Меня, кто словно древо Игдразиль*,
Пророс главою семью семь вселенных,
И для очей которого, как пыль,
Поля земные и поля блаженных.
Николай ГУМИЛЁВ,
триптих «Душа и тело»

– Что скажешь на сей раз?
Ваал выписывает на песке каббалистические знаки и на полковника подчёркнуто не смотрит.
– Отпрыск твой невозможное сделал, хоть и случайно. К трону Творца пылинкой его, к подножию! Он здесь, идущий этот, сейчас должен быть, зде-е-е-сь! Слюной капать, низвергнутый безумец! Я знаю, сам когда-то едва не капал.
Ваал воткнул трость в песок и косо глянул на полковника: стоит и слушает. Не дурак, чтобы возражать. Именно, что не дурак, из тех пруд пруди. Учёные, безмозглые поолитиканы. Все хотят услужить, а этот нет. И просить ничего не будет, потому что цену себе знает. Ну, погоди, я те цену-то укажу…
– Ладно, этим я сам займусь, может и лучше так. За такого молдца, коего Сам презреть изволил, запросто могут шугануть с этой планетки, проходили уже.
Тёмный князь не без удовольствия наблюдал растерянность на лице полковника. А ты не заносись, сам ещё пыль от сандалий Его.
– Сына оставь в покое, душу ему не рви, он выбор сделал, не можешь толком помочь – отойди. Он сейчас в хорошей компании. Вот ежели б он с ребе связался, сам бы об него трость изломал.
И, видя, что полковник дошёл до состояния болезненного, прекратил экзекуции.
– Да перестань ты таращиться, я это для себя стараюсь. Твоя забота теперь – лаборатория професора Арсеньева. Да гляди, снова не опоздай, больно шустрым оказался их мальчик: уж в какой раз опережает.

* Игдразиль – вселенское дерево жизни у ариев, растущее корнями вверх, – образ, встречающийся у индусов в одной из книг Махабхараты, и у древних скандинавов