Disney_Girl89 все записи автора В колонках играет - Tokio Hotel - Hilf mir fliegen
Настроение сейчас - Н адеюсь что вам понравится :)




- Том! Билл! Спуститесь вниз, вам Густав звонит! – раздался снизу голос мамы.
Мы с Томом оставили свои игровые приставки и наперегонки кинулись вниз по лестнице, смеясь и толкаясь. Том подбежал к телефону первый и завладел трубкой.
- Привет, Густи! Как жизнь? Завтра? Да, вроде бы не заняты. Лично я не против! Ладно, даю трубку Биллу.
Ничего не поняв из бессвязных ответов Тома, я взял трубку.
-Привет! – прозвучал голос Густава. – Хочешь поехать завтра вместе со мной к моей тетке? А то мама решила отправить меня к ней погостить, но один я там загнусь от скуки! Том вот согласен. Я думаю, втроем мы что-нибудь придумаем!
- Я бы с удовольствием! А что скажет тетя?..
- Не дрейфь, Билл! Моя мама договорилась с ней, она будет рада всех нас видеть.
- Тогда без проблем! До завтра!
Я положил трубку. Это уже становится интересно! Наконец-то мы с братом сможем отдохнуть и развлечься! В конце концов, нам только по четырнадцать, сейчас лето, и мы имеем полное право повеселиться! Вопрос решился в пользу поездки к тетушке Густава.

Следующим утром мы втроем уже ехали в прекрасную деревеньку Грюнэнзее, весело болтая и наслаждаясь видом из окон автобуса. Два часа – и вот мы на месте.
- Приехали, мои лапулечки!!! – с порога завизжала тетушка Хильда, полная и улыбчивая женщина. – Устали, котята! Сейчас я вас покормлю всех хорошенько! Густи, мой мальчик, до чего же ты стал красив! А я ведь помню тебя совсем крошкой… А это, должно быть, Том и Билл!.. Дева Мария, вы совсем не похожи, хоть и близнецы!...
И дальше все в том же духе. Нам не терпелось пойти погулять, осмотреть деревеньку, познакомиться с ребятами, но у тети Хильды были на наш счет другие планы. Накормив нас так, будто это был последний в нашей жизни обед, тетя отправила нашу троицу по отдельным комнатам, чтобы мы отдохнули. Я и Том уже почти собрались улизнуть и пойти на прогулку, но Густав доходчиво объяснил нам, что тетушку лучше слушаться, чтоб спокойнее жилось. Поэтому мы с братом разошлись по комнатам, мыслями уносясь далеко: туда, где сейчас развлекались наши сверстники…
Я закрыл дверь и осмотрел комнату. Ничего особенного: кровать, большое окно и много света. Достав из черного рюкзачка песенник, я растянулся на кровати, покрытой светлым покрывалом, и начал придумывать песню. Да-да, именно придумывать… Никогда еще так не делал! Обычно песни рождаются сами собой, а тут… Но песня нужна была позарез.
Лиз, моя будущая девушка, хотела, чтобы я написал для нее песню. Конечно же, о любви…
А я не мог. Просто не мог и все!
Я даже представить себе не мог, как должна выглядеть песня, посвященная Лиз. То есть она очень симпатичная и умная девушка, но ведь у меня просто симпатия к ней, а не любовь. Так как можно писать о столь сильных чувствах, если пока не испытываешь их?..
Перевернувшись на спину, я уставился в потолок. Песня о любви, о настоящей любви… Это должно быть что-то чистое, нежное, откровенное… Как ночь. Как девушка. Как ангел. Как… Черт, я все равно не могу ничего придумать!
Поерзав на кровати и перебрав десятки рифм и сравнений, я не выдержал и направился в комнату Тома. К моему удивлению, его там не оказалось. Ребята сидели у Густава и о чем-то оживленно беседовали.
-… совершенно необыкновенная, - закончил мысль Густав и расплылся в довольной улыбке.
- Кто необыкновенная? – спросил я.
- Братишка, кем бы она ни была, это больше не должно тебя волновать. – Том язвительно посмотрел на меня и ухмыльнулся. – У тебя же теперь есть эта, как ее… Лиз, так что брось думать о других девушках.
- Мы с Лиз еще не встречаемся. – Я чуть нахмурился. – Ты же знаешь, она сказала…
-Да, да, да!.. Что она станет твоей девушкой только после того, как ты напишешь для нее песню… - Том закатил глаза.
Тут голос подал Густав:
- Билл, ты извини конечно, но у меня эта Лиз не вызывает доверия. Какая-то она…
- Стремная, - подсказал ему Том, и тут же оба залились радостным смехом.
Гордо задрав нос, я невозмутимо вышел из комнаты. Пусть думают, что хотят: все равно я напишу эту злосчастную песню, и тогда Лиз согласится быть со мной.

Ближе к вечеру тетушка Хильда отправила нас троих в сад, чтобы мы собрали немного вишен для пирога. Я, Густав и Том стояли у самого крайнего дерева, которое находилось на границе тетушкиного двора и двора соседей. Положив корзинку на землю, мы неторопливо рвали вишню и делились впечатлениями от сегодняшней прогулки по Грюнэнзее, как вдруг…
- Том, что это там такое?..
Я вытянул шею и прищурил глаза, вглядываясь в соседский дом. Том раздвинул нависшие ветки и тоже посмотрел в ту сторону.
- Где? Что ты имеешь в виду?
- Да вон же!.. – Я схватил Тома за рукав футболки и притянул к себе, чтобы он мог с моего места лучше рассмотреть открывающийся вид. Густав подошел к нам, чуть нахмурившись.
В доме соседей было открыто окно, и возле него сидела девушка. Она как-то очень грустно и задумчиво смотрела вдаль, думая о чем-то своем. Заходящее солнце окрашивало ее каштановые волосы в игривый рыжий цвет, золотило бледную кожу и даже заставляло светиться янтарным блеском печальные глаза…. Мы с парнями стояли так близко друг к другу и так были заворожены увиденным, что даже забыли дышать. Заметив нас, девушка испуганно глянула в нашу сторону и тут же задернула занавеску, хотя так и осталась сидеть у окна.
- Вау… - только и смог выдавить из себя Том.
- А кто эта… - начал было я, но Густав тут же меня перебил:
- Я ее не знаю. Давайте быстрее, а то вишневый пирог не получится, если мы так и не соберем вишен. – И он быстро отвернулся к дереву.
Мы с Томом только переглянулись и пожали плечами. Да что такое с Густавом?..

После ужина я, Том, Густав и тетушка Хильда сидели в гостиной и пили чай – это было непременным условием тети. То есть сначала мы хорошо едим, чтобы она не волновалась за нас, а потом можем идти гулять. В принципе, это было бы не так тяжело, если бы тетя не кормила нас как на убой.
Мои мысли были заняты той девушкой. Почему Густав так себя ведет? Кем она ему приходится?
Я и думать забыл о Лиз и о песне, которую я должен был ей написать. А вот та девушка… Она не давала мне покоя. Что-то было в ней такое, чего не хватало моей песне. Та легкость, открытость и чистота…
- Ну, мы гулять, - сказал Густав и поставил на столик свою пустую чашку.
- Да-да, мы пойдем. – Том тоже поднялся.
Я встал с кресла машинально, вслед за братом, так и не соображая до конца, куда мы собрались. Уже во дворе, шагая по дорожке, ведущей к калитке, я пришел в себя.
- Густав, а почему…
- Билл, я НИЧЕГО не знаю о той девушке, ясно?! – вдруг ни с того ни с сего вспылил Густав.
- С чего ты взял, что я хотел спросить тебя о ней? – У меня просто глаза на лоб вылезли из-за непредсказуемой реакции Густава.
- Я видел, как ты на нее смотрел! Да и ты тоже! – он напустился уже и на Тома.
- Эй, полегче, Густ!
Том не любил, когда кричали на него, а тем более на меня, поэтому не удивительно, что кулаки у него непроизвольно сжались. Я же просто стоял столбом, пытаясь понять, в чем провинился перед нашим другом.
- Да что случилось?..
Густав промолчал.

Ночью я долго не мог уснуть, все думал над словами песни и над странным поведением Густава. Выглядело это примерно так:
«Мне не нужен никто, кроме тебя, давай вместе улетим отсюда…»
«Странно он себя вел, очень странно. Кажется, он неравнодушен к этой девчонке…»
«Нет, не то… Я хочу улететь с тобой, улететь за тридевять земель…»
« Так почему он не скажет нам этого? Это что, великая тайна? Мы же всегда всем делимся друг с другом!..»
« Что за чушь… Я потеряюсь без тебя, лети ко мне и укажи мне путь… Что за …?»
«Я определенно не понимаю Густава! Он говорит, что не знает ее, но так ревностно хранит эту девушку от нас с Томом!»
«Расскажи мне все, я всему поверю… Хватит!»
Я рывком поднялся с кровати и сел. Сна не было ни в одном глазу, поэтому я решил подышать свежим воздухом. Одевшись, я тихо спустился по лестнице и вышел во двор.
Светила луна, заливая голубоватым светом дорожку перед домом. Я засунул руки в карманы джинсов и движением головы отбросил с лица длинную челку; сейчас она была неналакированной и падала на глаза. Вдохнул полной грудью: лето!.. Пахнет травой, предрассветная прохлада приятно щекочет оголенные руки… Да это же…
Она! Сидит у окна и неотрывно смотрит на луну. Бледная, страшно бледная…
Я незаметно подкрался к забору, разделяющему участки. Похоже, пришло время познакомиться с этой девушкой…
Стараясь не шуметь, перескочил через невысокий заборчик, разделяющий участки. Тихо, пригнувшись как можно ниже, прокрался по точно такому же вишневому саду… Вот и ее окно, всего полтора метра над землей.
Не замечает меня, только тихо вздыхает. Зашуршала бумага. Она что-то листает?..
Я, наконец, выпрямился во весь рост.
- Привет.
Вздрогнула, испугалась. Побледнела еще больше. Глаза застыли в немом испуге, расширившись от страха и приятно серебрясь в лунном свете.
- Я Билл, приехал в гости к фрау Хильде. – Я слегка улыбнулся. - А тебя как зовут?
Тот же немой испуг. Смотрит так, будто привидение увидела! Но я не отступался:
- Такая прекрасная ночь!.. Выходи, погуляем.
- Я… не могу… - прошептала еле слышно. – Пожалуйста, уходи…
И она задернула занавеску.
Я в полном недоумении так и остался стоять под окном. Что это значит?..

Утром я рассказал о своем ночном приключении Тому и Густаву. Против всякого ожидания, Густав пришел в ярость:
- Билл, какие черти понесли тебя знакомиться с ней?! Ты головой хорошо подумал?!
- Не вижу ничего предосудительного в том, чтобы знакомиться с девушками, - хмыкнул Том. – Чего это ты так завелся, Густ? Она тебе нравится, да?
- Нет!!! Просто нечего совать нос туда, куда вас не просят!!!
- Густав! Остынь! – У меня просто не выдерживали нервы. Да что я такого сделал, чтобы он мог вот так на меня орать?..
- Неважно, забудьте, - буркнул Густав и вышел из комнаты.

День мы провели весело: ходили купаться на реку с местными ребятами. О ссоре даже не вспоминали. Но как только наступил вечер и мы направились домой, Густав снова заговорил.
- Ребята, простите, что тогда на вас наорал. Сам не понимаю, что со мной происходит.
- Да ладно, не бери в голову, - и я хлопнул Густа по плечу. В ответ он только улыбнулся.

Несколько последующих дней прошли так же весело, омраченные лишь двумя вещами. Во-первых, песня для Лиз никак не хотела писаться. Слова не складывались, как я не подбирал рифмы, о музыке я вообще молчу… Во-вторых, наша таинственная соседка перестала появляться в окне. Как-то раз я видел ее мельком, она все так же сидела у окна за занавеской. Я махнул ей рукой в знак приветствия, но она мне не ответила.

За день до отъезда я не выдержал. Вечером, пока Густав и Том выбирали на огороде морковку для салата, я решил расспросить тетушку Хильду об этой загадочной девушке.
- Ммм… Тетя?...
- Да, милый мой, - ответила тетушка, не отводя взгляда от кипящей кастрюли.
- А кто живет с Вами по соседству?
- О, это мой старый друг герр Миллер…
- Нет-нет, я имел в виду, кто живет справа от Вас. – Я невольно закусил губу.
- Ах, мой дорогой мальчик… - Тетушка Хильда печально посмотрела на меня, отложила ложку и тяжело уселась на стул. – Это очень несчастная семья.
- Почему, тетя Хильда?..
- Несколько лет назад герр Моритц со всей семьей попал в автокатастрофу. Он и его жена не пострадали, а вот дети… Их дочь сгорела заживо, ее не удалось спасти. А ее близняшка, Адельхайд… Бедняжка с тех пор не может ходить, у нее отказали ноги. Врачи сказали, что нет надежды на то, что она когда-нибудь сможет передвигаться самостоятельно.
Тетя со вздохом поднялась со стула и принялась медленно помешивать в кастрюльке. Я сидел, оцепенев, не в силах сказать что-либо…
Так вот почему она всегда сидит у окна! Она не может ходить!.. И у нее умерла сестра… Не могу представить, что было бы со мной, потеряй я Тома… Бедная Адельхайд…
Я вскочил с места и бросился во двор. Там, ловко перепрыгнув через забор, я подбежал к ее окну.
- Адель! Адельхайд!..
Но она не отозвалась; только на подоконнике что-то чернело в закатных лучах солнца… Я протянул руку и взял глянцевый темный блокнот. Ее блокнот. Открыл на первой странице. Стихи…
«Приди и помоги мне летать!
Одолжи мне свои крылья.
Я меняю их на дали,
На все, что меня держит!
Я меняю их сегодня ночью
На все, что у меня есть…»
Далее следовала приписка: « Тому мальчику, Биллу…»
- Ты?!..
Я быстро поднял глаза. Она.
- Адельхайд… Я знаю... Я все знаю…
Ее светло-карие глаза наполнились слезами, она посмотрела на меня с укором.
- Да что ты вообще можешь знать о том, как тяжело не уметь ходить?.. – голос звучал глухо и сдавлено, она вот-вот готова была заплакать.
- Адель… - Я протянул свободную от блокнота руку и взял теплую девичью ладонь. – Адель… Хочешь, я помогу тебе летать?..
Ее горячие слезы капнули мне на запястье, обжигая своей горечью…
- Хочешь?..
- Хочу… - Адельхайд смотрела мне прямо в глаза. И я увидел в них то, чего никогда не увидел бы в глазах Лиз: доверие. Полное, безграничное доверие. Почему она поверила мне, мальчишке, с которым была знакома пять минут?.. Я этого не мог понять. Да и, наверное, никогда не пойму…
- Сегодня ночью. Я приду сегодня ночью. – Я крепче стиснул руку Адель.
- Я буду ждать… - тихо проговорила она.
Я улыбнулся ей грустной улыбкой и побежал домой. Уже вбегая в кухню, я заметил, что в руке у меня так и остался ее блокнот…
Я ничего не стал говорить Густаву и Тому. Пускай они все узнают потом…
Лежа в кровати, я смотрел в открытое окно на луну, слегка скрытую облаками, и думал об Адель. В голове крутились ее слова: « Приди и помоги мне летать… Одолжи мне свои крылья!..» Это были слова, которые я так долго искал. Слова, которые идеально подходили для моей песни, посвященной Лиз… Вот только теперь мне почему-то совсем не хотелось посвящать ей песню.
В гостиной внизу пробило полночь. « Пора», - решил я и потихоньку спустился во двор.
Адель уже ждала меня. Она точно так же сидела у окна, освещенная лунным светом, ее белый сарафан мерцал во тьме.
Мы молча посмотрели друг на друга.
- Я не выходила на улицу уже два года, - проговорила Адельхайд.
В ответ я лишь слегка улыбнулся и побежал к входным дверям. К счастью, они были открыты. Зайдя в дом, я без труда нашел комнату Адель ( планировка там была такая же, как в доме тети).
- Сегодня пришло время научиться летать… - прошептал я девушке на ухо, низко склонившись над ее лицом.
Я выкатил ее кресло во двор, чтобы Адельхайд смогла полюбоваться вишнями, ощутить прохладный ночной ветер на щеках…
Адель оглядывалась по сторонам, будто видела все это впервые в жизни. Я чувствовал, что она затаила дыхание, вслушиваясь в шорох листьев.
- А отсюда все выглядит иначе, чем из окна…
- Да уж! – Я улыбнулся, хотя она и не могла видеть мою улыбку, ведь я стоял у нее за спиной.
- Билл… - Она заметно волновалась.
-Что?
- Зачем ты возишься со мной?.. Только честно! – В голосе Адель прозвучала твердость.
Я обошел кресло-каталку и опустился на колени перед девушкой, взяв ее руки в свои.
- Потому что ты подарила мне вдохновение, - ответил я, глядя ей в глаза. – Ты помогла мне летать, а теперь я хочу помочь тебе…
- Только не говори, что делаешь это лишь из жалости! – Глаза Адель смотрели с надеждой и тоской.
- Нет, что ты!.. Конечно, нет! – Я поцеловал ее нежную бледную ладошку. – Ты интересна мне как человек. И я хотел бы услышать твою историю.
Адельхайд отвернулась, как бы раздумывая, стоит ли мне говорить. Потом вдруг:
- Лучше бы я тоже тогда умерла, сгорела бы вместе с Бригитой…
- Нет, что ты такое говоришь?.. – Я обеспокоенно взглянул в ее лицо. – Тебе нужно жить, непременно жить! Вот увидишь, у тебя все получиться! Ты обзаведешься семьей, и у тебя будет много маленьких детишек! Ты будешь счастлива!..
Адельхайд горько усмехнулась:
- Если бы все было так, как ты говоришь!..
- Так и будет! Только для этого тебе непременно нужно выходить из дома. И не бояться знакомиться с парнями!..
Тут я позволил себе улыбнуться, а Адель и вовсе засмеялась.
- Да, это точно! Особенно когда они сами ищут встречи со мной и даже готовы подкарауливать меня ночью у окна!..
Я тоже засмеялся. Мы долго говорили с Адельхайд обо всякой всячине, она была такой веселой и непринужденной!.. Когда пришло время прощаться, она посмотрела на меня со всей возможной нежностью и сказала:
- С тобой я и правда забываю, что не могу ходить. Ты помогаешь мне летать…
- Адельхайд, - я кое-что вспомнил, - а ведь у меня остался твой блокнот! Я сбегаю за ним?
- Нет, не нужно. Можешь оставить его себе. Там только один стих. И он посвящен тебе.
Девушка смущенно замолчала.
- Спасибо, Адель… - Я наклонился и ласково поцеловал ее в уголок губ. Ее щеки тут же залила краска…

- Ну ты даешь!.. – удивился Том. – Никогда бы не подумал, что ты сможешь так на кого-то повлиять!
Густав молчал на протяжении всего моего рассказа и только напряженно смотрел в окно автобуса.
- Густ?.. А ты что скажешь? – спросил я.
Густав медленно повернул голову и посмотрел мне в глаза.
- А что тут сказать?.. В детстве я был влюблен в близняшку Адель, Бригит…
Меня как мешком по голове ударили, да и Том выглядел не менее ошарашенным.
- ЧТО?!?
- Да. Поэтому и ревновал Адель к вам. Все-таки они очень похожи с Бригит… Мне ее искренне жаль.
Все стало на свои места. В этой истории не хватало лишь нескольких штрихов в довершение.
В тот же день я написал слова песни « Приди и помоги мне летать», а днем позже ребята придумали классную музыку.
Лиз так и не стала моей девушкой. И не из-за того, что я не посвятил ей песню, нет… Когда я вернулся домой, выяснилось, что она уже неделю встречается с каким-то крутым парнем…
Но я ни о чем не жалею. Эта девушка, Адельхайд, помогла мне многое понять: что не нужно отчаиваться, что нужно дорожить своими близкими… И напоминанием этому служит маленький темный блокнот, уютно устроившийся на моей книжной полке. Блокнот, принадлежавший девушке, которая научилась летать…



***
Далее следовала приписка, сделанная от руки черной ручкой. Было видно, что писалось это в спешке, потому что почерк Билла был очень неаккуратен:
« Сегодня Густав вернулся из Грюнэнзее, гостил у тетушки Хильды. Он виделся с Адель.. Густ сказал, что она такая же красивая, как и пять лет назад, когда я познакомился с ней, только вот теперь ее жизнь сильно изменилась в лучшую сторону. Адельхайд вышла замуж и ждет ребенка. Я же говорил, что все у нее будет хорошо!.. :)»