-sinatra- (This_is_Erotic) все записи автора

Эдриан Броуди

актер, 37 лет

• Мать актера — известный венгерский фотограф Сильвия Плячи.
• Закончил знаменитую Нью-Йорскую Академию драматических искусств.
• Эдриан мог сыграть главную роль в «Перл Харборе», но предпочел ей участие в «Пианисте». И не прогадал!
• В 2004 году журнал Esquire признал его самым стильным мужчиной Америки.
• Эдриан закончил среднюю школу музыки и актерского искусства в Нью-Йорке.
• Высказывал свой интерес к исполнению роли Джокера в фильме «Тёмный рыцарь».
• На съёмочной площадке фильма «Кровавое лето Сэма» Эдриану Броуди сломали нос во время финальной драки. Эдриен не стал делать пластическую операцию, посчитав, что новый внешний вид выгодно выделяет его среди других актёров.

В детстве я был бешеным, непослушным и все время врал. Наверное, поэтому я и стал актером. Другого объяснения у меня нет.

Люди мало знают меня, они знают лишь мои работы.

Быть звездой не так круто, но некоторые преимущества все же есть. Например, вас не могут вырезать из фильма при монтаже.

Знаменитым меня сделал Оскар, а не 17 лет работы в кино. Но Оскар не меняет вашу жизнь. Он лишь меняет людей и жизнь вокруг. Просто после этого вы уже не в силах оставаться прежним, потому что вокруг вас поменялось все.

Прежде чем стать актером я был простым парнем из рабочего квартала в Квинсе (один из пяти районов Нью-Йорка). По большому счету, если отбросить некоторые несущественные мелочи, им я и остался.

Когда мне вручали Оскара за «Пианиста», я был на другом конце света — мы как раз снимали «Кинг-Конга» в Новой Зеландии. Одним словом, где-то там, за океаном, мне вручали Оскара, а я валялся на гостиничной кровати голым и жрал гамбургер. По-моему, это один из лучших способов получить награду.

Я не люблю Голливуд. Все, что вы там слышите — это: «Ой, а что вы предпочитаете в одежде? Ой, как вы замечательно выглядите! Ой, а знаете такого-то? Раньше был красавец, а теперь не лицо, а какой-то анус».

Мне нравится хранить тайны. До тех пор пока это не причиняет кому-то неудобства, это забавно.

Скажу по секрету: Шон Пенн может вести себя как настоящий ублюдок, если ему не нравится, как вы работаете.

Мне нравится работать с Полански. Он чертов гений. Все, чем он обладает, идет из его личного опыта. Иногда мне кажется, он что-то вроде сверхчеловека — потому, что вынести столько, сколько вынес он, под силу не каждому. И он готов ко всему. Я помню эпизод на съемках «Пианиста». Мне нужно было выпрыгнуть в окно. Внизу быт страховочный мат. Я замешкался: «Черт, а кто-нибудь уже пробовал прыгать в это окно?» Все помотали головами. «Что, никто не прыгал?» — переспросил я. И тут Полански взял и сиганул в окно. Уже снизу он крикнул: «Ну вот, кто-то попробовал. Теперь твоя очередь!» И я прыгнул. Помню, я здорово долбанулся лицом и ободрал ребра. А Полански хоть бы что. Даже штаны не помял.

Я часто думаю о том, что когда-нибудь я покажу «Кинг-Конга» своим внукам. Наверное, я скажу им: «Смотрите, каким я был крутым! Смотрите, каким крутым был ваш дед, когда бежал через джунгли». А внуки, небось, скажут: «Да ну, фуфло какое-то».

После «Поезда на Дарджлинг» мне стали часто говорить, что своей нелепостью я здорово смахиваю на Бастера Китона. По-моему, это неплохой комплимент. Я ведь рожден, чтобы быть долговязым и нелепым.

После съемок «Поезда на Дарджлинг», которые проходили в Индии, я стал иначе относиться к коровам. Наверное, сотню раз я был свидетелем следующей картины: поезд ни с того ни с сего останавливался, мы все вываливались смотреть, что произошло и видели на путях корову. Эти коровы были особенно упрямы и никак не хотели сходить с путей. А индусы не особо хотели их беспокоить. И тогда мы говорили этим коровам: «Пшла, пшла!» И коровы почему-то слушались нас.

Самые удивительные путешествия — это те, которые вы совершаете не как турист.

Главное слово в сегодняшнем мире — это слово «страх». Посмотрите, какими управляемыми становимся мы перед лицом страха. Руководители на всех уровнях — будь то город или целая страна — используют страх, чтобы контролировать нас. Страх жрет нас вместе с кишками. А мы все больше и больше адаптируемся к жизни в постоянном страхе. Страхе терроризма, страхе бедности и страхе неизвестности.

Чтобы почувствовать гармонию, нужно пережить много всего — плохое, хорошее, боль, радость. Нужно повстречать много разных людей — лишенных, униженных, бездомных, душевнобольных — и научиться сочувствию к ним. Конечно, все это звучит как никчемная однокопеечная проповедь, но жизнь действительно устроена так.

Я люблю неопределенность. Потому что жизнь полна неопределенности. Вещи полны неопределенности, люди полны неопределенности, суждения полны неопределенности. Мне нравится все это — просто потому, что это круто.

Мы живем в тяжелое время. Отправляясь в кинотеатр на премьеру, люди уже знают о фильме все. Благодарить за это нужно рекламу, интернет, телевидение, всю эту хрень. Люди сидят в темном зале кинотеатра и смотрят фильм, который могли бы и не смотреть, потому что им известно о нем все. Мне кажется, так мы и просрали само ощущение триллера.

Сегодня очень сложно отправиться в кино и не почувствовать себя перекормленным до рвоты. Мы ведь смотрим кино каждый день. И так сложно не обожраться этим.

Я никогда не чувствовал себя так хорошо, как в тот момент, когда в Каннах нам устроили 18-минутную стоячую овацию.

Круто быть насмешливым, круто быть саркастичным. Плохо быть серьезным и важным.

Я не великий актер. Я считаю великими тех, кто умеет быть искренним даже тогда, когда ему ненавистна роль или персонаж. Такие актеры могут сидеть перед камерой и нести полный вздор, но вы всегда будете им верить.

Есть такое выражение: не верь похвале. Я и не верю.

Однажды я чуть не побывал в коровьей жопе. В Индии я купил мотоцикл — мы с подругой колесили как проклятые. Как-то раз я мчался по узкой дороге. Впереди ехал тук-тук (трехколесный моторикша). Я прижался к обочине, чтобы объехать его и тут вдруг увидел перед собой корову. Она смотрела на меня своим честным коровьим взглядом. Я надавил на тормоз, вылетел из седла, перелетел через руль и головой вперед полетел прямо в коровий зад. Но корова увернулась, и я упал на асфальт. Помню, я лежал и думал: черт, а какая могла быть смешная смерть.

This is Erotic

-sinatra- (This_is_Erotic) все записи автора

Даррен Аронофски

режиссер, 42 года

• Аронофски окончил среднюю школу Эдварда Мэроу (Нью-Йорк). После окончания школы он в течение 6 месяцев путешествовал по Ближнему Востоку, Европе и Гватемале, а в 1987 году поступил в Гарвардский университет, где изучал антропологию, кино и анимацию. В 1991 он окончил Гарвард, получив степень бакалавра искусств с отличием.

Почему балет?

Это всегда интересно окунуться во что-то новое, что-то неизвестное. За всей той легкостью и непринужденностью, которая происходит на сцене, стоит насилие и жесткая конкуренция. Я думаю, люди даже не догадывались, как сложно быть танцором – сколько нужно дисциплины, самоотверженности.

Вы проводили какие-нибудь исследования для этого фильма?

Да и это было очень сложно. Обычно, когда снимаешь фильм, все двери открываются. Но балет – совсем другой мир. Потребовалось много времени, прежде чем люди начали к нам привыкать и поддерживать. Натали Портман на протяжении всего фильма находится в окружении реальных балетных танцоров.

«Рестлер» и «Черный лебедь» очень похожие друг на друга истории. Это преднамеренный шаг?

Оба проекта были разработаны еще десять лет назад и некоторые одинаковые идеи действительно есть в «Рестлере» и в «Черном лебеде». Но это очень, очень разные фильмы. Возможно, существует только тематическая схожесть – не более.

Это ваша цель сделать так, чтобы публика чувствовала себя некомфортно?

Конечно, мне определенно не безразличен зритель и я хочу, чтобы он испытывал эмоции. Я всегда стараюсь предать фильму интенсивность, сделать его на грани.

 Элемент лесбийской любви был необходим?

Фильм о потери идентичности. На самом раннем этапе у меня вообще была идея, чтобы Натали Портман занималась любовью с Натали Портман. Но все говорили о Натали и Миле. Я думаю, что мой вариант все-таки лучше – никто никогда такого не делал и это лучше всего подходит для раскрытия темы.

 Вы говорили о том, что с маленьким бюджетом снять «Черного лебедя» было очень тяжело. Как вы думаете, если бы денег было больше – было бы по-другому?

Как только вы начинает возиться с деньгами – вы теряете время, а от него зависит очень многое. Да, это был бы совершенно другой фильм. Но я не знаю – какой.

Какие фильмы вы смотрите в свободное время? Мне кажется, вы не смотрите комедий.

Я смотрю столько комедий, сколько могу. Больше всего, конечно, я смотрю мультиков, потому что у меня ребенок. Иногда ночью я натыкаюсь на какой-нибудь иностранный фильм. А вообще я предпочитаю ходить в кино.

Какие фильмы вдохновили вас, что вы стали режиссером.

Я вырос в эпоху Спилберга и Лукаса. То есть я смотрел «Индиану Джонса: В поисках утраченного ковчега», «Инопланетянин», «Звездные войны» – это было по-настоящему удивительное время. Мне нравилось и альтернативное кино, например, фильмы Спайка Ли и Джима Джармуша.

Ни один из ваших фильмов не назовешь «блокбастером». Есть в планах снять кино для широкой аудитории?

Я не специально снимаю такое кино. Понимаете? Для меня все зависит от характера главного героя – ведь мне иногда приходится работать с ним по два года. И я не считаю, что главное – это деньги.

Мне кажется, ваши фильмы о попытках прийти к совершенству. Вы сами одержимы этим?

Я так не думаю. Я верю в персонажи и в то, что они должны бросать вызов. Моя задача создать им как можно больше проблем, чтобы они сами, я и зритель увидели чего они стоят на самом деле, из чего они сделаны.
 

times.com / Максим Вечкин

do-nuts.ru

This is Erotic

-sinatra- (This_is_Erotic) все записи автора

Бьорк

Музыкант, 45 лет

• Полное имя — Бьорк Гудмундсдоттир.
• Бьорк — это настоящее имя, не являющееся сценическим псевдонимом или фамилией. Исландцы вообще не имеют фамилий. В Исландии человека называют его собственным именем (данным при рождении), с прибавлением имени отца (иногда матери), что соответствует русскому отчеству. «Гудмундсдоттир» — буквально «дочь Гудмунда».
• Само слово «björk» по-исландски означает «берёза».
• В 1996 году психически неуравновешенный американский фэн латиноамериканского происхождения по имени Рикардо Лопеc (Ricardo Lopez) заснял процесс изготовления бомбы для Бьорк, которую выслал ей по почте. В конце получившегося 20-часового видео, он застрелился перед камерой. Жизнь Бьорк была спасена благодаря реакции полиции, которой удалось найти посылку до её доставки певице. Именно под влиянием этого инцидента Бьорк записала и выпустила в 1997 году поворотный в её творчестве альбом — «Homogenic».
• В 1981 году Бьорк и басист «Exodus» Якоб Магнуссон образовали группу «Jam-80», вскоре ставшую «Tappi Tíkarrass». Этот проект выпустил сингл «Bítið Fast í Vítið» в том же году, и альбом «Miranda» в 1983-м.
• Музыкальная карьера Бьорк началась когда ей было 11 лет. Один из учителей послал запись песни в исполнении Бьорк на тогда ещё единственную радиостанцию Исландии, которая включила песню в эфир. После этого ей предложили контракт на запись альбома, и в 1977 она записала свой дебютный альбом с помощью отчима, который играл на гитаре. На альбоме присутсвуют исландские детские песни, и кавер-версии таких популярных песен, как «The Fool on the Hill» (The Beatles) на исландском. Альбом стал платиновым в Исландии.

Я фонтан крови. В виде девушки.

Я записала свой первый альбом в одиннадцать лет. У нас, в Исландии, было радио-шоу, где каждый, кто хоть что-то делал хорошо, мог прийти и выступить. Кто-то умел показывать фокусы, и он показывал фокусы. Кто-то умел крутить сальто, и он крутил сальто. А я пела. Даже в школьном автобусе. Везде-везде. Всегда-всегда. Это было единственное, что я умела. В общем, какой-то чувак заметил это, позвонил моей матери, посулил ей деньги и предложил записать мой альбом. Моя мать подумала и сказала «да». А меня даже не спросили.

Когда я покинула Исландию и переехала в Англию, мне было 18 лет. У меня был шок. Исландия, которая осталась там, за морем, была тихой, как сельский приход. Иностранец, идущий по улице, вызывал у людей оторопь — ведь это было задолго до туристического бума. Я шла по Лондону, выпучив глаза, и все казалось мне таким грязным и липким, что я мыла руки не меньше пяти раз в день. А еще там была клубника — что-то, что я видела впервые в жизни.

Когда-то я с опаской предполагала, что в Голливуде принято носить только черный Армани, а преступившего эту догму ждала скорая казнь. Оказавшись там, я с ужасом констатировала, что за небольшими исключениями — это чистая правда. И что голливудские журналисты только об этом и способны говорить.

Мода для меня — это фашизм. Журналы, обслуживающие моду, диктуют: будь такой, какой велели, подчиняйся, подчиняйся, подчиняйся. Надеть вещь, которая вышла из моды, — самое страшное преступление, которое женщина может совершить. Об этом пишут так, будто за это вас ждет публичная казнь на центральной площади.

Когда я захожу в магазины подержанных вещей, я чувствую что-то вроде наркотической эйфории. Мой замаскированный охотничий инстинкт сразу начинает рваться наружу.

Американские журналисты плохо понимают меня. Если я появляюсь где-нибудь в одежде, которая мне нравится, они сразу пишут про меня кучу отвратительных вещей. Почему-то им кажется, что моя беда в том, что я изо всех сил хочу быть похожа на Дженнифер Энистон, только делаю это из рук вон плохо.

Мне не нравится быть знаменитостью. Быть знаменитостью — это что-то из сферы обслуживания. Как мыть туалеты или типа того.

Быть музыкантом очень легко. Мой дом полон музыкальных инструментов. И он всегда наполнен музыкой. Но я никогда не хожу на премьеры и не торчу на вечеринках у Паффа Дэдди.

Музыка для меня — это бесспорный научный факт. Как алгебра.

Я уважаю такую вещь, как техническое превосходство. Я часто думаю об этом, когда смотрю на ребят, танцующих брейк. Здесь все дело в технике: кто более техничен, тот и побеждает. Точно так же и в природе: райская птица с самыми пестрыми перьями имеет больше шансов, чем остальные. Я уважаю это, но не принимаю. Того, кто импульсивен и дик, никогда не сможет превзойти тот, кто техничен и математически точен.

Я скучаю по ритму. Когда мне было четырнадцать, я играла в девчачьей панк-группе на ударных. Поэтому до сих пор, как только речь заходит о ритме, я становлюсь чертовски разборчивой.

Для меня человечество — это одно большое племя. Необходимо признать это и пустить все религии прахом. Мне кажется, мир устал от самолюбования верующих. Мы — гребаные животные, нуждающиеся в ритме. Мы язычники. Давайте просто ударим в наши барабаны.

Если бы у меня был шанс изменить мир, в первую очередь я бы избавилась от религии. Неплохое начало, по-моему. В конце концов, сегодня религия приносит лишь ненависть и разрушения.

Я не сильна в богословии. Но я могу спорить с христианством как женщина. Все знают, что в году 13 лунных месяцев. И некоторые вещи происходят с большинством женщин именно 13 раз в году. Но христианству было необходимо ввести двенадцатимесячный год. Было необходимо, и все тут. Поэтому они взяли и лишили нас месяца.

Я всегда рассматривала футбол как языческий праздник плодородия. Одиннадцать сперматозоидов несутся по полю, пытаясь угодить в яйцеклетку. В этом смысле мне почему-то всегда было очень жаль вратаря.

Будь спонтанным и ничего никогда не планируй. Я делаю так.

Не думаю, что для того, чтобы как-то отреагировать на 11 сентября, нужно сесть и написать об этом песню. Я уверена, что нужно сесть и написать песню о чем угодно другом. Потому что, к счастью, в этом мире есть еще что-то, помимо Буша и Бен Ладена.

В последнее время я довольно много времени провожу на новостных сайтах, потому что я хочу знать, что происходит в мире. В конце концов, даже супермодели между собой говорят о международной политике. От этого уже никуда не деться. И я стараюсь больше узнавать про ислам.

Я никогда не буду делать никаких политических выступлений, потому что я очень плохо разбираюсь в этом. Но я легко могу выступать от лица тех, кого политика интересует лишь в фоновом режиме.

Мне кажется, что у каждого человека есть какая-то миссия. Моя миссия — делать все быстро-быстро. Я попробовала 900 тысяч разных вещей только для того, чтобы знать, что я попробовала их все.

Я не люблю дуэты, не люблю работать с кем-то. У меня на это просто нет времени. Но даже если бы у меня было 500 лет, я бы все равно старалась держаться от всего этого подальше. Девяносто процентов своей музыки я делаю сама и в дальнейшем хотела бы, чтобы этот процент только рос.

Никогда не буду заниматься хип-хопом. Я же из Исландии.

Исландия — это камень в чаше с водой. Этот камень может быть под водой, он может быть над водой, он может пускать пузыри. Но он никогда не осознает своего выбора. Просто делает то, что делает.

Меня так часто спрашивают про эскимосов, что одно время я даже собиралась сделать маленький плакат: «В Исландии эскимосов нет!»

Я не боюсь оставлять без присмотра свои записные книжки. Мне нечего опасаться до тех пор, пока я владею особым секретным кодом, который называется исландский язык.

Мне кажется, многие в Исландии меня не любят только потому, что не понимают английского.

Как и все исландцы, я люблю напиваться. Напиваюсь я, пожалуй, не так уж часто, но уж если начинаю, то это, как правило, настоящий Армагеддон.

Мне кажется, нет никакого смысла напиваться, если вы не собираетесь танцевать до изнеможения и быть диким.

Во всяких скучных книжках вы легко можете прочитать о том, что, разменивая пятый десяток, пора подумать о здоровье и начать, скажем, выпивать немного красного вина по вечерам. Сосуды, давление, сердечная мышца, всякая чушь. Но если я выпиваю вечером бокал красного вина, утром я все вижу, как в черно-белом телевизоре. Никаких цветов. Напиваться, плясать, шлепать кого-то по заднице и взрывать хлопушки — вот что здорово. Конечно, нельзя перебарщивать. Пару раз в месяц будет достаточно. Именно так я себя и уговариваю: дважды в месяц. Но я не могу ждать. И поэтому, срываясь в очередной раз, я думаю: в жопу все это здоровье и все эти нужные зароки и обещания.

Я не нравлюсь себе только тогда, когда устаю. Например, я никогда не говорила себе: сегодня я хочу быть красивой. Я просто не хочу выглядеть усталой. Если вы покажете мне две фотографии, на одной из которых я буду выглядеть уродом, а на другой я буду усталой, я стану беспокоиться только о последней.

Нет ничего хуже, чем девочки, одетые во все розовое.

Боже, храни интернет. Забавно, но как только все эти бизнесмены и адвокаты, вся эта мерзость и слизь, придумали и подсчитали, как подчинить и контролировать музыку, появился интернет и за одно мгновение превратил все их потуги в короткий беззвучный пук.

Странно в этом признаваться, но я всегда хотела стать фермером.

This is Erotic

-sinatra- (This_is_Erotic) все записи автора

Джордж Лукас

Режиссер, 66 лет

• После съемок «Звездные войны: Эпизод 4 — Новая надежда», компания 20th Century Fox, не хотела выплачивать Лукасу его гонорар, вместо этого они просто отдали ему все авторские права на бренд «Звездные войны». Позже эта же компания пыталась выкупить у него права за 1 миллиард долларов, но тот отказался.
• Лукас вырос в семье методистов.
• Джордж Лукас — один из двух самых богатых людей Голливуда. Второй — разумеется, Стивен Спилберг. По оценкам экспертов, состояние каждого из них превышает 2 миллиарда долларов.

This is Erotic

-sinatra- (This_is_Erotic) все записи автора

Эммануэль Беар

Актриса, 47 лет

Мой учитель Клод Соте всегда мне говорил: «Успех – это 2 % таланта и 98 % труда». Этим принципом я руководствуюсь всю свою жизнь. Он научил меня не думать об успехе, а просто стараться создавать то, что сам любишь, и хорошо делать свое дело. Меня считают успешной актрисой, и я думаю, что успех -  это как бы «спасибо», которое тебе говорят окружающие. А я говорю «спасибо» Клоду Соте за это бесценное знание.

Я не очень часто хожу в театр, хотя семь лет провела исключительно на сцене. Предпочитаю концерты классической музыки или классического танца. Обожаю Баха, Шуберта, Форе. В моей жизни сыграл значительную роль композитор Игорь Стравинский. Мне очень нравится балет «Лебединое озеро», а из танцоров я без раздумий назову Нуреева.

Для меня чтение – словно путешествие. Я воспринимаю персонажей как живых людей. Приятно путешествовать в эти воображаемые миры и чувствовать себя тем или иным героем. Мне всегда были близки Гете, Достоевский, Золя, Хемингуэй, а из недавно прочитанного я в восторге от «Фрагмента речи влюбленного» Ролана Барта.

Когда я нахожу своего художника, стараюсь прочесть о нем побольше, узнать, почему он так написал, что он хотел этим сказать. Сейчас я влюбилась в творчество Джексона Поллока. Стараюсь лучше понять и осмыслить его творчество. Недавно я была на выставке Поллока в Париже. Меня поразила его смелость, его революционный подход к искусству. Я преклоняюсь перед такими людьми.

Я люблю свою работу за то, что она предоставляет мне возможность увидеть мир. Но помимо настоящих путешествий я могу видеть разные страны и людей в картинах в моих любимых режиссеров – Педро Альмодовара, Вуди Аллена, Эмира Кустурицы, Андре Тешине и, конечно, Чжана Имоу. Особенно лег на сердце фильм Имоу «Ни одним меньше» - трогательная история про девочку, которая заменяя сельскую учительницу, пытается вернуть в школу сбежавшего ребенка.
 

Я с радостью поддерживаю храбрых режиссеров, которые ставят классику в современной обработке. На оперных фестивалях в Зальцбурге можно увидеть много неожиданных постановок. Такие режиссеры, как Питер Штайн, переворачивают устаревшие представления.

This is Erotic

-sinatra- (This_is_Erotic) все записи автора

Бен Аффлек

Актер и режиссер, 38 лет

• Полное имя — Бенджамин Гиза Аффлек.
• В восемь лет он снялся в телесериале компании PBS «Путешествие Мими». Тогда же Бен познакомился и сдружился с Мэттом Дэймоном, ставшим впоследствии его лучшим другом и коллегой.
• Недолгое время учился в Вермонтском университете и Оксидентал-колледже.
• В специальном номере журнала «People» за 2000 год актер был включен в число 50 самых красивых людей в мире.
• Его мать — Кристин Энн Болдт — ирландка, а отец Тимоти Аффлек — Шотландец.

This is Erotic

-sinatra- (This_is_Erotic) все записи автора

Дамы полусвета

«Я совершил подвиг! – воскликнул знаменитый фотограф, законодатель художественной моды Сесил Битон. – Любая съемка превращается в тяжкий труд, если моделей больше, чем одна. А тут их восемь! Нужны четкие команды, абсолютная слаженность действий. Притом что я один должен справиться с этой задачей».

_{фотограф Cecil Beaton, 1948}

Битон снимал для британского Vogue. Ему хотелось, чтобы фотография вышла в жанре «картины-беседы»: так в живописи называют полотно, на котором люди изображены в привычной для них обстановке и за привычными занятиями. Получавшаяся мизансцена вполне могла бы стать иллюстрацией из жизни «Café Society, довоенного ночного клуба в Нью-Йорке, где собиралось самое утонченное общество, одетое по последнему слову моды. После войны, в 1948-м, фотография наверняка смотрелась издевательски в суровую, почти спартанскую эпоху. Вот только Битону  сложно было избавиться от старых привычек – он был родом из той среды конца 1930-х, где мода и изысканность правили бал.

_{фотограф Irving Penn, 1947}

Битон никогда не скрывал, что его фотографии постановочны. И свой шедевр снимал, как истинный педант: расстояние между чашками выверено до миллиметра, жесты отрепетированы до истерики. Разве таков принцип фотографии, где самое ценное – это мгновение? И хотя название фотографии, «Земные краски», как раз говорит о быстротечности жизни, по композиции снимок – не что иное, как гимн манерности и позе. А яркие, словно самоцветы, и невероятно женственные платья моделей? Они – творение «короля среди кутюрье», школьного друга Битона, Чарльза Джеймса. Платья Джеймса – это и невиданное богатство, и соразмерность. Сам Кристиан Диор черпал в них вдохновение. На вечерние наряды сочных, но мягких тонов и у того, и у другого дизайнера уходили десятки метров ткани. Вот вам и спартанская послевоенная эпоха.

_{фотограф Steven Meisel, 1996}

Но Битону быстро приелись фотографии в стиле «не от мира сего»: «Я устал жевать эту жвачку. Хватит наряжать богатых стерв, чтобы весь мир думал, будто эти каракатицы сотканы из эфира».
Тем не менее искусственная и статичная мизансцена ожила. Фотографу Грегу Уильямсу удалось поймать движение. Стивен Майзел пошел дальше и представил действо как грандиозный пикник. Битон пришел бы в восторг: какая роскошь, даже легкое безумство – до мелочей спланированный завтрак на природе. В Англии! Со всеми ее погодными капризами. Правда, подумав, добавил бы фотограф, подготовка к съемке была бы куда интересней, чем результат.

_{фотограф Sebastian Faena, 2008}

журнал Vogue Россия (апрель , 2008)

This is Erotic

-sinatra- (This_is_Erotic) все записи автора

Дастин Хоффман

Актер, 73 года

• Учился в консерватории в Лос-Анджелесе, в нью-йоркской Актерской студии, потом в школе драматического искусства при театре «Playhouse» в Пасадене.
• Хоффман работал в различных театрах на Бродвее, снимался на ТВ. Дебютом актера в кино стала маленькая роль в фильме «Tiger Makes Out» (1967).
• В 70-е годы Дастин Хоффман становится одним из ведущих актеров мирового кино, играет различные роли, как правило четко социально охарактеризованные.
• Хотя и не все последующие фильмы с участием Дастина Хоффмана имели кассовый успех, его исполнительское мастерство всегда оставалось на высоте.
• Актёр назван в честь знаменитого комика Дастина Фарнума, любимого актёра матери.
• Собирался стать пианистом, занимался в консерватории и на актёрском факультете «Пасадена плейхауз».
• Был младшим ребенком в семье.
• Дастин Хоффман в молодости был большим любителем поесть, и за свой неумеренный аппетит он даже был уволен из ресторана, где работал мойщиком посуды

-sinatra- (This_is_Erotic) все записи автора

Интервью дизайнера Александра МакКуина для Vogue Россия (апрель, 2008)

Знаете, я не выношу похвал. Меня это очень смущает. Когда шоу заканчивается, я прыгаю в машину, еду в отель и смотрю по телевизору какой-нибудь фильм. Все равно какой. Даже ужин не заказываю.

Я прошел через все рок-н-ролльные вечеринки, выпил всю текилу и принял все наркотики. Сегодня я стараюсь не связываться с лишними людьми. Приоритеты, наверное, меняются. Взрослею.

Иногда необходимо на время отойти и взглянуть на все со стороны. Я ушел в себя после смерти близкой подруги, Изабеллы Блоу. Увидел тогда, насколько все зыбко в нашем бизнесе: человека используют, а потом с легкостью выплевывают.

Никогда не понимал дизайнеров, которые стараются сделать женщину слабой и беззащитной. Я своими работами хочу показать ее силу.

Для меня искусство – это все, что вызывает эмоции. Люблю, когда люди работают с темной стороной жизни. Покрыть все сахарной глазурью просто. Но это не реальность. Если я показываю весь негатив, который в жизни есть, возможно, я смогу изменить что-то к лучшему. Понимаете меня?

В моем iPod сегодня Эми Уайнхаус. Нервная и экзальтированная особа. Я думаю, что она белая Билли Холидей наших дней. Живет как поет.

Я не собираюсь шить модные платьица до конца жизни. В этом я уверен.

This is Erotic

 

-sinatra- (This_is_Erotic) все записи автора

Джоэл и Итэн Коэны

Режиссеры

• Родители братьев: Эдвард и Рена Коэны (оба — еврейского происхождения) были профессорами, отец экономист, работал в Университете Миннесоты, а специализацией матери была история искусств, она работала в Университете Сент Клауд.
• Оба брата обучались в колледже Simon’s Rock Early College в городке Great Barrington, штат Массачусетс. Этот колледж создан специально для талантливых студентов, которые хотят начать обучение раньше чем обычно. После окончания колледжа учился Нью-Йоркском университете.

 Мы не знаем, кто мы. Пускай другие решают.

Автоответчик в нашем офисе говорит: «Вы дозвонились в офис Серкл Аризона при Серкл Продакшн, относящуюся к группе Хадсакера, Хадсакер Индастриз и фонду содействия нелегальной иммиграции имени Хадсакера, каковые находятся под общим мудрым управлением головного офиса Хадсакера. В данный момент никто не может подойти к телефону. Оставьте, пожалуйста, свое сообщение, и мы вам непременно перезвоним». Большинство людей не дослушивали это сообщение даже до середины. Но был один человек, который оставил нам ответ. Он сказал: «Господи Боже, я, похоже, ошибся номером. Я звоню из Буэнос-Айреса и только что потратил на звонок кучу денег. Но, это того стоило».

Мы были бы предельно счастливы никогда больше не отвечать ни на один вопрос, касающийся того, как мы работаем вместе. Причин у нас две. Во-первых, мы отвечаем на эти вопросы уже больше 20 лет. Во-вторых, вряд ли наши ответы могут быть кому-либо интересны. Тем же, кому они интересны, мы можем порекомендовать прочитать любое из нескольких сотен наших интервью, которые мы дали за последние 20 лет. Тот, кто прочитает любое наше интервью до конца, никогда больше не задаст такой вопрос.

Все видели, как мы работаем. Никакого волшебства тут нет.

Мы слышали, что наши фанаты создают клубы, где обсуждают наши фильмы и пытаются расшифровать то, что в них якобы зашифровано. Рано или поздно этих людей ждет жестокое разочарование. И если кому-то в ближайшие пять лет захочется нас убить, то таким человеком станет кто-то из этих клубов.

Есть люди, которые наблюдают за нашей работой с самого начала. Это последние люди, кого бы нам хотелось разочаровать.

Большинству из того, чему мы научились в жизни, мы научились между двумя нашими первыми фильмами — «Просто кровь» и «Воспитание Аризоны».

Снимать фильмы — это дело молодых. Конечно, было бы здорово продолжать снимать фильмы и через 20 лет, и через 30. Это забавно. Но мы видим, как многие наши друзья, которые занимаются кино намного дольше нас, без каких-либо видимых причин не могут даже приступить к съемкам.

Когда ты смотришь на различных режиссеров, ты видишь, как они постепенно замедляются, и как фильмы даются им все сложнее и сложнее. Возможно, вещи и правда становятся иными, когда ты становишься старше. Не хотелось бы думать, что это случится с нами.

Очень скучно наблюдать за тем, как какой-нибудь режиссер, уютно расположившись в кресле, часами напролет заливает про свое кино. Если бы нас посадили в такое кресло, мы бы даже не знали, что сказать.

Нам не нужна никакая творческая виагра для того, чтобы делать то, что мы делаем. Со всей ответственностью заявляем, что пока мы полностью обходимся без химической помощи.

Больше всего мы боимся посредственности.

Нам невероятно повезло, что мы можем делать такие фильмы, какие захотим.

Когда ты пишешь сценарий для студии, тебе приходится постоянно думать о том, как оправдать ожидания твоего работодателя. Совсем другое дело, когда ты пишешь сценарий для себя, пытаясь оправдать собственные ожидания, и сам себе приходишься работодателем, критиком и цензором.

Мы всегда уважали Стэнли Кубрика за то, что он научился дурить систему.

Дрались ли мы когда-то? Интересный вопрос.

Мы никогда не совершали преступлений. Только однажды сперли пепельницу из Белого дома.

Основная причина, по которой все наши преступники изображены недотепами, — это наш личный протест против голливудского штампа: плохой парень — это всегда профессионал, который контролирует каждый шаг. Но в жизни все иначе. Большинство преступников относятся к тем слоям общества, которые наиболее плохо приспособлены к жизни. Вот почему их так часто ловят.

У нас нет никакой особой привязанности к теме похищения людей. Мы просто следуем за развитием истории. И если история приводит нас к похищению — мы тут как тут.

Вот вопрос: к чему ведет прием, когда что-то неоднозначное в фильме вдруг становится совершенно ясным? Ответ прост: это не ведет ни к чему.

Критики всегда более благосклонны к дешевым фильмам, чем к большим голливудским релизам. Чем меньше вы потратили денег на кино, тем меньше они будут придираться. В этом нет логики, но так уж заведено.

За всю жизнь мы ушли, наверное, лишь с одного фильма. Это было «Рождение нации» (фильм 1915 года режиссера Дэвида Гриффита, проповедующий идеи ку-клукс-клана). Адская скука, чуваки.

Когда мы снимали «Бартона Финка», мы получили письмо от Американского общества по предотвращению жестокого обращения с животными. По сценарию в комнате Бартона было множество комаров. Неизвестно, как они получили копию сценария, но в письме содержалось требование предоставить им отчет по тому, как мы собираемся обращаться с комарами. Мы не шутим. К сожалению, это правда.

Сценарий «Бартона Финка» был написан очень быстро. Это заняло не более трех недель. Но мы не знаем, что это значит.

Жизнь должна быть устроена так, чтобы одновременно делать несколько дел. Мы убеждены в этом. С другой стороны, мы такие же, как и все — в нашей лени и желании пойти по наиболее легкому пути. Это состояние не приговор. Оно позволяет каждому делать великие вещи. Самое главное, чтобы все последующие дела, за которые ты берешься, не были бы похожи на предыдущие.

Забавно, но многие люди обвиняют нас в том, что мы слишком снисходительны к нашим персонажам.

Необходимо любить всех своих персонажей, даже самых странных. В конце концов, это твое воображение. Сложно объяснить, каким образом в голове рождается и живет тот, кого ты ненавидишь.

Лебовски был срисован нами с человека, которого мы однажды встретили. Он был членом любительской команды по софтболу (разновидность бейсбола). Мы не сильно изменили его характер в фильме. Нам лишь пришлось заменить софтбол на боулинг. Потому что боулинг — это тот вид спорта, заниматься которым можно будучи пьяным и накуренным.

Главной причиной, по которой мы раньше принимали решение работать с теми или иными актерами, был тот факт, что к тому времени они еще не успели стать звездами. Когда мы снимали «Воспитание Аризоны», Николас Кейдж был никем. Большинство людей, с которыми мы работали, на момент съемок были практически неизвестны.

Исходя из опыта, можем сказать, что название для фильма рождается легко и сразу или не рождается вовсе. В первом случае, вооружившись названием, мы приступаем к съемкам. Во втором — начинаем отчаянно метаться в поисках, когда фильм уже закончен. В этом есть что-то слабохарактерное — когда лишь снятый фильм помогает придумать название.

Нам бы хотелось, чтобы вокруг создания фильмов была хоть какая-то магия. Потому что на самом деле все слишком прозаично.

У нас есть поразительная возможность заставлять птиц делать именно то, что нам нужно. В фильме «Просто кровь» есть кадр, снятый камерой, которая была установлена на бампере машины. Эта машина мчится на полной скорости, и огромная стая птиц взмывает в небо ровно в тот момент, когда мы сказали «пошли». А секундой позже их тени пробежали по дороге.

Самое вонючее место на земле, где нам довелось побывать, — это городок Гари в Индиане. Там как будто говно растворили в воздухе. Или воздух в говне.

Сказать по правде, мы до сих пор чувствуем себя в Лос-Анджелесе туристами.

Снимать фильмы лучше, чем сортировать мусор.

This is Erotic

-sinatra- (This_is_Erotic) все записи автора

Кто вы, Уильям Кляйн?

Одним из ярчайших представителей фэшн-фотографии является американец Уильям Кляйн. Не считавший моду чем-то существенным, фотограф обрел мировую славу именно благодаря съемкам моды. Судьба Кляйна во многом типична для представителя его фотографического поколения, однако это поколение таково, что чем-то типичным в данном случае является уникальность, как ни парадоксально на первый взгляд это звучит. Люди, создававшие из прикладного, по сути занятия новое искусство, попадали в фотографию зачастую совершенно неожиданным для себя образом. Уильям Кляйн не являлся исключением.

Он родился в 1928 году в Нью-Йорке в семье еврейских иммигрантов, обедневших вскоре после того, как в год рождения Уильяма обанкротилась маленькая мастерская его отца по пошиву одежды. Бедность семьи Кляйнов еще больше бросалась в глаза на фоне достатка их родственников, преимущественно адвокатов, среди которых отец Уильяма настойчиво пытался распространять страховки, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Отрочество Кляйна пришлось на вторую половину 30-х, время, когда в Америке сильны были антисемитские настроения, которые довольно рано коснулись и будущего фотографа, — будучи и бедным и евреем одновременно, Кляйн мучительно привыкал к положению изгоя. В это время его вторым домом становится нью-йоркский Музей современного искусства, где Кляйн проводил массу времени. Рано проявившиеся способности и живой ум Кляйна позволили ему поступить в колледж на три года раньше обычного срока, но он не закончил обучения по специальности социолога, — незадолго до окончания колледжа Кляйна призвали в армию США.

После демобилизации Уильям Кляйн поступает в парижскую Сорбонну, где начинает заниматься скульптурой. Для будущего фотографа французская столица стала тем местом, где он смог почувствовать себя независимым от своей семьи, с ее буржуазным укладом и презрением к увлечению Кляйна искусством.
В это время у Кляйна появляется его первый Rolleiflex, который он осваивал самостоятельно, фотографируя буквально все, что видел вокруг. Специально фотографии Кляйн никогда не учился, подобно большинству известных фотографов его времени. Страстно увлекшись фотографией, он снимал все больше и больше, пока в 1954 году его работы не увидел случайно зашедший в студию арт-директор нью-йоркского Vogue, Александр Либерман, который и предложил Кляйну первый профессиональный контракт фэшн-фотографа.

Поначалу фотограф попросту не умел пользоваться студийной аппаратурой, именно это заставило его снимать своих моделей прямо на нью-йоркских улицах. Этот прием сразу стал «визитной карточкой» Уильяма Кляйна, тем новаторским жестом, который сходу поставил его в ряд с известнейшими фэшн-фотографами того времени. Кляйн, исповедовавший принцип минимализма, придумал также ставший широко известным прием с зеркалами, этот трюк впоследствии использовался самыми разными фотографами, в числе которых был даже Хельмут Ньютон, не склонный поддаваться чьим-либо влияниям.
Однако мода для фотографа была скорее не средой обитания, а объектом слегка насмешливого исследования: "Я считаю, что мода — это глупость. И я снимал ее с юмором".

В 1962 году Уильям Кляйн на некоторое время оставил фотографию и посвятил себя производству кинофильмов, среди которых были и экспериментальные картины «Кто вы, Полли Маггу?» (1966) и «Мистер Фридом» (1968), в которых Кляйн позволил себе вволю поиронизировать как над фэшн-индустрией вообще, так и над родным Vogue в частности.

В конце семидесятых Кляйн вернулся в большую фотографию, он снимал в основном уличные репортажи, используя очень широкоугольные объективы, а в девяностых маэстро занялся созданием медиаработ с использованием живописи и фотографии.

Сегодня Кляйн живет и работает в Париже, продолжая путешествовать по всему миру вместе с выставками своих работ. Для ценителей Уильям Кляйн олицетворяет собой то великое поколение фотографов, которое, придя в фэшн-фотографию из художественных мастерских, сумело сделать из считавшегося прикладным и ремесленническим жанра настоящий новый вид искусства, с собственными законами и визуальным языком, с собственной мифологией и легендами.
This is Erotic

-sinatra- (This_is_Erotic) все записи автора

Тим Рот

Актер, 49 лет

• Полное имя — Тимоти Саймон Смит (Timothy Simon Smith).
• Его отец Эрни был журналистом, а мать Энн — художницей-пейзажисткой. У Тима есть старшая сестра.
• Настоящая фамилия семьи Тима — Смит, но его отец поменял эту традиционную английскую фамилию на немецко-еврейскую Рот после Второй мировой войны, потому что по своей профессии ему приходилось часто ездить по странам, где недолюбливали англичан.
• Закончив старшую школу, Тим пошел учиться в Кэмберуэлльскую художественную школу на скульптора. Но через год забросил учебу, так как мечтал стать актером.
• Когда Тим еще не уехал из Англии, он жил вместе с Лори Бейкер. В 1984 году она родила ему сына Джека. Но когда Рот решил переехать в США, то бросил и ее, и сына. Правда, после все-таки забрал Джека к себе.
• В 1992 году на кинофестивале в Сандэнсе Тим познакомился с дизайнером Никки Батлер. 25 января 1993 года они поженились. У Тима и Никки двое сыновей: Тимоти Хантер, родившийся в 1995 году, и Майкл Кормак, появившийся на свет в 1996 году.
• Однажды, когда в детстве Тим пошел в театр с приятелями, они во время спектакля так расхулиганились, что один из актеров остановил шоу и велел юным дебоширам выйти из зала. Несколько лет спустя, снимаясь в «Поваре, воре, его жене и ее любовнике», Рот узнал в своем партнере Алане Говарде того самого актера, который когда-то выставил его из театра. Алан его не узнал, а Рот, естественно, не стал ему напоминать об этом инциденте. «А поскольку по ходу фильма мне пришлось его убить, я счел себя отмщенным», — рассказывал потом Тим Рот.
• Тим Рот отказался от роли профессора Северуса Снейпа в дебютном фильме поттерианы в пользу фильма «Планета обезьян» (2001).

 Боже, как я устал от всех этих приглашений на Пурим!

Меня часто принимают за еврея. Так получилось, что после войны мой отец сменил свою английскую фамилию Смит на еврейскую Рот. Он был со странностями, мой отец. К примеру, большую часть жизни он был истовым коммунистом и вышел из партии только в конце семидесятых. На войну он ушел в 17 лет — наврал про возраст и его отправили в авиацию. Он стал хвостовым стрелком и делал кучу безумных и отважных вещей, про которые он мне иногда рассказывал. Но, если честно, я никогда не обсуждал с ним смену фамилии, и все, что я могу предположить — это был его способ отдать дань тем евреям, кто погиб во время войны. А я стал Ротом уже по инерции.

Моей первой ролью в кино была роль скинхеда. Я тогда слонялся по Лондону, перебивался какими-то временными заработками — как, собственно, все начинающие британские актеры. Помню, я ехал на велосипеде, и у меня спустило шину. Дело было в Южном Лондоне, недалеко от театра, где я подрабатывал. В общем, я отправился к ним за насосом. Насоса у них не оказалось, но зато выяснилось, что в этот момент проходят пробы на «Сделано в Британии» (телесериал режиссера Алана Кларка). Кто-то спросил меня: «Побреешься наголо, если что?» И я сказал: «Конечно».

Я уехал из Англии только потому, что для меня там не нашлось работы.

Никогда не смогу избавиться от мысли, что живу заграницей.

Хорошего скульптора из меня бы точно не получилось.

Я актер. И это все, что я умею. Так что если я когда-нибудь просру свой талант, то все — считайте, что я в жопе.

Мне было что-то около 17, когда я решил стать актером. Естественно, у меня не было агента, так что я просто решил лично написать всем самым известным режиссерам. Вначале я планировал действовать с размахом, но потом ограничился следующим списком: Кубрик, Скорсезе, Трюффо и Коппола. У меня был фотоаппарат со штативом и дистанционным спуском, так что я наснимал своих фотографий и сел писать письма. Типа: «Дорогой мистер Коппола, мне, честное слово, нравятся все ваши фильмы, и если вам нужен английский актер, то я к вашим услугам». В общем, я написал что-то такое, положил в конверт, отослал его и, кажется, полностью забыл об этом. Потом прошла целая куча лет, и я оказался в Америке. Меня позвали на пробы к Копполе. Он тогда собирался снимать «В дороге» по Керуаку (нереализованный проект Копполы.), и меня пригласили попробовать себя на роль Уильяма Берроуза. Мы встретились с Копполой в церкви, и вдруг вместо приветствия он сказал: «У меня для тебя есть кое-что». Он полез в сумку и достал мое письмо. Это было то самое письмо, которое я написал кучу лет назад. И оно было написано разными цветами — такая у меня тогда была ручка. Это было что-то невероятное. А Фрэнсис посмотрел на меня и сказал: «Знаешь, а ведь я храню абсолютно все. Нет, в самом деле, — каждую мельчайшую вещь».

Когда ты работаешь с Копполой, у тебя день идет за неделю.

Как можно сравнивать Полански и Кубрика? Я предпочитаю держаться как можно дальше от таких сравнений.

Я заметил странную штуку: у плохих режиссеров можно научиться большему, чем у хороших.

Чтобы снять хороший гангстерский фильм, совершенно необязательно пересмотреть «Убить Картера» (триллер 1971 года с Майклом Кейном в главной роли) 150 раз. Но это тоже помогает.

Многие критики обвиняли «Бешеных псов» в том, что на экране пролилось слишком уж много крови: как будто крови в человеческом теле не девять пинт, а все четыре галлона (4,25 литра и 15,14 литра соответственно). Тут я могу сказать только одно: в конце каждого съемочного дня кровь с меня смывали при помощи шланга.

Когда мне присылают сценарий и сообщают, что мне предстоит прочитать что-то между «Криминальным чтивом» и «Бешеными псами», я отправляю его в помойку не раздумывая.

Я знаю, что благодаря «Обмани меня» (сериал, в котором Рот играет психолога) я выгляжу на экране как человек, способный решить любую проблему. Но это очень далеко от правды. Как мне кажется, примерно так же дела обстоят и со всеми остальными экранными героями. Школьные хулиганы здорово испортили нам детство. Я, конечно, не знаю про других, но у меня в детстве был очень простой метод решать проблемы: сматывайся и отсиживайся.

Вдохновение нужно черпать в том, что тебя пугает.

Я всегда очень неуютно чувствовал себя в перерывах между фильмами. Думаю, это идет от традиционного английского страха — страха безработицы.

Всю жизнь хотел сыграть кого-нибудь с длинными усами.

Меня всегда смешил XVIII век: большинство мужчин этой эпохи выглядят на портретах как трансвеститы, причем не просто как трансвеститы, а как особый их сорт — трансвеститы-дешевки. Правда, я прекрасно понимаю, что у каждого из них была шпага, и убивали они не задумываясь.

Мне кажется, что если бы сегодня возродили дуэли, очень мало людей воспользовались бы этим орудием для сведения счетов с подонками. Люди стали трусливее и уживчивее — тут и говорить не о чем.

Люди всегда запоминают злодеев лучше, чем героев. Поэтому я всегда стремился играть злодеев.

Ненавижу, когда на экране у актеров слишком уж белые зубы.

Я практически ничего не могу сказать по-румынски.

Одно я знаю наверняка: если тебе предлагают поработать сверхурочно — отваливай.

Жизнь — это не миска с черешней.

This is Erotic

-sinatra- (This_is_Erotic) все записи автора

У сценариста, режиссера, актрисы и телеведущей Ренаты Литвиновой репутация известная: женщина она загадочная, странная, ни на кого не похожая. Вот и еще одно тому подтверждение. «Я предпочитаю сама написать текст, вместо того чтобы отвечать на вопросы во время интервью», — заявила Рената. И передала «7Д» собственноручно написанный рассказ о себе самой.

— Сейчас я, наконец, в счастье — завершила работу над своим третьим, музыкальным по жанру фильмом «Зеленый театр в Земфире». Картина прокаталась на цифровых экранах в кинотеатрах по всей стране. На показах песни подпевали всем залом, а песня «Хочешь?», как мне сказали, — неофициальный гимн ВИЧ-инфицированных. Я об этом не знала. В жизни гораздо труднее встретить тех, с кем можно совершать прорывы, найти соратника, вдохновиться. Земфира действительно мой соратник, близкий друг, с которой мы вместе сделали дело — сняли этот фильм, не обращая внимания на всю так называемую прессу... Можно сказать, из русской эстрады меня пронзили только две личности — Цой и Земфира. На Вите Цое я вообще взрослела. И когда-то купила свой первый магнитофон, только чтобы слушать его песни. А так у меня никогда не было магнитофонов всяких, было только пианино «Заря», которое мама купила в комиссионке за дикие тогда для нашей семьи деньги — 200 рублей. Мама и папа у меня врачи. Папин род очень важный, княжеский, татарский. Очень разветвленное генеалогическое древо нашего рода, но отец не жил с нами — мне не было года, когда они расстались с мамой, и видела я его не больше десяти раз в жизни, но все эти встречи помню очень ярко. Он был красавцем, любимцем женщин, разбивателем сердец. То много работал, то кутил с друзьями. Помнится, что все его любили. Именно он первый раз в моей жизни подарил мне духи настоящие, с запахом ландыша — я такие себе иногда покупаю в честь его, и туфли на высоком-высоком каблуке. Но одну туфлю после его очень ранней смерти разорвала собака, и у меня, завернутая в бумажку, теперь хранится только одна — оставшаяся. Как у Золушки.

Только я их так ни разу и не надела. Он их принес незадолго до своей смерти, а я уже во ВГИК поступила. Меня сфотографировал парень с операторского факультета, и отец выпросил одну мою фотографию в профиль и спрятал в пиджаке. Это была последняя наша встреча. А мама так и не вышла замуж больше. И так как она очень много работала, а зарплата у врачей была ужасно маленькая, нужны были дежурства и приработки всякие, я все время торчала либо на продленке в детсаду, либо у бабушки с дедушкой на каникулах. Дедушка мой был важным начальником — главный инженер на заводе, а бабушка работала урывками, отслеживала красавца дедушку, писала стихи, вела активную общественную деятельность: была и старшей по дому, и членом партии, и все время собрания вела во дворе. Там драмы какие-то разгорались, и ей даже как-то ее «враги» вызвали «Скорую помощь» из психбольницы. А я такая под дверью стою между санитарами и бабулей... Конечно, она заговорила санитаров, и они ее не забрали.
Короче, бабушка была яркой необузданной личностью, могла не понравившуюся ей женщину на партсобрании лопаткой для цветов ударить прямо по прическе — раньше носили такой начес из волос, бабетту. Сама видела, как бабетта эта сдулась и набекренилась под ударом. Моя бабуля всегда душилась «Красной Москвой» и приучила меня к этому запаху. И теперь эти духи — мои самые любимые. Бабушка всегда ходила в цветастых платьях, надушенная, с сумочкой, с завивкой на голове — ее тогда делали на полгода в парикмахерских, и еще сурьмили очень сильно брови, их месяц нельзя было отмыть. Бабушка была украинских кровей и польских, а дедушка, чью фамилию я ношу, скрывал, кто он, я только знала, что отец его был белым офицером и дальше — тайна.
Конечно, все каникулы я проводила у бабушки и дедушки, а школу ненавидела. И если можно разделить детство на счастье и несчастье, то школа — это одиночество и какая-то отчаянная детская беспросветность. Я, когда ко мне кто-нибудь приходил в гости, — а ведь тогда это было ужасно, что у меня нет отца, — вешала дедушкин плащ в прихожей и шляпу. И всегда говорила, что «папа поздно придет». Мне кажется, все знали, что вру, но я упорно держалась своей версии. Я была такой одинокий ребенок в обороне от всех. Выше всех в классе, кстати. Даже выше мальчиков. Почему-то мне в детстве «присылались» такие дети — низкие и всегда ходящие компаниями, в отличие от меня, бродящей в одиночку. Возвращаясь из школы, всегда сидела дома одна. Мама оставляла горох и соленую сосиску в термосе. В шесть часов по радио я слушала радиоспектакли «Оле-Лукойе» или «Проданный смех», их особенно часто передавали. Потом читала книги из маминого шкафа, например «Большую медицинскую энциклопедию» или Бунина. Гоголя быстро прочитала — он, как мне тогда казалось, мало написал, как и Лермонтов, которого я любила. А уроки, сколько себя помню, никогда не делала, только отрывочно. И училась на пятерки. А сейчас не понимаю, какие программы в школах — там какие-то тесты, ничего не понятно, ужасной тупизной веет и автоматикой от этого образования. Мне жалко детей, когда они бредут в свои школы — вот там-то и разыгрываются самые важные драмы в человеческой жизни. Потому что в детстве нет еще такой кожи наращенной — любой может оскорбить навсегда. И эту гадость от школы я
помню, и чувство помню — одна против всех. А может, это были такие курсы выживания у меня?

push

This is Erotic

-sinatra- (This_is_Erotic) все записи автора

Брюс Уиллис

Актер, 55 лет

• Полное имя — Уолтер Брюс Уиллис (Walter Bruce Willis).
• Брюс заикался в детстве. Кроме того, он — левша.
• Иногда носит четыре серёжки в левом ухе (первую дырку проделал в 14 лет).
• Брюс Уиллис — лютеранин.
• Очень неплохо говорит по-немецки.
• В 1993 году участвовал в рекламной кампании Subaru, в благодарность за это его именем была названа одна из моделей — Subaru Touring Bruce.
• Выступил в качестве судьи в финале конкурса «Мисс Италия» в 2005 г.
• Брюс награждён французским Орденом Искусств и Литературы.
• На пробах в сериал «Детективное агентство «Лунный свет»» был последним после почти 200 участников.
• У Брюса есть «звезда» на Аллее Славы, её номер — 2321.
• Его мама Марлен Кассель, немка по происхождению, отец — Дэвид Уиллис, американский солдат. Уиллис старший из четырех детей: у него есть сестра Флоренция и два брата Давид и Роберт.
• В 17 лет Уиллис сломал левое плечо. Врачам пришлось удалить часть мышечной ткани, чтобы кости срослись правильно. Теперь у Брюса на этом месте красуется шрам.
• После окончания школы Уиллис работал на химическом заводе «Du Pont».
• Отказался от главной роли в фильме «Привидение», посчитав, что он непременно провалится в прокате.
• Чтобы фильм «Двойной КОПец» (2010) получил рейтинг R Брюс Уиллис согласился на существенное снижение своего гонорара.
• Рассматривался на роль Ганнибала Смита в фильм «Команда »А«» (2010).

В детстве я заикался. Причем сильно — едва фразу мог договорить. А если вы заика, вам всегда не по себе, всегда что-то подсознательно мешает. Люди с вами чувствуют себя неловко, потому что хотят помочь вам справиться с предложением, а вы от этого запинаетесь еще больше — словом, порочный круг. Родители помогли мне просто тем, что как бы не замечали моего недостатка. В таких случаях сострадание и любовь — лучшие лекарства.

Когда тебе приходится туго, есть два варианта: покориться или пройти сквозь огонь. Я думал: ладно, я заика. Зато я могу вас рассмешить, так что вы об этом забудете. Этакий фокус. И я всегда старался развеселить приятелей, откалывал номера, чтобы посмешить сверстников, хотя это вряд ли казалось таким уж забавным нашим учителям.

Я не хотел считать себя неполноценным и попросился на роль в школьном спектакле. Классе в восьмом. Вышел на сцену — и случилось чудо: я перестал заикаться! А после конца спектакля начал снова. Стоило мне притвориться кем-то другим, не собой, как мой дефект пропадал. Из-за этого мне все больше и больше нравилось играть на сцене. Я сражался с заиканием целые годы и наконец победил. Поступая в колледж, я уже знал, что хочу быть актером.

Когда мне было чуть больше двадцати, по нелепой случайности погибли несколько моих друзей. Примерно тогда же брата на шоссе сбила машина. Он отлетел метров на двадцать, а потом полгода лежал в больнице. Вскоре у сестры определили тяжелую форму лимфоматоза. Сейчас у нее полная ремиссия, но был короткий период, когда мы думали, что она вот-вот умрет. Так что я почти всегда ощущал, как хрупка жизнь. Говорят, боль — привилегия живых: когда умираешь, страдания прекращаются. Я в это верю. Когда думаешь о смерти, своей или чьей-то еще, чувствуешь, что умом этого не понять.

Лет до тридцати я прожил в Нью-Йорке — наверное, это была самая сумасшедшая пора в моей жизни. До сих пор улыбаюсь, как вспомню. Обязанность была только одна: успеть вовремя в театр. Никаких забот. В двадцать пять можно транжирить нервные клетки миллионами.

Потом я стал телезвездой, потом кинозвездой. Взмыл вверх на волне славы и тогда понял, в чем минус такой удачи. Это потеря анонимности. ТВ-шоу, фильмы, интервью в журналах и на телевидении, сплетни — все вместе создает голограмму, которую люди принимают за тебя. Но это иллюзия. Такая же, как иллюзии религии и власти. Было время, когда я страшно злился и протестовал. Теперь стал намного спокойнее. И все же — вы уж меня извините — я не буду ничего говорить о своей личной жизни. У меня осталось так мало личного, что я не хотел бы им делиться.

Я знаю, что такое быть знаменитым, и благодаря этому хорошо понимаю, что такое настоящая дружба. Большинство моих друзей знали меня еще тогда, когда я был гораздо беднее. И все они до единого помогают мне не относиться к теперешнему положению слишком серьезно.

Прежде я не отделял жизнь от работы. Но когда меня закидали камнями после «Гудзонского ястреба», я научился отделять одно от другого. Теперь на работе веду себя как любой другой человек: просто стараюсь делать все, на что способен.

Когда я был мальчишкой, сорокапятилетние казались мне стариками. Сейчас я не чувствую груза лет, но вижу морщины у себя на лице. Слишком много смеялся! В душе-то я еще молодой, лет на двадцать пять. Но пить бросил. Когда у тебя свои дети, нехорошо напиваться. Я хочу прожить подольше ради своих детей. Хочу еще с их детьми побегать.

Есть такая картина с идущим человеком: он начинает с момента, когда был еще крохотным младенцем. И вот он идет и идет, становясь высоким и сильным, а потом понемногу стареет, горбится, у него подкашиваются ноги… Я бы всем посоветовал повесить эту картину себе на стенку. Так человек может каждое утро вставать и говорить: «Вот в какой точке жизненного пути я сейчас нахожусь». Если смотреть на эту картину каждый день и спрашивать себя, сколько лет вам еще осталось, вы научитесь не тратить время попусту. Жизнь коротка, даже если доживешь до девяноста. Живи на полную катушку — вот как я считаю. Цени каждый миг, каждый час, каждый день, потому что не успеешь и глазом моргнуть, как все кончится. Я абсолютно уверен, что для большинства людей их смерть становится неожиданностью.

_{This is Erotic}

-sinatra- (This_is_Erotic) все записи автора

Клинт Иствуд

актер и режиссер, 80 лет

• Полное имя — Клинтон Иствуд мл.
• Его самая младшая дочь Морган Иствуд родилась в 1996 году.
• Служил в армии США во время войны в Корее.
• Во всех трех «спагетти-вестернах Леоне», Иствуд в качестве талисмана носил одно и то же пончо, которое ни разу не стирали во время съёмок.
• В жилах Клинта течет немецкая, шотландская, ирландская и английская кровь.
• Получив «Оскар» за фильм «Малышка на миллион долларов» в 74 года, Иствуд стал самым старым обладателем награды Американской киноакадемии.
• Клинт Иствуд входил в тройку самых высоких голливудских актеров среди мужчин вместе Винсом Воном и британским актером фильмов ужасов Кристофером Ли.
• 13 ноября 2009 года Клинт Иствуд стал командором ордена Почётного легиона третьей степени.
• Клинт Иствуд по профессии экономист.

Всякая удачная карьера начинается с провала или чего-нибудь вроде того. Для меня такой поворотной точкой стал дневной показ одного из моих ранних фильмов, «Засада на перевале Симаррон». Это был самый плохой фильм за всю историю кинематографа! Меня мучил страшный стыд!

Сейчас некоторые дети уверены, что получат образование и родители за него заплатят. Но мой отец не мог этого сделать — его заветной мечтой была собственная скобяная лавка. Хотя я уверен, что он заплатил бы за мое образование, если бы мог.

Я рос в эпоху Великой депрессии. Помню, как отец в те годы постоянно искал работу. Помню, как к нам в дом приходили люди и спрашивали, не наймем ли мы их для чего-нибудь, хоть дрова поколоть. Тогда всех носило с места на место, и мы тоже то и дело переезжали. Четыре месяца в одном городе, шесть в другом, восемь — в третьем. И я всегда был для соседей новичком, всегда защищался и мне приходилось с боем что-то доказывать.

Отец умер внезапно, но он прожил достаточно долго, чтобы увидеть меня по телевизору в «Сыромятной коже». Я Клинтон Иствуд-младший, так что на экране было и его имя. И я этим горжусь.

Когда умер Фэтс Уоллер, мать принесла домой целую коллекцию его записей — сказала, что потом не купишь. Я научился играть на пианино, слушая его записи и пытаясь подражать другим джазовым и блюзовым музыкантам того времени. Более или менее освоил страйд и игру в три аккорда. Увлекался буги-вуги, джазом и бибопом. Я рассказывал истории на пианино задолго до того, как снял свой первый фильм.

Жизнь человека может измениться в самый неожиданный момент. Я по-настоящему увлекся кино, когда меня призвали в армию. Там я подрабатывал инструктором по плаванию и крутил кинопроектор. Я все время показывал «Бой под Сан-Пьетро» Джона Хьюстона — один из моих любимых фильмов. За два года я посмотрел его, наверно, раз пятьдесят!

Со мной в армии служили несколько актеров, и очень скоро я стал подумывать, а не попробовать ли и мне кого-нибудь сыграть. Но это такая заразная штука — если раз попробуешь, потом уже не отвяжется.

Актерскому ремеслу обучаешься, наблюдая за другими людьми. Когда ты молодой и только учишься играть, ты ходишь по ресторанам и барам, чтобы изучать людей и их повадки. Теперь, к сожалению, я превратился из изучающего в изучаемого.

Каждый должен относиться к себе, как к профессиональному боксеру: они знают, что им отпущено не так уж много лет, когда можно действительно чего-то достичь.

Вначале я едва не бросил играть. Сделал несколько фильмов, довольно бледных, посмотрел на них и сказал: «Черт возьми, пора мне найти нормальную работу!»

За что бы я ни брался, в какой-то момент меня обязательно пытались от этого отговорить. Кажется, вся штука в том, что я просто слушался своего внутреннего голоса и не боялся браться за разные вещи.

Конечно, если в тебя не швыряют гнилыми помидорами, это уже приятно.

В конце шестидесятых режиссеры были гораздо более яркими личностями, много пили и славились своими причудами. Но они еще и без устали трудились. Джон Хьюстон, например, мог снимать как режиссер по три фильма в год — сегодняшние кинодеятели к этому рекорду и близко не подойдут.

Однажды Хьюстон сказал: «Я продавался не раз, и то, что я потерял на этом, мне так и не удалось вернуть». Другими словами, «я иногда продавал свой талант и делал фильмы, которым лучше было бы не появляться на свет». Об этом можно пожалеть, но знаете — по мне, лучше уж такой подход, чем сегодняшний Голливуд, где режиссеры тщательно планируют свою карьеру и ни за что не станут делать фильм, который не сочетается с их имиджем.

Соль жизни в поисках нового.

Не надо стремиться к совершенству. После двадцати дублей сцена может получиться технически совершенной, актеры сыграют безупречно, произношение будет безупречным, тени, освещение — в общем, все. Но она будет стерильной: вы ее замучили. Она потеряла свой ритм, свою естественность. Что до меня, то я люблю ошибки!

Я заработал себе репутацию человека, делающего только один-два дубля. Наверное, не все в восторге от таких методов. Однако я люблю работать быстро — тогда у меня возникает чувство, что я куда-то двигаюсь.

Если кинозвезда чересчур себя уважает, это печально. Это ясно говорит о том, что ему или ей больше нечем занять мозги.

Я берусь работать только над недорогими картинами, потому что им не надо большого успеха, чтобы обернуться прибыльными. Я никогда не понимал, зачем просаживать на фильм семьдесят-восемьдесят миллионов, если вполне можно обойтись вдвое меньшей суммой. Наверное, всем просто на это плевать. А мне нет.

Быть режиссером фильма, в котором сам же играешь, очень утомительно и в этом есть что-то шизофреническое.

Я терпеть не могу модных течений. Когда проживешь достаточно долго, начинаешь понимать: рано или поздно они пройдут и забудутся, а вещи, которые с ними не связаны, имеют гораздо больше шансов на долголетие, чем какие-то сегодняшние выверты.

Говоря словами Джона Уилсона из «Белого охотника, черного сердца», я не позволю восьми миллионам поедателей попкорна дергать меня за ниточки.

Что касается расизма, то я человек, доверяющий своим инстинктам. Да, цветные зрители были взбешены «Грязным Гарри». Меня обвиняли в расизме из-за того, что в начале фильма негры грабят банк, но разве в жизни негры никогда не грабят банков? Я же не становлюсь из-за этого расистом. Между прочим, мой фильм дал работу четверым неграм-каскадерам, но на это не обратили внимания.

Знаете, Спайк Ли сказал мне в прошлом году, что он-таки набрал себе съемочную группу из черных, но для этого ему пришлось несколько месяцев вести переговоры.

Изображать меня самого на экране было бы ужасно. И зрители бы со скуки померли. Гораздо интересней играть человека с крайними взглядами. Например, Гитлера — прекрасная роль!

Я уверен, что популярные вестерны еще могут быть и обязательно будут. И потом, разве все эти киношки про звездные войны — не те же вестерны, только перенесенные в космос?

Самодовольство и непродуктивность — вот что мне больше всего не нравится в людях. Самодовольство утомляет. Люди, занятые собой, — это противно. И именно самодовольные как раз и непродуктивны.

Как хорошо провести вечер? Я это понимаю очень просто. Выпиваешь у камина два «Будвайзера». Сплющиваешь в кулаке банки. Потом швыряешь их в корзину для мусора. Троекратная отрыжка — и на боковую.

Герой-мужчина теряет львиную долю своего колорита, если партнерша рядом с ним — всего лишь декорация. Я обожал актрис 1930-х и 1940-х — Барбару Стэнвик, Розалинду Расселл, Бетт Дэвис. У них были великолепные голоса, и они не боялись отпустить крепкое словечко. Но теперь мужчины-продюсеры находят для съемок интересного парня, а на женскую роль берут модель из глянцевого журнала. А я люблю приглашать актрис, которые добавляют фильму основательности. На женщину, которая кое-что понимает, куда интересней смотреть.

Мужчины, уверенные в своей мужественности и внутренне уравновешенные, не станут открывать пинком дверь, обижать женщин и издеваться над геями.

Жестокость не может быть красивой. Иногда я смотрю фильмы, где жестокость бьет через край, и думаю: «Ну и ну! Да на хрена они это устроили?»

Одно время я только и знал что бегал за юбками. Это было вроде болезни, я ничего не мог поделать, но теперь это позади. Вот чем хорош зрелый возраст: вдруг твои мозговые клетки начинают медленно собираться обратно в черепную коробку, говорят что-то вроде: «Так-так, разберемся».

Свои лучшие работы я сделал, когда мне было уже за шестьдесят, а то и за семьдесят. Такое немногие могут о себе сказать. Думаю, причина тут в том, что я все время учусь. И пока я еще не впал в маразм, у меня нет причин думать, что я на этом остановлюсь. Не будь я мечтателем, я бы ничего не достиг. И уж точно не стал бы заниматься такими пустяками, как играть в кино.

Не будь я мечтателем, я бы ничего не достиг. И уж точно не стал бы заниматься такими пустяками, как играть в кино.

This is Erotic

-sinatra- (This_is_Erotic) все записи автора

Джордж Клуни

актер, 49 лет

• Настоящее имя — Джордж Тимоти Клуни (George Timothy Clooney).
• Племянник певицы Розмари Клуни.
• Джордж Клуни много лет является лицом часовой марки «Omega» и однажды даже снялся в агитационной рекламе «Учись на часовщика!»
• По профессии Джордж Клуни, как и его отец Ник Клуни, журналист телевидения.
• У него есть младшая сестра Ада Зэйдер.

Мое первое воспоминание относится к четырехлетнему возрасту: как вся наша семья собралась на ферме у моего дяди Джорджа. Он был шикарный дядька, яркая личность, утверждал, что во время Второй мировой летал на бомбардировщике и встречался с «Мисс Америка», — словом, один из тех людей, которые входят в комнату и сразу словно освещают ее собой. Помните, как говорил Аль Пачино в «Запахе женщины»: «У-у-у-у-а-а-а-а-ах!» Точно так же говорил и дядя Джордж. С полным убеждением. Мог заявить что-нибудь вроде: «Не ешь горчицу! От нее у тебя будет инфаркт!» Он это просто придумывал. Но я до сих пор не забыл — мажу гамбургер горчицей, а на душе как-то неспокойно… Там был и дядя Чик — пройдоха, каких еще поискать. Ребенком он перенес менингит, лишился одного глаза, и вместо него ему вставили стеклянный. Всю войну он проработал в тылу, но, когда заходил в кабак, клал свой стеклянный глаз на стойку и говорил: «Угостите стаканчиком солдата, который потерял глаз в бою!»

Помню, как мы, дети, сидели на семейном сборище вокруг дяди Джорджа, а он говорил: «Чик, сними палец для Джорджа, Тимоти и Ады Фрэнсис». У дяди Чика был искусственный палец, и он притворялся, что отрывает его, и клал на стол. «А теперь, Чик, вынь свои зубы». И Чик вынимал протезы и тоже клал их на стол. «А теперь вынь глаз и положи его на стол, чтобы молодежь могла на него поглазеть!» Чик извлекал свой стеклянный глаз и выкладывал его перед нами. А дядя Джордж говорил: «А теперь, Чик, отвинти себе голову». И все мы кидались оттуда врассыпную, потому что, когда тебе четыре года, ты можешь поверить во что угодно.

Главное, что я перенял у матери, — умение быть разносторонним. Она была королевой красоты и вела собственное телешоу. Но на день рождения купила себе циркулярную пилу и сама отремонтировала в нашем доме крышу. А еще важней, что она научила меня быть реалистом и выживать в тяжелых ситуациях. Есть у меня в Италии один приятель, Джованни. Катаемся мы с ним летом на мотоциклах бог знает где. Вдруг откуда ни возьмись вылетает машина с дамочкой за рулем и расплющивает Джованни ногу. Просто ужас: вместо ноги кровавая каша. И на сотню километров в округе ни одной больницы. Начинает собираться народ. Я на языке не говорю, но кое-как втолковал им: «От вас мне нужно это. От вас — то». Раздобыли полотенца, бамбук, резиновый бинт, наложили шину, потом и автомобиль нашелся. Не дергайся, доводи работу до конца — вот что я усвоил, глядя на мать.

Когда убили Бобби Кеннеди, отец был журналистом и делал ТВ-шоу в Колумбусе, штат Огайо. Как раз недавно погиб Мартин Лютер Кинг — в общем, время было тяжелое. Так вот, приходит отец ко мне в комнату, и я вижу: что-то стряслось. Он говорит: «Дай мне твои игрушечные пистолеты. Все давай, какие есть». И я отдаю ему свои пистолеты — пластмассовые, водяные — все, что у меня были. Он складывает их в сумку, а потом идет на свое шоу и говорит: «Мой сын отдал мне это. Он сказал: «Я больше не хочу с ними играть». Понятно, зачем он так поступил: ему надо было выглядеть убедительным и эффект получился колоссальный. Отец понимал, что такое заявление из уст семилетнего мальчишки здорово на всех подействует. Что ж, это было умно с его стороны, но в детстве-то на все смотришь иначе. Тогда ведь как реагируешь: эй, это же мой любимый пистолет!

Помню, мальчишкой я иногда ходил обедать в ресторан со своей семьей и с другими семьями. Тогда в Кентукки это было большое событие — сходить в ресторан. Мы были совсем небогаты, и я прямо мечтал, как получу свой креветочный салат. И вот, бывало, только официант поставит перед тобой этот самый салат, как мужчина из другой семьи скажет что-нибудь вроде: «Ну и что там за проблема с этими?» И мама тут же начинала торопить нас: «Ешьте быстрее! Ешьте быстрее!» Потому что все мы знали: «эти» означает «черные», и отец обязательно встанет на их сторону, устроит скандал, и нам всем придется уйти из ресторана.

Моя тетка Розмари научила меня многому, причем без единого слова. Она научила меня правильно относиться к успеху, хотя ее пример был не положительным, а отрицательным. В 1951-м она была на вершине славы, на обложках всех журналов. Тогда на девять знаменитых певиц приходился один певец. Она гастролировала пять лет, вернулась, и тут в моду вошел рок-н-ролл. Элвис был королем, и на эстраде царили мужчины. Она не стала петь хуже — просто изменилась ситуация. Правила изменились. И она почувствовала себя сломленной. Поверила, что теряет свой дар. У нее начались срывы, она пристрастилась к лекарствам, у нее был плохой менеджер, который просвистел уйму денег, а потом на нее наехало налоговое управление, и она уже до конца жизни ничего не имела. К счастью, у нее хватило сил восстановиться и вернуться к нормальной жизни. И что из этого можно извлечь? Один очень полезный урок: ты не так хорош, как они говорят о тебе, и ты не так плох, как они говорят о тебе.

До того как стал актером, я много чем занимался: резал табак, продавал женские туфельки. И знаете, что я выяснил, когда их продавал? Все женщины врут насчет своего размера. Абсолютно все. Можете мне поверить — все до единой. Например, приходит ко мне дамочка с размером сорок один и говорит: «У меня 38 с половиной». Я смотрю на нее и вижу, что у нее 41-й, и говорю: «38-й с половиной будет жать». Но она запихивает ногу в 38-й с половиной и говорит: «Беру». Это было в Кентукки, в семьдесят девятом. Кстати, в начале века там выросло целое поколение женщин, которые отрезали себе по пальцу на каждой ноге, чтобы носить лодочки. Это чистая правда. Об этом надо бы снять документальный фильм. Они отрезали не мизинцы, а четвертые пальцы, чтобы не терять равновесия. Когда у меня в магазине появлялась восьмидесятилетняя женщина, я уже знал: будет очень неприятное зрелище.

Настоящий успех пришел ко мне уже после тридцати. Я отлично помню, как сидел на полу в кладовке, в доме у своего приятеля, совершенно разбитый. Мои друзья собирались пойти поужинать, съесть по гамбургеру, а у меня даже на это не было денег. Они, конечно, могли за меня заплатить, но я этого не хотел. И такое случалось не раз. Помню, как-то мой приятель Брэд одолжил мне сотню долларов. Сейчас он управляет нашей производственной компанией. Я ему все еще не отдал эту сотню, знаете?

Эл Каулингс для меня — образец настоящего друга. Я восхищаюсь его поведением в тот момент, когда О-Джей Симпсон позвонил ему и сказал: «Дружище, они у меня „на хвосте“. Заводи машину. Добудь мне деньги, двадцать штук, и паспорт. Надо удирать». Очень легко быть другом, когда все тихо-мирно. Я восхищаюсь человеком, способным сесть за руль и везти своего товарища, закрыв глаза на реальность и правду, которая состоит в том, что этот товарищ прошлой ночью убил двоих. Полное доверие — это здорово. Я хотел бы иметь таких друзей. Хотел бы думать, что сам могу быть таким другом. Однако правда и в том, что ты удираешь с убийцей, на совести у которого две жертвы. Когда у тебя откроются глаза, как ты поступишь?

Я снимался в откровенно плохом кино. Я никогда не рассчитывал, что «Бэтмен и Робин» станет великим фильмом. Но я видел в нем хороший шанс для себя. И вот съемки начались. Сценарий не стыкуется. Я жалок в этом своем костюме, стараюсь кое-как вытянуть свои сцены… Меня били за «Бэтмена и Робина» — и поделом. Но штука в том, что без «Бэтмена и Робина» я бы не стал тем, кто я теперь. Он научил меня тому, что мой провал или успех зависит только от моего собственного вкуса. Я стал делать «Вне поля зрения», и «Три короля», и «О где же ты, брат?», потому что это фильмы, которые я сам пошел бы смотреть. Конечно, не каждый раз все кончается хорошо. Но урок «Бэтмена и Робина» был очень важным.

«Бэтмен и Робин» вышел во время третьего сезона «Скорой помощи». Этот сериал был настоящей золотой жилой. На второй месяц после его запуска мы попали на обложку Newsweek. В первые два сезона меня номинировали на «Эмми». И не только меня, а нас — всех пятерых. Третий сезон «Скорой помощи» оказался для меня самым удачным. Я был как бейсболист, который в первый сезон набрал средний показатель в бэттинге 0,310, во второй — 0,315, а в третий — 0,328. Я не к тому, что меня следовало номинировать и на третий год, но ведь в первые два меня номинировали, а я знаю, что в третий работал не хуже. Объявляют номинации, и мой рекламный агент Стэн звонит рано утром: «Тебя нет в списке». Я отвечаю: «Ну ладно. А кто есть?» А он мне: «Э-э-э… да все остальные, кто там снимался». Прихожу я в то утро на съемки. Все возбужденные, да оно и понятно: их всех номинировали на «Эмми». Мы все большие друзья, и я знаю, что они опасаются неловкости. Вхожу — они умолкают. Я подождал малость и говорю: «Ах да, кажется, сегодня объявили номинации. Чего там у них?» Все смотрят на меня. Никто ничего не говорит. Тогда я им: «Мать вашу, да знаю я!» И все начинают хохотать.

Если бы я был президентом? В первую очередь я попытался бы покончить с нефтяной проблемой. Почему нет? Помните, в 1961-м, когда Кеннеди запускал космическую программу, он говорил, что через десять лет наш астронавт высадится на Луне? В то время ракеты у нас шлепались на землю, в них гибли обезьяны и кое-кто говорил: да этот парень псих! Но мы и впрямь высадились на Луну в 1969-м. И это открыло дорогу новым технологиям. Через 10 лет мы должны отказаться от машин с двигателями внутреннего сгорания. Когда-то нам все равно придется это сделать, потому что запасы нефти не бесконечны. Так зачем тянуть? Мне тоже нравится, как ворчит «шевроле» 1957-го года. Но мир изменился, и как-нибудь надо будет жить, когда нефть кончится. Если мы сейчас научимся обходиться без нее, то маленькие страны, вошедшие в силу в 30-е благодаря нефти под их песками, перестанут контролировать нашу экономику. Мы устраним источник их власти и заодно создадим новую технологию. Это будет новая эра.

Стань я президентом, я бы спросил: «Мы воюем? Да неужто?» На это что-то не похоже. Обычно, если страна воюет, люди идут на жертвы. Но давайте взглянем правде в глаза: наши женщины не стоят ночами у станка. Единственные, кто приносит жертвы, — это те 150 000 пацанов, которые пошли на военную службу, и война свалилась им как снег на голову.

Насчет однополых браков. Из-за чего сыр-бор разгорелся? Разве кто-нибудь правда еще верит в таинство брака? Какой там процент разводов — пятьдесят, что ли? Поэтому все возражения против однополых браков сводятся к следующему: «А дальше что? Разрешим жениться на козе?» И вы отвечаете: «Ну да, а почему бы не узаконить женитьбу на козе? Пусть брак с козой будет законным! Если ты такой псих, что хочешь взять в жены козу, валяй, бери!» Прыгать с небоскреба запрещено. Но если этот запрет отменить, вряд ли все сразу побегут оттуда прыгать!

Мой брак мало чему меня научил, потому что я тогда не был расположен учиться. Это не значит, что я не любил женщину, на которой женился. Но к чему я действительно не был готов — это к тому, что, если дела пойдут по-настоящему плохо, я должен все старательно исправлять. Мне было 28 лет. У меня не хватало терпения и не хватало готовности идти на компромиссы. Если бы я был постарше, может, мне и удалось бы наладить нормальную семейную жизнь.

Самое лучшее, что есть в моей жизни, — это друзья, которых я считаю своей настоящей семьей вот уже двадцать пять лет. Это все те же ребята, которые ничего не спускают мне с рук, и я им отвечаю взаимностью. Им плевать, где я работаю. У них своя работа, своя жизнь и свои семьи. Но каждое воскресенье мы ходим в кино, играем в баскетбол, собираемся на семейные посиделки или ездим куда-нибудь вместе. Мы бережем нашу дружбу. Я берег ее гораздо сильнее, чем свой брак.

Мой дядя Джордж был горький пьяница. Однажды мы нашли его на ипподроме «Ривер-даунс» в Цинциннати, в чулане для упряжи, — он спал там, старик с длинной седой бородой. Благодаря дяде Джорджу я многое узнал о смерти, потому что был с ним, когда он умирал. И главный урок такой: смерть — это самое личное дело из всех, которые тебе предстоит сделать. Меня упрекают: «Вы не хотите иметь детей? (А я и правда не хочу.) Разве вы не боитесь умереть в одиночестве?» Все умирают в одиночестве. И точка. Это очень личное дело, и, когда дядя Джордж умер, он смотрел куда-то… не знаю куда. После этого я научился смотреть на жизнь трезво, а именно: в жизни будет много всяких неприятностей. А еще я хорошо знаю, чего не собираюсь делать. Дядя Джордж сидел в постели — ему было шестьдесят восемь. Он посмотрел на меня и сказал: «Как обидно…» Я и сегодня не знаю, о чем он говорил: о курении, которое разрушило его легкие, так что под конец он едва дышал, или о пьянстве, или обо всей своей жизни — что он не стал тем, кем мог стать при всех своих задатках. Но я пришел к выводу, что не хочу проснуться когда-нибудь в шестьдесят пять лет и сказать: «Как обидно».

This is Erotic

-sinatra- (This_is_Erotic) все записи автора

Аль Пачино

актер, 70 лет

• Дедушка и бабушка Пачино родом из Корлеоне (Сицилия).
• Полное имя: Альфредо Джеймс Пачино.
• Юный Пачино был достаточно чувствительным ребёнком, до семи лет ему не разрешали выходить на улицу одному. Единственным доступным развлечением был местный кинотеатр, который они с матерью посещали по вечерам. Днём же, оставленный на попечение бабушки, Альфредо пересказывал ей содержимое просмотренного «в лицах». Возможно, именно в те времена и были заложены основы актёрского стиля.
• Роль Майкла Корлеоне он получил, обогнав таких голливудских фаворитов, как Джек Николсон и Уоррен Битти.
• В 80-х актёр пережил серьезнейший личный кризис, неудачи на профессиональном поприще привели к усилению алкогольной зависимости, в течении четырёх лет Пачино не появляется на экране и многие поспешили списать его со счетов, по Голливуду ползли слухи, что Пачино окончательно спился. Однако, преодолев зависимость, в начала 90-х Аль Пачино триумфально возвращается на экран в «Море любви».
• До начала актерской карьеры Аль работал поваром в одном итальянском ресторане.
• Родителей актера звали Сальваторе и Роуз. Аль был их единственным ребенком.
• Родители актера развелись, когда юному Аль Пачино было всего лишь 2 года.
• В 21 год (7 января 1961 года) Пачино был замечен полицией за рулем «странно едущей» машины, одетым в черные маску и перчатки. При обыске было найдено спрятанное в машине оружие. Он был арестован и провел в тюрьме 3 дня до тех пор, пока не выяснилось, что оружие, которое он перевозил, было реквизитом со съемочной площадки.
• Аль Пачино отказался участвовать в фильмах «Крамер против Крамера», «Красотка», «Апокалипсис сегодня», «Рожденный 4-го Июля» и «Звездные войны».
• В октябре 1997 года британский журнал «Empire» назвал Аль Пачино четвертым в списке 100 величайших звезд кино всех времен.
• Отказался от роли Луиса Цифера в фильме «Сердце ангела» (1987).

 История человека, который сначала разносил газеты, а потом был 8 раз номинирован на «Оскар»

Расскажу вам одну историю. Мне захотелось сходить на бейсбольный матч. На бейсбол я ходить люблю. Помню, еще трехлетним шлепал на стадион с дедушкой. Правда, теперь все чуточку иначе: прихожу, усаживаюсь, и тут на табло появляется мое имя. Ничего дурного я в этом не нахожу: так уж люди устроены. Но в тот раз имелась одна загвоздка. Матч проходил днем, а вечером мне надо было кое-где быть по делам. Я решил, что приеду на стадион заранее, понаблюдаю за разминкой, посмотрю один-два иннинга. Но мне не хотелось привлекать внимание к тому, что я не досидел до конца матча. Понимаете, спортсмены тоже артисты. Вообразите, что подумают, если на Бродвее в первые же минуты какого-нибудь спектакля я у всех на глазах встану и покину зал? Я рассудил так: приеду, займу свое место на трибуне, а потом постараюсь незаметно слинять. Но при этом как-то запамятовал, что женщина, с которой я иду на матч, — такая же знаменитость, как и я. Подъезжаем к стадиону. Вылезаю из машины, спрашиваю охранника: «У нас не найдется в багажнике какой-нибудь старой шапки, а?» Он посмотрел, достал какую-то шапку и очки, а потом говорит: «Эй, Аль, ты только погляди, что здесь валяется! Старая борода!» Ну я ее и нацепил. Где только была моя голова! Пришли на стадион, игра начинается, и вдруг все люди на трибунах начинают оборачиваться в мою сторону. Телекамеры поворачиваются в мою сторону. Все, кто на поле, оборачиваются в мою сторону. «Что за черт? — думаю. — У меня же борода». Конечно, дело было в моей спутнице. Все бы ничего, но вдруг чувствую: борода сползает. Положение идиотское. Что теперь делать? Отцепляю бороду — а что я еще мог? И разумеется, все это попадает в одиннадцатичасовой выпуск новостей: «Интересно, зачем Аль Пачино пошел на стадион, нацепив фальшивую бороду?» Эту бороду нужно поместить в музей проколов. Увидев себя в новостях, я посмеялся, но выводы сделал. Больше такое не повторится. Куда бы меня ни занесло, я везде появляюсь в качестве самого себя.

Когда я был мальчишкой, моя прабабушка иногда дарила мне по серебряному доллару. Она всегда была со мной очень ласкова. Когда она вручала мне монету, вся остальная семья каждый раз вопила хором: «Нет! Нет! Не-е-е-е-т! Не давай ему серебряный доллар!» Это говорилось всерьез — ведь мы были страшно бедны. И как только монета оказывалась у меня в руках, все принимались орать: «Верни! Отдай назад!» — и мне становилось неудобно за то, что я взял подарок.

Мои родители разошлись, когда я был совсем маленьким. Я был в семье единственным ребенком и жил в многоквартирном доме в Южном Бронксе с матерью, бабушкой и дедушкой. Мы еле сводили концы с концами. Поэтому для меня было настоящим праздником, когда я узнал, что из упаковки овсяных хлопьев можно вырезать купон и получить за него шпоры Тома Микса. А ковбой Том Микс был звездой вестернов. Он был дико знаменит, дико! Уже то, что шпоры присылали бандеролью по почте, делало их чем-то необыкновенным. В общем, мы заказали шпоры. Когда умерла моя прабабушка, мне было, наверно, лет шесть. Помню мы вернулись домой с похорон — и оказалось, что пришла посылка со шпорами Тома Микса. Я просиял. И тут же вспомнил, что прабабушка только что умерла. Мне так хотелось порадоваться шпорам, но... В тот день я узнал, что такое внутренний конфликт.

Хотя мать работала, она находила время, чтобы водить меня в кино на каждый новый фильм. А на следующий день, оставаясь дома один, я играл сам для себя этот фильм с начала до конца, исполняя все роли. «Потерянный уикэнд» я посмотрел, когда был совсем маленьким, и он произвел на меня сильнейшее впечатление. Я не понимал происходящего на экране, но был заворожен накалом страстей. Не зря Рэй Миллэнд получил за игру в этом фильме «Оскара». В «Потерянном уикэнде» есть сцена, где Миллэнд ищет бутылку виски. Спьяну он спрятал бутылку где-то в квартире, а теперь протрезвел и хочет ее найти. Знает: она где-то здесь, но где именно, не помнит. Долго-долго ищет и все-таки находит. Я часто играл эту сцену. Иногда, когда отец приходил меня навестить, он брал меня к своим родственникам в Гарлем и говорил: «Покажи им сцену с бутылкой». Я играл сцену, и все смеялись. А я думал: «Чего это они? Сцена-то серьезная».

Как-то в детстве я зашел в один уличный балаган, кинул мяч и сшиб пару бутылок, но приза мне не дали. По сей день у меня не укладывается в голове, что они могли так поступить. Какая несправедливость! Я пошел домой и рассказал все дедушке. А он сделал такое лицо... оно до сих пор стоит у меня перед глазами. На его лице было написано: «Значит, по-твоему, я должен спуститься по лестнице с шестого этажа, пройти пешком пять кварталов и попытаться доказать какому-то типу в балагане, что ты сшиб бутылки и заслужил приз?!» Я прочел все это на его лице. Одновременно он попробовал объяснить мне, что в жизни такое иногда случается. В этом он был прав. Еще как случается.

Моя мать умерла прежде, чем я добился успеха. Помню, мне было лет десять. Наша квартира на верхнем этаже. Дико холодно. Снизу, из проулка, меня окликают друзья, зовут прошвырнуться по улицам. А мать меня не пускает. Я страшно злился и орал на нее без умолку. Она сносила мои упреки. И тем самым спасла мне жизнь. Понимаете, всех тех ребят, которые тогда звали меня гулять, уже нет на свете. Она хотела, чтобы я не шлялся по улицам допоздна, а делал уроки. И именно благодаря этому я теперь сижу здесь и разговариваю с вами. Все очень просто, верно? Но мы так забывчивы...

Когда я был мальчишкой, в автобусе при пересадке на другой маршрут выдавались талоны: желтые, розовые и синие. Мы, ребята, знали место, куда выкидывали использованные талоны, и набивали ими карманы. Хотя эти бумажки ничего не стоили, они казались нам ценностью. Ты мог хотя бы вообразить себе, каково разгуливать с полными карманами денег.

Впервые я побывал на подмостках в качестве актера в начальной школе. Мы ставили спектакль, где на сцене стоял огромный котел — пресловутый «плавильный котел», а я в качестве представителя Италии стоял и помешивал в нем ложкой. Как сейчас помню: ребята в школе просили у меня автограф, а я расписывался: «Сонни Скотт». Придумал себе звучное имя, понимаете?

Одно из самых больших потрясений в своей жизни я испытал в Южном Бронксе, в одном из тех залов, где когда-то было варьете, а потом устроили кинотеатр. Спектакль давала бродячая труппа. Играли «Чайку» Чехова. Спектакль начался... и тут же закончился. Пролетел как одно мгновение. Это было волшебство. Помню, я задумался: «Кем же надо быть, чтобы написать такое, а?» Я тут же раздобыл сборник рассказов Чехова.

Однажды я зашел перекусить в «Ховард Джонсон» и увидел, как актер, блиставший в том спектакле, разливает кофе за стойкой. Тогда я понял, что все в жизни относительно: сначала он покорил меня своей игрой, а теперь вот стоял за стойкой в «Ховарде Джонсоне» и меня обслуживал.

Было время, когда я разносил киоскерам газету под названием «Шоу-бизнес». Никогда не забуду, сколько мне платили: двенадцать долларов. Десятку и две бумажки по доллару. Десятку я тут же разменивал, чтобы у меня было двенадцать однодолларовых купюр. Расплачиваясь в баре, отслюниваешь по доллару от пачки, и со стороны кажется, что денег у тебя уйма.

Играли «Чайку» Чехова. Спектакль пролетел как одно мгновение, и я подумал: «Кем же надо быть, чтобы написать такое?»

Когда я получил первый приличный гонорар в одном бостонском репертуарном театре, мне было, наверно, лет двадцать пять. Я зашел в бар, съел стейк и выпил мартини. И даже после этого у меня еще остались деньги!

Знаете, какая разница между игрой на сцене и игрой в кино? Играть — все равно что ходить по канату. На сцене канат натянут высоко-высоко. Брякнешься так брякнешься по-настоящему. В кино канат лежит на полу.

Однажды, стоя у светофора, я поглядел на девушку на той стороне улицы и улыбнулся ей. А она отозвалась: «О, привет, Майкл». Ну, знаете, Майкл из «Крестного отца». У меня было такое ощущение, что она в одно мгновение лишила меня права быть обыкновенным прохожим. Она меня видела, но она видела во мне не меня, понимаете?

«Оскара» я получил только с восьмого раза. До этого семь раз меня включали в список номинантов, но и только. Не знаю, смогу ли я адекватно описать свое отношение к этому хотя бы отчасти... Это теперь я смотрю на номинантов и думаю: «А если бы они были нейрохирургами? Кому из них ты доверишь оперировать твой мозг, если понадобится? Вот ему-то и следует дать «Оскара». Но в прошлые времена все зависело от того, в каком я был настроении.

Был такой год, когда я безмерно увлекался алкоголем и таблетками. Со всем этим я давно уже завязал, кстати. Но в тот раз сижу я на церемонии и думаю: «А я вообще дойду до сцены, если меня наградят? Не уверен».

Мой отец был женат пять раз. Я никогда не состоял в браке. Какой вывод я из этого делаю? Мы — рабы своих привычек.

Если у актера слишком много денег, он обычно находит, куда их спустить. Я лично вбухал свои деньги в собственную картину «Местный стигматик», которую потом так и не выпустил в прокат.

Иду я как-то по Центральному парку, а ко мне подходит незнакомый человек и спрашивает: «Послушай, что с тобой случилось? Отчего это мы тебя не видим?» Я начал чего-то мямлить: «Ну я... да вот... я...» А он: «Давай, Аль, я хочу увидеть тебя там, на вершине!» И я осознал: мне очень повезло, что у меня есть мой дар. И я должен им пользоваться.

В одном фильме мне приходится гнаться за героем Робина Уильямса по бревнам, которые плавают в воде. Такую сцену не следует шлифовать до идеального состояния. Для нее главное — спонтанность. В спонтанности весь фокус.

Я пошел на концерт Фрэнка Синатры. Лет двадцать тому назад. На разогреве у него был Бадди Рич. И вот выходит Бадди Рич, и я как-то призадумался: ведь Бадди Ричу тогда шел седьмой десяток, а он играл на барабанах. Я знаю, он хороший ударник. Но тогда я подумал: «Ну вот, придется тут сидеть, слушать, как Бадди Рич стучит, ерзать на месте, пока не выйдет Синатра». Но вот Бадди Рич начал играть — и пошел, и пошел, и пошел. Это было в десять раз сильнее того, что я от него ожидал. В середине риффа весь зал вскочил и завопил от восторга. Потом вышел Синатра и сказал простую вещь: «Видите, как этот парень играет на барабанах? А знаете, иногда полезно не сходить с избранного пути». Бадди Рич не сходил с избранного пути. Он не только продолжал год за годом играть на барабанах, но и в тот вечер, выступая на сцене, шел своим путем. Он словно бы говорил: «Вот сколько я прошел, давайте проверим, смогу ли я пробиться дальше...» И внезапно путь сам перенес его в нужную точку. Вот для чего мы делаем то, что делаем. Хотим найти то самое место. Но найти его — еще не все. Нужно не останавливаться. Знаете, есть такая пословица: «Тот, кто упорствует в своем безумии, в один прекрасный день окажется мудрецом».

В детстве я зашел в балаган, кинул мяч, сшиб пару бутылок, но приза мне не дали. Я до сих пор не верю, что они так поступили со мной

This is Erotic

-sinatra- (This_is_Erotic) все записи автора

Эди Слиман (Hedi Slimane) родился 5 июля 1968 в Париже, французский fashion дизайнер итальянско-бразильско-тунисского происхождения. Изучал политические науки и историю искусств в Ecole du Louvre, также получил образвание в области профессионалного кроя.

В 1997 году Пьер Берже назначает его Collections & Art Director модного дома Yves Saint Laurent, и они заново запускают линию YSL Rive Gauche Homme. В 1999  он решает покинуть Дом, и получает предложение создать свою собственную марку внутри Gucci Group. Его также приглашают в Prada  в качестве дизайнера для марки Jil Sander. Вместо этого он выбирает пост креативного дизайнера мужской линии в Christian Dior. В 2002 Council of Fashion Designers of America присуждает ему награду International Designer of the Year.
В 2003 он назначен креативным директором мужской линии ароматов Christian Dior, и работает над Eau Noire, Cologne Blanche, Bois d'Argent, Dior homme, Dior Homme Intense.
В июле 2007 Слиман решает уйти из Dior.  В попытке остановить его, компания LVMH предлагает финансировать его собственную линию одежды, под своим именем. Переговоры продолжались около полугода.  В феврале 2008 Слиман отклонил их предложение. На своем сайте он сделал заявление о нежелании ущемлять свою творческую свободу, продавать свое имя, терять контроль над своим брендом. Ожидается пояление его собственной марки, которая будет включать также и женскую линию.

Как дизайнер одежды, Слиман прославился благодаря своему *тонкому* силуэту мужской одежды. Слиман находил на улице и приглашал работать на своих показах большое количество молодых людей, отвечающих его эстетике, которые в последующем становились известными моделями.  Кроме работы в области моды, он был главным редактором Liberation, оформлял обложки альбомов Phoenix и Daft Punk, проявил себя в дизайне мебели, парфюмерии, оформлении магазинов, фотографии. В 2004 он опубликовал книгу Stage - коллекцию фотографий, посвященных рок-музыке. Он также выпустил несколько других фотоальбомов и продложал работать как автор и фотограф для многих fashion-изданий, в том числе Vanity Fair.

В апреле 2008 Слиман уехал в США, где вместе со своим другом Гасом Ван Сэнтом начал новый проект под названием Young American, который частично был продемонстрирован в FOAM Museum в июле 2007. Он провел еще несколько выставок:  Sweet Bird of Youth в Arndt and Partners Gallery в Белине (групповая выставка совместно с начинающими художниками из Нью-Йорка), персональную выставку в Koyanagi Gallery в Токио и еще одну в Musac Contemporary Art Museum в мае 2008.

push

This is Erotic

-sinatra- (This_is_Erotic) все записи автора

Tom Ford и Karl Lagerfeld

2004 год. Том Форд уже ушел из Gucci Group и пребывает в состоянии творческого поиска. Он уже вынашивает идеи парфюмерной линии, модного бренда, дебюта в кино, но это пока лишь планы, и пока он лишь талантливая личность в информационном вакууме. Взять у него интервью так же сложно, как и у Карла Лагерфельда. Но все становится очень легко, когда интервью у Форда берет сам Лагерфельд -- просто набрав телефонный номер. А интервью в итоге получается беседой давних друзей.

Перевод Денис Максимов

Том Форд: Как дела?

Карл Лагерфельд: Все отлично. Рад тебя слышать!

ТФ: Как прошел твой день рожденья? Как прошло лето?

КЛ: Все было замечательно, мы были в Биаррице. Все были там и мы много веселились, но сейчас уже кажется, что это было так давно... Столько всего произошло за это время.

ТФ: Мы с тобой очень давно не виделись.

КЛ: Давно, я уже соскучился по тебе. Между нами говоря, мир моды стал таким скучным без тебя... (на момент интервью Том Форд еще не вернулся в моду -- прим. S)

ТФ: Спасибо, Карл! Ты наверное говоришь это всем бывшим дизайнерам? (смеется)

КЛ: Я не знаю таковых. Вернее знаю нескольких, но они совершенно не гламурные. Они воспринимают себя слишком серьезно, хотят, чтобы их считали интеллектуалами или «художниками».

ТФ:  Ненавижу это.

КЛ: Мне очень сложно брать интервью у человека, которого я считаю своим другом, потому что не могу задавать вопросы, которые обычно задаю... Дорогой мой, на какой вопрос ты хотел бы ответить?

ТФ: На любой.

КЛ: Любой?? Но не на личную тему?

ТФ: Личные вопросы хороши, они гораздо интереснее деловых.

КЛ: Да, но ты наверняка не хотел бы видеть опубликованными ответы на них?

ТФ: Почему же? Я не против, так что задавай.

КЛ: Да, это уж точно не похоже на наши скромные обеды в Caviar Kaspia (смеется).

ТФ: Это точно!

КЛ: Ты счастлив?

ТФ: Я очень счастлив.

КЛ: Приятно слышать...

ТФ: Ну, если быть до конца откровенным я не совсем счастлив, потому что Буш только что был переизбран, я несколько разочарован этим...

КЛ: Понимаю тебя, но все же это было ожидаемо. Моя сестра, которая живет в Америке, сказала мне как-то, -- «Лос-Анджелес и Нью-Йорк это не Америка, но центральная Америка - это very much Bush».

push

This is Erotic

-sinatra- (This_is_Erotic) все записи автора

Билл Мюррэй

Актер, 60 лет

• Полное имя — Уильям Джеймс Мюррэй.
• Актер был пятым ребенком в семье Эдварда Мюррэя и Люсиль Дойл.
• Трое братьев Билла Мюррэя, Джон, Джоэль и Брайан, тоже актеры. Все вместе они сыграли в фильме «Новая рождественская сказка» (1988).
• Один год проучился в медицинском колледже в Колорадо. Был исключен за плохое поведение и прогулы.
• Мог сыграть роль Ларри Флинта в фильме «Народ против Ларри Флинта» (1996).
• Билл Мюррэй является автором вышедшей в 1999 году книги «История Золушки: Моя жизнь в гольфе» («Cinderella Story: My Life in Golf»), в которой наряду с автобиографической повестью он публикует эссе о своей любви к игре в гольф.

 Я, конечно, псих. Но не просто псих.

Мой друг, Гарольд Коннор, однажды брал у меня интервью и написал: «Билл Мюррей — смешной парень». А в конце добавил: «Он клоун». Обычно люди не любят, когда их называют клоунами, но я почему-то не обиделся. Клоун — это было довольно мило. Но я, конечно, не имею в виду тех клоунов, которые в цирке. Те — настоящий кошмар.

Кое-что из детства. Помню, я скакал по обеденному столу с автоматом и изображал Джимми Кагни (известный американский артист. — Esquire). Далее, если углубляться в физиологические подробности, я упал и здорово шарахнулся башкой о ножку стола. Было больно. Но все за столом смеялись — братья, сестры, родители. А мне адски больно. Но я встал и, плача, сказал: «Благодарю за внимание». Игра стоила свеч. Я здорово всех развеселил, хотя мне, конечно, досталось.

Я романтичен. Я не слезлив, я не сентиментален. Но мне нравится быть романтичным. Это же лучшее, что может быть в мире.

Мне действительно нравится звук работающей камеры.

Я люблю воду. Я моюсь. И плаваю. Я люблю валяться на спине в озерах. Люблю нырять и слушать эту невероятную тишину. Люблю прыгать в океанских волнах. Не уверен, что хотел бы стать капитаном — я не переношу запах дизельного топлива.

Я не люблю ходить по проволоке. Мне не нравится болтаться под потолком на страховочном тросе. Мне не нравится, когда меня отбрасывает взрывом. Пускай это делают каскадеры!

Не каждый может быть Индианой Джонсом, и не каждый может быть охотником за привидениями.

Я люблю быть там, где никто не знает, кто я.

Есть ряд вещей, которые я не могу делать без музыки. Я не могу собираться без музыки. Я не могу убираться без музыки. Я не могу ехать поздно ночью в машине без музыки. Если я прыгаю в бассейн, то под музыку.

Я ношу часы с компасом. Мне нравится знать, куда я иду.

Сложнее заставить людей смеяться, чем плакать. Любой может разрыдаться, когда идут новости. Я даже иногда реву над рекламой «Бургер Кинг». Но я редко смеюсь над фильмом. Совсем немногие могут заставить вас смеяться. Практически любой может заставить вас плакать.

Когда в фильме по сценарию нужно курить дурь, они обычно дают дурацкую смесь из каких-то трав, от которой кашляешь как сумасшедший. В этом нет ничего приятного.

У каждого свое представление о том, что такое настоящая дурацкая комедия. Неважно, дурацкая она или просто глупая. Я вот люблю чокнутые комедии. Мне наплевать, насколько она умная и все такое. Если это смешно, значит смешно. Бывает, дети рассказывают вам свои шутки, а вам смешно — вот такие я люблю шутки.

Мне кажется, «День сурка» — один из лучших фильмов, когда-либо вышедших на экран.

Когда я слышу, как кто-то говорит «мои поклонники», — руки тянутся к дробовику.

Анонимность — великая штука. Высшее наслаждение. Это что-то, чего ты не можешь оценить до тех пор, пока не потеряешь. Помню, как-то раз меня осматривал доктор. Ему было плевать, кто я, чем зарабатываю на жизнь. Это был отличный парень из Юты, наверное, самый простодушный парень в мире. Я даже подумал: наверное, мы бы могли здорово подружиться. Он просто плевал на все и был очень веселый.

Комедию склонны недооценивать.

Если сценарий хороший, это видно с первой страницы. Если на первой странице нет ничего хорошего, и на десятой нет, то ничего хорошего уже не будет вообще. Пустая трата времени. Я, конечно, преувеличиваю, когда говорю кому-то, что это тяжелый труд — читать бестолковые сценарии. Конечно нет! Их просто тяжело поднимать со стола.

Очень неприятное зрелище — актеры и актрисы, которые действительно хотят заполучить «Оскар». Их часто можно увидеть на разных шоу. Выражение отчаяния на их лицах просто омерзительно.

 В большой семье приходится учиться ладить со всеми. Для меня это было довольно сложно, особенно за ужином. Нас было девять детей, наш отец работал целый день и мы видели его только вечерами. В эти моменты мы особенно боролись друг с другом за его внимание. У отца было довольно изысканное чувство юмора. Проще говоря, его было трудно рассмешить. Для меня такие вечера были словно уроки «Как быть забавным». Если ты не был смешным, ты просто ел суп, уткнувшись в тарелку. Мы все из кожи вон лезли, чтобы его рассмешить. Если он смеялся над тобой, значит любил, так что мне просто необходимо было выглядеть смешным.

Я многое перенял от Хантера (автор «Страха и ненависти в Лас-Вегасе»; Мюррей сыграл Хантера Томпсона в фильме «Где скитается бизон». — Esquire). В какой-то момент я даже стал избегать его. Иногда одергивал себя: «О боже, я же сейчас веду себя как Хантер».

Здорово жить на Восточном побережье, подальше от Голливуда. В Голливуде все так или иначе в шоу-бизнесе. Это постоянно присутствует в твоей жизни. Все варятся в одном котле, и все разговоры типа: мой свекор осветитель, моя золовка делает кино для такой-то студии, мой отец был в массовке в твоем фильме. И так везде, куда ни пойдешь. По мне, это как дурная офисная вечеринка под Рождество.

Наметилась странная тенденция: каждые 25 лет меня номинируют на «Оскар».

Я был на похоронах Элвиса. Я был двадцать седьмым из двадцати семи на резервном рейсе. Это был последний самолет из Нью-Йорка в Мемфис. Я был последним, кого взяли на борт. Мы прилетели в Мемфис, и я решил взять такси до Грейсленда. Очень странно говорить таксисту: «Грейсленд». Но там и тогда — это было нормально. Потом я познакомился с одним фотографом. Как раз прекратили пускать к дому. А все вокруг только и делали, что пытались пробраться внутрь и сфотографировать Элвиса в гробу. В тот день было объявлено вознаграждение в 50 000 долларов тому, кто сделает такую фотографию. Так что все вокруг кишело всевозможными папарацциобразными типами. Тот фотограф сказал мне: «Когда я только приехал, у меня было три камеры. Они отобрали одну, я достал другую. Они отобрали и ее, я достал третью. Ее они тоже отняли». Но фото Элвиса в гробу все равно появилось — то ли в Globe, то ли в Star. Его продал газетчикам кузен Элвиса. Он приехал задолго до того, как появились первые репортеры — ночью, когда была организована специальная служба для членов семьи. В общем, пока все молились, он делал фотографии. Семья отреклась от него после этого, он стал изгнанником. Но потом выяснилось, что еще пятеро членов семьи сделали фотографии той ночью. Просто у парня была лучшая композиция, и 50 тысяч получил он.

Я не хочу ни с кем делиться своими трудностями. Если кто-то хочет плохих новостей, они всегда могут купить Enquirer (американская желтая газета. — Esquire), или следить за историей Лизы Мари Пресли, или за тем, как идут дела у О. Джей Симпсона (американский футболист, обвинявшийся в убийстве своей бывшей жены и ее друга. — Esquire).

Предположим, мне вручат «Оскар». Я буду стоять на сцене перед миллиардом человек. Подавляющее большинство из них не знают, как зовут мою мать. Никто из них не знает имен моих агентов. Я не собираюсь никого благодарить со сцены. Я собираюсь просто валять дурака.

Лучшим другом, которого я завел в последнее время, была слониха. Мы познакомились на съемках фильма «Больше, чем жизнь». Ее звали Тал. Это были очень волнительные отношения, возможно, самые волнительные в моей жизни. Ведь слон — как ребенок, только не может говорить. Слон всегда знает, о чем ты сейчас думаешь и что ты сейчас чувствуешь. Когда съемки закончились и пришло время прощаться, мне было очень грустно. Я ревел так, что чуть глаза не выплакал. Потом я в последний раз окатил Тал водой из шланга, устроил ей душ. «Прости», — сказал я и разревелся. Я не плакал, когда расставался, например, с Энди Макдауэл. А, наверное, ее тоже стоило окатить из шланга.

Если бы далай-лама сегодня следил бы за моей игрой в гольф, он бы сказал: парень просто устал.

This is Erotic