Полковник вышел из-за неохватного тополя времён Петра и я, разом сбрасывая напряжение последних минут, съязвил:
– Вы, Виктор Егорыч, сами – оружие, да и как бы я Вас достал за этим бастионом.
– А так же, как вычислил – по дуге. У этого дерева «экран» как у метра железобетона, а ты меня уже второй раз пеленгуешь. Так, как ты эти свои японские штучки мечешь – по дуге восходящей, с нырком – им, косопузым, не снилось. Что тебе меня достать, тьфу?! Ты и мыслишь по дуге, а у места – первый. Как?!
– Это наши с Вами штучки, у япошек они появились всего тысячу лет назад, потому им и не снилось.
– Ладно, умник, пусть будет ещё один секрет.
Полковник пару раз присел, разминаясь, и буркнул за спину:
– Прибери мусор. Этих, из «Моссада», в приёмный покой ЦГБ, у них «липа» качественная, примут. А того, что сам придушил, на дачу. Да звёздочки собери. Сколько их?
Меня покоробила ложь: знал, что не чую второго? А почему?! Но ответил, сразу мобилизуя психофизику:
– Две: в приборе и в коленке. Тот точно вооружён.
– Видишь, и ты присвоих данных не всё можешь.
Полковник иронически хмыкнул.
– Расслабься, я действительно один. Этот, – он кивнул за спину, в сторону поскрипывания удаляющихся шагов, – меня страховал. Их, твоих «кураторов», здесь немеряно и все – профи. Ты и я их засечь легко сможем, как и они нас. А его, – он ещё раз кивнул назад, – нет. Скот, одна извилина, и защита не нужна. Что там пеленговать – бабы, гроши, да харчи хороши! Поверишь, сменку отстоит в кустах, не шевельнётся, не моргнёт: пень.
– Хорошо, хорошо, – я поморщился от такого цинизма, – верю. Чему обязан?
– Сеня, – полковник помолчал, ломая себя, и выдавил, выцедил сквось враз онемевшие губы.
– Я прошу, слышишь, прошу – верни мне сына…