-anastasii все записи автора

***
На тренировке присутствовала и наша группа поддержки, среди которой естественно была Катарина.
Они репетировали свой танец для матчей, которые начинались в скором времени. Катарина танцевала в центре, в короткой юбке и с этими дурацкими «махалками» в руках. Я стоял чуть поодаль и любовался грацией своей девушки. Тонкая талия, красивая грудь, длинные ноги, светлые волосы, сегодня забранные в высокий хвост… Что еще надо, чтобы влюбиться?
Тут почему-то вспомнилась то мгновение в магазине, когда Билл, приоткрыв дверь, стоял в потоке солнечных лучей и казался мне ангелом. И его глаза, выразительные, бездонные, теплые, наполненные любовью и добром.

***
Тренировка была на удивление удачной, и после нее человек шесть, включая меня, решили прогуляться. Я шел, по-хозяйски обнимая за плечи Катарину, и в пол уха слушал ее глупые сплетни. Вот уж что-что, а разговаривать с ней я никогда не любил. Она была хороша совсем в другом.
- А как у тебя дела с этим Биллом? – внезапно спросил Райан, бесцеремонно перебив Катарину.
- Нормально, - я как можно равнодушнее пожал плечами, хотя сердце отчего-то забилось со скоростью света.
- У тебя всего 27 дней осталось, друг! – Ян подошел с другой стороны и хлопнул меня по плечу. – А потом я планирую вечеринку. Угадай, кто станет ее главной достопримечательностью?
- Кто? – резко выдохнул я, опасаясь исполнения моих самых худших опасений.
- Билл, конечно! – Ян противно засмеялся. – Развлечемся! И ты его к нам приведешь. Надеюсь, к тому времени ты его уже растянешь!
Слова Ян были встречены ликующими криками.
Животные… Просто животные…
Я опустил взгляд на землю и промолчал.
Знаю, сейчас надо бы яростно закричать «Да как так можно?!», но видимо мне не хватает силы воли, чтобы отказаться от своего общественного статуса. А чтобы его сохранить, мне придется опуститься до их уровня, до уровня животных, которые слушают только свои инстинкты.
Хотя чем я лучше? Ведь я столько лет провел с ними. Я такой же, как они, лживый и грязный насквозь. Испорченный. Пресытившийся.
Тогда почему я должен выделяться из толпы, в которой мне так комфортно, в которой я один из главных?

***
Я вернулся домой поздно вечером, родители уже спали, поэтому я тихо прошел в свою комнату и, закрыв дверь, достал из кармана фотографии Билла.
Прямо в одежде упав на кровать, я стал перебирать фотки. Здесь он такой милый, смотрит снизу вверх, на голове привычный шухер, а на губах – невинная улыбка. А вот здесь он задирает одной рукой красную футболку с надписью “The icon”, демонстрируя татушку в виде звезды.
Какой же он красивый, внутри него столько страсти, столько секса… Он вызывал восхищение и преклонение.
Я еще раз обвел взглядом контуры этой татушки и почувствовал плавно нарастающую тяжесть внизу живота. Я непроизвольно откинул голову назад и жадно вдохнул воздух, которого вдруг стало так мало.
На следующей фотке Билл стоял в позе «Бедро в бок, пальчик в камеру». На нем были штаны милитари с накладными карманами, черная обтягивающая футболка и перчатки с обрезанными пальцами.
Я скользнул взглядом по плавным изгибам его тела, с ужасом чувствуя, как плавно и целеустремленно нарастает томление в моих джинсах.
Я что-то невнятно простонал с закрытым ртом и провел рукой по своему паху, непроизвольно выгнув спину. Глаза закрылись, и перед моим мысленным взором начали проноситься какие-то неясные картины… Я и Билл… Одежда отброшена в сторону… Плавные толчки… Тихий скрип кровати… Приглушенные стоны, тяжелое дыхание и ногти, вцепившиеся в мою спину… Черные волосы, разметавшиеся по подушке и стройные ноги, обхватившие мою талию…
Я открыл глаза и понял, что рука уже совершенно непроизвольно плавно гладит мой пах, сильно надавливая.
Я перевернулся на живот и взял другую фотографию. Это была та самая, которая мне так понравилась еще у Билла дома. Коричневая кожаная куртка, прямые волосы и взгляд исподлобья... На худом лице резко выделялись высокие скулы и глаза, горящие скрытым холодным огнем… Именно холодным огнем. И еще чем-то демоническим.
Его изящная поза, тонкая талия, узкие бедра – все это просто сводило с ума. И такие красивые руки…
Я начал непроизвольно ерзать на постели, все еще лежа на животе, отчего напряжение внизу живота только нарастало. Хотелось запрокинуть голову и застонать в голос. А еще хотелось Билла.
Снова перевернувшись на спину, я расстегнул джинсы и обхватил ладонью уже стоящий член. Закрыв глаза, я представил себе Билла и начал резкие быстрые движения. Его взгляды, жесты, повороты головы, позы на снимках…
Движения вверх-вниз еще быстрее… Дыхание уж хриплое и тяжелое… Организм вот-вот взорвется…
Билл… Красивые руки, изящная фигура, тонкая талия…
Еще два движения… Спина снова несильно выгнулась.
Мягкие губы… Нежная кожа…
Из груди вырвалось короткое «Билл», тихое и рваное. По руке потекла теплая вязкая сперма.
Я со вздохом откинулся на подушки, продолжая судорожно сжимать фотки Билла.
Кончил. На парня.
Пи*дец.
Утром я рассказал отцу, что хочу привести к нему одного моего друга на съемки для журнала. Папа, конечно, согласился, но на пробы все-таки надо было пойти. Все должно быть честно.
И вот мы сидим в здании редакции этого журнала, возле студии моего отца. Билл прихватил с собой Георга, как он сказал, для поддержки. Я с сомнением оглядывал длинную очередь молодых парней, которые хотели стать моделями для одного из самых популярных журналов Германии, но с природной красотой Билла ни один из них сравниться не смог. По крайней мере, на мой взгляд.
- Пошли, наша очередь, - я встал с дивана и направился к двери студии, из которой только что вышел пробовавшийся до нас парень.
Мы втроем оказались в большом светлом помещении. Я и Георг развалились на двух креслах, находившихся в углу, а Билл нерешительно направился к моему отцу и еще двум фотографам, стоявшим рядом. Он явно нервничал, хоть и старался это скрыть.
На Билле сегодня была черная футболка с золотым рисунком – перевернутая пентаграмма и надпись “Welcome to hell”. На руках – перчатки с обрезанными пальцами и серебряные браслеты. Волосы привычно уложены в “творческом беспорядке”, а глаза аккуратно подведены карандашом. На шее - кожаный ошейник и толстая цепь.
Как только один из фотографов повел его на площадку, отец обернулся ко мне.
- Это он? – одними губами спросил он, кивая на Билла.
Я молча кивнул.
Отец еле заметно улыбнулся и отвернулся к своим камерам. На Билла направили сразу несколько объективов с разных сторон. Он заметно волновался и даже, кажется, побледнел, что было не сильно заметно под слоем тонального крема, как всегда украшавшего его лицо.
- Расслабься, - добродушно произнес отец. – И смотри только в мою камеру, на остальные не обращай внимания. Просто принимай любые позы, которые тебе удобны, а мы будем это снимать.
Билл сдавленно кивнул и легким движением откинул с плеч волосы. Он на мгновение прикрыл глаза и вздохнул, собираясь с духом, а потом положил руки на пряжку ремня, широко расставил ноги, слегка склонил голову набок и обвел студию уже уверенным взглядом.
Я с удивлением наблюдал это преображение – только что подавленный и сомневающийся Билл превратился в самоуверенного и чертовски сексуального парня. Он с напускной ленью смотрел в камеру, уперев руки в бедра, обтянутые синими джинсами, и откинув голову назад.
Иногда он указывал пальчиком в камеру, на его губах играла легкая хитроватая улыбка, а в глазах светился игривый огонек.
Билл брал пальчиками “собачку” от молнии на куртке и призывно смотрел в объективы. А потом, наоборот, напускал на себя ледяной холод и глядел исподлобья, приподнимая правую бровь.

Мне кажется, он был рожден для того, чтобы стать фотомоделью. Впервые в жизни я видел человека, который одним взглядом, одним жестом передавал столько эмоций. Он был абсолютно разным на каждом снимке, вживаясь в эти роли, примеряя на себя разные маски. Холод, нежность, наивность, эгоизм, секс, уверенность, изящность… Он мог изобразить все.
Отец был вне себя от восторга, без перерыва щелкая своей фотокамерой. Он любил эту работу, но еще больше любил талантливых моделей, потому что с ними было легче и увлекательнее. Кажется, они нашли друг друга – две страстно увлеченные натуры, влюбленные в свое дело. Билл без всяких подсказок уверенно крутился во вспышках камер; отец, не переставая, фотографировал.

- У него хорошо получается, да? – Георг, как и я, не отрывал взгляда от этого живописного процесса.
- Очень, - кивнул я. – Почти профессионально.
- Билл слишком любит фотографироваться. – Георг хмыкнул. – Совсем, как девушка. Лучшей работы для него просто не найти. Мне сейчас кажется, что он только об этом и мечтает: красиво одеться, сфотографироваться, переодеться, сфотографироваться… - Он улыбнулся, продолжая следить за Биллом заботливым взглядом старшего брата.
- А мне он казался не таким легкомысленным… - Задумчиво протянул я.
- Он и не легкомысленный, просто очень любит всю эту мишуру. А вообще он хороший парень. Только слишком доверчивый и наивный для этого мира. Но зато заботливый… Повезет той девушке, которую он полюбит.
- Да, повезет, - отрешенно согласился я, против воли представляя Билла с какой-нибудь стройной блондинкой. Почему-то появилось настойчивое желание разорвать эту блондинку на маленькие клочки, что я незамедлительно сделал в своем воображении. И только после этого облегченно вздохнул.

- Замечательно, просто замечательно! – Закричал мой отец, радостно всплеснув руками, и бросился к Биллу. – Если бы все мои модели были такими, как ты! И это только первая фотосессия! – Он восхищенно закатил глаза, демонстрируя свою пылкую натуру художника.
- Спасибо, - пробормотал Билл, мигом превращаясь в себя обычного, скромного и милого.
- Мы сегодня же подпишем контракт, но мне нужно провести кастинг до конца. Мой журнал нуждается в нескольких моделях, поэтому подождите меня в моем кабинете. – Отец кинул мне связку ключей. – Проводи их!
Я ловко поймал ключи одной рукой и вывел парней из студии, а потом по коридору, уже знакомой дорогой, к кабинету отца.
Билл за все это время не сказал ни слова. И только когда мы втроем оказались в шикарно обставленном кабинете моего отца, Билл судорожно вздохнул.
- Я прошел! – Он улыбнулся и с объятиями кинулся на шею Георга. – Прошел! – Та же участь постигла и меня. Я аккуратно положил руки ему на спину, мягко, но твердо не давая отстраниться. А Билл и не пытался.
Георг тактично отвернулся к окну, поэтому мы с Биллом без всякого стеснения или неудобства по-дружески обнимались. Я уткнулся носом в его шею, чувствуя приятный запах его парфюма, и кожей ощущал бешеное биение его сердца.
- Я прошел! – Счастливо пискнул Билл, крепко сжав меня напоследок, и все же отстранился.

Через пару часов вернулся отец. Мы уже удобно расселись на кожаном темно-зеленом диване и болтали о всяких пустяках.
- Вот договор, подпиши. – Отец протянул Биллу взятый со стола лист.
Билл как-то подавленно забрал его, слишком быстро пробежав по строчкам глазами.
- Дай-ка мне… - Георг выхватил у него контракт и неторопливо внимательно прочитал. – Кажется, все в порядке. Распишись, вот здесь. – Он ткнул пальцем в нужное место на листе.
Билл неуверенно взял со стола ручку и чирканул что-то, отдаленно напоминающее буквы BK.
Я нахмурился, наблюдая за этой картиной, и обменялся с отцом непонимающими взглядами.
- Вот и отлично! – Отец хлопнул в ладоши, а потом начал договариваться с Биллом о графике съемок, которые должны были учитывать наше школьное расписание.

Домой мы шли втроем, веселые и счастливые из-за успеха Билла. Как только мы подошли к автобусной остановке, Георг кивнул Биллу на подъезжающий автобус:
- А вот и наш, 256!
- Который именно, - нахмурившись, спросил Билл.
- Вон тот, зеленый, - Георг подтолкнул его в направлении автобуса. – Пока, Том!
- Пока, - Билл обернулся и счастливо улыбнулся мне.
Я только помахал в ответ рукой, глядя, как они садятся в зеленый автобус.