«Теплый» ноябрьский вечер. Будни. В маленьком кабинетике в центре главного католического собора Москвы, мечтательно глядя в окошко, пастор заполнял какие-то бумаги. Он не понимал, за чем это делает, и поэтому не торопился, в большинстве своем наблюдая за восходящей луной. Сегодня не много прихожан. Сейчас он закончит дела, попьет кофе, и закроет костел до завтра.

Наконец, пробило 10 часов. Священник усилием своей веры и воли заставляет себя выйти в главный зал. Пусто. Свет практически весь выключен. Священник проходит по залу, с благоговением смотря на образ распятого Христа и тихим шепотом читает Отче наш и за те крестится. Надо проверить защелки на входе. Опустив голову, он разворачивается и проходит два шага и замечает в трех метрах от себя возникшего неоткуда мужчину крепкого сложения, седого, в брюках и потрепанной кожаной куртке.

Взглянув на его лицо, священник вздрогнул. Изумрудно – зеленые глаза незнакомца, казалось, знали о священнике и его прегрешениях все. Взгляд в душу. Где-то в ее недрах пастор подумал, что это дьявол, или кто-то из его приспешников.  Завороженный, он не мог сказать ни слова. Молчание нарушил прихожанин:

            - Благословите меня, святой отец, ибо я грешен…

            Бессознательно священник перекрестил грешника, позвав его жестом с собой в исповедальню.

            Пастор и прихожанин. А между ними стена. Священник тихо вздохнул и открыл рот для вопрос, но незнакомец опередил его, повторив просьбу.

            - Благословите меня, святой отец…

            Священник исполнил просьбу.

            - Слушаю тебя, сын мой.

            - Я не заслуживаю ходить по земле среди живых.

            - Что толкнуло тебя на эту мысль?

            - Я нарушил все заповеди отца нашего! Я проклял своего отца, который женился на недостойной его женщине и тем самым повлек на себя гнев своего единственного сына (меня). Я крал… я крал чужие жизни, чужую честь. Хотя и понимал, что не в праве этого делать. Я развращал юность. И не было разбора моим жертвам. Я обесчещивал девушек, унижал юношей, уводил жен от их мужей и детей, преклонял перед собой отцов их семей. Я убивал. Убивал каждого, кто смел ко мне приблизится. Убивал жестоко. Всех без исключения. Я обещал людям вечную жизнь, но я просто превращал их в своих рабов. И отправлял их на смерть. Я отверг Бога отца нашего и отвергал его не раз. За то, что проклял он сына своего, заблудшую его душу. Я пришел сюда не за отпущением грехов, святой отец. Я пришел забрать детей Творца нашего во тьму. Я дарую им новую жизнь. Я грешен, святой отец, я подобно Люциферу, прировнял себя к Творцу нашему. Я пришел осквернить храм его, убив детей его…

            Священник даже после окончания исповеди не мог прийти в себя.

            Страх. Ненависть. Вера. Множество чувств разрывало его, и поэтому, не сумев ухватиться ни за одно, он сидел смирно, широко раскрыв глаза.

            Наконец прейдя в себя, присмотревшись в маленькое окошко в кабинке, пастор увидел, что грешник ушел. Он вышел из кабинки. Развернулся к образу Христа и увидел его. Незнакомец схватил его за горло, сильными руками перехватив его за плечо и голову и впился зубами в его шею.

            Не сопротивляясь, священник обливаясь слезами от боли и обиды, смотрел на распятого Христа. Иисус плакал кровавыми слезами. По нему. По священнику. Он закрыл глаза и ждал своей смерти.

            Каково было его удивление, когда он снова открыл глаза…