ljvolk все записи автора

В последнюю зимнюю ночь этого года в комнате светила настольная лампа, а над домом – полная луна в абажуре полупрозрачного облака. Обстановка: пиши - не хочу, но вся эта счастливая зима не оставила песен, хотя север пытался создать северный настрой прямо в Москве. Воркута слала оленину и муксуна, Медвежегорск - ряпушку и сига вместе с налимом. Мурманск искушал приглашениями посмотреть северное сияние. Но Андрей не сдвинулся с места. И не написал песен.
А вот в зиму года Волка 2005 он добрался хотя бы до Питера и там написал манифестные строфы:

Светлые силы стремятся на Север.
Темные силы стремятся на Юг.
Солнце полярного дня - тем, кто верит.
Южная ночь - проводящим досуг.

Пчелы стремятся на поле, где клевер.
Волк за оленем опишет свой круг.
Светлые силы стремятся на Север.
Темные силы стремятся на Юг.

Есть люди, которые вряд ли сумели бы по достоинству оценить скупую красоту полярных гор. Потому что это дар, который дается тому, кто готов его принять и оценить. И эта мысль прозрачна, как летние хибинские реки с температурой воды 3 градуса выше нуля.

Смысл же стиха - в сакральной географии, тоже весьма прозрачной.

Индустрия фильмов ужасов отметила год Волка 2005 фильмом с забавным названием «Cry Wolf» (у нас издатели перевели как «Волк-одиночка», хотя создатели фильма, вероятно, спародировали название книжки Фарли Моуэта "Never cry: Wolf"). С точки зрения сакральной географии всё такое (ужасное и вервольфное) должно приходить с Запада. Но оно на самом деле оттуда и приходит.

Восточнее всякого земного Востока - рай небесный. А на Севере – рай земной? Символический центр его - на беломорских островах. Там, на Соловках, Небо близко...

А вот эту ледяную композицию (крещенскую купель) на реке Онеге я бы назвал «Я - Альфа и Онега, начало и конец».






Север зимой был увиден Андреем несколько раз. На одной из стоянок не спалось, захотелось прогуляться. И вот что получилось:

Замолчали уже навсегда языки сошедших лавин.
И молчание, словно вода, сверху вниз стекает с вершин.
И не веришь свежим следам, ведь не прыгнет рысь из берез.
Ключ заветный к этим горам замерз.

И мороз Медведицын ковш в небе ярко вызвездил так,
что оттуда и звездный дождь не прольется уже никак.
И река промерзла до дна – холодна, словно Млечный Путь.
И такая вокруг тишина - не уснуть.

То ли звука большой разбег? То ли горного эха смерть?
Но застыла почти навек, как в минуте молчанья, твердь.
Может быть, камнепад шальной прикусил леднику язык.
Только я к тишине такой не привык.

Человек тот, что здесь шагал и лыжню проложил к горам,
или голос себе сорвал, или в пропасть сорвался сам.
Крайний северный край затих в белизне снегов в темноте,
молчалив, словно белый стих на листе.

Мы порою глядим на Медведицын Ковш. Но если звезды взглянут на нас оттуда, картина получится похожей. Божьи искры, божьи искры, целое скопление огоньков... А остальное с такого расстояния не видать.