Девять лет навстречу друг другу (рассказ)

Среда, 22 Августа 2007 г. 14:36 + в цитатник

В колонках играет - Для тебя, для тебя, для тебя
Настроение сейчас - радость

Познакомились мы, когда Алику было 14 лет, а мне 15.
Это случилось в физматшколе, которая организована при государственном университете. Я помню, когда в первый раз обратила внимание не Алика. Тогда еще не начались занятия, мы с подругой стояли в коридоре университета, у окна. Мимо пронеслась маленькая женщина (моя будущая свекровь) и за ней, как на поводке, высокий кудрявый мальчик с беззащитным и очень умным выражением на лице. Я обратила внимание на эту парочку и совершенно отчетливо подумала, что какого-то мальчишку записывают в физматшколу мама, а я вот самостоятельная, сама всё сделала. Собственно, мальчик мне показался одарённым. Но парочка убежала и потом, уже начав ходить на занятия (они проходили 2 раза в неделю по вечерам), я не замечала кудрявого мальчика, т.к. была с подружками.
Прошло 3-4 занятия по физике, это значит, около месяца школы. На одной лекции профессор-грек Сотириади задал нам вопрос : «Кто знает, чему равно число «е» в основании логарифма?». Мы все молчали, и я даже не заметила, что кто-то поднял руку. Сотириади спросил желающего. И вот что я увидела. С места поднимается тот самый кудрявый большеголовый мальчик с поднятой вытянутой рукой (как будто забыл её опустить) и довольно громким и несколько ядовитым голосом начинает называть это самое число, причём назвав после запятой какое-то жуткое количество цифр, как потом выяснилось -- 14 знаков. Что последовало после -- взрыв смеха.

Надо сказать, что пока мальчик говорил, я медленно впечатлялась. С каждой названой цифрой, я видела, что являюсь свидетелем, что нахожусь в процессе той самой встречи с единственным в моей судьбе.

Теперь я немного отвлекусь, что бы было ясно, о чем я мечтала в отрочестве, и почему Алик был моей воплотившейся мечтой.
Были у меня странные мечты, в которые я посвящала младшую сестру. В зимние вечера, мы с ней ходили в Лагерный сад, спускались на один симпатичный утёс, смотрели на звёзды и я рассказывала. Всякий раз это было одно и тоже, но с разными подробностями. Сестра была благодарным слушателем.
Мечтала я о встрече с инопланетянином. Но прежде, мечтала, что у меня будет своя комната, вся уставленная приборами и телеэкранами, т.е. лаборатория. На одной стене, во всю ширь будет экран. С помощью приборов я буду искать в пространстве иной разум и буду первая на планете Земля, кому удастся установить контакт с разумными существами.
И, когда те инопланетяне прибудут на землю, то главный и я полюбим друг друга. Он не сможет жить на Земле, а мне будет предоставлена возможность полететь с ним, на его планету. И т.к. планета та очень далеко, то мы улетим в один конец. Всё это я буду знать перед принятием решения, и в своих мечтах, я реально была настроена на полёт в один конец. Мне казалось с юности, что нет ничего прекраснее и важнее, как улететь без оглядки в иной мир и познавать его. В мечтах я так же думала и о будущих детях. Я понимала, что инопланетянин должен быть устроен иначе и у нас не будет возможности иметь детей. Я очень всегда любила и хотела иметь детей, но улететь с иным мне казалось важнее этих желаний.
Самое интересное, что со мной всё точь-в-точь сбылось в жизни. Мой Алик инопланетянин для моей нации, он слишком странен и необычен. Мы «улетели» на другую планету не только в своих интересах, но и физически далеко от отечества. И у нас, действительно не может быть детей, и для меня дороже душа моего Инопланетянина.
Во время смеха ровесников, я негодовала. Мне хотелось кричать: «что смеётесь, тупицы! Это же Гений!» О! Как мне было жаль этого мальчика, мне казалось, что в этот момент вместо восторга, он пожинает незаслуженное осмеяние. И мне хотелось выразить полное признание от себя и за эту глупую молодёжь и встать рядом с ним и защищать. Профессор похвалил Альберта.
А я ждала окончания лекции, чтобы познакомиться. Прозвенел звонок и все стали ходить по аудитории. Она была в виде амфитеатра. Мальчик сидел ниже меня и по диагонали. Встать и подойти для меня было немыслимо. Я стеснялась, чтобы не подумали, что я влюбилась. И я стала пристально смотреть, всей душой желая, чтобы он обернулся и увидел меня. Мне не долго пришлось ждать. Мальчик стал озираться и остановил глаза на мне. Меня это сильно смутило, я силой воли заставила себя продолжать смотреть и желать, чтобы он сам подошёл. И он пошёл. Я помню, хотела провалиться под скамейку. Рядом сидели подружки, болтали и как будто ничего не замечали. А он подошёл, встал напротив меня перед партой и стоит смотрит во все глаза. Тут я сообразила, что пришёл и мой черёд инициативы, и я сказала: «Может, познакомимся? Меня зовут Аня» (он всегда говорит, что я сказала «Меня зовут Анютка», но он выдумывает). Мальчик согласно кивнул и назвал себя. Я ничего не разобрала и переспросила. Он назвался второй раз и я снова не поняла. Мне пришлось переспрашивать в третий раз. На третий раз я услышала «Альберт». Меня пронзило! Ещё и имя как у Эйнштейна! Мальчик и похож был на него внешне. Мне как-то сразу было ясно, что он станет физиком, будет великим учёным и я буду свидетелем всего этого. А Альберт стоял и смотрел на меня во все глаза. На моё спасение, прозвенел звонок.
А потом началась мука. Альберт просто охотился на меня. Он всегда искал меня взглядом и подходил, брал за косу, что безумно меня смущало. Ведь говорят же, что влюблённые таскают за косы. Как-то раз он притащил фотоаппарат и на виду всех пытался меня сфотографировать. Я дрыгалась, вела себя непозволительно, была груба с ним, даже обзывала. А он как будто ничего не замечал. Домой я приходила счастливая, что он меня Любит. Я знала с первого дня, что он полюбил меня. В первый день я вернулась домой очень возбуждённая и рассказывала папе о нём. Я не говорила, что Альберт гений, но рассказывала, какой он умный и необычный. Кстати, при знакомстве, по голосу и несколько странным его движениям, я определила либо родовую травму, либо детский церебральный паралич, что в последствии подтвердилось, но не мамой его (она до сих пор это скрывает), а врачами, при возникающих странных недомоганиях (хотя это слабо сказано).
Шла я в физматшколу с нежеланием, т.к. боялась его внимания и смеха ровесников, а возращалась счастливая, что видела его, что он по прежнему любит несмотря на моё нервное поведение. Засыпая, я мысленно и даже со слезами просила у него прощения и жаждала, чтобы и наяву когда-нибудь попросить прощения за оскорбления и за то, как я его гнала. Когда мы были уже вместе, я исполнила это желание и не раз. А как я любила, когда мы встречались одни в коридоре. Тогда я без стеснения могла его слушать и наблюдать за его движениями и наслаждаться тем, что я никого не боюсь.
На одной лекции мои однокласницы послали Альберту записку, в которой спрашивали: «Ты Аньку Шмойлову Любишь?» Он, не замечая, что над ним смеются, ответил: «А вы как думаете?». Эта записка попала ко мне. Когда я её прочитала, то вся вспыхнула. Было два чувства. Одно – это полная уверенность, что это настоящее и Любовь (я приняла первое и единственное признание в Любви), а другое, что все об этом знают. Ну конечно, Альберт много мне признаётся в Любви и по сей день, но единственное оно лишь потому, что было только от него.
Ещё был случай. Пришёл день математика. Его празднуют студенты большим концертом, типа КВН. Нас (физматшкольников) тоже пригласили. Я позвала с собой подругу Аньку Цехановскую. Мне хотелось ей Альберта показать и узнать её мнение. Ничего я ей не рассказывала. Сидели мы и смотрели концерт, и Альберт рядом был. Я на него всё время шипела (а он рассердился и сказал, что я – старая крыса), а Анька даже внимание не обращала. Кончилось действо и мы домой пошли. По дороге, я спросила Аньку (она ничего сама не спрашивала), что она думает об этом мальчишке. Что угодно от неё ждала, но не такого честного ответа. Анька сказала, что мы с Альбертом очень похожи и, что она не удивится, если мы когда-нибудь поженимся. Анька была меня моложе почти на год, а учились мы в одном классе. Больше мы никогда об этом не говорили, но взрослые встречались и Анька всегда воспринимала моего Алика гением и считала, что мы адекватны друг другу.

А потом моё желание, чтобы долго не видеть Альберта, исполнилось. Он перестал приходить в физматшколу и я отдыхала от его отсутствия, потому что не надо было «защищаться» каждое мгновение. Никто не знал в школе, и у нас не интересовались отсутствием учеников, т.к. это было факультативное посещение. А Альберт попал под машину, имел страшные повреждения, которые усугубили и без того слабое его здоровье, долго лежал в больнице. Потом долго учился ходить и не бояться дорог и машин. Эту историю я знаю по его рассказам, и это был ад.

Но, когда мы встретились вновь, я окрепла психически, и он повзрослел. Тогда я училась на первом курсе физического факультета университета. Мы встретились на улице без свидетелей. Болтали весело и непринуждённо, и я узнала, что Алик моложе меня на год и еще учится в школе. Тогда же я узнала о катастрофе, но он не много рассказывал об этом. И тогда же был значимый разговор о его профессии. Альберт признался мне, что пока не знает, куда поступать. Дома его, оказывается, отговаривали от физики, считая, что с этим образованием идти некуда, кроме школы, а главное, что там учатся одни девчонки. Меня так поразило, что Алик не знает своего призвания, потому, что я ясно видела его физиком и именно теоретиком! Именно это и довольно горячо было высказано мною в ту встречу. Мы снова долго не виделись. У меня были свои занятия, трудности и заморочки, у него свои. Но он поступил на физфак и мы стали видеться иногда даже очень регулярно, что меня весьма дестабилизировало.

Во время всего нашего обучения в университете, я не раз мучилась от раздвоения в душе. С одной сторны, я понимала, что между нами настоящая Любовь, с другой стороны она была не такой, как в книжках. Я никогда не чувствовала к Алику физического влечения. Я иногда хотела представить, как мы целуемся и это не получалось. Не могла я представить и то, что от него могут родится дети. Это желание зашито в меня самой природой. Оно настолько всегда было сильно, что согласиться на бездетный брак я не могла представить. На третьем курсе я загадала узнать – точно, будут ли у нас дети, когда мы поженимся или нет. Тогда я решила, что задам ему вопрос, любит ли он детей? И загадала, что если он скажет, что любит детей, или они ему безразличны, то значит дети у нас будут, и я выйду за него замуж, приняв и странные особенности его личности. Если же он скажет, что не любит детей, значит детей от него, действительно не будет, и я оставлю идею быть женой учёного и буду искать кого другого.
Это было на лестничной площадке. Мы болтали с однокурсницами. Пришёл Альберт. Я тут же его отвела немного в сторону и задала вопрос. Алик ответил мгновенно и эмоционально, оформив свои слова сцепленными с силой руками. Он сказал: «НЕНАВИЖУ!!!» (когда мы поженились, он говорил, что его в это время родители заставляли нянчиться с соседской двухлетней девочкой). Я даже отшатнулась, так была потрясена. Чтобы не акцентировать на этом его внимание я перевела разговор на своих племянников, и мы разошлись. Долгое время, я находилась под впечатлением его ответа. И не знала, что мне теперь делать. Как бы я не загадывала, но я не могла от него отказаться. Что-то другое меня притягивало и было сильнее. Немного погодя, я решила, что если встречу какого человека другого, то так тому и быть, в противном случае, может мои предположения и не верны и всё ещё устроится.
Все наши встречи я помню. Их было не так много. В каждую встречу случайную было что-то памятное, и это удивительно констатировать. Вот, например, как-то раз мы осенью 1992 года шли из нашего корпуса по пути, и Алик рассказал, что увлекается психологией (а именно -- соционикой). Я спросила, куда же он затипировал меня и он ответил, что в Достоевские. Меня это возмутило, т.к. на тот период весь Достоевский был у меня в «Преступлении и наказании».
Другой случай связан с первой ревностью. Все физики-студенты много занимаются в научной библиотеке. Мы все как одна семья решали сложные задачи, готовились к экзаменам задавая друг другу вопросы и сообща находя обьяснения. Были все вместе и старшекурсники помогали младшим. Я не часто видела Алика в библиотеке. Но одно время он ходил, и похоже, что из-за меня. Он даже замучил меня, т.к. всякий раз садился со мной и наблюдал. Он смущал меня, моя мимозность страдала. Конечно, я грубила ему. И вот в один из последующих дней, когда я сделала перерыв в походах в научку, чтобы отдохнуть от него, я пришла и поискав глазами по залу увидела его. Он сидел за столом с моей однокурсницей, но теоретиком (я была на кафедре оптики) Светкой Тихоновой (Бальзак). И как не странно, я заниматься не смогла. Меня это задело. Вот думаю, гнала, гнала и выгнала. На следующий день, я снова увидела их вместе, потом опять и опять. Ко мне Алик не садился, и я уже ходила в библиотеку из спортивного интереса. Занятия не шли совсем! Может, через месяц этих страданий, я застала Светку у абонемента одну. Мы никогда не общались и не болтали, но меня разрывало любопытство. И я её спросила, дескать, вижу, вы с Альбертом общаетесь, нравится ли тебе. Ответ меня вполне удовлетворил. Светка была рада выговориться живой душе о наболевшем. Она сказала, что Альберт её достал, что он ей не даёт заниматься, и что она не знает, как от него отделаться. После этого я даже на некоторое время подружилась с этой замкнутой и для меня скучной особой.
Когда я уже работала в политехническом институте (долго на тот период мы не встречались и не было никакого контакта) как-то раз встретила одну школьную знакомую, младше меня на год и немного больную (родовая травма) Катьку Корниевскую (как мы потом поняли -- Драйзер). Она при встрече вдруг огорошила меня новостью, что где-то познакомилась с Альбертом и в страшном от него восторге. Я подозрительно поинтересовалась, как он к ней относится, и Катька гордо заявила, что взаимно! У меня заныло в груди.
Дальше после года работы в политехе, я по настоянию папы решила поступить на соискателя и сдавать кандидатский минимум. Кончила я университете в смутную перестройку. У меня был чудесный диплом по голографии и я мечтала продолжить аспирантурой и строить карьеру ученого. Мне нравился эксперимент. Но по оптике все темы перестали финансироваться, и меня невозможно было взять в аспирантуру, что, конечно меня расстроило. Чтобы сдать кандидатский минимум, надо было сдать 2 обязательных экзамена по философии и по английскому. Я успешно сдала английский, посвятив ему 2ой год работы в политехе. А в 1993 осенью стала ходить на философию. И Алик там оказался. Мы почти всегда сидели вместе. Во время лекции, мы переговаривались записками и смешными рисунками. Мне тогда было так спокойно на душе! Меня уже не мучали стеснения, да и никто не смеялся. Алик неоднократно приглашал меня в гости, но я отказывалась помня данное себе слово, что ноги моей там никогда не будет. Это случилось после того, как я узнала, что многие девчонки с потока перебывали у него в гостях. Меня разьедала ревность и непонимание. Я не понимала, как Алик может так со многими девчонками дружить и Любит ли он меня на самом деле?
Этот период много было и звонков. За год до этого, у меня был ухажёр, еврей, из нашей лаборатории. Умный мужчина, старше меня на 3 года, хороший физик, разведённый и Бальзак по типу. Я ему нравилась, но он был очень порядочный, ни разу до меня не дотронулся. Он видел мою романтичность и как-то сказал мне, что у него всё это позади, а лишать меня счастья романтики он не имеет права. Но я его отпугнула еще раньше, когда заговорила о церкви. К тому времени я была воцерковлённая. Он мне задал вопрос тогда : «неужели нельзя быть хорошим без Бога?» Тогда я не нашлась что сказать, но сразу поняла, что никакой духовной близости быть не может.
Мы поженились почти одновременно. Я с Аликом, а он на женщине с ребёнком. У них замечательные отношения, родился общий сын Юлий и работает он в Дании.
Осенне-зимний семестр мы проучились. В этот период, в сентябре, Алик часто забегал ко мне на работу, в лабораторию. Мы хорошо общались, и как-то раз сидели просто рядом. И тут Алик впервые протянул свою руку и положил её на мою кисть. Пока я соображала, что делать и думать, он так резко отдёрнул, что даже напугал меня. Это было первое касание меня Аликом. До этого меня за руку брал один парень в деревне, когда мы работали на зернотоке на втором курсе. Тогда это вызвало много страсти, но не более, мы даже не целовались.
Я поняла, что это начало серьёзных отношений, и не была готова. Точнее, была, но не осознавала. В этот день, я сказала Алику больше не приходить ко мне на работу. Я знала, что он растроится, старась говорить мягко и не навсегда запрещать. Я дала понять, что мне надо время и много раз переспрашивала, понял ли он?
До нового года я зрела. И имела разговор с отцом. Я ему говорила, что хочу замуж, и что мной никто не интересуется. Тогда папа спросил: «А Альберт?» Я удивилась, т.к. полагала, что папа никогда не рассматривал Альберта серьёзно. Я ещё не знакомила с родителями Алика. Потом папа спросил, приглашал ли Алик меня в гости? Я ответила, что «да». Тогда папа сказал, почему бы тебе не сходить, не посмотреть, как он живёт? Начала было что-то невнятное говорить и мы закончили на тот раз. Но я подумала наедине с собой и решилась. С новым годом Алик меня поздравлял по телефону, приглашал в гости, но я тогда отказалась. Разговор с папой был после. Позвонила после нового года. Спросила его, в силе ли еще приглашение? Он очарованно отвечал «Да, королева». Я нервно: «а когда и во сколько можно прийти?», ответ: «А когда хочет королева?». Сама я назначила себе ближайшую субботу. А до субботы стала придумывать отговорку. Так мне не хотелось идти, что-то так меня корёжило! На тот период Ира с семьёй уже уехали в Израиль, и я даже не могла прикрыться посещением племянников. Я думала, что если Альберт от нетерпения позвонит в течении недели, то я откажусь. Но он не позвонил. А всё решилось в субботу. Я вышла в вестибюль нашего физического корпуса и стала ждать и придумывать причину, по которой отменю поход в гости. И тут открылась дверь и он вошёл. Меня поразило, какой он был в этот момент покорный и открытый. Он сразу снял зимнюю шапку, чем тоже поразил, т.к. наши профессора не трудились снимать шапки до самой аудитории. И когда он поднимался ко мне по лестнице, я чувствовала, что он весь в моём распоряжении, что он покорен и смирен. Что я могла сказать? У меня же не каменное сердце!
И мы поехали. По дороге почти не говорили, за проезд я платила сама, хотя в тайне ждала ухаживания. Через 2 остановки, Алик предложил выйти. Я спросила грозно, почему? А он ответил, чтобы купить торт, т.к. к нему едет королева. Алик все годы называл меня королевой. Я была против торта категорически. У нас мама была достаточно сильно интровертирована, и мы никогда не приглашали гостей. У нас дома всегда была экономия в еде, и мне казалась, что, если Алик купит для меня торт, то его родителям это не понравится и ему ещё и попадёт. В общем, Алик меня послушался. Он и до сих пор не спорит по многим непринципиальным вопросам, чем просто очаровывает меня.
И вот мы прибыли. Алик открыл ключом дверь и вошёл первый, за ним я. Первое, что я увидела и почувствовала. Алик прошел и наступил на «брёвнышки», которые наложил их кот. А тот период в нашем доме жила кошка и я знала, что эти животные любят складыват свои «брёвна» на коврике в коридоре. Это событие вызвало у меня брезгливость, с другой стороны это доказывало, что Алик ничего не замечает вокруг, а значит настоящий учёный, интуит. До сих пор меня умиляет это качество и очень удобно. Я никогда не имею сопротивление, когда мне надо что-то выбирать. Я могу не мыть посуду, не стирать, не прибирать. Алик этого не заметит. Он будет видеть только меня и Любить. Может поэтому я люблю всё делать по дому.
Второе, когда я вошла, я увидела сумрачную квартиру, довольно большая прихожая, старый комод и вонь, пахло и котом и какой-то кислятиной, застойным воздухом. Позже когда уже жили в этой квартире с родителями, я поняла, что это за запах. Отец Алика курил дома. И все стены пропитались дымом. Даже покраска и смена обоев не исправляет положение.
Мы пошли в комнату Алика. Как она мне не понравилась! Во-первых, она была пустая почти. Шкаф плотяной, стол, стул и над столом книжные самодельные полки.
Потом я заметила книжный шкаф со стеклянными дверцами. Он один привлекал к себе внимание. И старый потёртый диван (потом я сама его обивала). Мы зашли, и я пошла выглянуть в окно. Окно было отвратительным. Краска отпала во многих местах. Штор не было. А на подоконнике огромная чёрная дыра, от забытого матерью утюга. Потом я эту дырищу вырезала и мне помогали Алик и свёкор. Вообше, в этом доме, стоило мне что-то начать, как мужчины подключались с каким-то радостным рвением, как на праздник. А без меня всё могло стоять веками.
И вот стою я у этого окна, печальная и разочарованная, а Алик возится у проигрователя и спрашивает, какую музыку я предпочитаю? Я решила выделаться и назвала блюз, просто так, от фонаря. А Алик вдруг говорит: «Я думал, королева любит Поля Мориа?» Это меня поразило и подняло Алика в глазах. Он помнил наш давний разговор, может еще школьный, но точно давний. В ту пору моя младшая сестра принесла с помойки выброшенные, а точне выложенные кем-то пластинки. Все они были замечательными, но одна особенная. Это был оркестр Поля Мориа. Сколько я её слушала! Сколько мечтала под неё. И он помнил, как я делилась!
Я промямлила, что можно и эту пластинку поставить.
И тут полилась музыка. Волшебная, всепроникающая. У меня даже ноги стали подкашиваться от нежности и слёзы навернулись на глаза. Я подошла и села на диван. Что-то тёплое и красное разливалось по груди и текло, как живительная влага ко всем моим членам. Я знала, что Люблю.
А дальше был еще один нетривиальный момент. Мы слушали музыку, и мне впервые хотелось погладить Алика по голове. Но я не могла. У меня была блокировка. Я никогда не дотрагивалась первая до мужчины. Я даже пыталась, но не могла.
Конечно, в этот момент я не помнила рассказа моей старшей сестры, но он быстро всплыл, при последующих обстоятельствах.
Вот этот рассказ.
Ира делилась мне своими переживаниями дружбы с будущим мужем. Оба они были девственники и встречались 3 года. Ира рассказывала мне, что хотела, но не могла дотонуться до Володи. Они как-то сидели в ботаническом саду на скамейке, летом. Ира мысленно хотела положить свою руку на колено Володи, и не могла. И тут Володя взял её руку и положил себе на колено. С тех пор у Иры прошёл комплекс.

У меня было сильное желание положить руку на голову Алика. И тут Алик берёт мою руку и кладёт себе на голову. И я вспомнила Ирин рассказ. Как я была счастлива, что у меня всё случилось, как у Иры. Долгое время, мне так хотелось ей подражать. А её супружество было для меня откровением. Наши родители никогда не демонстрировали братские отношения, много было скандалов со стороны мамы. Эта модель семьи меня не устраивала. А старшая сестра вышла замуж, и они были как брат с сестрой. Мне и чудно было это и хотелось подобного.

Этот день, когда я побыла в гостях у Алика и решилось всё окончательно. В этот же день, я познакомилась с мамой Алика. Она пришла с работы и проходя на кухню, оглянулась. Так мельком, не останавливаясь. Я поздоровалась и она аж удивилась, и остановилась. Оказалось, что никто из посещавших Алика девиц не проявлял знаки вежливости, но это узналось потом. По её изучающему взгляду (а было всего несколько мгновений) я поняла, что понравилась.
Мы поженились через полгода в августе, и за это время было много чудачеств, было и признание в любви.
Помните ту записку в физматшколе, что попала ко мне? Я ведь не была уверена, что это действительно признание в Любви. Ведь там Алик ответил: «а вы как думаете?».
И вот мы сидим в моей лаборатории (тогда я собиралась поступать в аспирантуру по твёрдому телу и уже работала по вечерам на экспериментальной установке) за столом на углу, прижав головы друг к дружке и обхватив головы друг друга руками.
И тут Алик говорит : «А ты Аньку Шмойлову Любишь?», потом молчание, пауза, я вся затрепетала, к горлу подкатил ком, а он продолжает: «А вы как думаете?»

После этого я начала грандиозное действо, подготовка к свадьбе. Предложение Алику делала сама. Их задача была признаться в Любви, а моя задача, организовать совместное проживание. Я ждала, что Алик сам сделает предложение пожениться, но он молчал, а видеться хотел всё больше и дольше. Я была в бешенстве, что он молчит, а меня занимает. Я ведь дома на тот период имела кучу обязанностей, работа и философия, поступление в аспирантуру. Как-то по телефону, я ему говорила: «Альберт! Ты хочешь быть вместе?», он отвечал «да», я продолжала: «ты не хочешь разлучаться?» он отвечает «да». Я его спрашиваю: «так, что надо сделать?», в ответ молчание. И так несколько раз.
Первое, что я сделала, предложила быть женихом и невестой. Он со страхом согласился, признавшись, что боится родителей, которые ему как-то раз сказали, наблюдая его девиц, чтобы он не вздумал жениться, пока не защитит диссер. Когда мне это он передал, я решила, что ко мне это не имеет отношение, т.к. я и выхожу замуж, чтобы способствовать и наблюдать, как Алик защищает дисертацию.
А через неделю после этого, я сказала ему, что он должен поставить в известность родителей, что мы хотим пожениться. И прибавила, что, если мы не поженимся в кратчайшие сроки, то я даже другом его не останусь. В этот период мы испытывали уже влечение, не страсть, но всё же. У меня это было более бурно и мне не хотелось затягивать.
Алик сообщил. Это был цирк. За ужином, Альберт начал долгую подготовительную беседу. Родители его долго слушали, бьюсь об заклад, его мать даже нить теряла. И папаша не выдержал, прервал и сказал: « Короче понятно, в этом году жди свадьбы!».
Петровы были рады. Меня они наблюдали периодически и я чувствовала к себе отношение как к племяннице. Мне нравилось, что в отличие от нашей семьи, у них не считали, кто сколько сьел. У нас мама готовила всё по счёту и до сих пор так. Дело не в деньгах, а в голоде, что она перенесла в детстве. Когда мама печёт блины или пироги, она знает, сколько их штук и всегда сообщала, кому сколько полагается. Отцу всегда больше на 1 блин. А, когда ешь и считаешь, никогда не наедаешься. Зато мы у мамы были стройные и фигуристые.
Потом Алик был единственный, а значит нам помогут. Входить в самостоятельность было страшно. От Алика я не ждала прагматичности, его я видела насквозь. Но я Верила уже тогда. И Бог давал мне уверенность.
Правда, Алик поразил меня однажды, еще до свадьбы мудростью. Я его спрашивала, как же мы будем вести хозяйство, как будем делиться и распределяться. На что он возмущенно ответил: «Мы же любим друг друга, само собой всё разрешится!»
Так оно и было в дальнейшем.

Я сделаю отступление по поводу фамилии Алика. Но для этого маленькое путешествие в детство.
Был у меня друг детства Сашка Иванов. Он и теперь друг и муж лучшей подруги и соавтора Альберта (которую зовут Тинувиэль). Знала я его со старшей группы детсада. Он уже умел читать и его сажали перед нами читать сказки.
Потом мы попали в один класс. Жили мы близко, но в школу ходили в розь, хотя иногда и по пути. Чаще ходила с Анькой Цехановской. Сашку всегда ругали учителя. Он грязно одевался, хотя не он, а мама его одевала, или забывала одевать. Женщина она бесконечно добрая (профессор английского в государственном университете), рассеянная (Бальзак) и неаккуратная до безобразия. Даже в детстве, когда бывала в гостях у Сашки, меня поражала грязь у них дама. Печку даже невозможно было разглядеть, где же там конфорки. В младших классах родители Сашки расстались. Отец не выдержал частых уборок. И Сашка ходил неубранный.
В 3ем классе его не приняли со всеми вместе в пионеры, т.к. вместо белой рубашки мать дала ему синую. Мне было безумно жалко Сашку, и я ему сочувствовала и жалела. Он всегда был спокоен и разумен. Не был он хулиганом, но учителя его не любили, не знаю, почему. Когда мы были в 6ом классе, классная дама Светлана Куприяновна, ставила на собрании вопрос, чтобы исключить Сашку из нашего класса. Я была против. Нас заставили голосовать. Я не подняла руки, когда все голосовали «за», но, когда надо было поднять руку «против» , и все уставились на меня, я встала и рыдая сказала, что, если исключат Сашку, то и меня пускай исключают. Классная всё замяла тогда, а Сашку стали меньше тиранить. Правда, Сашка после этого случая сказал мне, чтобы я никогда так больше не делала. Мне было непонятно и немного обидно, но эти обиды не держатся долго, т.к. я знала, что Сашка из гордости.
Еще в этом возрасте, или помладше я защищала Сашку на улице во дворе от хулигана, назвав Сашу своим двоюродным братом, а хулигана, чтобы было убедительнее, назвала на букву «г». Хулиган оставил нас, а Сашка мне сказал, что это слово мне не идёт. Я была смущена, но Сашка рос в моих глазах.
В другой раз он подарил мне модельку машинку, наглядно всё рассказав о моделях. Эта модель стояла у меня до 3его курса, пока Сашка, побывав у меня в гостях не попросил её вернуть для коллекции.
Я знала, что Сашка меня глубоко уважает. Шестой год в школе я занималась английским языком с Андреем Шкуркиным. Жили все рядом. После очередного занятия Андрей предложил зайти в гости к Сашке. Когда мы поднимались по лестнице, я выразила сомнение, не будем ли мы мешать. На что Андрей остановился и глядя мне в глаза, сказал, что Сашка очень меня уважает и считает настоящим другом и настоящим человеком. Всё это в детстве поражало, но сейчас по воспоминании это поражает еще больше.
В более старших классах Сашка и Андрей Шкуркин, тоже из нашего класса, решили нас провожать с Анькой, нося наши портфели. То продолжалось не долго, т.к. я похвасталась маме, что за меня носят портфель, на что мама осадила: «ты, что сама немощная?» После этого я не давала больше портфель.
А, когда мы стали входить в юность, Сашка первый в моей жизни пригласил на школьном вечере танцевать. Он был галантен, всегда предупредителен. У него врождённое чувство, как надо себя вести с дамой. Он Джек по типу. Потом Сашка был первый, с кем мы гуляли по вечерам, как пара. И Сашка мне первой рассказал о своей мечте стать сыщиком, как Шерлок Холмс. Его мечта сбылась. Но сперва он кончил в Питере университет, факультет химии. Его отец был химиком и Сашка много слышал об этом и хотел такое образование.
На выпускном вечере, когда гуляли по просыпающемуся городу, Сашка предложил накинуть мне на плечи свой пиджак.
В общем всё в нём было хорошо. Но я ничего не чувствовала, кроме дружбы. И мне не нравилась его фамилия. Не знаю, почему у нас возникают какие-то предубеждения, почему не нравится то или другое, или наоборот, нравится.
Я себе поставила задачу никогда не выходить за муж за человека с тривиальной фамилией типа :Иванов, Петров, Сидоров.
Фамилию Альберта я не знала до четвёртого курса. Я была уверенна, что она еврейская и редкая. Ведь нельзя становится великим с тривиальной фамилией.
Узнала я фамилию на перемене в коридоре. Сперва я спросила, кто его родители. Алик рассказал. Папа кончил радиофизический, а мама химический факультеты . Потом я спросила отчество. Алик произнёс довольно тихо, что Юрьевич. Тут я заподозрила неладное.И грозно спросила фамилию. Алик еле слышно говорил «Петров», но в моей голове звучало «Вайнштейн» или что-то подобное. Я долго не могла поверить, что у Алика та самая тривиальная фамилия, которой я боялась. Но я тут же отменила данное себе слово, не выходить замуж за такую фамилию, а решила просто не менять фамилию.
Сменить фамилию способствовал Сашка.
Перед свадьбой (мы уже подали заявление в загс и там я оставила свою фамилию), мы с Аликом гуляли и на улице встретили Сашку под ручку со своей первой женой. Мы остановились и разговорились. Я спросила жену Саши, меняла ли она фамилию, и она сказала, что да и с радостью. А Сашка добавил, что не настаивал на этом, но, когда невеста пожелала, он испытал чувство гордости.
Вот после этого и я решила доставить приятные минуты Алику.
Много позже я узнала, почему первая жена Сашки так стремилась сменит фамилию, даже на Иванову. У неё девичья фамилия была Ржевская, и все, узнавая её фамилию, тут же начинали рассказывать сальные анекдоты.

Знакомство двух семей организовала я сама, даже день назначила. Петровы были у нас в гостях с Альбертом. Альберта я приглашала к нам на обед еще раньше, чтобы познакомить с родителями. Он очень боялся сделать что-нибудь не то, но мои мама и папа приняли его очень хорошо. За обедом оживлённо разговаривали, была постная кухня, мои пироги. Алику всё так понравилось! Он так хвалил! Уже потом выяснилась такая деталь. Дома Алик не любил кушать, т.к. часто подавали любимое папашино блюдо – макароны с тушенкой. (впоследствии я часто с отвращением обоняла приготовление этого невкусного варева, и пробовала переваренное, застревающее между зубов безвкусное мясо и таких же макарон. Свекровь не знает никаких приправ кроме соли, которую тоже порой не кладёт). Перед свадьбой, мать Алика каждый день подавала тушёнку. Может хотела добавить сыну силы, а может выражала свою любовь, не знаю. Но у Алика мясо всегда переваривалось плохо. Его даже тошнило после обеда, но он никогда не говорил матери, считая разговор не стоящий внимания. Поэтому постную кухню он встретил чуть ли не с восторгами, а может даже и с ними. Печёное в нашем доме не переводится, а мясо я так и не научилась готовить.
Встреча с родителями была на высоком уровне. Все чинно разговаривали о чём угодно, только не о свадьбе, хотя собрались обговорить именно это действо в мельчайших деталях. Я не хотела свадьбы, но папа сказал, что в первый раз надо сделать свадьбу обязательно, а в дальнейшем, как мне захочется.
На этой встрече, пока знакомились и смущались по кругу пошла пластиковая бутылка с газированной водой. Все пытались её открыть и никто не мог. В конце концов, я принесла разводной ключ, и под бурный смех папа открыл бутылку. И общение завязалось. Через час я возмутилась, когда же о главном, и мой папа поднял вопрос об организации свадьбы. А мы с Альбертом пошли гулять. 2 мая 1994 года были обговорены все детали. Петровы предложили, что, поскольку у них большая плошадь, чтобы мы год пожили вместе, а потом они разменяют квартиру. До сих пор и меняют, но нам уже всё равно.
До свадьбы был и такой забавный момент, которым я бы завершила рассказ о 9 лет друг к другу.
Алик никогда не целовал меня, как по идеи должны делать влюблённые. Это было ещё до свадьбы, я спросила его, почему он не целует меня. Он ответил, что не знает как это делается. Тогда я спросила, дескать, тебя мама не целовала никогда? Он ответил, что может в раннем детстве, но он не помнит. Я удивилась и спросила, не целуются ли его мама с папой. Мои родители довольно часто целовали друг друга в щечки, на прощание, при встрече. Он ответил, что никогда не видел.
И я его учила. Что надо вытянуть немного губы вперёд и коснуться моей щеки.
Вот так мы всё в нашей жизни начинали. С самых азов, потому что были первые друг у друга. Я кое-что знала из романов, а Алик в общих чертах (его выражение).

(480x640, 47Kb)

Метки: рассказ о себе

Комментировать

« Пред. запись — К дневнику — След. запись »

Страницы: [1] [Новые]

Аноним обратиться по имени Понедельник, 08 Октября 2007 г. 22:00 (ссылка)

Добрый день, Аня!
Случайно набрела на Ваш ЖЖ, почитала рассказы, поразила Ваша искренность и открытость и... подумалось... Вы написали, что у Вас не может быть детей (простите за прямоту, но Вы сами об этом пишете открыто), а Вы детей любите и не представляли себе жизнь в браке без детей. А Вы не думали об усыновлении? Вы можете приехать в Росию и там "родить", вписать новорожденного в загранпаспорт и вернуться в Бразилию с ребенком. На границе, на паспортном контроле так и объясните, если спросят, что ездили рожать домой, в Россию.
Вот Вам ссылки, где можно получить всю информацию, задать вопросы и получить нужные ответы:
http://www.7ya.ru/conf/conf-Adopt.aspx
http://www.7ya.ru/conf/conf-Juridic.aspx
http://aistday.ru/index.php?id=2
http://community.livejournal.com/positive_adopt/profile
http://community.livejournal.com/ru_adopt/profile
http://innewfamily.ru/
http://www.au.bbm.ru/
http://deti.radiorus.ru/

Ответить С цитатой В цитатник | Не показывать комментарий

Аноним обратиться по имени Понедельник, 08 Октября 2007 г. 22:16 (ссылка)

Кстати, вот новое сообщение в конференции на http://www.7ya.ru/conf/conf-Juridic.aspx

"от Groksy
8.10.2007
15:52:54
Тема: Замечательный мальчик!
Кстати, в палате с дочей лежит мальчик, новорожденный (24-27.09, точно не помню), предлагали его тоже забрать (к сожалению, нет бабушек, а с двумя грудничками сразу не справлюсь). Замечательный - темные волосики и синие-синие глазки! 3150 и 49 см, отказ оформлен. Сказали, здоровенький! Правда, из центральной России ехать далеко, мы живем в Восточной Сибири, но мальчик - замечательный! Если кого заинтересовал - напишите, попробую узнать подробнее."
Может, это Ваш сыночек?

P.S. Аня, удалите эти два поста, если эта тема для Вас не злободневна и простите меня. Просто подумалось, что два хороших человека живут себе в Бразилии поживают, а есть в России детки, которые были бы рады назвать этих людей мамой и папой и счастливую пару дополнить и стать всем вместе полноценной семьей.

Ответить С цитатой В цитатник | Не показывать комментарий

Тётя_Анюта обратиться по имени Понедельник, 08 Октября 2007 г. 22:42 (ссылка)

Спасибо большое!

Ответить С цитатой В цитатник

Тётя_Анюта обратиться по имени Понедельник, 08 Октября 2007 г. 22:45 (ссылка)

Нет-нет, что вы, пускай эти коменты останутся. Сейчас мы выехать не можем, но кто знает, ваши ссылки сыграют свою роль, я верю, что у нас будет ребёнок и неважно, усыновленный или нет. Спасибо за внимание и участие, ничего не бывает случайным :)
24 день рождение моего папы, как удивительно. Мой муж давно придумал имя сыну , а я дочери,и мы купили красивый деревянный парусник для будущего сына и для дочки великолепную куклу. Я верю, что кто-то придёт к нам и разделит наше счастье :)

Ответить С цитатой В цитатник

LiveInternetLiveInternet

-Музыка

-неизвестно

-Подписка по e-mail

-Поиск по дневнику

-Интересы

-Постоянные читатели

-Статистика

Девять лет навстречу друг другу (рассказ)