Выступление генерального директора «СЭ» перед редакцией. 20-08-2012, расшифровка разговора, часть первая



Иван Рубин (генеральный директор Спорт-Экспресса): Значит для начала вот этот протокол. Здесь 49 подписей и я так понимаю, что кто-то еще был в отпуске... Теперь меня интересует следующее: а почему не все собрались? Дзичковский, например. Вайцеховская. Вот вы –инициативная группа. Вы, так сказать, коллектив. А почему нету Войцеховской? Она учредитель, между прочим.

Она уехала в Вену отдыхать. Потом приезжает сюда и говорит,что ей насрать на все, забывая о том, что она несет ответственность здесь тоже за ваш дух, даи вообще, за честь марки. Забывая даже о том... Требуя свою зарплату и говоря: передайте Рубину, что я, как Рабинер, пойду в Трудовую Комиссию. Забывая о том, что ей полтора года назад я дал 20 тысяч долларов из своего кармана... Ну, взаймы, конечно... На то, чтобы она себе сделала челюсть, и она три месяца лежала в больнице, на эти деньги. И получала еще свою зарплату. Это я вам говорю о том, на каком поводу вы идете.

Вы все не просто так здесь. Вы отобраны, вы лучшие. Вас здесь холят, лелеют. На вас рассчитывают, но наступили тяжелые времена. Они идут волнами. 98-й год вспомните. Закрыли два издания. Мы выжили благодаря интернету. 2008-й проехали. Смерть Владимир Михалыча. Это грандиозная потеря, которую до сих пор, к сожалению, не восполнить. Я думаю, что именно из-за этого ситуация вышла из вот таких берегов. А где Беленький, кстати?

(Голос из зала) В командировке.

Рубин. В командировке... Значит Беленький приходил ко мне, поджав хвост, иговорил: «Спасите меня, пожалуйста, от бандитов, в лице боксерской ассоциации». Я его спас. Только я задал ему вопрос, говорю: «Саш, только честно скажи, потому что с бандитами надо разговаривать в открытую, деньги брал? Брал...» Ну и с кем вы идете-то? Таких примеров могу привести еще несколько. Рассказываю – почему... Потому что «СЭ» для меня – это семья. А где Сергиенко? Которого послали на три буквы, и он это съел.

(Голос из зала). В отпуске

Рубин: В отпуске... А почему-то подпись стоит. Где они все? Где они все? Униженные, развращенные... ворюги! Я не буду говорить о нашем еще одном учредителе, который сбежал отсюда. Я думаю, знаете о ком речь. Вот эта гниль вся, как ни странно, обосновалась в редакции, среди великих журналистов. Величайших. У меня один вопрос: «Если вы видели, что все так плохо, что вам на все, на всех насрать, в том числе и на Рубина, почему никто из вас не уволился? Че вы сидели? Че вы хотите от меня? Выжать меня до конца?» Значит, для меняэто «нож в спину». И, конечно же, у вас просьба через Гескина, не применять никаких санкций. Ну это еще очередная глупость ваша, и трусость. Потому что никогда в жизни я здесь никого никого в редакцию на работу не принимал и не увольнял отсюда.

Рабинера кто распустил? Вся редакция ходила и ныла, что он уже «вот здесь сидит». И кто, впервую очередь? Ситуация вышла из-под контроля, Рабинер, грубо говоря, сам себя высек. Мимо этого пройти я не мог уже. Эту историю все знают. Когда он меня поливал грязью на всех углах, выворачивая факты, хоть один ко мне пришел? Хоть один человек ко мне пришел из редакции? Вообще кто-нибудь когда-нибудь меня благодарил за что-нибудь? Чего вы от меня требуете?

Вы знаете, что уже Бавария отделяется от ФРГ. Потому что они не хотят кормить других. А я вас тащу. Потому что для меня это было вслепую. Для меня имя «Спорт-Экспресс» – не пустойзвук, а для вас это разменная монета. Идите, давайте! Что вы сейчас наделали? Вы сейчаснаделали такой шум, что мне сейчас перекрыли кислород просто везде. Все держалось на доверии, на нашем добром имени. Поставки бумаги, невыплоченные долги, кредиты. Все, сейчас все стали в очередь. И говорят: «Все, мы сейчас арестовываем все ваши счета, и адиос! До свидания!» Вы что хотите, чтобы я сейчас в течении 10 дней зарплату выплатил? Вы чего вообще? Вы малые дети тут. А самое ужасное... Самое ужасное, что вы кучковались здесь. Выспелись там в Лондоне (а я это знаю прекрасно), вкусили там красивой жизни, почувствовали себя Абрамовичами, вы были вхожи везде, у вас свой офис...Приехали! А потом мне звонит какая-то наглая морда и говорит: «Мы тут...» Да кто вы такие вообще? Величайшие... Да у нас этих величайших было... старожили знают. И кто они сейчас? Где Кудинов? Где эти, где те?И где тот же Рабинер? А вы стучите...

(Вздыхает) Я просто рассказал вам какие-то факты. Был бы здесь Беленький, в лицо это сказалбы. Я не могу с вами говорить на другом языке, как я разговаривал в 90-х годах с теми людьми,которые хотели подмять под себя «Спорт-Экспресс». У вас много есть вопросов, почему мы досих пор не скажем так слились, продались... Отвечаю. Были переговоры, были предложения.Но я видел за этими предложениями только цель использовать. Марку. А вас просто юзать, как последних... не знаю кого. Прицепить ее, присовокупить. Могу привести пример, но учтите – конфиденциальный...

(шепот в зале). У него паника, заметная...

Рубин. Несколько огромких фамилий там замешано. Как я думал, так оно и случилось: все купила американская фирма и превратило это в... насос по накачке денег, причем далеко не журналистких... Там баскетбол, спортивные игры и футбол нахрен никому не нужны. А в первую очередь нужны были программисты и интернетчики.

Татьяна Сергеевна, расскажите, пожалуйста, о ситуации кратко, в цифрах. Чтоб люди знали. Потому что когда мы вели переговоры с вами, я говорил всегда: «Дверь моего кабинета открыта, приходите. Кому надо деньги найдем». Мы нашли деньги Светлане Железниковой,чтобы она справила день рождения. Мы нашли деньги Дзичковскому, чтобы он улетел. Кстати,он единственный, кто получил практически вообще всю зарплату. Мы ему должны только за июль... И вообще ситуация не такая, какой вы ее представляете. Но то, что вы сделали...Не посоветовавшись со мной. Это даже... за рамки выходит вообще. Значит все те люди, у которых я занимал деньги и вносил сюда, все встали в очередь и сказали: «Срочно отдай деньги, потому что мы знаем, чем это заканчивается». И вы забываете, что, говоря, что «мы не выйдем на работу и газета не выйдет»... Вот вам расскажет юрист, которого я пригласил,который сейчас будет работать над ликвидацией ЗАО «СЭ». И он вам объяснит, что это такое на бумаге. Вот это будет рейтинг поступающий. А кто думает, что я жирую и живу за счет СЭ... Значит вот Татьяна Сергеевна расскажет. И, в отличии от вас, я не был в отпуске с прошлого года, чтоб вы знали. Прошу, можно не вставать... вкратце.

Я хочу вот зоострить вот на чем. Ходит легенда такая, что газета – кормилец, поилец и основа нашего предприятия и все живут за наш счет. Вот это первое, что надо цифрами просто показать. Ну, а второе – касательно меня. Значит, что Рубин здесь живет за счет вообще всех. Я даже не помню, кому я еще тут помогал. Кстати, Рабинеру помог купить квартиру – просто дал ему деньги. Он мне их возвращал два года. Так что у меня к нему лично не было никаких претензий. Все решения принимал только на редколлегии. Когда приглашал его в главные редакторы... Когда он приходил, вернее, себя предлагал. Когда предлагал мне уйти. Итак, первый вопрос, о роли кактаковой газеты, как боевой единицы.

Татьяна. Ну, понятно, что газета это для нас главное, это наш бренд, но к сожалению, впоследнее время, как вы прекрасно знаете, тиражи катастрофически падают. И в основном сейчас мы выезжаем за счет рекламы.

Рубин Интернет.

Татьяна. И реклама, и интернет. Это бренд, да. Все прекрасно знают, что тиражи падают. Но даже если в цифрах, я конкретно беру месяц, пускай. Общая наша выручка это 25 миллионов. Это в лучшем случае. Это то, что приходит вообще в принципе на счет. Из них, ну наверное одна треть – за газету. Все остальное – это реклама. В интернете, в газете. Смысл такой, просто поцифрам: берем 25 миллионов, из них нам срочно в месяц, каждый месяц, надо заплатить 3 с половиной. Что остается? 21 500 000. Все это видно в отчетности.

Рубин. Это все конфидециально, учтите.

Татьяна. Наша зарплата составляет 70% от всех наших расходов. Хочу просто предисловие сказать, что у нас бухгалтерия вся белая, и все деньги идут через расчетный счет. Вы можете проследить, как и любой наблюдающий (а они у нас постоянно бывают), можно проследить, куда и на что потрачены деньги и откуда они берутся. Дальше, по поводу расходов: 18 миллионов – это наша заработная плата. К этому мы еще платим 7 с половиной миллионов только по зарплате, если взять это, то мы уже в минусе. Плюс наши расходы все остальные:связь, информация, комманировочные расходы. Ну и естественно, организационные расходы.

В минусе мы бываем каждый месяц. 10 миллионов в минусе. Это уже на протяжении нескольких лет. Что сказать по поводу денег. У нас убытки, денег, естественно, не хватает, чтобы платить зарплату, налоги и все остальное. С 2009 года Иван Георгиевич внес лично своих денег 215 миллионов. За счет них мы живем практически по сегодняшний день. Каждый договор... это есть у меня документальность. Если хотите, пожалуйста, проверяйте. Хотя отчетность остается и каждый проверяющий приходит и смотрит. Каждую цифру. Скрыть никуда невозможно. Но еще хочу сказать об одном хорошем: по сравнению с первым полугодием прошлого года, когда у нас убыток был почти 50 млн, в первой половине этогогода уже 14 млн. Понимаете, что много всяких проектов...мы стараемся это делать – помогать вам. Чтобы все это нормализовалось, я имею в виду коммерческую службу, чтобы мы выходили из этого кризиса... А вы так поступаете.

Уже сегодня, понимаете, звонят и перекрывают кислород по бумаге, печати, типографии. Потому что мы там тоже должны, но это не такие критические суммы – мы всегда договаривались. Все организации сейчас в такой ситуации, у всех есть долги. Но надо вместе собираться и решать проблемы, помогать или хотя бы не мешать. Вот это кратко.

Рубин. Ну достаточно.

Вячеслав Коротки (шеф-редактор «СЭ-Интернет»). А можно сразу два вопроса? Почему когдаэти проблемы только начинались, об этом нельзя было сказать? Это бы сняло напряжение моментально, понизило бы его, по крайне мере, очень прилично...

Рубин. Объясняю, это очень просто. Может быть, это и была моя ошибка, но мы свами собирались. Но не для таких откровенных разговоров. Но сейчас я не вижу вот такой безумной ситуации... У нас такая же ситуация была в прошлом году. Вот точно такая же. Была неуплата несколько месяцев. У нас не было такой подпольной деятельности! Ведь это была инициативная группа. Вот где Мартанов? Где вот эта инициативная группа, которая это все у вас замутила, где они все? Почему их нет? Ведь это важный момент – они взяли все порушили,все наши подпорки, всю нашу схему. Замарали наше доброе имя, полощут на каждом углу, ужпро себя лично вообще не говорю, и где они? На этом важном собрании.

Вот, Слава, ты говоришь: почему вот? А почему они ко мне не пришли: «Вот мы – инициативная группа». Что это за манера: «мы здесь собрались, ну-ка придите к нам, спуститесь и доложите-ка!» – Дзичковский мне звонит. Да кто он такой, Дзичковский? Перепелка вообще! Я с удовольствием раньше читал его статьи. А чего сейчас? Это все одно и то же, это камешки ворту перемалывать. Великий. Что он в Сочи денег не брал, что ли? Знаю, что брал и знаю, откого. И знаю, от кого еще. Симонов?

Дмитрий Симонов (корреспондент). Да, да. Я здесь

Рубин. Пропадаешь бедолага? А то, что ты под другим именем пишешь в другой журнал, ничего страшного?

Симонов. Я тоже, может быть, у кого-то деньги брал? Или, может, вы мне челюстьвылечиваете, или еще что-то?

Рубин. Я задал тебе конкретный вопрос. А про челюсти: тот кто брал деньги, тот и может такие вопросы задавать. Что ты ерничаешь?

Симонов. Нет, я не ерничаю.

Рубин. Вопрос серьезный.

Симонов. Да, я знаю

Рубин. Вопрос серьезный, и поэтому вам надо было прийти ко мне и сказать... Отвечаю на вопрос Славы «почему я не эт самое...» Потому что принципиально... Как у нас пошло с Кучмием, так у нас и осталось: я развиваю прикладную, так назовем, «СЭ»: интернет, и в данный момент телевидение, которое очень интересно и перспективно. Если бы у нас не было интернета, газета... извините меня. Значит и поэтому я еще раз повторяю и я уже это говорил: я никогда никого не увольнял и не принимал на работу в редакцию. Это делали два человека. Поэтому вопрос – к ним.

Я еще раз повторяюсь, это вопрос к ним, понимаете? Я не лезу в ваши редакторские дела,понимаете? Хорошо, сейчас вот мне надо отвечать... Наверное это была моя ошибка. Но если бы вы пришли к ним как к своим руководителям, они для вас руководители, вы что при Кучмие шли ко мне? Нет, вы шли к нему. А мы уже с ним решали. Потому что у нас, извините, кризис был жесточайший в 98-м году. Похлеще этого. И мы не обросли еще такими связями и таким доверием, которое вы активно сейчас подрываете.

А что касается, Дима, тебя, ты замечательный писатель. Я это говорил, когда отмечали нашу годовщину... Годовщина прошла, кстати говоря, вообще непонятно как... Что-то я не видел цветов много на могиле Кучмия. Дима, но надо тоже немножечко, наверное... Есть такое понятие: исписался. В общем, я бы не хотел, чтобы ты исписался. Я смотрю газету, я ее читаю. Я очень образованный человек и я с удовольствием читаю газету. И тебя вижу и говорю Борис Михайловичу, Владимир Юрьичу и Владимиру Алексеевичу, что мне нравится, что не нравится – как чистый потребитель. Второй вопрос? (обращается к залу)

Короткин. Второй, он наверное мой личный. И вы уж не обижайтесь на него. Я просто... Я сам задавался и не находил просто ответа, но я его не озвучивал никогда. Вот просто когда я услышал цифры сейчас конкретные... ну, я подозревал, что у нас не очень все хорошо. Сейчас цифры – они впечатляют. Если предприятие настолько убыточное... Я понимаю свою позицию: я в свое время сюда пришел и до сих пор считаю себя ребенком СЭ, ребенком Кучмия, ребенком первых замов и т.д. У меня зарплата, которая меня устраивает, и я за нее работаю. Но должен же быть какой-то интерес и у вас, наверное, я вот этого не понимаю...Я допускаю, что вы патриот газеты в 10 раз больше, чем я, но ведь это же бизнес. Это лично мое, вы уж извините, что я при всех его задаю. То есть мои посылы понятны: мне нравится коллектив, мне нравится «Спорт-Экспресс», меня устраивает моя зарплата и я работаю. У вас же другое...

Рубин. У меня абсолютно не другое. Я в этой газете, я в тандеме с Владимир Михалычем нашел себя здесь. Вот и все. Я вижу перспективы. Я знаю, как вывести, я знаю, что надо делать. Вот и все. И если посмотреть со стороны, то мы вполне серьезная компания. Тольковы благодаря своим этим подпольным каким-то делам взяли и выпотрошили и выкинули на улицу все наши скелеты. Они есть везде. Мне сказки рассказывать, что там по 200 тысяч дали в «Советском Спорте»? Вызывает гомерический хохот.

Закрывают везде спортивные газеты и редакции. В том числе и Национальной Медиа Группы, которая обращалась к нам: «не хотите ли вы влиться к нам?» Зайдите в google, посмотрите: «Национальная Медиа Группа». Таких предложений было много. Я всегда считал своим долгом перед Владимир Михалычем Кучмием дать свободу вам. И я ее давал. Хоть раз я вам лез в какой-то процесс? Хоть один раз? Кто-то мне может сказать? Что я кого-то вызвал, журналиста, сказал? Да, у меня были к Дзичковскому вопросы по поводу той статьи. Но я,извините, спросил. «Нет это законный материал». Я говорю: «Ну-ну». Я не собираюсь слухи и сплетни использовать. Я просто хочу сказать, что вы стали расползаться все. Вы перестали быть семьей. Я клал на это жизнь. Это моя семья, у меня больше никого нет, ничего нет. Я продал 4 квартиры! Четыре!

В 98 году свою я продал, я продал квартиру своих родителей, когда они умерли. Я продал квартиру, на которую я заработал, своей дочке И продал сейчас – в доме, который я построил. Сам, лично. Вот и все, и у меня такой принцип. Либо на дно... Мы пойдем вместе. Но если вы хотите отдельно, если вы кучкуетесь, идете на поводу и с оголтелыми глазами здесь бегают какие-то «посланцы» и вызывают меня на матросный суд... Хорошо, вот тогда я буду это рассматривать, как бизнес.

А теперь, пожалуйста, слово независимому человеку, который привлечен для разбирания в нашем деле.

Юрист. Здравствуйте. Спасибо за то, что предоставили слово. Уважаемые коллеги...

Рубин. Представьтесь. Что вы, чего, как... Это не мой друг, это не мой...

Юрист. Я – руководитель компании, которая занимается управлением проектов. Ну, если честно, я вообще планировал здесь заниматься проектным развитием – это наш любимая деятельность. Но, к сожалению, в последнее время, в период кризиса у нас появилась проекты, связанные с ликвидацией. И, честно говоря, мне очень не хотелось бы заниматься банкротством газеты «Спорт-Экспресс». Значит у меня, к сожалению, не было времени, чтобы провести детальное обследование. Я просто на условиях конфиденциальности опять же доведу до вас краткую информацию. То представление, которые мы имеем в настоящий момент, основания достаточно поверхностные для понимания того, что здесь происходит.

Значит в случае ликвидации газеты, в случае обращения в какие-либо другие инстнции, типа Трудовых Инспекций, там и т.д, которые могли бы здесь арестовать счета, возбудить процедуру банкротства, для того чтобы выплатить долги по зарплате... Я хочу еще раз подчеркнуть, что я лицо нейтральное, я понимаю, что ваши требования по выплате зарплаты, они обоснованны и законны. Я даже понимаю, что закон будет на вашей стороне, но что это будет означать? Это будет означать, что для того, чтобы выплатить долги по зарплате, придется действительно начать процедуру ликвидации.

Соответственно все, что вам должны, вы в этом случае не получите. Потому что основные активы, что касается недвижимости – это все залоги. Это все уйдет банкам, которые дали кредиты под залог этого имущества. То есть наиболее ликвидные активы – они трудовому коллективу не отойдут. Соответственно, столы, стулья, компьютеры и т.д. Если все это будет продаваться в рамках процедуры банкротства, то это все уйдет с молотка дай Бог за четверть цены. Это будет означать, что даже если все эти деньги уйдут на погашение зарплаты, то это будет где-то 1/10 того, что руководство рассчитается.

Я вообще не понимаю, почему у вас возикают такие конфликты, потому что вы должны действовать, как единое целое – вы все плывете в одной лодке. Поэтому единственный актив, который есть у вас на сегодня – это регулярно выходящее издание «Спорт-Экспресс». Пока вы есть, пока есть финансовый поток, даже убыточный финансовый поток, но пока он есть – вы на плаву. Вы будете получать свою зарплату, пусть с задержкой. Пусть, может быть, вы будете ее получать, в ближайшее время, может быть не в полном объеме, потому что, с моей точки зрения, одна из причин возникновения этой кризисной ситуации в том, что зарплаты, в целом, у трудового коллектива завышены.

(смешок в зале)

Зарплаты завышенные, будьте моральны готовы, что, возможно, до наступлния лучших времен, вам придется поступиться частью своей интересов в ближайшее время. И ситуация возникла именно из-за этого. Именно 70% всех затрат холдинга связано с выплатой зарплат и выплатой налогов по этим зарплаты. Чтобы вы имели в виду: помимо тех денег, которые получаете на руки, редакция еще платит 30% налогов в пенсионные фонды, в фонды обязательного медицинского страхования и.т.д, 13% оно удерживает, но платит тоже, но платит из своих денег – это подоходный налог. Итого на ту сумму, которую вы получаете на руки, 43% еще уходит. В деле сейчас у нас сейчас денег хватает только на то, чтобы заплатить налоги. То есть если бы вы получали меньшие зарплаты, вы бы ее получали, потому что меньше денег уходило бы на налоги. Как эту ситуацию разорвать, вот этот вопрос в ближайшее время ваше руководство должно решить.

Насколько я понимаю, какие-то решения есть. Если у вас есть какие-то предложения, какие-то здравые мысли, все это нужно подавать в письменном виде. Подавайте руководству, подавайте Шеховцову, пусть он собирает эти предложения. То есть мы... независимо от того, будет организовываться проект ликвидация или проект развития, все это будет рассмотрено. Поэтому, пожалуйста, если у кого-то есть здравые идеи, предложения готовьте их в печатном виде – подавайте, все это будет полезно.

Еще раз образаю ваше внимание, что любые действия, которые будут направлены на конфликт с руководством, на то, чтобы создать им дополнительные финансовые трудности – это, в первую очередь, пробелмы для вас самих, и еще для тех 200 человек, которые во всем этом не участвуют, но они тоже потеряют работу. И не факт, что они найдут ее.

Потому что всем нам уже грозят... И так все уже заряжены на то, что, видимо, сейчас должна вторая волна кризиса пройти, чтобы опустить Европу. Не факт, что она состоится, но, тем не менее, трудные времена будут продолжаться еще полгода как минимум.

Что касается перспектив в дальнейшем, вы должны понимать, что печатные СМИ в силу объективных причин не могут быть прибыльными в настоящее время. И я думаю, что их прибыльных нет вообще, все сидят либо на дотациях у бюджетных организаций, либо олигархи их содержат.

Поэтому то, что вы держитесь своим еще коллективом, вообще случай уникальный, я считаю. Если вы выживете, то это будет... ну как бы... большое достижение, в том числе и ваше. Потому что зависит это от вас и от руководства. Я думаю, что вы должны взаимодополнять друг друга. Потому что ни у одного из вас нет тех связей, которым обладает ваше руководство, благодаря этим связям оно как-то выживает, еще как-то поддерживает существование ваше.

То есть ясно, что печатные СМИ будут убыточные, тиражи их будут падать, или поддерживаться искусственно, но все равно это не значит, что их надо срочно закрывать. Потому что для любого медиа-холдинга, возможно, это будет дорогая игрушка со временем. Для любого медиа-холдинга это парадный вход, обделанный мрамором. Конечно, это надежда. Надо сохранять трудовой коллектив. На этой основе только можно обеспечить развитие.

Тут, естественно, нужно выходить в интернет, нужно делать телевидение и другие проекты, нужно создавать события, искусственно может быть. Информационные поводы. Делать какие-то связанные проекты с деятельностью холдинга. Это сейчас делается насколько я посмотрел, все это есть, просто это надо развивать. Действительно, есть развитие, но если сейчас все уничтожить, все, что было создано, тогда говорить будет вообще не о чем: не будет ни зарплат, ни погашения долгов – ничего этого не состоится. Поэтому я не знаю...

Рубин. По времени процедура банкротства...

Юрист. По времени процедура банкротства, значит... Ну, это как минимум сама процедура возбуждения вот этого медленного умирания и.т.д – это три месяца как минимум. После этого все будет прекращено и начнутся вот эти вот процедуры. Процедуры будут длиться еще где-то полгода, потому что приставы и суды у нас работают очень медленно. Официальный срок (2 месяца на расмотрение) они, как правило не выдерживают – 3-4 месяца как минимум. То есть, дай Бог получить хоть что-то из этих долгов в течение года.

То есть либо вы продолжаете поддерживать ваше издание и получаете свои долги, полностью или частично, в какой-то обозримый промежуток времени – я думаю, что до конца года. Я слышал, назывался срок 1 октября – когда должны произойти существенные финансовые изменения, но я не буду сейчас бежать вперед. Если захочет, скажет (видимо, указывает на Рубина) более подробно. Но если начнутся процедуры банкротства, то год вам совершенно точно придется сидеть без денег, без погашения долгов, без ничего. Потому что быстро это не делается. Естественно это будут тянуть во все стороны: там юристы, там юристы... И не факт, что дойдет до кассы.

Дело это очень неприятное, нехорошее, поэтому в любом случае вопросы решайте мирно. Никому из вас невыгодны вот эти вот внутренние конфликты. Это может быть выгодно конкурентам, хотя даже им это не выгодно: закрытый «Спорт-Экспресс» даже конкурентам ничего не принесет.

Это какая-то бессмысленная ситуация, в которой я хочу разобраться и понять, зачем это нужно. Это вредит всем, это называется рубить сук, на котором сидишь. Рубин, ваш руководитель, такой же ваш товарищ по несчстью, который бьется и делает все, что возможно. Просто он делает свое дело, вы должны делать свое. И все равно его сейчас никто не заменит, потому что ни у кого нет таких связей, которые есть у него, и которые можно использовать.

Еще раз говорю, ваши активы – регулярно выходящее, без сучка, без задоринки, издание «Спорт-Экспресс» в печатном и электронном виде, это ваша репутация. Как только дебеторы узнают, что у вас началось, они деньги перечислять не будут, это мы уже сто раз проходили. Они будут стараться заработать эти деньги. Поэтому вот этого допускать ни в коем случае нельзя.

Рубин. Кстати говоря, если бы они платили вовремя, таких проблем не было бы.

Юрист. Главное, что дебеторов банкротить нельзя, потому что если вы обанкротите своих дебеторов, то у вас встанет финансовый поток, и вы лишите себя будущего. С моей точки зрения, внутренние резервы – есть. Есть резервы развития. Сейчас у вас затраты выше, чем ваши доходы. Соответственно, как выйти из этой ситуации? Либо снизить затраты, может быть временно, либо увеличить доходы.

Конечно, второй вариант предпочтительнее, но для этого нужно время и нужны дополнительные финансовые вливания инвесторов. Я еще раз говорю, что ваша газета, ваша зарплата – это коллективная ответственность. Это не ответственность одного человека. Поэтому я еще раз хочу попросить вас все переосмыслить и более конструктивно действовать в данной ситуации. Может быть, будет еще тяжелее. А если действительно начнется кризис, вторая волна – будет еще тяжелее. Вы должны быть к этому морально готовы, и все равно мы должны все это пережить.

И вы и мы, и у нас тоже плохо с какими-то фирмами. И поскольку мы работаем с разными фирмами, мы видим: да, действительно, жизнь стала хуже чем в 2007 году, у всех. Ну и что? Времена пройдут, и наступят более светлые. Которые в том числе зависят и от нас. Вот это вкратце. Если есть вопросы, я готов ответить.

Вопрос из зала. (Симонов). Можно вопрос? (К Рубину) Во-первых, очень жаль, что мне приходится говорить, поскольку нет тех, кого вы назвали, но раз уж вы и меня упомянули в этом списке людей, поэтому и мне придется высказаться, хотя это и не мои должны быть слова. Хочется вести какой-то конструктивный разговор и абстрагироваться от оскорблений в адрес Дзичковского, Беленького и Войцеховской, мне кажется, что каждый здесь сидящий сам для себя решит...

Рубин (перебивая). Оскорбления? Почему оскорбляю? Я назвал вещи своими именами. Она говорит: «передайте Рубину, что мне насрать на все». И она оскорбленная что ли? И Беленького я оскорбил чем-то? Когда я его припер к стенке, он сказал, что брал деньги. И, поджав хвост, прибежал просить, чтобы его защитили. Чем я его оскорбил?

Симонов. В любом случае, эта цепь событий никак не связана...

Рубин (перебивая). Ты давай, журналист, словами играй аккуратнее...

Симонов. Эти все ситуации сейчас роли не играют, хочется нам всем вести какой-то конструктивный разговор...

Рубин. Конструктивный может быть без вот этих всех наездов. Оскорбления... Я вам прсото сказал, кто эти люди, которых сегодня здесь почему-то нету. И которые возбудили всю эту ситуацию. Вот и все.

Симонов. Это понятно. Я здесь, поэтому хотел бы задать вам вопрос...

Рубин. Задавай, только давай без наездов...

Симонов. Суть вопроса состоит в том, что по моей информации, которой я доверяю, есть люди, которые заинтересованы в том, чтобы нас приобрести, чтобы созранить трудовой коллектив, и которые заинтересованы в том, чтобы мы развивались и чтобы избежать как раз того, о чем уважаемый специалист говорит. Мы действительно верим ему, понятно ,что «банкрот» это... от этого будет плохо всем. Вот просто самая главная проблема в том, когда нам выплатят зарплату. Всем нам: кому-то больше должны, кому-то меньше. Просто если вы расскажете нам о том, ведутся ли переговоры, и когда они могут завершиться, назовете хотя бы какие-то приблизительно конкретные сроки...Это может ситуацию изменить в корне и поможет избежать того, чтобы люди бойкотировали выход газеты, подавали в Трудовую Комиссию и т.д. Только это может помочь и спасти.

Рубин. Я понял. Именно об этом я и хотел сказать в четвертой части.

Симонов. Вот, собственно, я и предвосхитил четвертую часть...

Рубин. Если бы вот этот вот вопрос был задан раньше в нормальной цивилизованной форме, а не в форме матросского бунта, то я бы ответил, что это было бы гораздо быстрее. Я говорил: «пожалуйста, соберитесь в редакции и разбирайтесь там». Я говорил, что дедлайн – 1 октября. У меня ведутся переговоры. Вы засунули фитиль в самое непоходящее время. Потому что все, с кем у меня намечены переговоры, в отпусках. И вернутся не раньше 27, 28, 29, 30... Поэтому я сказал, что дедлайн 1 октября. Перспективы есть. Я вижу развитие... Вот задали вопрос, почему я вкладываю сюда деньги?

Ну потому что я такой человек! Такой я человек. Для меня это – детище, а вы моя семья. Все, кого я принимал на работу, могут подтвердить. Кого я брал лично и с кем я разговаривал, я брал газету и говорил: «вот газета – это наша основа». Я вас всегда поддерживал.

Что касается выплат, в ближайшее время они не предвидятся, по крайней мере до 1 сентября, пока мы не погасим все наши фонды. Все, что нам должны по рекламе – мы сейчас приложим все усилия, чтобыполучить хоть сколько-нибудь этих денег. Покроем все по фондам государственным, будем оттягивать, конечно в типографии, по бумаге... Поэтому единственное – надо, чтобы затихла вот эта вот... Вы же знаете, это вот наше общество – сразу везде все разносится, усугубляется. И это нам очень сильно вредит. Очень сильно повредило вообще, и в переговорах в частности, и, кноечно, нашему общему состоянию в данный момент.

Дальше я лично вижу то, что газета сильная. Я бы, конечно, порекомендовал ее хоть как-то изменить... Ну не знаю, какую-то маленькую струйку свежую чтоли... Это то, на чем бы я лично заострил внимание. А времена меняются. Мы выходим «в цвете» 4 числа, причем по всем 30 городам. Кстати, мы забыли упомянуть, что как только газета перестанет выходить, на нас из 30 городов придет шквал неустоек. Люди там теряют реальные деньги, которые они вкладывают. Более того, на периферии мы сейчас получаем все меньше и меньше денег, потому что они говорят: «у нас тиражи падают, вы уходите в интернет, а у нас интернета, извините, нет». Поэтому мы держим газеты, кому-то даже даем бесплатно. В Казахстане, например.

Что касается моего видения, вот как ни странно, организовался отменный коллектив в интернете. Отборный, просто отборный. Работящий. Телевидение налажено, которое способно сейчас себя окупать в полной мере. И это очень перспективное направление, очень перспективное. Что касается газеты, то, как ни странно, тираж упал летом, это обычное явление, но газета остается газетой, тиражи падают везде.

По последним данным мы опережаем по стабильности вообще все издания. Это говоря к тому, что мы очень активно работаем. Разными путями: подбираем под себя неродивых хозяев, сами ищем людей. Идет гигантская работа, поэтому я вижу, что мы из этой ситуации выйдем, выйдем... Я ищу такого партнера, понимаете... Я ищу не бизнес-партнера. Приходили разные люди, я фамилии не буду называть, знают учредители. Но это была бы просто продажа марки, вот и все. А мне небезразлична ваша судьба, эта марка, эта газета. Давайте сделаем «желтуху»? «40-летний тренер живет с несовершеннолетней пловчихой». Вот возьмите интернет, посмотрите. Четыре новости главные: «40-летний тренер живет с несовершеннолетней пловчихой из сборной такой-то», «Обнаружили голым олимпийца в церкви»... Четыре новости – 140 посещений. По этому пути идти? Давайте тогда, вы же коллектив. Вы придите и скажите: «Мы хотим стать «Комсомольской правдой» или как его там... «День за Днем»». «Мы знаем, мы умеем, мы можем залезть в душу спортсмену. Мы сейчас возьмем всех, начиная от Мутко, Фурсенко и всех сейчас замочим, грязное белье достанем. У нас столько тут на диктофонах наговорено...».

Ну что, давайте?! Тогда я «до свидания». Делайте без меня. А то что деньги... А что деньги – ну пришли, ушли. Они числятся на балансе. Естественно, я их не поулчу. Потому что в первую очередь будете получать зарплату вы. Я на эти деньги практически не рассчитываю. Не думайте, что я сейчас возьму все свои деньги вытащу, а трудовая комиссия скажет: «Да-да, вы это свое берите, а остальное...». Нет, Трудовая Комиссия всегда на стороне вас. Нет, я даже не могу зарплату вам понизить, не уведомив. Это к тому, что мы все ведем в соответствии с законом. Я эту марку веду и вижу в ней большое будущее.А вы хотите все это взять, разнести, как сороки на хвостах. Вместо того, чтобы прийти и поговорить. А то «спустиесь-ка, расскажите о наших делах». Приехал, из Лондона... Сколько потрачено там на Евро, где вы брали машины? А мне сейчас приходят бумаги: «Прошу вас возместить налог 12 тысяч, 18 тысяч».Работали раньше с федерацией. от четырех до семи миллионов мы получали от федерации... «Ноль» в графе. Ноль! Ребят, вы стали писать себе в удовольствие, жить в свое удовольствие, кучковаться в свое удовольствие, а потом: «А-а-а, мы пойдем на Зимний и сшибем все!». И до основания разрушить все. Ну так не годиться! Мы здесь одна семья. А как вы воспринимаете новых людей, это ужасно... «Нахлебники, мы здесь работаем, а они сюда пришли, нахлебники...». Сколько у вас уходит на... Мы не будем сейчас считать. Мы друг друга все кормим.Давайте примем такое решение. Честно говоря, вот этот протокол о конфиденциальности – он у вас прописан, кто забыл, в трудовом соглашении, поэтому я его взял, чтобы каждый расписался. Но ведь половины нет, Бог с ним... Значит я предлагаю продолжать работу, и я вам обещаю, что мы грамотно, если ничего не получится, подойдем к этому вопросу, организованно. Так, чтобы вы не потеряли, во-первых, своей цели, понимаете? Потому что бегство из разоренной газеты для вас всех, извините меня, это вы будете бегать на побегушках у спортивных редакций, которые сокращаются. «Раскачивать лодку», «рубить сук» – ест масса таких выражений.

Я найду себе работу. И то, что я создал...Я все равно останусь там, где надо, с добрым именем. А вот вы подумайте о себе... Извините меня, у нас еще 265 человек работает, значит подумайте еще о людях, которых вы лишаете зарплаты. Повара, уборщики. Я уж не говорю о компьютерном обеспечении, водителях. Что ж вы так, не подумали? И это все Рубин виноват?

Итак, долго не будем рассусоливать. Я предлагаю следующее: 1ого числа обещаю выплатить зарплаты, а может быть и раньше, если получится. И обещаю провести переговоры с теми людьми, которые всех нас бы устроили. Есть такие. Ну вот, собственно говоря... Еще раз говорю, кто не верит, не поздно написать заявление об уходе. Потому что по закону, мы обязаны выплатить все деньги по зарплате. Остальные, обещаю, выйдем из положения с честью.

Потому что сейчас я вижу, после долгих метаний... Все это – неизбежные издержки. Сейчас толковая служба. Мы абсолютно автономны, абсолютно. У нас свои программисты, свои креативщики. Своя рекламная служба отлаженная. Все на высшем уровне. И хорошие уже сейчас договора. Кстати, первые договора с телевидением. С гуглом, с ютубом.

Симонов. Иван Георгиевич, можно с просьбой к вам обратиться? Если действительно все получится и выплаты будут сделаны 1 сентября, чтобы эти выплаты не были из серии «белая или черная кость», «этот больше значит для редакции, а этот меньше»? Потому что это было раньше и я сам попадал в такие ситуации. И в такие моменты стыдно людям в глаза смотреть. Чтобы это все выделялось... Допустим, секретарь Таня и барменша Даша были равноценны тому же Дзичковскому и Беленькому, кому угодно.

Рубин. Никогда такого не было!

Симонов. Мы очень просим, чтобы это выплачивалось синхронно.

Вопрос из зала. И потом еще такой вопрос, а когда мы сможем выйти на тот график, который должен быть?

Рубин. Я прошу... 1 октября я вам все скажу.

Из зала. Так потом может оказаться, что задолженность уже не 3 месяца, а 5. Или 4.

Рубин. Значит я еще раз говорю, конец месяца... Я ничего не могу сейчас сказать. Хотите – соберемся еще раз в следующем месяце.

Симонов. Это было бы логично.

Рубин. Соберемся 1 сентября, 2-ого или 3-ого. И никогда у нас не было деление на «белые кости». Единственная «белая кость», которая у нас была – это господин Рабинер.

Симонов. Суть в том, чтобы это было равномерно. Чтобы всем до конца выдали за май, допустим. Чтобы все могли жить, а не одни могли, а другие – нет.

Татьяна. Это надо решить сейчас, понимаете.

Шум в зале.

Симонов. Пусть это будет постепенно, но вместе

Шум в зале.

Рубин. Мы так делать пока что не можем, потому что нужно ждать появления денег, а они могут появиться только после проведения переговоров в конце августа-начале сентябр

Более того, от разговоров до решений... Этот не может решить без этого, потому что тот уехал, этот приехал и.т.д. Но когда я разговариваю с вами, к сожалению моему великому, очень плохо работают ваши начальники. Ну, извините. Я вас собирал на прошлой неделе, я вам сказал «1 октября», я вам сказал, что у нас сейчас хорошее настроение, в том числе и у инвесторов.

Шум в зале.

Рубин. Пожалуйста, вот, кто хоть раз запрещал вам заходить в бухгалтерию и смотреть...

Татьяна (бухгалтер). Так никто не приходил!

Рубин. Давайте обсуждать, сколько кому денег. Но от редакции приходит: «вот я четыре раза подавал, а мне ни разу не выплатили, вот поэтому я «черная кость». А почему?». А потому что снимает Гескин трубку и говорит: «Татьяна Сергевна, надо бы выплатить там?». Ну это же не выход из положения! Надо собираться, садиться и думать вам вместе. Вопросы? Работать будем?

Пауза.

Рубин. Замолчали?

Пауза.

Рубин. Хорошо, обдумайте, только давайте мы заранее.. Чтобы не получилось, что вдруг вы не вышли на работу. Потому что я еще раз говорю: надо выходить из ситуации с наименьшими потерями. Закрываемся значит закрываемся. Но если вы не выходите на работу – шквал претензий, закрытие счетов. И там уже не одни зарплаты... Поэтому у меня вопрос, вы должны дать мне ответ. Вот у вас есть список, вот и пишите, если вам надо время. Если вы еще сомневаетесь. Хотите, я уйду – решайте сами. А мне сказать нечего.

Шум. Рубин выходит из зала.