ЮРИЙ_КОСАГОВСКИЙ все записи автора

 

Джордж Оруэлл Скотный двор   1 Мистер Джонс с фермы «Усадьба» закрыл на ночь курятник, но он был так пьян, что забыл заткнуть дыры в стене. Ткнув ногой заднюю дверь, он проковылял через двор, не в силах выбраться из круга света от фонаря, пляшущего в его руке, нацедил себе последний стаканчик пива из бочонка на кухне и отправился в постель, где уже похрапывала миссис Джонс. Как только в спальне погас свет, на ферме началось беспокойное движение. Весь день ходили слухи, что старый Майер, призовой боров из Миддлуайта, прошлой ночью видел странный сон и хотел бы поведать о нем остальным животным. Все договорились встретиться в большом амбаре, как только мистер Джонс окончательно скроется из глаз. Старый Майер (так его всегда звали, хотя имя, под которым его представляли на выставках, звучало как краса Уиллингдона), пользовался на ферме таким уважением, что все безоговорочно согласились.

 (продолжение ниже - Ю.К.)

КАФКА И БРЭДБЕРИ ГЕНИАЛЬНЫЕ ПИСАТЕЛИ

А ОСТАЛЬНОЕ В НАГРУЗКУ - ЗАЛЕЖАЛЫЙ ТОВАР

 

к сожалению реклама вынуждена продавать

и делать деньги

а как делать деньги не смешав

в одну кучу золото и глину?  

 

***

 

написал я это и стали меня мучить угрызения совести

- вот например Оруэлла я не читал

а ведь говорят гениальная пародия

на советский тоталитарный строй

 

я решил почитать хотя бы чуть-чуть

- боже какая пошлятина

 

явно заказная вещь написанная по заказу

сильных мира сего - которые боятся марксизма

- его формулы что олигархи живут за счет народа

взяв себе средства производства

 

но как это показать художественно?

и вот "писатель" Оруэлл пишет скотный двор

как свинья излагает принципы марксизма

- но не смешно ни капли

 

отвратительно донельзя!!!

 

почему? потому что думать о человечестве

как о скотном дворе

- это поклеп на Господа бога!

 

Христос защищает заблуждения чиновников

и мелких начальничков - "над ними власть бояр и князей"

говорит Христос в защиту людей которые не могут

постоять за себя... "народ молчит" как пишет Пушкин

о народе который взирает на кровавые преступления тирана...

 

что значит молчит?  народ молчит и терпит и страдает

и насмехаться над ним - самое подлое что может быть на свете...

 

ну вот... правильно делал я что не читал никогда

этого гнусного Оруэлла...

 

==========

 

продолжение       Майер уже ждал, как обычно, уютно расположившись на своей соломенной подстилке на возвышении в конце амбара, под фонарем, подвешенным к балке. Ему было уже двенадцать лет, и в последнее время он раздавался скорее в ширину, но тем не менее продолжал оставаться все тем же благородным боровом, в глазах которого светилась мудрость и доброжелательность, несмотря на устрашающие клыки. Пока все животные собрались и устроились каждый по своему вкусу, прошло довольно много времени. Первыми пришли три пса — Блюбелл, Джесси и пинчер, а за ними свиньи, которые сразу же расположились на соломе перед возвышением. Куры разместились на подоконниках, голуби, толкаясь, расселись на стропилах, а овцы и коровы прилегли сразу же за свиньями и принялись за свою жвачку. Вместе пришли упряжные лошади Боксер и Кловер. Они двигались медленно и осторожно, стараясь, чтобы их широкие волосатые копыта занимали как можно меньше места. Кловер была рослая кобыла средних лет, окончательно расплывшаяся после рождения четвертого жеребёнка. Внешность Боксера вызывала невольное уважение — высотой в холке более 6 футов, он был так силен, как две обыкновенные лошади вместе взятые. Белая полоса, пересекавшая его физиономию, придавала ему довольно глупый вид, да он и в самом деле не блистал интеллектом, но пользовался всеобщим расположением за ровный характер и удивительное трудолюбие. После лошадей явилась Мюриель, белая коза, и осел Бенджамин. На ферме он жил дольше всех и отличался препротивным характером. Говорил он редко, но и в этих случаях обычно изрекал какое-нибудь циничное замечание — например, он как-то обмолвился, что господь бог наделил его хвостом, чтобы отмахиваться от оводов, но он предпочел бы обходиться и без оводов и без хвоста. Единственный среди всех животных, на ферме он никогда не смеялся. На вопрос о причинах такой мрачности он отвечал, что не видит поводов для смеха. Тем не менее, он был привязан к Боксеру; как правило, они проводили воскресные дни бок о бок в небольшом загончике рядом с садом, пощипывая травку.    Едва только Боксер и Кловер прилегли, как в амбар ворвался выводок утят, потерявших мать; взволнованно крякая, они стали метаться из стороны в сторону в поисках безопасного места, где бы их никто ненароком не придавил. Обнаружив, что вытянутые передние ноги Кловер представляют собой нечто вроде защитной стенки, утята попрыгали в это убежище и сразу же погрузились в сон. Наконец в амбар, хрустя куском сахара, кокетливо вошла Молли, глупая, но красивая белая кобылка, которая таскала двуколку мистера Джонса. Она заняла место в первых рядах и сразу же начала игриво помахивать белой гривой в надежде привлечь внимание к вплетенным в нее красным ленточкам. И последней явилась кошка, которая, как обычно, огляделась в поисках самого теплого местечка и наконец скользнула между Боксером и Кловер; здесь она беспрестанно возилась и мурлыкала во время речи Майера, не услышав из нее ни единого слова.   Кроме Мозуса, ручного ворона, который дремал на шесте около задней двери, теперь все животные были в сборе. Предложив всем устраиваться поудобнее и дождавшись тишины, Майер прочистил горло и начал:   — Товарищи, все вы уже слышали, что прошлой ночью мне привиделся странный сон. Но к нему я вернусь позже. Первым делом я должен вам сказать вот о чем. Не думаю, что я проведу с вами еще много месяцев, и чувствую, что перед смертью я должен поделиться с вами приобретенной мудростью. Я прожил долгую жизнь, у меня было достаточно времени для размышлений, когда я лежал один в своем загоне и, думаю, могу утверждать, что понимаю смысл жизни лучше, чем кто-либо из моих современников. Вот об этом я и хотел бы вам поведать.         2     Итак, друзья, в чем смысл нашего с вами бытия? Давайте посмотрим правде в лицо: краткие дни нашей жизни проходят в унижении и тяжком труде. С той минуты, как мы появляемся на свет, нам дают есть ровно столько, чтобы в нас не угасла жизнь, и те, кто обладает достаточной силой, вынуждены работать до последнего вздоха; и, как обычно, когда мы становимся никому не нужны, нас с чудовищной жестокостью отправляют на бойню. Ни одно животное в Англии после того, как ему минет год, не знает, что такое счастье или хотя бы заслуженный отдых. Ни одно животное в Англии не знает, что такое свобода. Жизнь наша — нищета и рабство. Такова истина.   Но таков ли истинный порядок вещей? Происходит ли это от того, что наша земля бедна и не может прокормить тех, кто обитает на ней и возделывает ее? Нет, товарищи, тысячу раз нет! Климат в Англии мягкий, земля плодородна, и она в состоянии досыта накормить гораздо большее количество животных, чем ныне обитают на ней. Такая ферма, как наша, способна содержать дюжину лошадей, двадцать коров, сотню овец — и жизнь их будет полна такого комфорта, такого чувства собственного достоинства, о которых мы сейчас не можем даже и мечтать. Но почему же мы продолжаем жить в столь жалких условиях? Потому что почти все, что мы производим своим трудом на свет, уворовывается людьми. Вот, товарищи, в чем кроется ответ на все наши вопросы. Он заключается в одном-единственном слове — человек. Вот кто наш единственный подлинный враг — человек. Уберите со сцены человека, и навсегда исчезнет причина голода и непосильного труда.   Человек — единственное существо, которое потребляет, ничего не производя. Он не дает молока, он не несет яиц, он слишком слаб для того, чтобы таскать плуг, он слишком медлителен для того, чтобы ловить кроликов. И все же он верховный владыка над всеми животными. Он гонит их на работу, он отсыпает им на прокорм ровно столько, чтобы они не мучились от от голода — все же остальное остается в его владении. Наш труд возделывает почву, наш навоз удобряет ее, — и все же у каждого из нас есть всего лишь его шкура. Вот вы, коровы, лежащие сейчас передо мной, — сколько тысяч галлонов молока вы уже дали за прошлый год? И что стало с этим молоком, которым вы могли бы вспоить крепких телят? Все оно, до последней капли, было поглощено глотками наших врагов. А вы, куры, сколько яиц вы снесли в этом году и сколько взрастили цыплят? А остальные были отправлены на рынок, чтобы в карманах у Джонса и иже с ними звенели денежки. Скажи и ты, Кловер, где твои четверо жеребят, которых ты выносила и родила в страданиях, жеребят, что должны были стать тебе опорой и утехой на старости лет? Все они были проданы еще в годовалом возрасте — и никого из них тебе не доведется увидеть вновь, и после того, как ты четырежды мучилась в родовых муках, после того, как ты поднимала под пашню поля — что у тебя есть, кроме горсти овса и старого стойла?   Но даже наша жалкая жизнь не может кончиться естественным путем. Я не говорю о себе, потому что мне повезло. Я дожил до двенадцати лет и произвел на свет более четырехсот детей. Для свиньи я прожил достойную жизнь. Но ни одно животное не может избежать в конце жизни безжалостного ножа. Вот вы, юные поросята, что сидят передо мной, — все вы до одного, не пройдет и года, кончите свою жизнь в той загородке. И эта ужасная судьба ждет всех — коров, свиней, кур, овец, всех до единого. Даже лошадям и собакам достается не лучшая доля. Придет тот далекий день, когда могучие мускулы откажутся тебе служить, Боксер, и Джонс отправит тебя к живодеру, который перережет тебе горло и сделает из тебя собачью похлебку. Что же касается собак, то когда они состарятся и у них выпадут зубы, Джонс привяжет им на шею кирпич и пинком ноги швырнет в ближайший пруд.   И разве не стало теперь предельно ясно, товарищи, что источник того зла, которым пронизана вся наша жизнь, — это тирания человечества? Стоит лишь избавиться от человека, и плоды трудов наших перейдут в нашу собственность! И уже этим вечером может загореться заря нашей свободы, которая сделает нас богатыми и независимыми. Что нам предстоит делать для этого? Работать день и ночь, отдавая и тело и душу для избавления от тирании человека! И я призываю вас, товарищи, — восстание! Я не знаю, когда оно вспыхнет, через неделю или через сто лет, но столь же ясно, как я вижу эту солому под моими ногами, я знаю, что рано или поздно справедливость восторжествует. И сколько бы вам ни осталось жить, товарищи, посвятите свою жизнь этой идее! И кроме того, завещаю передать мое послание тем, кто придет после вас, чтобы будущие поколения могли продолжать борьбу до победного конца.   ит.д.   -=-   .

 

вот попалась такая рекламная публикация - не советую читать ничего здесь кроме Кафки и и Брэдбери - почему? потому что есть еще много гениальных писателей которых читатель не успеет прочитать за свою жизнь - тратить время на пустяки нет смысла... Овидий Шекспир Диккенс Свифт Гофман Герберт Уэллс Пушкин Гоголь Достоевский М.Булгаков Платонов Пу-Сун-Линь Тагор древняя греческая арабская и персидская китайская японская литература и т.д ....

наша душа нуждается в полноценной духовной  пище баз заменителей разрыхлителей и усилителей вкуса...

ДЖОРДЖ ОРУЭЛЛ — «1984» Роман Оруэлла о жутком будущем, впервые опубликованный в 1949 году, стал классикой антиутопического жанра. В книге впервые появляется идея существования Большого Брата и возникает понятие тоталитарного режима, сохраняющего и сегодня не меньшую актуальность.

РЭЙ БРЭДБЕРИ — «451 ГРАДУС ПО ФАРЕНГЕЙТУ» Роман описывает общество, которое опирается на потребительское мышление. Все книги, заставляющие задумываться о жизни, подлежат сожжению. Автор изобразил людей, которые потеряли связь друг с другом, с природой и с интеллектуальным наследием человечества.

ФРАНЦ КАФКА — «ПРОЦЕСС» Кафка писал роман «Процесс» на протяжении 1914–1915 гг., но в свет книга вышла лишь в 1925-м, после смерти писателя. Это уникальная история о сотруднике банка Йозефе К., которого арестовали по непонятной причине. Герой изо всех сил пытается разузнать, в чем его обвиняют, но тщетно.

ДЖОН КЕННЕДИ ТУЛ — «СГОВОР ОСТОЛОПОВ» Игнациус Ж. Райлли — интеллектуал, идеолог, лодырь, посмешище, обжора, презирающий современность за недостаток должной теологии и геометрии. Он ведет свою безнадежную войну против всех. Герой, не имеющий аналогов в мировой сатирической литературе. ОЛДОС ХАКСЛИ — «О ДИВНЫЙ НОВЫЙ МИР» В этом мощном фантастическом шедевре мировые контролеры создают идеальное общество. Большинство довольствуется миром, основанном на генной инженерии, промывании мозгов и строгом разделении на касты. Но всегда есть тот, кто жаждет вырваться на свободу. УИЛЬЯМ ГОЛДИНГ — «ПОВЕЛИТЕЛЬ МУХ» Аллегорический роман Голдинга стал бестселлером и вошел в обязательную программу чтения некоторых колледжей. Это история о группе мальчишек, оказавшихся на необитаемом острове. С возникновением проблем тут же начинают проявляться жестокие черты человеческой природы. ДЖОЗЕФ ХЕЛЛЕР — «ПОПРАВКА-22» Классическая история Джозефа Хеллера о потере веры и здравомыслия по мере роста бюрократической власти. Капитан Йоссариан служит в Италии в бомбардировочном полку во время Второй мировой войны. Но его главный враг — не нацисты, а его армия. Бомбардир оказывается в безвыходном положении из-за «Уловки-22», не позволяющей ему покинуть службу. МИТЧ ЭЛБОМ — «ВТОРНИКИ С МОРРИ» «Вторники с Морри» — трогательная история о Митче Элбоме и его наставнике Морри Шварце. Многие из нас расстаются со своими наставниками, и их идеи медленно стираются из нашей памяти. Но у Митча появляется второй шанс встретиться со своим профессором социологии, жить которому осталось всего несколько месяцев. ДЭНИЕЛ КИЗ — «ЦВЕТЫ ДЛЯ ЭЛДЖЕРНОНА» История об обращении с людьми с ограниченными умственными возможностями и о том, как прошлое может влиять на будущее. Умственно отсталый Чарли Гордон участвует в эксперименте, который, возможно, поможет ему увеличить интеллект, но ранее испытывался лишь на животных. ТИМ О’БРАЙЕН — «ВЕЩИ, КОТОРЫЕ ОНИ НЕСЛИ С СОБОЙ» Автор использует метафоры, чтобы показать состояние мужчин на войне, основываясь на собственных впечатлениях, полученных на фронтах Вьетнама. В книге О’Брайен размывает границы между художественной и научной литературой ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ Повесть, которая задумывалась как легкая, бравурная, авантюрно-приключенческая, «мушкетерская», а стала одним из самых спорных произведений Стругацких, чаще всего вызывающих раздражение в высоких кабинетах. Книга о попытках изменить человеческую сущность и об этичности таких попыток.

 

-=-

 

.