Икатель_истины все записи автора

В целях правильного отбора соответствующих контингентов из числа рядового и офицерского состава, проходивших лечение в госпиталях эвакопунктов, в Москве, Харькове, Петрограде, Тифлисе и Саратове учреждаются санаторно-курортные комиссии. Действовавшие лечебницы, увы, имели малую пропускную способность, были, как правило, перегружены и довольно часто не профильными контингентами. У 57,1% всех лечившихся имел место случай смерти пациента.

Немало успело сделать для развития отечественного санитарно-курортного дела и Временное правительство.

Что же касается врачебно-экспертной работы в лечебных учреждениях, то она регламентировалась: приказом № 670 военного министра от 15.10.1914 г., объявившим «Порядок освидетельствования и увольнения больных и раненых нижних чинов и перевода офицеров и нижних чинов, как эвакуированных из действующих армий, так и состоящих на службе в частях вне района военных действий», утвержденными 05.07.1915 г. и «Наставлением для руководства врачебным комиссиям при освидетельствовании эвакуированных из действующей армии офицеров и Расписанием болезней и физических недостатков, не препятствующих эвакуированным офицерам: 1) продолжать строевую службу и 2) продолжать службу на нестроевых или административных должностях».

В этой связи представляется неправомерным мнение, что в рассматриваемом периоде власть предержащие не заботились о пополнении Русской армии за счёт выздоровевших раненых и больных. Документы свидетельствуют об обратном. Уже в 1914 г. проблема своевременного возвращения в армию раненых и больных офицеров и нижних чинов из лечебных учреждений тылового эвакуационного района приобретает для командования особую остроту. Об этом, в частности, свидетельствует содержание директив ГУГШ от 30 ноября и 3 декабря 1914 г., направленных главным начальникам снабжений военных округов по указанию не менее как августейшего Верховного Главнокомандующего. В целях успешного решения указанной проблемы требовалось сформировать в каждом округе подвижные врачебные комиссии для проведения без излишних формальностей освидетельствования выписанных из лечебных учреждений офицеров и нижних чинов и разделения их по степени состояния здоровья на 4 категории. К первой из них должны быть отнесены выздоровевшие и подлежащие направлению в действующую армию, ко второй – не вполне выздоровевшие, но пригодные по выздоровлении для дальнейшей боевой работы; к третьей – поправившиеся от тяжелых поражений и болезней, которые однако по состоянию своего здоровья не могут в дальнейшем нести трудности боевой службы, но вполне годны для выполнения разного рода работы в обстановке мирного времени; к четвертой – совершенно не способные к службе. Офицеры первой категории подлежали незамедлительному отправлению к дежурному генералу штаба при главнокомандующем армиями своего фронта для дальнейшего направления в свои части. Офицеры второй категории подлежали по распоряжению окружного начальства возможно чаще подвергать самому строгому осмотру соответственных комиссий на предмет их немедленного перечисления в случае полного выздоровления в первую категорию. Офицеров третьей категории требовалось тотчас же по мере требования и степени пригодности их к исполнению «того или иного рода мирной службы» привлекать к замещению различных должностей и прежде всего в запасных батальонах и в военно-учебных заведениях. Офицеры, отнесенные к четвёртой категории, увольнялись в отставку. В данной директиве устанавливалось двукратное (к 1 и 15 числам каждого месяца) направление в штаб при Верховном главнокомандующем списков эвакуированных офицеров с разделением их на указанные категории.

В марте 1917 г. созданный Временным правительством Объединенный комитет военно-санитарных организаций предложил возобновить работу по освидетельствованию раненых и больных, подлежащих выписке из лечебных учреждений. Для этих целей рекомендовалось лазаретам, располагавшим достаточным количеством врачей, образовывать комиссии по освидетельствованию под председательством избранного из их состава специалиста. Те же лазареты, где такие возможности отсутствовали, должны были приписываться к соответствующим лечебным учреждениям. Однако проведение в жизнь такого освидетельствования затруднялось наличием устаревших Расписаний болезней и телесных недостатков.

Любопытный документ обнаруживается в фондах Центрального государственного военно-исторического архива, ярко демонстрирующий в какой-то мере уважение верхов по отношению к тем, кто непосредственно умирал в окопах и в атаках. Это – приказ № 1835 Главнокомандующего армиями Западного фронта от 18 августа 1915 г., объявивший повеление Верховного Главнокомандующего, чтобы тех офицеров и нижних чинов, которые были уже дважды эвакуированы по получении ранения, контузии или вследствие отравления удушливыми газами, в случае выбытия из строя по этим причинам в третий раз, не возвращать в ряды строевых частей, а зачислять в кадровый состав запасных батальонов, даже при условии их полной пригодности, за исключением лишь тех, которые заявят о своем желании вернуться в строй. Не следует однако обольщаться – к 1917 г. последних, по всей видимости, было не столь много. Об этом можно косвенно судить по содержанию одного из приказов по Петроградскому военному округу, изданному в сентябре 1917 г. В нем, в частности, констатировалось, что по донесению начальника окружного военно-санитарного управления, многие солдаты, будучи освидетельствованными во врачебных комиссиях и признанными годными к службе, толпами являются к воинским начальникам или в окружное военно-санитарное управление с требованиями нового переосвидетельствования и заявлениями на якобы неправильные и несправедливые действия указанных комиссий. Далее в приказе разъяснялось, что во всех врачебных комиссиях, производящих медицинское освидетельствование, обязательно присутствуют представители солдатских организаций, которые вполне гарантируют интересы свидетельствуемых, и решение этих комиссий являются окончательными.

В случаях инвалидности действовали утвержденные 19 октября 1914 г. «Правила об условиях принятия в покровительство Александровского комитета раненых и тяжелораненых генералов, штаб-офицеров и обер-офицеров и других чинов соответствующих званий и также семейств означенных чинов, убитых и от ран умерших».

С Первой мировой войны берет начало установление в русской армии особых отличительных знаков в виде разных по цвету нашивок на рукаве для возвратившихся в строй после лечения раненых, контуженных, отравленных газами генералов, штаб- и обер-офицеров, нижних чинов и врачей. Положение об этих знаках отличия было введено в приказом начальника штаба Верховного Главнокомандующего от 9 декабря 1916 г.

Действие этого приказа распространялось на военнообязанных врачей, зауряд-чиновников и санитаров, находившихся на службе в РОКК, а также на всех указанных лиц, которым перевязка была сделана на месте, без их эвакуации в тыл, но имевших соответствующую запись в Перевязочном свидетельстве и в Послужном списке.

Забота об инвалидах войны после февраля 1917 г. была проявлена созданием, взамен Александровского комитета о раненых, «Верховного совета по призрению раненых и увечных воинов и семей лиц, призванных на войну», подведомственных ему Петроградского, Московского и Кавказского комитетов соответствующего предназначения. Постановлением Временного правительства от 21 марта 1917 г. как сам Верховный совет, так и его местные комитеты были переданы в ведение военного министерства. А так как дело учета инвалидов войны, особенно рядового состава с началом войны было изрядно запущено, то еще в январе 1917 г. объявляется всероссийская перепись данной категории жертв войны. Общее руководство этим мероприятием возлагается на особую комиссию Верховного совета, наблюдение же за её правильностью – на постоянных членов этой комиссии на местах. В тех городах и селениях, на которые распространялось действие городового и земского положений, перепись инвалидов войны была возложена на Всероссийские Союз городов и Земский союз, а также на Кавказский комитет, Сибирское и ему подобные Общества помощи раненым и больным воинам. При особой комиссии действовали статистическое отделение и особое статистическое совещание. Каждому инвалиду выдавалась специального содержания книжка, в которой регистрировались все акты по оказанию ему помощи.

14.05.1917 г. Временное правительство постановило указанный выше Верховный совет, а также подведомственные ему комитеты и их местные отделения передать из ведения Военного министерства в недавно созданное Министерство государственного призрения. Вместо Верховного совета здесь учреждается Временный главный комитет помощи военно-увечным. Его первое заседание под председательством министра государственного призрения Д. И. Шаховского состоялось 27 июня. Было принято решение создать Временное бюро помощи военно-увечным в составе 9 чел., а при нем – ряд отделов (медицинский, курортный, призрения, протезирования, учебно-трудовой, трудовой помощи, популяризации, финансово-отчетный, мастерских, артелей и общего делопроизводства). Одновременно принимается решение об образовании врачебно-технической, протезной, психиатрической, санаторно-курортной и учебно-трудовой комиссий.

По всей видимости, несмотря на принимавшиеся меры, дела с организацией всесторонней помощи инвалидам войны обстояли не совсем благополучно. Об этом свидетельствует, в частности, корреспонденция, опубликованная в начале 1917 г. в Вестнике Временного правительства. В ней сообщалось: «Общегосударственный комитет помощи военно-увечным, ввиду поступления к нему заявлений о случаях обращения военно-увечных за подаянием издал по общежитиям военно-увечных приказ, в котором указывалось, что помощь военно-увечным в настоящее время настолько уже организована, что исключает какую бы ни было необходимость снискивать пропитание нищенством. Поэтому комитет, обращая внимание не нетерпимость тунеядства инвалидов, предлагает комитетам общежитий и всем увечным воинам следить за своими товарищами и не допускать попрошайничества». Указывалось, что «уличенные в прошении милостыни будут  высылаться на родину».

29 июня1917 г. постановлением Временного правительства при Министерстве государственного призрения учреждается вместо Временного бюро Общегосударственный комитет помощи военно-увечным, а при нем – постоянное бюро. На него была возложена разработка планов помощи военно-учебным и обсуждение мер к повседневному проведению этой помощи в жизнь, ее объединению и согласованию.

Организация помощи военно-увечным на местах была возложена на городские и земские комитеты, исключения, передаются в ведение городского и губернского самоуправления.

В годы Первой мировой войны не были забыты погибшие на фронтах войны. 15 августа 1916 г. создается «Всероссийское общество памяти воинов русской армии, павших в войну с Германией, Австрией и Турцией», в тот же день принятое под августейшее покровительство. Главный совет этого общества вскоре обратился в Святейший Синод с ходатайством об установлении особого дня в году «для поминовения павших, для их общерусского молитвенного воспоминания, дня забот об их могилах, дня благоговейной памяти их подвигов, национального праздника в честь героев». И таким днем назначается 11 мая – «день памяти словенских первоучителей и первых борцов против немецкого засилья Кирилла и Мефодия, дабы дать возможность учащимся устраивать древонасаждения вокруг могил павших воинов».

Вдовы и сироты врачебного персонала, а также сироты обоего пола этих лиц, обучавшихся в высших учебных заведениях, по написании соответствующего содержания прошения в адрес начальника ГВСУ имели право на получение пособия из благотворительного капитала, некогда завещанного бывшим лейб-медиком баронетом Я. В. Виллие и подтвержденного приказом № 542 военного министра от 2 августа 1917 г. По состоянию на 1 января этого года капитал составлял 196 600 рублей. На выдачу пособий ежегодно отчислялось не более половины по капиталу процентов, а оставшаяся половина присоединялась к основному капиталу.

Противоэпидемическое и санитарно-гигиеническое обеспечение войск Санитарно-эпидемическая обстановка, с которой Россия вступила в Первую мировую войну, была явно неблагополучной. В 1913 г. заболеваемость населения инфекционными болезнями (на 10 тыс. чел.) достигала: гриппом – 222, корью – 32.9, дизентерией 31,4, коклюшем – 31,3, дифтерией – 31,1, скарлатиной – 28,3, брюшным тифом и паратифами – 26,6, сыпным тифом -7,3, натуральной оспой -4,4, возвратным тифом – 1,9. Весьма распространенными среди населения страны социальными заболеваниями являлись туберкулез и сифилис. Число больных туберкулезом за период с 1908 г. (на 10 тыс.) населения увеличилось с 25,6 до 53,9, а сифилисом – с 70,0 до 76,8.

Из года в год регистрировалась заболеваемость холерой. Так, в 1910 г. этой особо опасной болезнью заболело 212 тыс. чел., из которых 100 тыс., или почти 50% умерли. В разгар Первой мировой войны эпидемией холеры было охвачено 43 976 человек. Положение усугублялось тем обстоятельством, что профилактические мероприятия в России (кроме противооспенных) носили нерегулярный характер, проводились лишь в экстренных случаях. В результате смертность от инфекционных болезней, даже в наиболее развитой Европейской части России, постоянно держалась на высоком уровне, достигая в 1911 г. – 467, в 1912 г. – 397, а в 1913 г. – 467 чел. на 100 тыс. населения.

Накануне войны в огромнейшей стране имелось всего 373 санитарных врача, 12 микробиологических институтов, 20 санитарно-бактериологических и 60 гигиенических лабораторий, 13 дезинфекционных станций и 56 дезинфекционных пунктов. В противоэпидемической работе господствовала ориентация на лечебную, а не на профилактическую медицину. На медицинских факультетах университетов профилактические дисциплины были представлены только экспериментальной гигиеной. Исключение составляли лишь Московский университет, где еще в 1812 г. Г. Н. Габричевский начал читать самостоятельный курс бактериологии, и Военно-медицинская академия, в которой в июне 1894 г. была учреждена кафедра общего учения о заразных болезнях с практическим и систематическим курсом бактериологии во главе с сыном С. П. Боткина С. С. Боткиным (1859–1910), а с 1898 г. – Н. Я. Чистовичем (1860–1926).

Инфекционная заболеваемость в русской армии на протяжении всего периода между Русско-японской и Первой мировой войнами была высокой. Особенно большое распространение получил брюшной тиф. В период с 1906 г. по 1909 г. брюшнотифозная заболеваемость равнялась 5,5–5,6%, в последующие три года – 5,2–4,9–4,5%. Не меньшей по своим масштабам была и смертность от этой болезни, достигавшая в 1906 г. своего максимума – 0,9%. В последующие годы этот показатель не превышал 0,89% (1910 г.) и 0,64% (1912 г.).

Заболеваемость сыпным тифом в русской армии в 1912 г. составляла 1,13%, а по таким инфекциям, как грипп и дизентерия – 33 и 0,6% соответственно. С таким неблагополучным санитарно-эпидемическим состоянием населения, армии и страны вступила Россия в первую мировую войну.

И все же, как это и ни покажется странным, первые месяцы войны не дали относительного повышения инфекционных заболеваний в армии. Но впоследствии, как писал Л. С. Каминский (1929), «она стала тем очагом, откуда эпидемии перебрались в глубь страны».

Военно-медицинская противоэпидемическая организация русской армии как в мирное, так и военное время, несомненно, находилась в несколько лучшем состоянии, чем соответствующая служба в системе гражданского здравоохранения. Армия была опорой монархии, и о её боеспособности проявлялась особая забота. Здесь консультантами были крупнейшие представители медицинской науки того времени. Возможно, именно поэтому перед началом и в ходе первой мировой войны ГВСУ выпускаются хорошо продуманные руководящие документы по вопросам профилактики и борьбы с заразными болезнями в войсках. В частности, 18 и 25.07.1914 г. вводятся в действие переработанные «Наставление об охранении здоровья войск действующей армии» и «Инструкция для сортировки заразных больных и перевозки их в военно-санитарных поездах», а в 1915 г. – «Инструкция о мероприятиях против развития и распространения заразных болезней в армии».

Особенно ценным был третий документ. Он содержал в себе конкретные научно обоснованные «меры по предохранению от заразных болезней и предотвращению распространения их, а также описание средств и методов дезинфекции». В качестве приложения к Наставлению издаются указания по профилактике, диагностике и лечению дизентерии («О дизентерии»), «Инструкция для производства предохранительных прививок против брюшного тифа», «Описание и правила пользования пароформалиновой дезинфекционной камерой», а также «Инструкция для истребления платяных вшей».

К сожалению, эти официальные документы и содержащиеся в них рекомендации в условиях неблагополучного, а в отдельных губерниях России и чрезвычайного санитарно-эпидемического состояния, отсутствия какого-либо плана проведения в армии противоэпидемических мероприятий в значительной мере оставались не более как благими пожеланиями.

Архивные документы, исследования авторов разных лет, несмотря на разноречивость содержащихся в них цифровых данных, свидетельствуют о неуклонном росте в русской армии инфекционной заболеваемости.

В конце 1914 г. были отмечены вспышки холеры под Варшавой, в Галиции. Они повторились в 1915 г. в связи с беженством. В том же году увеличивается заболеваемость личного состава армии брюшным тифом. Зимние месяцы 1915–1916 гг. дали вспышку возвратного тифа. Нельзя не отметить развитие малярии на Румынском фронте, которой в 1917 г. заболело 42 800 человек. Характерным явилось возрастание в армии числа заболеваний цингой.

Максимальная инфекционная заболеваемость на всех фронтах (особенно на Северном и Кавказском) отмечалась на завершающем этапе войны, что было вполне обоснованным явлением.

По объявлении мобилизации русской армии одновременно с другими учреждениями медицинской службы шло формирование штатных дезинфекционных отрядов. К февралю 1917 г. действующая армия обеспечивалась 57 дезинфекционными отрядами. Весной 1916 г. в каждом корпусе создается по одному санитарно-гигиеническому отряду. Значительную помощь военному ведомству оказали общественные организации, сумевшие к началу июня 1918 г. сформировать и направить на театр военных действий 43 санитарно-гигиенических, 90 дезинфекционных отрядов, 11 бактериологических лабораторий.

Следует отметить, что вообще выполнение преимущественной части мероприятий по противоэпидемическому обеспечению Русской армии взяли на себя общественные организации. Так, в начале августа 1914 г. были объявлены циркуляром Главного управления Российского общества Красного Креста «санитарные мероприятия, обязательные при проведении на путях следования войск и призываемых контингентов».

В марте 1915 г. Всероссийскими Земским союзом и Союзом городов, при основном авторстве Л. А. Тарасевича, А. Н. Сысина, З. П. Соловьева разрабатывается план согласованных и научно обоснованных противоэпидемических мероприятий на фронте и в тылу действующей армии. Однако, ввиду многоведомственных барьеров в системе управления здравоохранением страны, этот план остался нереализованным. Возникшие на фронте и в прифронтовой полосе отдельные вспышки инфекционных болезней своевременно локализованы не были. Беженство гражданского населения еще более усугубляло обстановку, и к началу 1915 г. эпидемические заболевания распространились почти по всем губерниям и областям России.

Развертывание полевых инфекционных госпиталей как штатных средств военным ведомством вовсе не предусматривалось. «Инструкцией о мероприятиях против развития и распространения заразных болезней в армии» для приема инфекционных больных из действующей армии предписывалось всего лишь «открытие известного числа особых заразных лазаретов, выделенных из числа приданных дивизиям, или запасных полевых госпиталей».

В «Инструкции для сортировки заразных больных и перевозки их в военно-санитарных поездах» упоминаются «специальный эпидемический госпиталь, приданный сборному пункту», «изоляционные отделения общих тыловых госпиталей» и «слабосильные команды для заразных». Но это опять же были нештатные формирования.

Изучение архивных источников позволило получить сведения, которыми в свое время не располагало ГВСУ. К середине октября 1915 г. на всех фронтах действовало 192 инфекционных госпиталя всего на 25 162 места. Из указанного числа госпиталей 109 (56%) принадлежали общественным организациям. Кроме того, в тылу Юго-Западного и других фронтов, вне населенных пунктов, были построены так называемые «заразные городки» – группа госпиталей барачного типа каждая на 2-3 тыс. мест. На Юго-Западном фронте насчитывалось 6 таких городков. Эвакуация больных в эти городки велась с головных эвакопунктов, минуя тыловые эвакопункты.

Основные положения об организации эвакуации инфекционных больных были изложены в упоминавшейся выше «Инструкции для сортировки заразных больных и перевозки их в военно-санитарных поездах». Пренебрегая положениями этой инструкции, запрещавшей эвакуацию инфекционных больных в тыл страны, «эвакуаторы» (так называли врачи строевых офицеров, причастных к эвакуационному процессу) закрывали глаза на массовый вывоз с фронтов таких больных.

В 1915 г. для госпитализации инфекционных больных в 44 губерниях и областях России имелось 149 «заразных» госпиталей и лазаретов всего на 169 453 места. Для вывоза инфекционных больных было выделено 26 «заразных» санитарных поездов. Как подчеркивал Е. И. Смирнов, «такой факт можно скорее назвать не борьбой с инфекционной заболеваемостью, а распространением ее по всей территории страны».

С целью уменьшения, а при возможности и прекращения поступления инфекционных больных в лечебные учреждения тыла страны и в войска в апреле 1915 г. по решению Главных комитетов Всероссийских Земского союза и Союза городов, а с ноября того же года уже по приказу Верховного начальника санитарной и эвакуационной части на «путях следования больных по линии распределительных пунктов» (в Проскурове, Бердичеве, Житомире, Вильно, Двинске, Минске, Смоленске, Бродах, Волочинске, Гомеле, Брянске, Киеве, Полтаве, Тифлисе и Баку) впервые в противоэпидемической практике развертываются изоляционно-пропускные пункты и инфекционные («заразные») госпитали-заслоны, а на внутренних водных путях – врачебно-наблюдательные пункты. Однако такие важные документы, как «Правила санитарной службы изоляционно-пропускных пунктов на железной дороге», «Правила для предупреждения разноса заразных заболеваний воинскими командами различных назначений и партиями беженцев, переселенцев, рабочих и военнопленных», «Таблицы сроков выдержки подозреваемых по заразе и заразных лиц» были введены в действие только 21.03 1916 г. До 1916 г. изоляционно-пропускные пункты обслуживали только перевозимых по железной дороге раненых, больных и военнопленных. Однако в связи с распространением заболеваний тифом и холерой на эти пункты возлагается, начиная с 1916 г., также осмотр проходящих воинских эшелонов и даже пассажирских поездов.

К сентябрю 1916 г. на театре военных действий и во внутреннем районе страны действовало около 100 изоляционно-пропускных пунктов всего на 7300 мест.

Большую работу по проведению дезинфекционных мероприятий в полосе отчуждения, в местах размещения эвакопунктов проделали также военные железнодорожные санитарно-дезинфекционные отряды. На своем оснащении они имели химико-гигиеническую, бактериологическую лаборатории и дезинфекционную камеру. К марту 1915 г. работали 11 таких отрядов.

Обнадеживающим было такое важное мероприятие, как вакцинация против брюшного тифа и холеры, начавшая проводиться во всех частях войск, учреждениях и заведениях военного ведомства в военных округах внутреннего района и на основании «высочайшего повеления», последовавшего 14 августа 1915 г., а также приказа военного министра от 17 августа того же года. Первая вакцинация на добровольной основе более 5700 чел. проводится в мае 1914 г. в войсках Туркестанского военного округа. Результаты оказались неплохими. 02.04.1914 г. Военно-санитарный ученый комитет одобрил «Инструкцию для производства предохранительных прививок против брюшного тифа».

Согласно существовавшим в то время положениям, противотифозные прививки рядовому составу, отправлявшемуся на пополнение в действующую армию, должны были проводиться в «местах формирования маршевых рот». Как свидетельствуют документы, «к сожалению, на деле это не соблюдалось». Что же касается вакцинации личного состава действующих войск, то она проводилась по распоряжению главнокомандующих фронтов «лишь при особо благоприятных обстоятельствах во время боевого затишья». По существу, вакцинация проводилась при особо неблагоприятных к тому обстоятельствах, когда появлялась массовая заболеваемость брюшным тифом.

Последующая прививочная работа позволила резко снизить заболеваемость брюшным тифом в русской армии с 16,7% в 1915 г. до 3,13% в 1916 г.

После февраля 1917 г., как было констатировано на одном из заседаний Лабораторной комиссии при Центральном военно-санитарном совете фронтов, отмечалось резкое снижение объема прививочной работы на фронтах в связи «с отказом солдат прививаться». Было принято решение «о возложении на эпидемические, санитарно-гигиенические, дезинфекционные и прививочные отряды содействия в распространении культурно-просветительных мер по борьбе с заразными болезнями в контакте с санитарно-бытовыми комитетами, санитарными советами армий и фронтов и культурно-просветительным комитетом при ГВСУ».

В связи с крайне слабой развитостью технической базы страны русская армия имела самую отсталую в то время полевую санитарную технику. Отсутствие полевых установок по очистке и обеззараживанию воды, недостаток и примитивное оборудование водосборного транспорта, несовершенная конструкция полевых кухонь и хлебопекарен, полное отсутствие портативных комплектов банно-прачечных установок ставили войсковую противоэпидемическую организацию в беспомощное, а подчас и в безвыходное положение.

Именно в Первую мировую войну окончательно осознается необходимость создания подвижных механизированных прачечных. Военное ведомство не имело в своем распоряжении ничего подобного. И здесь на помощь армии пришли общественные организации, наладившие изготовление подвижных горяче-воздушных дезинфекционных камер типа «Гелиос» и пароформалиновых камер. Их же силами было сформировано 1126 банно-прачечных отрядов и бань, 299 механических и ручных прачечных, более 13 банно-прачечных поездов.

Таким образом, в Первой мировой войне наблюдалось увеличение номенклатуры санитарно-гигиенических и противоэпидемических учреждений. В их числе были корпусные санитарно-гигиенические отряды, дезинфекционные отряды дивизий, подвижные лаборатории (в вагонах), банно-прачечные поезда, изоляционно-пропускные пункты, прививочные отряды и др. Однако организация противоэпидемического обеспечения войск оставалась неудовлетворительной, а в ряде вопросов ухудшилась по сравнению с Русско-японской войной. Это выражалось, в частности, в децентрализации управления противоэпидемическими учреждениями, рассредоточении их по дивизиям и корпусам. Недостаток специалистов, технических средств и оборудования (например, дезинфекционных камер) приводили к тому, что предусмотренные штатом противоэпидемические учреждения дивизий и корпусов не были укомплектованы полностью, а в распоряжении начальников санитарных отделов армий и санитарных служб фронтов не было достаточных сил и средств для оперативного использования их по назначению в войсковых соединениях и тыловых учреждениях.

Видный отечественный эпидемиолог К. В. Караффа-Корбутт в своей публикации «Борьба с инфекционными болезнями в действующей армии в условиях текущей кампании» (Пг.,1916), обобщив накопленный опыт противоэпидемической работы в войсках, впервые сформулировал важнейшие принципы военной эпидемиологии: «Санитарные мероприятия в районе военных действий армии должны распространяться и на гражданское население»; для руководства противоэпидемическим делом надо готовить специалистов-эпидемиологов, а для проведения соответствующих мероприятий иметь штатные санитарно-эпидемиологические учреждения; на путях подвоза и эвакуации должны действовать надежные противоэпидемические «фильтры»; выявленные инфекционные больные должны лечиться на месте, без их эвакуации в тыл.

Основные итоги работы медицинской службы

Как писал Е. И. Смирнов (1942), «возвращение в строй раненых и больных есть главная задача военной медицины». Каким же образом она была в конце концов решена в России?

В силу известных военно-политических обстоятельств, сложившихся в стране после 1917 г., санитарно-статистический отчет по Первой мировой войне составлен не был. Существующие в литературе сведения о возвращаемости в строй раненых и больных по выздоровлении во время Первой мировой войны остаются разноречивыми.

А. И. Замятин (1926), ссылаясь на официальные источники, называет следующие цифры возвращаемости раненых и больных в строй. С августа 1914 г. по январь 1916 г. из 2 054 487 раненых и больных в строй направляется 1 160 180 выздоровевших чел., или 56,4% (в среднем по 60 тыс. в месяц). В 1916 г. из 1 775 554 находившихся на лечении раненых и больных выздоровели и пополнили армию 549 756 чел., или 30% (в среднем 45 тыс. в месяц). За период с января по апрель1917 г. из 901 555 раненых и больных в строй было поставлено 288 535 чел., или около 32% их общего числа (в среднем по 57 тыс. в месяц).

Таким образом, из всего числа поступивших на лечение 4 711 596 раненых и больных в строй возвращается 1 998 471 чел., или 42,4%. Однако, ссылаясь на данные В. Г. Абрамова, А. И. Замятин склонен считать этот показатель значительно большим – 62%.

По данным П. В. Абрамова (1948), из лечебных учреждений армий в строй возвратились из числа солдат 46,5% раненых и 44 % больных, а из числа офицеров – 54% и 68% соответственно. Из лечебных учреждений внутреннего района страны по выздоровлении было направлено в действующую армию около 50% раненых и 55% больных солдат, а также около 72% раненых и 70%больных офицеров.

Е. И. Смирнов (1942) на основе изучения архивных материалов и публикаций врачей – участников Первой мировой войны пришел к выводу, что в русской армии процент возвращенных в строй из числа раненых, контуженных и отравленных газами не превышал 50.

Комментируя этот невысокий показатель результатов деятельности медицинской службы «языком абсолютных цифр», Е. И. Смирнов (1940) считал, что эта цифра адекватна потере действующей армией не менее 1,5 млн. раненых и контуженных. В германской армии процент раненых, возвращенных в строй, равнялся 76, а во французской – достигал 75-82.

Итак, по имеющимся на сегодняшний день литературным данным, в русской армии в годы Первой мировой войны 1914 – 1917 гг. в строй было возвращено примерно 40-50% всех раненых и 62% всех больных, а в целом – около 42,4% всего числа раненых и больных.

Мы, таким образом, имели возможность убедиться в крайней сложности условий работы медицинского персонала русской армии во время Первой мировой войны. Однако, несмотря ни на какие трудности, русские врачи, фельдшера, сестры милосердия, санитары и носильщики со свойственным им мужеством выполняли свой долг перед ранеными и больными соотечественниками. «Особенно надлежит отметить о ревностных и самоотверженных трудах, проявленных лицами медицинского персонала при борьбе с заразными болезнями», – подчеркивал в своем отчете Верховный начальник санитарной и эвакуационной части в Империи принц А. П. Ольденбургский.

По сведениям Комиссии, изучавшей санитарные последствия Первой мировой войны общие потери медицинского персонала русской армии составили 6218 человек, в том числе 898 были ранены и поражены отравляющими веществами, 4472 перенесли различные болезни, 848 погибли и умерли. По данным В. М. Тарасонова (1968), общие потери медицинского персонала русской армии составили примерно 5010 чел., в том числе среди врачей – 386, классных фельдшеров – 690, ротных фельдшеров – 434, носильщиков – около 3500 человек.

Столь значительные потери среди русского «медицинского сословия» при недостаточно высокой результативности его труда – яркое свидетельство, с одной стороны, неоправданности этих жертв, а с другой, неспособности тогдашнего бюрократического государственного аппарата России обеспечить эффективную деятельность созданной в ходе войны системы военно-медицинской организации.

Таким образом, из представленного выше материала видно, что медицинская служба русской армии подошла к событиям Октября 1917 г., имея довольно стройную свою организацию в системе оперативных армейских и фронтовых объединений, но, к сожалению, с укоренившейся практикой недопущения военных врачей к руководству лечебно-эвакуационным обеспечением войск. Более того, это обеспечение оказалось рассредоточенным по нескольким ведомствам, работу которых должно было объединить созданное уже в ходе Первой мировой войны Управление Верховного начальника санитарной и эвакуационной части в Империи. Однако оторванное от фронтов, отказавшееся фактически от руководства эвакуационным процессом, оно не внесло существенного улучшения в организацию медицинского обеспечения русской армии. Не дало видимых результатов и создание 29 июня 1917 г. Временным правительством вместо этого управления Центрального военно-санитарного совета фронтов, а также Главного военно-санитарного совета при ГВСУ.

Сложившаяся в рассматриваемом периоде медицинская служба отдельной (частной) армии и фронта, кроме органов управления, включала в свой состав комплект вполне организационно оформившихся штатных медицинских подразделений, частей и учреждений. Именно с этих времен их качественный состав, функциональное предназначение, место в общей схеме построения лечебно-эвакуационного обеспечения Сухопутных войск, принципы развертывания и организации работы стали традиционными для их медицинской службы в послеоктябрьском периоде отечественного военного строительства.

 

*Был торпедирован немецкой подводной лодкой и затонул с находившимися на нем ранеными, больными и медицинским персоналом. 4 мая этого же года в связи с этим и другими случаями начала свою деятельность так называемая Чрезвычайная следственная комиссия для расследования нарушений законов и обычаев войны австрийцами и германскими войсками. Эта проблема обсуждалась также на заседании Международной конференции обществ Красного Креста, проходившей с 28.11 по 1.12 1915 г. в Стокгольме с участием и делегации России.

Гладких П.В.

Военно-историческое наследие Первой мировой войны в Республике Беларусь и Российской Федерации : проблемы изучения, сохранения и использования : сб. науч. ст./Учреждение образования "Гродненский гос. ун-т им. Я.Купалы"; Ред. коллегия: А.Н. Нечухрин, С.А. Пивоварчик, В.А. Белозорович, С.В. Донских, М.В. Мартен.- Гродно : ГрГУ им. Я. Купалы, 2016http://uctopuk.info/article/medicinskaya-sluzhba-r...voy-mirovoy-voyne-1914-1917-gg