imagined_friend все записи автора

1-ый год жизни

 

Мда … Это как-то неинтересно, я бы с сказала. Совершенно неинтересно. Словно фарфоровая куколка, которую мне подарили вчера, словно заводной солдатик, которого подарили вчера Марку, мы ходим по кроваткам из угла в угол. Может, мама с папой про нас совсем забыли? Они о чём-то увлечённо спорят, стоя над ворохом белоснежной бумаги, и совершенно не смотрят в нашу сторону, но меня это даже забавляет. Марк уже в изнеможении прыгает на пуховом одеяльце, мягкость которого приятно отдаётся на его ступнях. Нам вчера исполнилось по году с того самого момента, когда измученная мама подарила нас этому миру. Марк кажется мне очень смешным: рыжие мелкие завитушки на голове и почему-то пухлые губы. Неужели я тоже так выгляжу? По-моему, это неправильно, когда мальчик и девочка одинаковые. Хотя раз уж мама захотела именно так, значит, мы должны жить на этом свете. Я думаю, Марк станет великим архитектором, шедевры которого оценят по достоинству. Он так виртуозно собирает конструкторы, что порой даже я удивляюсь, как такое может быть. Ура! Мама пришла к нам и вытащила из кроватки. Кажется, она не в лучшем расположении духа …

 

 

25 год жизни

 

Мда … Это как-то неинтересно, я бы сказала. Совершенно неинтересно. Никогда не хотела проваляться остаток своих дней на больничной койке, причём, рядом со своим «милейшим» братцем. Возможно, врачи уже и забыли про нас. Такие бесперспективные пациенты явно не нужны нынешней медицине. Приевшийся пейзаж, который я вижу на протяжении уже трёх недель, составляет из себя ни что иное, как совокупность силиконовых проводков, проведённых из электрических аппаратов к моим рукам и лицу.

 

По-моему, это глупо – держать нас в этом дурацком месте, прекрасно зная, что в любую секунду наша жизнь всё равно оборвётся. Хм, никогда не понимала врачей. Слишком глупые люди, чтобы населять нашу Землю. Марк, по правде говоря, всегда убеждал меня в обратном. Конечно, убеждал, чего тут странного, ведь родители его Лиззи были врачами, «просто потрясающими специалистами», как говорил он. Ура! Пришёл доктор. Хоть какие-то телодвижения. Кажется, он не в лучшем расположении духа …

 

 

2 год жизни

 

Фу, какой ужас … Отвратительные трущобы, думается мне. Мы с Марком теперь в одной кроватке. Это просто кошмар какой-то … Он постоянно пинается своими ногами и щипает меня за щёчки. Какие холодные полы, какой сумрак … Жуть, просто жуть. Они хотят жить здесь? Наверное, это просто временное бытие. По крайней мере, будем тщетно на это надеяться. Марку тоже здесь не нравится, но говорит, что эти серые стены сбивают его с мыслей. Кстати, с каждым днём я начинаю задумываться всё больше и больше. Наверное, я расту …

 

 

24 год жизни

 

Фу, какой ужас … Он снова назвал меня Корнелией, хотя ведь прекрасно знает, что я ненавижу, когда меня называют именем, данным родителями. Меня зовут Ева. И точка. Здесь не может быть дальнейших дебатов или перепалок. Он знает, он прекрасно знает и всё равно продолжает меня так называть. Похоже, ему нравится издеваться надо мной, к тому же он имеет веское оправдание по этому поводу, которое начинает меня просто бесить за двадцать четыре года, проведённых вместе: «Я старше тебя на семь минут, значит, я хозяин». Человек со стороны просто загнётся со смеху, услышав такое. А мне как-то не до веселья …. Чёрт его побери … Возможно, я и сама такая, потому как близнецы всё равно схожи в мыслях, действиях, чувствах, эмоциях, снах. Довольно странно, но мы действительно порой видим одни и те же сны, а утром улыбаемся друг другу, начиная перебивать и вставлять свои реплики по поводу «ночного фильма». Наверное, я всё-таки люблю его, хоть и метко это скрываю. Да и у него, собственно говоря, иногда просыпаются братские чувства ко мне: он вплетает в мои непослушные рыжие локоны зелёные шёлковые ленточки, утюжит бесконечные юбки и натирает мои лакированные туфли. Всё до дикости банально, но мне приятно и тепло от такой несвойственной для него заботы. Наверное, я расту … в его глазах …

 

 

3 год жизни

 

Господи, когда же это закончится-то?! Они ругаются всё больше и больше. Обессилев, они расходятся по разным комнатам и совершенно забывают про нас. Я и Марк предоставлены сами себе. И вообще, я очень голодна, катастрофически голодна, да и Марк тоже. Последним съеденным мной была какая-то подобранная со стола на кухне затвердевшая булочка, половину которой я по-сестрински отдала братишке. К слову говоря, я тут где-то нашла такое прелестное зеркальце и поняла, что мы с Марком действительно похожи как две капли воды. Ярко-зелёные глаза, рыжие волосы, вздёрнутый носик, куча веснушек и пухлые губы. По-моему, я очень привлекательна. «Тебе так не кажется, Марк?», - спрашиваю я его, на что он молчит. Трясу его за руку, но он не слышит меня. Я начинаю истошно вопить, кричать, звать маму, но мои попытки оканчиваются успехом лишь после десятиминутной трели. Она хватает Марка, сначала совершает какие-то непонятные мне телодвижения, а затем зовёт отца. Наверное, Марк тяжело болен …

 

 

23 год жизни

 

Господи, когда же это закончится-то?! Он таскается со своей Лиззи, как кошка с салом, ей Богу! Она такая неотёсанная. Кошмар какой-то … Да и вдобавок глупа как пробка. Просто не голова, а пустой вакуум, хотя возможно, её голова не пуста, а просто набита опилками. Но это лишь домыслы моей больной фантазии, которые, кстати, я не раскрываю Марку, а то ещё начнёт нести всяческий вздор и ругаться. Он слишком серьёзен, по-моему. Чересчур серьёзен. Хотя на это можно взглянуть и с другой стороны: противоположности встречаются? Да. Дополняют друг друга? Да. Он умён, галантен, обходителен, серьёзен, она глупа, неотёсанна, неинтересна, легкомысленна. Но самое смешное в этой истории то, что он известный архитектор, а она танцовщица в местном кабаре. Достаточно символично, но мне можно было написать по этому поводу какой-нибудь шедевральный романчик, который взахлёб читали бы люди всех возрастов, от мала до велика. Но, к счастью для меня и к несчастью для сегодняшней читающей аудитории, такие глупости не по мне. Наверное, Марк тяжело болен … любовью …

 

 

4 год жизни

 

Ммм … Как завораживающе. Дяденьки в белых халатах с каким-то сундучком в руках заходят в нашу с Марком комнату. «Ой, ну это же полнейшее бескультурье!», - думаю я, когда меня убирают с собственной кроватки и кладут туда Марка. Они осматривают братишку, о чём-то увлечённо разговаривают с мамой, а она кивает головой взад-вперёд, словно болванчик, затем … «Что?! Как так?! Они забирают моего Марка?! Нет, не позволю!», - я начинаю кричать, плакать, топать ножками и дёргать маму за подол дырявой юбки. Она отмахивается от меня, как от назойливой мухи, и бежит вслед за врачами. Она что-то очень настойчиво им говорит, начинает навзрыд плакать и, в конце концов, надев какую-то старую ветровку, выбегает на улицу с этими дяденьками. Я совершенно не понимаю, что это значит, но они постоянно повторяли слова «обморок» и  «голодный». Возможно, это то, чем заболел Марк. Хм, но я-то не знаю, что это такое, и с чем его едят …

 

 

22 год жизни

 

Ммм … Как завораживающе. Они такие маленькие, такие блестящие и такие холодные. Снежинки. Очень красиво, до безумия красиво. Сама себе поражаюсь – никогда не умела подмечать тонкости нашей матушки-природы, а тут …. На тебе! Увлеклась снежинками. Марк бы просто покрутил пальцем у виска и предложил заняться чем-нибудь более полезным. Люди, подобные нам, вряд ли когда-нибудь опускаются до сентиментальностей, а ведь для нас это действительно низко. Слёзы, романтика, всяческие несерьёзные глупости чужды. В такие моменты как этот он заставляет меня сходить на работу. Забавно, не правда ли? Хотя, собственно, удивляться здесь нечему – я литературный критик, и поэтому появиться на работе раза два в месяц вполне достаточно с учётом того, в каком провинциальном городишке мы живём. Кстати, Марк тут познакомился с какой-то Лиззи. Честно говоря, я не в восторге от неё. Безусловно, он счастлив, ведь у него до этого в принципе не было серьёзных отношений, а Лиззи, по его словам, «наиболее подходящий для него материал». Ещё он разрабатывает новый проект. Такая потрясающая штука: здание с высокими колоннами и чудненькими башенками. А завтра приезжает Пенелопа. Опять начнёт нести всяческую чушь по поводу нынешней политической обстановки в штатах. Она, фактически, нам даже и не родственница, просто знакомая, которую Марк где-то очень давно подцепил. Пенелопа из тех людей, которые любят поболтать «ни о чём», хотя при этом при всём ей удаётся не обременять слушателя ненужными фактами, за что, кстати, ей огромное спасибо. По большому счёту, она единственный по-настоящему близкий для нас человек, не считая эту теперешнюю Лиззи. Мы с Марком, пожалуй, занимаем первое место в мире по разборчивости в людях. Детство научило, хотя я, возможно, даже и не знаю, что это такое, и с чем его едят …

 

 

5 год жизни

 

Можно с уверенностью в голосе сказать, что я счастлива. Мне уже давно привезли моего любимого Марка. Я дико соскучилась. Он рассказывает, что был в какой-то больнице, где его очень вкусно кормили и лечили. Правда я не знаю, что он подразумевает под словом «лечили», но это определённо что-то означает. А пока мама с Марком «лечились» в больнице, я читала папе книжки, его это очень забавляет. Я знаю, он любит и заботится обо мне. А ещё мы ходили с ним на прогулки, это жутко интересно, по-моему. Я познакомилась с соседской девочкой Луизой, которая уже ездит в детский сад. Довольно странно, но когда я спросила, почему мы с Марком тоже не ходим в детский сад, папа сказал, что нам не позволяют средства. Мне кажется, что я до безумия глупа, потому как я даже не знаю, что такое средства, и когда же наконец они позволят нам ходить в сад. Я практически каждый день, кроме двух, остаюсь дома одна. Папа уходит куда-то, наверное, договариваться с теми самыми средствами, а я убираюсь дома, застилаю нашу с Марком кроватку, стираю вещи и кушаю то, что оставляет мне отец. Разумеется, помимо этого я читаю. Очень много, как мне кажется. Это катастрофически занимательно и интересно. Особенно мне понравился рассказ Генри, который повествует о молодой семье в дни Рождества. Потрясный рассказ. Но теперь я вновь с Марком, и мама с нами. Луиза говорит, что праздник – это тот день, когда тебе особенно хорошо, поэтому я думаю, что именно сейчас настали мои праздники …

 

 

21 год жизни

 

Можно с уверенностью в голосе сказать, что я счастлива. Поздравляйте, поздравляйте меня! Я окончила институт! Причём, с красным дипломом. Я утёрла носы всем этим «папенькиным сынкам», у которых в закромах мешки со значками доллара. Да, это рай. Теперь я очень часто печатаюсь в газетах и пишу всяческие милые глупости. Исключительно для себя, конечно же. Марк тоже завершил свои великие труды на факультете современной архитектуры. Он теперь у нас большая шишка. Я дико горда за своего родного братца. Вчера, когда шли к Пенелопе, разговаривали:

 

- Теперь ты построишь нам дом где-нибудь в середине Лондона?

 

- Какой ты хочешь?

 

- Нууу … Надо подумать … А помнишь Джеральда, нашего любимого плюшевого ослика? Помнишь его домик? Помнишь?

 

- Конечно, помню. Хочешь такой же?

 

- Хочу, только, чёрт возьми, совершенно не представляю, получится ли это с точки зрения постройки. Ты ж у нас теперь величайший архитектор всех времён и народов, давай сознавайся, получится такая штуковина или нет?

 

- Гипотетически, нет ничего невозможного, но для тебя и фактически, всё определённо получится. Даа … В такие моменты отчётливо понимаю, что я для него не сгусток пустой болтовни и даже не пожизненная обуза, а настоящая сестрёнка-близнец, которую он любит всем сердцем и лелеет насколько это возможно. Говорят, праздник – это тот день, когда тебе особенно хорошо, поэтому я думаю, что сейчас настали именно мои праздники …

 

 

6 год жизни

 

Он очень красивый, очень. Такой серенький, с пушистой кисточкой на хвосте. Теперь я таскаюсь с ним везде, но Марку тоже нужно изредка давать с ним поиграться. Нет, не буду. Марку достался домик, в котором будет жить Джеральд, кстати, так мы его назвали. Нам сегодня исполнилось по шесть, и мама с папой подарили нам плюшевого ослика. Не могу оторвать от него глаз. Вот только Марк занимается какой-то ерундой: он разобрал и по-новому собрал его домик. Похоже, он находит это занятие более интересным, чем расчёсывать шелковистую чёлку Джеральда. Фи, какая глупость. Оказывается, мальчики и девочки очень сильно отличаются друг от друга. А ещё Марк говорит, что через год мы пойдём в школу. Он очень умный, поэтому я верю ему. Кстати, мне не хватает книжек. Я перечитала всё немногочисленное домашнее собрание, поэтому мама сводила меня сегодня в настоящую городскую библиотеку. Теперь я готова там просто прописаться. Сегодня определённо лучший день в моей жизни …

 

 

20 год жизни

 

«Он очень красивый, очень. А ещё он очень рассудительный. Ева! Нельзя допускать до себя подобные мысли. Ты же не такая. Все эти телячьи нежности и чувства не для тебя. Очнись уже наконец!», - останавливала я себя, глядя в сторону Томаса. А ему случаем никто не говорил, что нельзя рождаться на свет таким красивым и сногсшибательным? Да уж были, наверное, случаи. У меня скоро случится умалишение от переизбытка чувств, определённо случится. Он учится вместе со мной на факультете филологии, что, кстати говоря, достаточно странно для молодого человека, но он, скорее, уникум, чем простой «молодой человек», эксклюзивный материал, так сказать. И в общежитии мы с ним живём в соседних комнатах. Всё-таки надо гнать от себя такие мысли, а то ещё ненароком учёба полетит псу под хвост. Это же просто девчачий максимализм, хотя кого я обманываю? Я по уши влюбилась, и это не пустые слова, а диагноз на весь учебный год. С таким диагнозом к врачам не ходят, с таким диагнозом надо обратиться к Марку, он, наверняка, знает, что нужно делать.

 

Похоже, нам дали одну работу на двоих, материал для которой нужно искать в библиотеке … Теперь я готова там прописаться. Сегодня определённо лучший день в моей жизни …

 

 

7 год жизни

 

А Марк был прав, мы действительно идём сегодня в школу, правда, все ребята такие нарядные, а мы … Эээ … несколько отличаемся от них. На мне какая-то старая юбчонка в складку и мамина блузка, которая определённо большевата, а Марка одели в брюки сомнительного качества и белую рубашку, хотя даже самый глупый двухлетний ребёнок невооружённым глазом определит, что она уже далеко не белая. Ну возможно, так нужно для нас. Может, мы какие-то особенные? Зато у нас, как и у всех есть множество учебных принадлежностей, таких красивых. Там линейки, ручки, цветные карандаши, тетради и букварь. Правда, я его уже раза на два перечитала, не почерпнув оттуда ничего интересного. Зачем он понадобился? Похоже, это останется для нас тайной. Ребята довольно странно на нас поглядывают. Да что такого-то?! Наверное, всё-таки дело в одежде или в том, что мы с Марком так похожи. Я ведь ещё нигде не встречала близнецов, зато очень много прочла о них. Вообще-то это патология, соответственно мы не должны были появляться на свет, но раз уж мы здесь, любите и почитайте нас. Мда … Ребята не собираются это делать  в ближайшем будущем. Что ж, время покажет …

 

 

19 год жизни

 

А Марк был прав, институт – это действительно не так уж отвратительно, как я себе представляла. Здесь есть довольно милые ребята, за исключением некоторых … По этими «некоторыми» я подразумеваю Кристину. Скорее всего, в ближайшем будущем мой лексикон пополнится ругательствами, если эта юная особа не покинет границы моего факультета. Она просто невыносима. Воображение каждого человека рисует свой определённый образ негодяя, так вот моему воображению далеко ходить не надо, образ сам, как некстати, нашёлся. Эти белёсые патлы, серые глаза, короткие юбки и шпильки, от которых меня уже изрядно подташнивает. Но что самое парадоксальное, все параллельные факультеты, точнее, мужская половина населения нашего института глаз от неё оторвать не могут. Какая-то неправильная у людей природная основа, скажу я вам. Хотя собственно, чего я бешусь? Плевать. Определённо, плевать. А я, кстати, делаю успехи. Мозги, как оказалось, не совсем в застое после летних каникул. А что уж будет дальше, время покажет …

 

 

8 год жизни

 

Отвратительно … Ребята до сих пор косятся на нас. Теперь понятно, почему. Мы просто разные. Вот и всё. Именно сейчас я научилась различать материал от души и мозгов. Так вот у них этого «материала» предостаточно, мы же, к сожалению, им обделены, зато мозги у нас с Марком отменные, не то, что у этих … Мы с Марком придумали особую систему (мама с папой, правда, о ней даже не догадываются): если какой-нибудь грёбаный второклашка или третьеклашка вздумает нам перечить, мы забрасываем его ругательствами и грубостями. Удивительно действенно. Некрасиво и до дикости некультурно, даже стыдно становится, но ничего не поделаешь, мы тут вроде «белых ворон». Не хочется быть ими. Побыстрей бы закончить начальную школу. К тому же родители стали всё больше экономить. Куда уж больше …

 

 

18 год жизни

 

Отвратительно … Второй курс. Учимся. Ммм … по крайней мере, стараемся учиться. Библиотека. Это то, что помогает мне держаться. Ну и разумеется, новость на миллион: мы с Марком теперь совершеннолетние! Хотя по сути, это не даёт нам каких-либо особых привилегий, просто мы выросли ещё на один год. Или постарели ещё на один год? Не столь важно. Нам восемнадцать. Гордость, непримиримой волной подкатывает к горлу. Нам восемнадцать.

 

Сегодня, пока ехала в институт, встретила в автобусе врача. Точнее, пьяного врача. Он пытался со мной заговорить, ему почти это удалось, если бы не моя остановка. Единственное, что меня поразило в его глуповатом монологе, так это …

 

- Смотри, - показывая тыльную сторону ладони, произнёс он, - Муха. Ты знаешь, что такое муха?

 

Положительный кивок моей головы.

 

- Хочешь, чтобы я её убил?

 

- Нет.

 

- А почему?

 

- Она ведь живая.

 

- И что?

 

К несчастью этого дядюшки, я вышла. Именно сейчас мне почему-то стало его катастрофически жалко. Возможно, ему вообще не с кем поговорить … Это только у меня есть любимый брат-близнец. Это у меня есть живая частичка души. Это у меня есть вечный собеседник. И это у меня есть моя жизнь. Одна жизнь на нас двоих. Куда уж больше …

 

 

9 год жизни

 

Финиш. Громогласный торжественный финиш. Конец начальной школы. По-моему, я не радовалась так с тех самых пор, когда нам подарили Джеральда. Это просто ни с чем несравнимое удовольствие – попрощаться со всеми этими неудачниками. Они же даже не могут отличить «абонента» от «абонемента». Хотя в этом и нет ничего удивительного. Материал перекрывает мозги. Определённо перекрывает. Теперь мы с Марком идём в старшее звено, и надеюсь, там мне понравится гораздо больше …

 

 

17 год жизни

 

Финиш. Громогласный торжественный финиш. Я сдала все вступительные на «отлично». По-моему, я не радовалась так с тех самых пор, когда закончила школу. Филологический факультет. Чертовски звучное название, вам не кажется? Сегодня тринадцатое … Ненавижу эту дату … Омерзительно … И совсем не потому, что я суеверная. «Воспоминания делают нашу жизнь ярче», - буквально недавно прочитала в каком-то пафосном журнальчике по психологии, пока сидела в очереди к стоматологу. Глубокое заблуждение, скажу я вам. Как раз таки мои воспоминания вносят в жизнь глухой отголосок прошлой серости, прошлой черни, прошлых изъянов. Я шагаю по жизни дальше, в будущее, стараясь не заморачиваться на прошлом, и надеюсь, там мне понравится гораздо больше …

 

 

10, 11 год жизни

 

Сумбурное течение моей жизни ничем не отличается от жизни Марка. Всё будто по шаблону. Родители стали до безобразия дёрганные, какие-то неприемлемо седые и чересчур нервные. Возможно, мы с Марком делаем что-то не так. Марк говорит, что нам не хватает денег, поэтому я решила совсем чуть-чуть подрабатывать: я пишу одноклассникам сочинения, а они дают мне немного фунтов, Марк же, в свою очередь, относит свои архитектурные творения на бумаге какому-то дяденьке, «личности N», как говорит он, за что тот приплачивает ему. Пока нам хотя бы хватает на обеды в столовой и какие-то безделушки. Постараемся протянуть …

 

 

16, 15 год жизни

 

Сумбурное течение моей жизни ничем не отличается от жизни Марка. Последние годы учёбы в этом «наипрелестнейшем» месте под названием «школа» и торжественное её окончание. По-моему, всё на редкость логично. В принципе, жизнь наша обделена всяческого рода логикой, но именно этот случай является шикарным исключением из правила. Единственное, что меня угнетает все последние дни, так это … убийство. Я со сдержанной ноткой в голосе буквально недавно заявила Марку, что сделала аборт. На его лице, к моему облегчению, не дрогнул ни один мускул. Он лишь будничным тоном спросил, когда это было, и похлопал меня по плечу. Обычное дело: в нашем-то интернате, до жути обычное. Это был Дин. У меня могла бы появиться девочка, хм, а быть может, и мальчик. А что если у меня появились бы близнецы? Интригующе. Какой-то датский учёный, изучая феномен близнецов, пришёл к выводу, что это вовсе не обычная патология, а что-то сверхъестественное, ведь даже между родителем и ребёнком нет такой сильной связи как между близнецами. Что же касается внешности, то на протяжении всей жизни кожа определённым образом меняется, обновляется и регенерирует, поэтому наши родинки по разным углам лица – обычное дело.

 

Ребенок … Собственно, что сделано-то сделано. К сожалению, у меня нет волшебной палочки из остролиста, и я не могу по её мановению, вернуть время назад, да и не особо-то хочется. Жить нужно одним мгновеньем, ведь даже не догадываешься, какое последует за настоящим, сегодняшним … Постараемся протянуть …

 

 

12 год жизни

 

Так продолжаться больше не может. Недавно глянула в медицинский справочник (благо, я не совсем спятила, чтобы подаваться в медицину. Он просто попался мне на глаза) и поняла, что причиной наших с Марком сильных головокружений является полнейшее истощение. Скелеты, обтянутые кожей – вот как бы следовало нас называть. Родителей это, похоже, не особо волнует; мы привыкли им доверять, поэтому думаем, что скоро всё наконец-то образумится. Довольно странно, но недавно мы с Марком видели один и тот же сон. Но, по правде говоря, мы проснулись с испариной на лице и истошными ночными воплями … Улыбки у папы и мамы на лицах, мы с Марком какие-то до безобразия радостные. Мама берёт из плетёной корзины большое красивое сочное яблоко, разрезает его пополам, правую дольку отдаёт мне, а оставшаяся часть выскальзывает из её руки и разбивается словно стеклянная … Будто и впрямь стеклянная … Красные осколки постепенно из твёрдого состояния превращаются в жидкое и начинают походить на кровавые пятна на полу идеально белоснежной кухни. Лица матери и отца как-то неестественно вытягиваются, они молниеносно седеют и просто исчезают, испарившись в воздухе. Мы с Марком остаёмся одни …

 

 

14 год жизни

 

Так продолжаться больше не может. Я не вынесу этих глупых издёвок в сторону любимого братишки. Собственно, я уже не раз калечила эту стерву, значит, оказалось маловато … Хорошо, покалечим ещё, раз уж вы так настаиваете, Беллатриса. Мы уже второй год здесь. Глупо, просто глупо. Всё ведь могло бы быть иначе. Мы могли бы быть с родителями, но нет же, я сейчас здесь сижу и обдумываю планы кровавой мести для этой ненормальной. Жизнь и так уже научила всему … Думаю, пора моему ангелу-хранителю остановиться преподносить мне «подарки судьбы». Хм, кстати, а вот интересно: ангелы-хранители у близнецов разные? Или один и тот же? Хотя, я думаю сейчас у нас наши «родные» ангелы-хранители …

 

 

13 год жизни

 

Не любить, не страдать,

 

Не делить, не мечтать,

 

Не губить, не писать,

 

И не жить, не кричать …

 

Это единственное, что теперь вертится в моей голове … Наша с Марком история жизни крутым образом изменилась. Тринадцатое число … Ненавижу этот день … Запах гари. Рыжие языки пламени. Резь в глазах. Крик мамы, отца и Марка … Странно, но это всё пролетело перед моими глазами катастрофически мгновенно. Словно и не было ничего, а душу просто теребят пришедшие из ниоткуда воспоминания. Наверное, мы с Марком всё же родились в рубашке, потому что, в отличие от своих родителей, мы существа ещё из плоти и крови, в то время как они … По началу я просто не могла даже свыкнуться с мыслью, что их уже нет, но всё же бывает в первый раз … Первая слеза, первая победа, первое разочарование, первая мысль … Они ушли. Нет, они не покинули нас, они решили на время расстаться, чтобы радость последующей встречи была несказанно велика. Они были. Они есть. Они будут. Просто они деформировались во что-то бесплотное, чуть осязаемое и на редкость прозрачное … Когда сидишь на небольшом балкончике здания нашего интерната, то можно увидеть чуть колеблющуюся дымку призрачных облаков, которые попеременно сменяют друг друга на посту. Они такие лёгкие и совсем невесомые. Марк говорит, что это именно они. Наши родители. Просто им так захотелось: на время оставить нас. Нет, мы не ревели. Нет, мы не боялись. Просто мы привыкли к такому образу существования. И когда нас забрали сюда, в детский дом, мы просто почувствовали себя в своей тарелке. Здесь не нужно задумываться о будущем, здесь нужно предпринять попытку дожить хотя бы сегодняшний день. Просто постараться. Ради себя, ради Марка, ради родителей … Теперь я достаточно часто их вспоминаю … Они не были необходимы нам с Марком как воздух, просто они были … Мы привыкли к исключительной самостоятельности с самых ранних лет, поэтому горечь утраты, наверное, и не легла таким тяжёлым грузом на наши плечи … Мы продолжаем жить, ведь мы-то одно целое … У нас была, есть и будет одна жизнь на двоих … Что бы ни случилось …

 

 

Эпилог

 

 

26 год жизни

 

«Знаешь, а ведь про нас можно было писать мемуары. Зюскинд сравнивал своего героя Гренуя с микробом, который приспособится к любой среде и непременно в ней выживет. Мы, по сути своей, ничем от него не отличаемся. Рождение, негласное воспитание, пустой холодильник, пожар, смерть родителей, интернат, отнявший большую часть нашей жизни, скитание по лондонским трущобам, постепенное становление на ноги, приличная работа, квартира в центре Лондона, успех и … конец, как бы странно это ни звучало … Ты ушёл, оставив меня предоставленной самой себе. Ты ушёл, сказав лишь: «Теперь ты за главную». Ты ушёл, даже не хлопнув дверью, как обычно это делал. Ты просто ушёл. Болезнь проглотила тебя с головой. Хотя странно, что она проглотила только тебя одного – болели-то вместе … Вместе. Мы всё делали вместе. Всё. Частичка меня теперь лежит здесь, под землёй, колышимая только передвижением всяческой мрази типа червей и серых крыс. Вирусный гепатит. Таков был наш с тобой диагноз. Но если я подтвердила своё звание величественного микроба, то ты – нет … У тебя развился цирроз печени, из-за чего, собственно, ты и здесь … Ты, фактически, был готов к этому. Нет, ты не поправлял чистое больничное бельё, ты не причёсывался, ты не пытался насытить последние моменты жизни яркими красками, ты был готов морально, не физически. Если бы у меня спросили, почему я не плакала на твоих похоронах, я бы просто ответила: «Марк бы запретил». Я знаю, ты ненавидел моих слёз. Что ж, я преклоняю перед тобой колени и продолжаю любить и помнить тебя. Твоя половинка яблока сломалась. Кстати, я до сих пор живу в доме, который ты для нас построил. По плану жилища Джеральда … В точности такой же … Я буду стараться карабкаться дальше, я буду стараться жить дальше и я буду стараться любить, как бы ты этого и хотел». Последний раз вглядываюсь в надгробную плиту с гравировкой «Марк Брайан Томпсон. 1864-1889. Одна жизнь на двоих …», опускаю тяжёлые веки, вслушиваюсь в едва ощутимый осенний ветерок и вновь открываю глаза. Наверное, сейчас ему хорошо. Наверное, сейчас он сидит с родителями и распивает горячий шоколад, вспоминая старые времена. Быть может, лет через пятьдесят и я там буду. Непременно буду. Буду делить эту одну великую жизнь на двоих …

by Дульсинея_Табосская