Integral все записи автора Никто никогда не заходил в эту комнату с единственной дверью, которая вела в его кабинет. Просто… уважали. Да и боялись, если честно, его гнева. А испускать злость Маркус умел, и еще как. Не сколько физически, сколько ментально изничтожая несчастный объект своей минутной ярости.
Хотя, бывало это очень редко и в исключительных случаях. Ибо регент Московской капеллы все-таки должен держаться прямо и уравновешенно. Такие должности не дают задаром.
А сейчас… сейчас всесильный Змей стоял на коленях перед кроватью старого-старого человека, который лежал в той самой закрытой комнате. И не один год лежал. Больной, немощный старик положил руку на его голову.
- Сынок-сынок…ты стал реже приходить к своему старому отцу… почему так? - человек улыбнулся иссохшими губами.
- Работа, папа. – Маркус склонил голову и исподлобья посмотрел в глаза отца. Уже мутные, но все еще улавливающие все вещи, что творились вокруг.
-Да, я вижу, ты стал большим человеком. А какое сейчас время суток, сынок?
Вампиру очень не хотелось говорить отцу, что он приходит к нему по ночам.
- День, отец…
- Я хочу увидеть солнце, Маркус.
Тремер покачал головой.
- Тебе вредно, папа. Оно погубит тебя…
- Мне уже немного осталось. И в свои последние дни я хочу видеть солнце.
Маркус припал губами к высушенной, как у мумии, руке отца.
- Ради меня, папа! Хотя бы ради меня! Не надо!
Рука резко откинула от себя его лицо. Удивительная сила для столь старого человека.
- Нельзя приклоняться даже перед собственным отцом, юнец! – его лицо приобрело какие-то старые черты. Черты благороднейшего аристократа из знатнейшего рода. – Я хочу увидеть солнце. Я хочу умереть только так. Уже пора. Я стал для тебя слишком большой обузой.
На лице тремера отразилось удивление. А так же горечь и мольба.
- Отец! Это же грех! Я… я не могу тебя убить!
- Но ты не можешь мне противится, юнец! Делай, как тебе говорят! Или покончи со мной каким-либо другим образом! Я никогда не был ни для кого обузой и не собираюсь быть ею сейчас!
Другим способом… впервые за всю его нежизнь сознание Маркуса помутилось. Убить. Убить легко. Чтобы отец даже не понял, что его сгубило. Облегчить. Облегчить муки. Как во сне, он подполз к кровати родителя и наклонился над ним, смотря прямо в глаза человеку.
- Я облегчу твои муки, отец. Я люблю тебя.
Старый аристократ закрыл глаза. Он понял, что для сына так будет намного легче совершить убийство. И почувствовал холодное, ледяное прикосновение его губ к своей жилистой сухой шее. Потом легкий укол и… все.
А Маркус пил. Пил кровь родного отца, которого искал долгие годы. Которого нашел и выхаживал, выхаживал, таким образом сохраняя в себе человечность. Последний глоток. Его тело само швырнуло себя на пол. И начало трястись. Трястись в истерии, теряя свою человечность. Теряя свою душу. Роняя слезы.
Плачущий вампир. Плачущий тремер. Это… это разорвало бы душу любому. Истерия. Настоящая истерия. Нелепые всхлипывания. Нелепые причитания и восклицания. Нелепые в его положении чувства. Абсолютно не свойственные вампиру. Внутреннее Маркус боялся сойти с ума. Потерять нить разума. Это сгубило бы его. Сгубило бы его подопечных. Возможно, только чувство долга тогда и не дало ему покончить с собой.
Он пережил своего отца. Он пережил своего великого отца. А ведь ему было… 102 года.