Как-то невзначай выпал у нас из повествования Граф, собственно и заваривший всю кашу с профессором по-своему, пока мы искали деликатные подходцы. Негоже, однако, забывать о таком взрывоопасном персонаже: себе дороже. А уж тем несчастным, кто ненароком поподёт под тяжкую десницу "позабытого" Орлова, остаётся только молиться. Удивить и "порадовать" Граф мог любого, однако озаботил он себя проблемами полковника с Сеней и ребе, видя в нём доброго потенциального союзника. Как уж он там решал проблемы Мороза, теперь и не узнать, поди, но удивил его своим явлением на дачу преизрядно.
Граф больше походил на драного кота. Но и в таком виде смотрелся он наследным принцем в сравнении с пленничком. И не скрывал удовольствия. К тому же от него вкусно пахло костром, вином и лошадиным потом. От пленничка же, которого презрительно разглядывал хозяин, пахло…Н-да, скверно несло от ребе. А граф, бесцеремонно отодвинув хозяина, посунулся меж тем к камину. У полковника же, оценившего всю прелесть ситуации, судя по всему пропала охота сердиться на такое нахальство Орлова.
– Цимлянского, Ваше сиятельство? – полковник улыбнулся, стараясь не смотреть в сторону пленника.
– Да не уж то?! – искренне изумился граф. Пренепременно, но сперва, полковник, я бы употребил чарочку перцовой под крендель с маслом: зело продрог. И хорошо бы эту вонючку, э-э, …
– Эй, там, – полковник щёлкнул пальцами, принимая тон, и, брезгливо кивнул явившемуся громиле, – сунь пока этого в кладовку. Да дай что-нибудь поесть, как бы не сдох, собака.
И уже вальяжно:
– Ты слышал. Перцовки с кренделем герою, цимлянское, зелень, мясо…ну, всё такое. А мы коньячку по чуток за прибытие.
Выпили, граф сочно крякнул, подцепил кинжалом дольку лимона, отправил в рот. Зажмурился… и снова промелькнуло в его облике что-то кошачье, но скорее от тигра на покое...
– Вы представить себе не можете, полковник, что это такое, посидеть вот так у живого огня с положительно приятным человеком,… – но тут внёсли на серебряном блюде мгновенно запотевшую хрустальную «соточку» с перцовкой, горячий крендель, вазочку с топлёным маслом и другую – с зернистой икрой. Орлов усугубил и, неспешно заев с блюда, продолжил, – да-с, особенно после того, как таскался со всяким отребьем по буеракам. Но я был обязан сделать это, – Орлов напыжился было важно, но здоровая природа взяла верх и он снова стал самим собой: бездна обаяния в смеси с полной бесцеремонностью, на которую и сердиться, впрочем, было решительно невозможно. Полковник же, как и было отмечено, раздражаться и не собирался, напротив: возникшая ситуация его откровенно забавляла. Граф, между тем, продолжил одиссею.
- Как только узнал я, что эта вонючка, – брезгливый взгляд туда, где минуты назад валялсе в мешке обгадившийся ребе, – хочет Сеню украсть...Ну, стали бы Вы, к примеру, ждать, пока Олень что-то придумает?! То-то! А у меня в их хазарских краях темник в должничках, тот что у Вас в агентах ходит. Ну-с, одним словом, проблему я поставил, но решал уже не я, хоть наглость этого рыбоеда, г-м,... распустили Вы их, однако: «Пусть полковник сам думает. Передай, что мне пёс сей ни к чему». Тоже мне вершитель судеб, да если бы не совесть моя глупая, – помогал ведь, собака, хоть и из страха, – я б его самого… И нахрен ты якшаешься с этой сволочью?!
– Да уж я разберусь, – полковник нехорошо усмехнулся, – и хрен с ним, убогим.
Он хотел ещё чего-то забористого добавить, но тут снова явился амбал, толкая впереди себя тележку. Описывать то, что было на ней…замечу лишь: граф остался зело доволен. Через сколько-то времени они были изрядно хороши. Полковник порывался рассказать анекдот, верно похабный, а граф уверял, что анекдоты – удел лакеев. Потом снова пили что-то донское, пока Его сиятельство, наконец, не утомился и не улёгся, завернувшись в плащ, прямо на шкуры у камина.
Полковник набросил на него медвежью полость и взошёл наверх. Там он провёл рукой по лицу, как бы удаляя остатки хмеля, и абсолютно трезвым голосом сказал одну лишь фразу, как отрезал: «Юноша прав, не с теми якшаемся».
Вот этот эпизод и последнюю фразу полковника мне пересказал Наставник с довесочком: «Дружи с обоими, коли милы».