечтательно пуглив, алогичен в поступках и фантастичен в суждениях. Верил в озарения и не заботился о богатстве. Не построил своего дома, не свил семьи. Но он был очень счастлив тем, что умел запечатлевать в своих картинах проявления Красоты. Он превращал жизнь в искусство, и искусство становилось для него подлинной жизнью». «Портреты женщин редко встречаются у Сандро Боттичелли, но он воспел и прославил Симонетту Веспуччи — женщину, знаменитую своей красотой и любовью. Она была возлюбленной другого человека — Джулиано Медичи. Она — сама Красота, царица всемогущего искусства. И оттого с такой болезненной страстью греет Боттичелли руки у чужого костра. И оттого говорит о Симонетте Веспуччи то, что никогда еще не было сказано ни об одной женщине». Боттичелли завещал, чтобы его похоронили рядом с Симонеттой в церкви Оньиссанти, что и было исполнено через 34 года после её смерти. Одна из стен этой капеллы также украшена его фреской, изображающей Святого Августина, рядом с семейным портретом Веспуччи, написанным Гирландайо. Традиция считать, что идеальной женщиной, вдохновлявшей Боттичелли, в Новейшее время идет, по-видимому, с сочинения Джона Рёскина Ariadne Florentina (1873), она активно использовалась в литературе XIX века; но, как утверждают, собственно легенда о связи Симонетты с полотнами Боттичелли возникла в XV веке и известна благодаря Вазари. «Поэт Михаил Кузмин о Симонетте: «Пробежавшая всю молодость и свою всю жизнь в семь лет (16-23) девушка, почти видение, символ, не человек, которую Боттичелли так везде и рисовал в виде Венер, Мадонн, весен, возлюбленная Лоренцо, воспетая Полициано, восторженная, радостно-удивленная, открытая для всего и всех, легкий, убегающий профиль. Всем несет радость и прелесть жизни, и сама первая это восторженно воспринимающая. И Боттичелли, который видит то, чего никто, ни она сама не видит, её обреченность. Всеобщее моментальное обожание, причем всякому кажется, что все её внимание обращено на него одного, так полна, прямодушна и легка её прелесть. На вечные века символ скоропроходящей молодости.» Тем не менее, следует отметить, что ни одного безусловно точного портрета Симонетты, написанного с натуры и точно атрибутированного, не сохранилось (Вазари свидетельствует, что один профиль с неё был все-таки написан, но идентифицировать его невозможно). До сих пор не утихают споры о том, она ли изображена на всех тех картинах, которые принято связывать с её именем. Кроме того, практически безусловно, что если эти изображения все-таки написаны с Симонетты, то они являются её посмертными портретами, написанными по памяти, с несомненной идеализацией рано скончавшейся красавицы — таков единственный портрет, подписанный её именем (Simonetta Ianvensis Vespuccia — Симонетта «Генуэзка» Веспуччи), созданный Пьеро ди Козимо через полтора десятилетия после её смерти. (Удивление вызывает тот факт, что эту картину Вазари описывает просто как портрет Клеопатры, не упоминая о надписи внизу с именем модели, возможно, в его время её еще не нанесли). Выдающийся исследователь итальянского искусства Гращенков вообще отвергает мысль о том, что её реалистичные портреты сохранились: «литераторы и историки искусства недавнего прошлого почти в каждом женском профиле позднего кватроченто, который стилистически тяготел к Боттичелли (а иногда и вовсе не тяготел), желали видеть образ Симонетты Веспуччи, созданный почти целиком псевдоромантическим воображением авторов XIX века. Помимо упомянутых женских профильных портретов круга Боттичелли образ Симонетты опознавался, например, в картине из бывшего собрания Кук в Ричмонде (Англия), где молодая женщина, изображенная на фоне пейзажа, выдавливает из соска тонкую струйку молока. Но совершенно очевидно, что в этой работе какого-то подражателя Боттичелли мы имеем дело даже не с воображаемым портретом, а с аллегорией Плодородия. Точно также изображением Симонетты традиционно считалась картина Пьеро ди Козимо (Шантийи, музей Конде), написанная им в раннюю пору, около 1485—1490 годов. Картина долгое время находилась во владении семьи Веспуччи, и этот факт объясняет надпись, сделанную у нижней кромки и так смущавшую всех ранних авторов, — „Simonetta Ianvensis Vespuccia“. Однако никого не смутило то, что изображенная на фоне пейзажа с грозовыми облаками изящная девичья полуфигура наделена фантастически причудливой прической, перевитой нитями с жемчужиной, и представлена с открытой грудью, подобно какой-нибудь античной нимфе. С её стройной шеи свисает золотая цепочка, которую обвивает змейка, готовая ужалить свой собственный хвост. Это давало повод называть этот загадочный образ Клеопатрой. Отмечалось также (сообщение И.Борсук), что змея, жалящая свой хвост, — эмблема Лоренцо ди Пьерфранческо Медичи, для которого Боттичелли написал „Весну“ и „Рождение Венеры“. Отсюда следовало предположение, что и картина Пьеро ди Козимо была написана по его заказу. Но как бы ни толковать сюжет этой картины, ясно только одно, что это — не портрет, а идеальный образ all’antica, навеянный классической мифологией. Зная нравы того времени, невозможно допустить, чтобы какая-нибудь именитая девушка или замужняя женщина была бы представлена на портрете с открытой грудью. Такая обнаженность — явное указание на имперсональность образа и его языческие реминисценции». Список отождествляемых произведений: Сандро Боттичелли: Весна (картина Боттичелли), между 1477—1478 годами; Рождение Венеры (картина Боттичелли), Уффици. Ботичелли закончил «Рождение Венеры» в 1485 году, через 9 лет после её смерти. Мадонны, в частности: Madonna della melagrana, Уффицци; Madonna Magnificat. Всего, как считается, Боттичелли написал 4 профильных изображения, которые могут быть изображениями Симонетты: Портрет молодой женщины (Ботичелли, 1480—1485), Штеделевский художественный институт, Франкфурт-на-Майне. Предполагается, что это Симонетта по сходству модели с «Клеопатрой» Пьеро де Козимо. Тем не менее, авторство Боттичелли не доказано, некоторые предполагают, что картина написана Якопо дель Селлайо; «Портрет молодой женщины», (около 1476—1480) Берлинская картинная галерея. В модели некоторые предполагают также мать или жену Лоренцо Великолепного (Лукрецию Торнабуони или Клариче Орсини), поэтому картина фигурирует в Галерее просто как «Портрет молодой женщины». Авторство Боттичелли не доказано. Портрет происходит из дворца Медичи и имеет наибольшие основания считаться картиной, описанной Вазари; «Портрет молодой женщины», (около 1480-1485). Токио, коллекция Марубени. Атрибуция по всем пунктам аналогично оспаривается. «Портрет молодой женщины» (около 1475), Галерея Палатина (Палаццо Питти), Флоренция. Помимо Симонетты, в модели этого портрета также записывают Клариче Орсини или другую любовницу Джулиано — Фьоретту Горини. Атрибуция этого полотна кисти Боттичелли также оспаривается; Венера и Марс , 1483. Согласно одной из версий — парное изображение Джулиано и Симонетты, хотя это предположение отвергается рядом искусствоведов, так как картина из семейного собрания Веспуччи, и в углу изображен герб этого рода — и Джулиано, любовника, там быть не может. Согласно другому предположению, это портрет Марко Веспуччи; А также Афина в «Палладе и кентавре», Правда в «Клевете», дантова Беатриче в цикле рисунков Боттичелли к «Божественной комедии» и т. д. Пьеро ди Козимо: Портрет Симонетты Веспуччи «в образе Клеопатры», 1490 (ок. 1500; до 1520), Шантийи, музей Конде. Посмертный портрет Симонетты спустя полтора десятилетия после её смерти. Её имя написано внизу портрета. Смерть Прокриды, конец XV века, Лондон, Национальная галерея Гирландайо: фреска с изображением Мадонны делла Мизерикордия (1472), защищающей семью Веспуччи в капелле Веспуччи в церкви Оньисанти. Считается, что Симонетта — это единственная женщина, изображённая в группе с непокрытой головой. Америго изображен на фреске в возрасте 18-ти лет. Это — наиболее достоверное её изображение. Вероккио: Женский портрет — скульптурный бюст, предположительное изображение Симонетты, Вашингтон, Национальная Галерея Искусств. (Вероятно, это именно тот бюст Симонетты, который в XIX веке находился в sir Frederick Cook’s collection in Richmond, так как многие произведения из этой коллекции в настоящий момент в Вашингтоне). «Рождение Венеры», Ботичелли. Деталь; «Весна», Ботичелли. Деталь; «Весна», Ботичелли. Деталь; «Мадонна делла Мелаграна», Боттичелли; «Мадонна Магнификат», Боттичелли; «Портрет молодой женщины» в мифологическом образе, Ботичелли (Якопо дель Селлайо?), Франкфурт; «Портрет молодой женщины», Ботичелли (Вазари?), Берлин; «Портрет молодой женщины», Ботичелли(?), Токио; «Портрет молодой женщины», Ботичелли, Флоренция; «Венера и Марс», Ботичелли; «Портрет Симонетты Веспуччи», Пьеро ди Козимо; «Смерть Прокриды», Пьеро ди Козимо; «Мадонна делла Мизерикордия», Гирландайо; «Клевета», Ботичелли. Деталь; Деталь фрески Сикстинской капеллы, Ботичелли. Литература: «Стансы на турнир» (отрывки):

«Она бела и в белое одета;
Убор на ней цветами и травой
Расписан; кудри золотого цвета
Чело венчают робкою волной.
Улыбка леса — добрая примета:
Никто, ничто ей не грозит бедой.
В ней кротость величавая царицы,
Но гром затихнет, вскинь она ресницы
(…)
Возьми она сейчас кифару в руки -
И станет новой Талией она,
Возьми копье — Минервой, а при луке
Диане бы она была равна.
Ей не навяжет Гнев своей науки,
И Спесь бежит ее, посрамлена.
Изящество с нее очей не сводит,
И Красота в пример ее приводит»
Полициано.

Полициано сочинил поэму «Стансы на турнир» (Stanze per la Giostra) в честь Симонетты и Джулиано, где описывался сон Джулиано и явление к нему богини. Когда Полициано приступил ко второй песне «Стансов», Симонетта уже умерла, оттого далее поэма имеет другие интонации. (Интересно, что этой поэме Полициано предшествовали другие «Стансы на турнир», написанные Пульчи в честь другого, более раннего турнира, устроенного Лоренцо Медичи ради его возлюбленной Лукреции Донати). Луиджи Пульчи посвятил ей несколько сонетов. Лоренцо Великолепный посвятил ей строчки в своей Selve d’Amore, а также написал ряд сонетов на смерть Симонетты, в частности, начинающийся строчками O chiara stella che co' raggi tuoi… Из его «Комментариев», в которых автор объясняет пред­меты своих сонетов, мы узнаем, что четыре сонета посвяще­ны смерти дамы, «наделенной такой красотой и благородст­вом, какими не обладала ни одна из живших прежде нее». Для него эта дама была звездой, промелькнувшей на небо­своде и на миг затмившей сияющее солнце, то есть главную музу Лоренцо — Лукре­цию Донати. Полициано написал на её смерть свою знаменитую латинскую строчку Dum pulhra effertur nigro Simonetta feretro. Бернардо Пульчи написал стихотворение на её смерть. Итальянский поэт византийского происхождения Микеле Марулло Тарканиота написал эпитафию на её смерть. В поздней литературе и исторических романах: Морис Хьюлитт, «Quattrocentisteria, How Sandro Botticelli Saw Simonetta in the Spring»; Edwin Lefevres, «Simonetta»; Charles Granger Blanden, «La Bella Simonetta and other poems»; J. H. Graham, «La Bella Simonetta»; Ричард Бёрнс, «Sandro and Simonetta»; Галина Востокова «Симонетта». Исторический роман о жизни Симонетты Каттанеа-Веспуччи, о любви Симонетты и Джулиано Медичи. Издательство «Gitel Publisher House», Нью-Йорк, 2005; Мерседес де Акоста, пьеса «Сандро Боттичелли», где Симонетта фигурирует как главный женский персонаж. Героиня, пораженная художником, приходит к нему в мастерскую и позирует обнажённой. Но поняв, что Боттичелли заинтересован больше своим искусством, чем ею, она убегает, попадает под дождь и простужается, от чего умирает. Американская пьеса; Упоминается в историческом романе «Муки и радости» Ирвинга Стоуна; Упоминается в историческом романе «Флорентийка» Жюльетты Бенцони — в частности, описывается сцена турнира; Испанский поэт Антонио Колинас (Antonio Colinas), поэма «Симонетта Веспуччи», 1970—1974; Роман Claudio Angelini «Il mistero di Simonetta», 1998. Библиография: John Graham. Simonetta Vespucci: Daughter of Portovenere and Symbol of the Renaissance. 1991; John Graham. Sandro Botticelli e la rinascita di Simonetta Vespucci. 1983; Schnitter, Monika A., Botticelli's Image of Simonetta Vespucci. Between Portrait and Ideal, in: Rutger's Art Review 15, 1995; Giovanna Lazzi, Paola Ventrone. Simonetta Vespucci. La nascita della Venere fiorentina, Firenze, Polistampa, 2007. ISBN 978-88-596-0306-1.