Trashlike все записи автора

Цитаты из "Удушья" Чака Паланика

...пытка есть пытка, а унижение есть унижение, только если ты сам выбираешь, что будешь страдать.

Надо почти умереть, чтобы тебя полюбили.
Надо зависнуть на самом краю — чтобы спастись.

Вальс Голубого Дуная" в отеле означает, что начинается полная эвакуация здания.
Сестра Фламинго в большинстве больниц означает пожар. Доктор Блейз означает пожар. Доктор Грин — самоубийство. Доктор Блу — кто-то из пациентов умер.

Если ты сидишь в "Хард-рок кафе", говорит она, и по радио вдруг объявляют, что "Элвис покинул помещение", это значит, что всем официантам надо срочно собраться на кухне, где им скажут, каких блюд больше нет в меню.
Когда людям не хочется говорить правду, они изобретают всякие тайные шифры.
В театре на Бродвее объявление "Элвис покинул помещение" означает пожар.
В большом магазине, когда объявляют, что мистера Кэша просят подойти к кассе, это значит, что кассир вызывает охранника. Когда объявляют, что миссис Фрей ждет своего мужа в отделе женской одежды, это значит, что в том отделе замечен вор. Иногда вместо миссис Фрей называют Шейлу. "Шейла, пройдите в такой-то отдел" означает, что в таком-то отделе замечен вор. Мистер Кэш, Шейла и сестра Фламинго — это всегда означает плохие новости.

Мистер Амон Силвестири, вас ожидают на выходе номер десять в зале отлета, секция D" означает, что у выхода номер десять в зале отлета, секция D, собирается оперативная группа. Миссис Памела Ренк-Менса означает террориста в аэропорту, но без бомбы, а только с оружием.
"Мистер Бернар Уэллис, вас ожидают на выходе 16, секция F" означает, что на выходе 16, секция F, террорист захватил заложника.

Мисс Террилин Мейфилд — сибирская язва.

Когда кассир просит принести мелочь, говорит мальчик, это означает, что у кассы стоит очень красивая женщина, на которую стоит взглянуть.

Мисс Пеппер Халиванд — это вирус Эбола. Мистер Тернер Андерсон — это кого-то стошнило.

Я просто хочу быть кому-то нужным. Нужным и необходимым. Мне нужен кто-то, кому я мог бы отдать всего себя — всё свое свободное время, всё свое внимание и заботу. Кто-то, зависимый от меня. Обоюдная зависимость.

...если мы чего-то не понимаем, нас это бесит. Если мы не в состоянии что-то понять или обьяснить, мы это отрицаем.

Да, мужики твердят, что они очень рады, что им не надо рожать, проходить через всю эту боль, истекать кровью... Но на самом деле все проще. Как говорится, кишка тонка. Не дозрели еще. Мужики просто физически не способны на этот немыслимый подвиг. Физическая сила, способность к абстрактному и логическому мышлению, половой член — все преимущества, которые вроде как есть у мужчин, это лишь видимость. Половым членом даже гвоздя не забьешь. Женщины — более развитые существа. Никакого равенства полов нет и не может быть. Когда мужчины начнут рожать, вот тогда можно будет говорить о равенстве

Я имею в виду, что меня уже достает, что я вечно не прав, лишь потому, что родился парнем.
Я имею в виду, сколько раз человек должен услышать от всех и каждого, что он — деспотичный и предубежденный враг, прежде чем он решит сдаться и вправду станет для всех врагом. Я имею в виду, что мужскими шовинистами не рождаются, ими становятся, вернее, женщины сами делают нас шовинистами.
Сами.
По прошествии какого-то времени ты понимаешь, что легче просто признать, что ты — сексист и скотина, нетерпимый, бесчувственный, бессердечный кретин. Женщины правы. А ты не прав. Постепенно ты начинаешь привыкать к этой мысли. И начинаешь оправдывать их ожидания.

Можно жить, позволяя другим решать всё за нас: кто мы, какие мы. Сумасшедшие или в здравом уме. Сексуально озабоченные или святые. Жертвы или герои. Хорошие или плохие. Можно сказать себе: пусть всё решают другие. Пусть решает история. Пусть наше прошлое определяет будущее. А можно решать самим. Может быть, это наша работа — изобрести что-то получше.

Иногда у меня возникает такое чувство, что мы живем в нижней части песочных часов. И наше время как будто уходит. Скоро его не останется вовсе. Нас засыплет песком. Похоронит заживо.

Но может быть, знать — это необязательно.
То, что мы строим сейчас, в темноте, на руинах, — это может быть все, что угодно.

Искусство рождается только от горя. И никогда — от радости.

Зачем мне подобные развлечения?
Да просто так. Когда понимаешь, что все бессмысленно, тебе уже все равно, чем заниматься.

Они так стараются превратить этот мир в безопасное, организованное место. Но никто не понимает, что здесь тоскливо и скучно: когда весь мир упорядочен, разделен на квадратики, когда скорость движения везде ограничена и все делают то, что положено,- когда каждый проверен, зарегестрирован и одобрен. В мире уже не осталось места для настоящего приключения и истинного волнения. Разе что для такого, которое можно купить за деньги. На американских горках. Или в кино. Но это волнение все равно — искусственное. Вы заранее знаете, что динозавр не сожрет детишек. Конец обязательно будет счастливым. В мире уже не осталось места для настоящего бедствия, для настоящего риска — а значит, и для спасения тоже. Для бурных восторгов. Для истинного, неподдельного воображения. Радости. Новых открытий. Изобретений.

Законы дают нам относительную безопасность, но они же обрекают нас скуке.

Без доступа к хаосу не может быть истинного порядка.

Чтобы жизнь стала лучше, она сначала должна стать хуже.

" — У тебя от рождения дар вмещать людскую любовь.
- От рождения у меня дар только есть и срать.."