Shinilisska все записи автора Они продолжали стоять в центре комнаты, обнимая друг друга.
Том думал о том, что все это - какой-то фантастический сон. Стоило это странной паре уйти, как рациональная часть сознания тут же заявила про себя.
А Билл, задумчиво вертя в тонких пальцах кусочек белого картона, пытался осознать, насколько резко изменилась их с братом жизнь всего лишь из-за двух простых слов.

- Тооом, - осторожно позвал он, проводя кончиками пальцев по руке, лежащей на его животе, - Том, у нас все хорошо?
Старший Каулитц вздрогнул от непонятной неуверенности в голосе брата.
- Конечно, у нас все хорошо, - твердо ответил Том, разворачивая Билла в своих объятиях, - а почему у тебя возникли сомнения? – спросил он, внимательно глядя в тревожные карие глаза.
- Том, нам по 18 лет, мы знамениты и богаты, у нас множество планов и контрактов. А тут ребенок. Все изменится, сильно изменится.
Старший, обхватив ладонями лицо близнеца, коснулся его легким поцелуем.
- Изменится. Но мы по-прежнему будем выступать, ты будешь петь. Мы увидим мир, как и хотели. Возможно, все немного усложнится. Может быть, нам потребуется немного больше времени для осуществления нашей мечты. Но я всегда буду с тобой, а ты будешь со мной. И у нас все получится.
Билл доверчиво смотрел в решительные глаза близнеца, проникаясь его настроением, которое тут же разогнало все его сомнения и неуверенность. Том верит в них, а Билл верит Тому.
- Мы вместе? – переспросил Билл с непередаваемой смесью надежды, неуверенности и любви.
- Да, глупыш. Мы вместе. Мы теперь с тобой надолго вместе. На очень, - поцелуй, - очень, - поцелуй, - долго.
Нежное, долгое касание губ.
Билл с радостью отвечал, чувствуя, как облегчение проникает в каждую клеточку его тела. «Папочка с нами», - мелькнула странная мысль, будто это подумал кто-то другой.
Разорвав поцелуй, Билл устроил голову на плече Тома, то целуя, то игриво покусывая его шею.
- Ну, раз у нас все хорошо, - начал младший, скользя ладонью по спине брата, - то я хочу кушать…снова.
- Ты мое голодное солнышко, - притворно замученно пробормотал Том.
- Нууу… – надул губы юноша, - не хочу быть банальным и повторять любимую фразу всех беременных женщин, но…
- Я понял, я все понял. Сейчас будем заказывать ранний обед, потому что позавтракать нам не дали. Снова гора бананов?
- Можно половину, - мурлыкнул Билл, укусив Тома за ухо, - а вторую… ананасов.
- Ананасов? – удивился Том, выпуская из рук брата и подходя к телефону, - может, спустимся в ресторан, - подняв трубку, спросил он.
- Неа, - ответил Билл, удобно устраиваясь на кровати, - я же собирался тебе рассказать, как я понял, что дело было в виски.
Парень сел, опираясь спиной на подушки и вытянув длинные ноги, а руки сложил на животе.
- Пару минут, - попросил Том. Приблизив губы к динамику, он быстро пробормотал заказ и уже через секунду сидел рядом с близнецом.
- Том, я люблю тебя, - серьезно и просто сказал Билл, касаясь кончиками пальцев щеки брата.
- Я тебя…
- Шшш… дай мне договорить, - остановил Тома младший, положив пальцы на его губы, - я люблю тебя так долго, что даже не помню, когда это началось. Сначала была ошеломительная нежность, потом безудержное желание. Но… Том…, - он закусил губу, отводя взгляд от внимательных глаз брата. Оказалось, что сказать это почему-то было очень сложно, - Том, я бы никогда не сделал первого шага, никогда: слишком важно для меня было то, что ты - мой брат. Наше доверие, наши отношения, наша дружба, наше все…
Старший Каулитц смотрел на грустное лицо близнеца, прекрасно понимая все то, о чем он говорит: не одну бессонную ночь он провел, думая о том же.
- Ни один алкоголь не смог бы так сорвать мне тормоза… ни один… а тут после одного единственного глотка виски, растворившегося в моей крови, я смог позвать тебя, и ты мне ответил. Я им безумно благодарен за этот напиток, подаривший мне тебя. Я надеюсь, мы сможем сохранить их дар…, - он наконец улыбнулся, поднимая взгляд и встречаясь с теплыми глазами близнеца, - все их дары.
Том осторожно обнял брата, наслаждаясь жаром его тела, теплом его слов. Билл, устроив голову на плече близнеца, тонким пальцем с острым коготком вырисовывал узоры на его груди. Стояла такая тишина, словно весь мир за пределами этого номера исчез, растворился в серой дымке нежности. Уютно и почти нереально.
Прошло некоторое времени, прежде чем Том заметил, что Билл тихонечко ерзает, и тут же услышал бурчание в его животе.
- Тооом, - очень тихо, словно опасаясь разрушить волшебство теплого момента, позвал Билл, - я все еще хочу кушать, - еще тише прошептал он с жалобными нотками в голосе.
И Том вдруг расхохотался: как же хорошо, когда есть человек, способный разукрасить яркими цветами не только сказочные моменты, но и обыденность повседневности, хоть краски добавляет и обиженная мордашка голодного брата.
- Билл, ты - чудо, - сквозь смех выдал Том, чмокая насупленного близнеца в кончик носа, - пошли, будем кормить твой ставший вдруг сильно разговорчивым животик.
В дверь постучали. Старший Каулитц встал с кровати, по-прежнему слыша тихое бормотание брата, перекрываемое громким бурчанием в его животе.
Открыв дверь номера и закатив тележку с обедом внутрь, Том быстро накрыл на стол и жестом заправского официанта, повесив белоснежное полотенце на сгиб локтя, пригласил беременного брата к столу, даже мысленно споткнувшись на таком непривычном для него определении близнеца.
- Кушать подано, - его комически подобострастное лицо не могло не вызвать улыбку. И Билл, звонко смеясь, с жеманной грацией девицы восемнадцатого века уселся на предупредительно выдвинутый стул, даже не противясь, когда ловкие пальцы брата завязали ему салфетку на манер слюнявчика.
- Дерзайте, - хмыкнул Том, садясь напротив, - я заказал тебе суп, овощной салат, что-то мясное с гарниром, твой обожаемый сок и шоколадный торт на десерт.
- А чай?
- И чай, - добавил старший Каулитц, указывая на чайничек на комоде.
Он наслаждался видом довольного жующего брата. Ему уже 18 лет, а он ведет себя, как ребенок. Похоже, что эта детская непосредственность и жизнерадостное восприятие мира никогда не покинет его. И Том, став вдруг серьезным, пообещал себе, что сделает все, чтобы сохранить солнечность улыбки брата, тепло его взгляда.
Его Билл - это сама жизнь. Все, оказывается, до невозможного просто: нет Билла - нет Тома.
- А ты чего не ешь? – удивленно спросил младший, отставляя очередную пустую тарелку и глядя на побелевшие пальцы Тома, вцепившиеся в чашку с кофе.
- Я…просто не хочу этой шикарной еды. Мне хочется чизбургера… с…
- Помолчи, - Билл неожиданно позеленел, - просто помолчи.
Обеспокоенный Том сразу же вскочил и подлетел к брату.
- Дыши, просто глубоко вздохни, - послушно сделав пару глубоких вдохов, Билл облегченно откинулся на спинку стула. Его лицо порозовело, но на кусок шоколадного лакомства он теперь смотрел с подозрением.
- Вот, держи свой сок и пошли-ка в кроватку, - Том подал брату руку.
- Я не инвалид, - вдруг буркнул Билл, отталкивая близнеца, и уже через пару мгновений старший Каулитц с удивлением смотрел на захлопнувшуюся дверь номера.

Странно, непонятно и неожиданно больно. Том позвонил и попросил прибраться в их комнате. Пока официант убирал посуду, он курил на балконе: Билл не переносит табачного дыма. А перед тем, как официант ушел, заказал еще корзину с бананами и ананасами.
- Господи, Каулитц, ты превращаешься в курицу-наседку, - покачал головой Том, улыбаясь самому себе, и вдруг стал серьезным, - ведь ты не веришь? Не веришь. Но боишься… безумно боишься.
- Ты уже сам с собой разговариваешь? - раздался тихий голос над ухом.
Том щелчком выкинул сигарету, очень медленно повернулся и наткнулся на сияющий взгляд и огромные белоснежные ромашки с ярко-желтой, похожей на солнце, серединкой.
- Что это? – он постарался произнести это очень спокойно, не показав, что действия близнеца его задели, что он зол и напуган, не желая спугнуть настроение брата. Будто прикасаешься к бабочке … к хрупкому крылышку всех цветов радуги, опасаясь навредить
- Это тебе, – Билл наклонил голову на бок, смущенно улыбаясь.. И Тома затопила нежность, настолько пронзительная, что могла сравниться с болью. Это нелогичное существо с алыми щеками и длинной челкой, скрывающей пол-лица, согревает одной своей улыбкой.
В это момент старший Каулитц ясно осознал, что будет сложно, просто невероятно сложно балансировать на краю настроений брата: в один миг он смеется, в другой плачет, истерит, кричит, обижается и убегает. Но Том пообещал себе, что выдержит, хотя бы ради таких моментов.
- Спасибо, любимый, - он обхватил ладонями тонкие пальцы, сжимающие стебли цветов.
Осторожно забрав подарок и не отрывая взгляда от темных глаз близнеца, Том положил цветы на ажурный столик и притянул брата к себе.
- Прости меня, - тихо сказал он, мягким покачиванием головы прервав удивленный возглас, - прости за то, что я так волнуюсь о тебе, оберегаю. За то, что я готов спрятать тебя от всего мира. Прости меня за желание обнять тебя и никогда не отпускать, - Том говорил легко, с улыбкой, пряча свою неуверенность.
Билл судорожно стиснул талию брата, уткнувшись носом ему в шею.
- А я боюсь, что ты отпустишь, - еле слышно прошептал младший.
- Мой хороший и такой глупый, - расслабленно проговорил Том, скользнув ладонями по спине любимого, стараясь изгнать дрожь из тонкого тела, - идем в комнату.
Билл согласно кивнул, но рук не расцепил. Том улыбнулся: он знал только один замечательный способ поднятия настроения.
- Пошли-ка кроватку, - прошептал он в черноволосую макушку.
- Но я не хочу отдыхать, - пробормотал Билл, продолжая обнимать близнеца, потираясь щекой о его плечо.
- А кто сказал об отдыхе? – руки Тома скользнули на ягодицы брата, слегка поглаживая упругую плоть.
Билл шумно выдохнул и легко прикусил кожу на шее любимого.
- Думаю, что это - положительный ответ, - прошептал старший Каулитц, ненавязчиво подталкивая близнеца в сторону спальни.
Подойдя к кровати, Том расцепил руки и сделал шаг назад, завороженно рассматривая возбужденного брата: черные, широко распахнутые глаза, порозовевшие щеки и приоткрытый рот; юркий розовый язычок, постоянно облизывающий полноватую нижнюю губку.
Тому захотелось немедленно его поцеловать, и он не стал себе в этом отказывать. Как только Билл вновь скользнул языком по губе, старший Каулитц стремительно накрыл его рот жарким поцелуем, втягивая язычок в страстный танец.
Поцелуй закончился так же быстро, как и начался. Снова шаг назад. Глаза в глаза. Отражения друг друга. Тяжелое дыхание, тихие, почти недовольные стоны.
Билл улыбнулся и медленно взялся за низ футболки. Глаза Тома вспыхнули, но он лишь хрипло прошептал: «Я сам» - подходя ближе.
Закусив губу, он вел ладонями по животу и груди брата, поднимал ткань, открывая глазам то, что так любят ласкать его руки.
- Ты такой красивый, - выдохнул Том, откинув ненужную сейчас деталь одежды.
- Даже не накрашенный? - задыхаясь от возбуждения, кокетничал Билл: ему нужна была эта уверенность. Постоянно, каждый день, каждый час. Особенно в такие моменты, которые и сами по себе служили неоспоримым доказательством того, что Билл для Тома – самый совершенный и сексуальный…
Том улыбнулся и, еще немного приблизившись, прошептал прямо в ухо:
- Открою тебе секрет, - легкий поцелуй, - особенно не накрашенный, - подчеркнул он, сильно прикусив кожу за ушком брата. Билл гортанно застонал, выгибаясь и сильнее прижимаясь к близнецу, отчаянно вцепившись в его футболку.
- Шшш, мой хороший, самый красивый, мой любимый, - шептал Том, осторожно расстегивая джинсы немного подрагивающими руками.
Билл, нежась, прижимался к горячему телу любимого и наслаждался его прикосновениями, упиваясь своей неотразимостью и способностью вызывать в нем дрожь.
Том опустился на колени, стягивая с брата джинсы и кроссовки. Поднявшись, он подхватил Билла на руки и осторожно уложил на покрывало, устраиваясь рядом и будучи полностью одетым.
- Том…а ты? – прошептал Билл.
- Потом, - ответил старший, наклоняясь к любимым губам, вовлекая их в страстный поцелуй.
Оторвавшись, наконец, от такого сладкого рта, Том скользнул на щеку, потом на шею. Нежность его поцелуев ярко контрастировала с сильными, почти яростными движениями пальцев. Отняв руку, Том поднес ее ко рту близнеца:
- Оближи, солнышко, - горячий шепот около уха.
Билл послушно скользнул языком по ладони, лаская и посасывая. Том, не выдержав, глухо застонал, прижавшись бедрами к ноге брата. Затуманенные черные глаза и умелый, старательный язычок сводили с ума, но сегодня все должно быть только для него… для его солнечного чуда.
- Люблю,- тихий вздох, и Том снова сомкнул пальцы на члене близнеца. Билл скреб руками по покрывалу, требуя большего, издавал жалобные стоны, кидал на брата недовольно-страстные взгляды и требовательно звал:
-Том!
Рука старшего Каулитца скользнула чуть ниже, и пальцы закружили вокруг аккуратной дырочки.
- Ты точно хочешь? - неуверенно спросил Том, слегка надавливая и немного проникая внутрь.
- Да, - всхлип и движение на встречу
- Подожди, - он слетел с кровати и, стянув футболку и отвернувшись, начал быстро рыться в сумке в поисках необходимой сейчас вещи.
Когда Том повернулся, то замер, забыв, как дышать. Билл сидел на краю кровати, поставив ноги на пол, и очень развратно улыбался, теребя нижнюю губу языком. Вдруг его рука взметнулась вверх, и тонкий пальчик повелительно позвал к себе.
Том подошел, двигаясь, словно на автомате, потому что уже ни о чем не думал: сейчас им повелевало это сексуальное божество, хозяин всех его фантазий.
Билл, плотоядно облизнувшись, медленно расстегнул джинсы брата и так же медленно их стянул, глядя в глаза совсем потерявшегося в своем желании близнеца.
Билл стянул джинсы до конца, и Том послушно переступил через них и отшвырнул в другой конец комнаты.
Младший лукаво улыбнулся и, обхватив член брата ладонью у основания, прикоснулся губами к головке. Сначала неуверенно и легко, пробуя на вкус, привыкая; потом все более решительно, втягивая в рот возбужденную плоть.
Том, не отрывая глаз, смотрел на розовые, блестящие губы, ласкающие его, и довольные глаза, сверкающие из-под длинной челки.
Пробежавшись пальцами по руке Билла, лежащей на его бедре, он, обхватив тонкое запястье, поднес ее к своим губам и стал медленно облизывать ладонь, щекоча кончиком языка центр, где была самая нежная и чувствительная кожа. Билл, оторвавшись от своего занятия, неотрывно следил за языком брата, не забывая водить сжатой в кулак рукой по бархатистой коже.
Нежно… по всей ладони; чуть-чуть прикусить кожу на запястье, скользнуть вдоль пальца, потом обхватить его губами и втянуть во влажный жар; поиграть с ним языком и с неохотой выпустить.
Билл уже с трудом дышал, а в его голосе слышались всхлипы.
- Тооммм, - протянул он, отдергивая руку.
- Думаешь, только тебе позволено меня мучить? - прошептал старший, касаясь кончиками пальцев горячей щеки близнеца.
- Только мне, - бросил Билл и влажной от слюны ладонью обхватил член Тома, положив вторую руку брату на поясницу и лаская ложбинку между его ягодицами указательным пальцем.
Он вылизывал член, словно мороженое: то посасывая, то проводя языком вдоль, то покусывая, но только для того, чтобы тут же нежно зализать место укуса.
- Боже… Билл... Где… охх, - выдохнул Том, когда Билл одним движением взял в рот почти половину, - научился…ах…
Билл лишь довольно сверкнул глазами, продолжая дразнить любимого и дарить ему наслаждение.
Том получал удовольствие не только от рук и губ близнеца, но и от того, с каким восторгом он все это делал. Именно безудержная радость в глазах брата сводила старшего Каулитца с ума.
Скользнув ладонью по щеке Билла, Том обхватил пальцами его подбородок, заставив оторваться от вылизывания нежной кожи, и впился в его рот жарким поцелуем, пробуя свой вкус на его губах и окончательно теряя над собой контроль.
Прижавшись лбом ко лбу Билла, он отчаянно прошептал:
- Дай мне кончить… Билли пожалуйста, …
Младший, невероятно ярко улыбнувшись и нежно коснувшись губами щеки брата, заставил Тома выпрямиться и с удвоенной решимостью принялся его ласкать. Сильнее… резче… грубее…
Том уже не мог говорить. Он стонал любимое имя и с трудом сдерживался, чтобы не начать двигать бедрами.
- Да.! Билл… да… сильнее… глубже… пожалуйста, - требовательно молил он. И вскоре, вцепившись в руки Билла на своих бедрах, с громким рыком кончил, еле устояв на ногах. Билл продолжал ласкать его, вытягивая последние капли наслаждения. Такая власть кружила ему голову. Власть заставить старшего брата утонуть в наслаждении, потеряться в своих желаниях.
Билл встал с кровати и, осторожно обняв безвольное тело любимого, уложил Тома рядом с собой, внимательно рассматривая его умиротворенное лицо со счастливой улыбкой на губах.
- Мой Том, - шептал он, гладя того по лбу, - только мой…никому не отдам, никогда…, - тихо, но решительно говорил он.
- Сам не уйду, - не открывая глаз, ответил Том. Одно быстрое движение - и Билл по ним. Младший с предвкушением улыбнулся и еще шире развел ноги, обхватывая ими бедра близнеца, прижимаясь возбужденным членом к его животу.
- Сейчас, мой хороший, - Том нащупал тюбик и протянул его брату, - помоги мне.
Билл раскрутил крышку и выдавил гель на ладонь. Старший Каулитц слегка погрел его на ладони, а потом скользнул рукой между их телами.
Билл закатил глаза в ожидании прикосновений. Найдя дырочку, Том покружил вокруг нее, расслабляя мышцы, и скользнул одним пальцем внутрь, готовя тело к вторжению. Брат вцепился в его плечи.
- Шш… любимый мой… я буду нежным…, - шептал Том, чувствуя, как в нем снова просыпается желание, - все хорошо… расслабься, - он продолжал бормотать какую-то ласковую чушь, успокаивая брата, и добавил второй палец.
Медленно... очень медленно и тщательно он готовил Билла, не обращая внимания ни на нетерпеливые стоны, ни на требовательно "Том", ни на соблазнительное ерзание лежащего под ним тела.
Третий палец.
- Тоооом! Хватит издеваться, - прорычал Билл, насаживаясь на пальцы и желая почувствовать внутри нечто большее.
- Да, мой нетерпеливый, - улыбнулся Том, вынимая пальцы.
Закинув ноги Билл немного повыше себе на талию, он довольно легко скользнул в подготовленное и жаждущее его тело.
- Люблю, - выдохнул Билл, наконец чувствуя себя счастливым. Только так… только так он мог ощутить целостность своего мира.
- Люблю, - эхом ответил Том, резко и сильно врываясь в него.
Жадно беря, жадно отдаваясь, братья делились своей любовью, становясь единым целым.
Билл двигался, помогая Тому, встречая его на полпути, желая раствориться в нем, чтобы потом возродиться совсем другим. Он обнимал его за плечи, царапая спину, притягивая ближе, не желая ни одного миллиметра пространства между ними. Глаза в глаза. Он кончил быстро: от страстных поцелуев, от обжигающего взгляда, от громких стонов, от звука своего имени, различенного среди хриплого дыхания.
Том, почувствовав тепло удовольствия близнеца на своем животе, последовал за ним всего через пару толчков.
-Мой, - пробормотал Билл, ловя воздух открытым ртом и все так же крепко прижимая брата к себе.
- Твой, - подтвердил Том, касаясь губами шеи близнеца, и тут же повторил, - мой.
- Твой.
* **
Когда Билл проснулся через пару часов, то, даже не открывая глаз, понял, что Тома в комнате нет: так холодно бывает только в его отсутствие.
Юноша медленно сел и огляделся, потирая заспанные глаза. Первым, что он увидел, был букет ромашек, стоящий на столе около окна рядом с полным графином бананового сока - словно теплое прикосновение. Билл широко улыбнулся, осматривая комнату в поисках одежды. Она, аккуратно сложенная, обнаружилась в кресле около окна.
Выпив полный стакан сока, Билл быстро принял душ и, надев джинсы, замер. Хотелось чего-то родного, поэтому он залез в сумку Тома и вытащил футболку, которая ему безумно нравилась: темно-синяя, с огромной пятерней на груди. Каждый раз, когда Том надевал ее, ему хотелось приложить к нарисованному отпечатку руку и скользнуть вниз…
Билл вышел из комнаты и без малейшего сомнения пошел в номер к Георгу. Он был уверен, что Том уже который час сидит там, и они разговаривают о струнах на гитары, споря о преимуществах посеребренных и просто стальных, обсуждают новые марки машин и последние новости с гоночных треков.
Билл без стука ввалился к басисту.
Тот сидел на кровати и сосредоточенно рассматривал журнал с моделями автомобилей. Рядом c ним уютно устроился Густав, читая свою очередную умную книгу, а Том расположился в кресле, по привычке широко расставив ноги.
- Наша спящая красавица проснулась, - съехидничал Георг и тут же замолчал под тяжелым взглядом старшего Каулитца.
- И тебе привет, - буркнул Билл и, не выдержав, улыбнулся защите брата.
Тот лишь кивнул головой.
Билл пару мгновений стоял посредине номера, а потом подошел к креслу, в котором сидел его близнец. Чуть раздвинув его ноги, он уселся между ними и сомкнул руки Тома у себя на животе. Откинувшись на грудь брата, он прижался щекой к его щеке и перевел взгляд на друзей. И только после этого почувствовал, как застыл Том за его спиной.
Георг и Густав одинаково ошеломленно смотрели на своего фронтмена.
Старший Каулитц, быстро справившись с удивлением, напряжено смотрел на друзей, ожидая их реакции. Любая отрицательная - и он уводит Билла из этой комнаты.
- Кхм… – прочистил горло Густав, - в принципе, я так и думал, - проговорил он, толкая неподвижного Георга. Тот во все глаза смотрел на братьев, сидящих в кресле, и никак не мог понять, что именно его смущает. Кроме того, что они состоят в кровосмесительной связи.
То, что сейчас произошло, получилось совершенно случайно. Об этом говорили враз побледневшее лицо Билла и напряженный взгляд Тома, защитным жестом обнимающего брата. Одно слово, взгляд или интонация против Билла - и братья Каулитц навсегда перестанут быть их друзьями.
- Точно, - басист наконец поддержал ударника, и Георг почувствовал, как облегчение волной разлилось по комнате. Том стал успокаивающе поглаживать брата ладонью по животу.
- Все нормально? – тихо, для дополнительной уверенности спросил он, внимательно глядя на друзей и прислушиваясь к учащенному от нахлынувшей волной паники дыханию Билла.
Густав, не задумываясь, кивнул, а Георг улыбнулся и медленно выдал:
- Да. Том, Билл, все хорошо. Просто к этому надо привыкнуть, вот и все, - и тут же, - я надеюсь, сеансы «братской», - басист показал пальцами кавычки, - любви вы нам устраивать не будете?!
- Не дорос еще, - фыркнул Том, весело улыбаясь и уже уверенней прижимая близнеца к себе.
Георг шутливо показал ему «fuck» и снова углубился в свой журнал.
- Так о чем вы тут разговаривали? - шепотом спросил Билл, чуть повернув голову к брату, слегка ежась от теплого дыхания на коже.
- О гитарах: Георг увидел классную бассуху. О машинах… - а когда Билл скучающе зевнул, ехидно добавил, - о девушках.
- Девушках? – тихо переспросил младший, и Том мгновенно почувствовал острые ноготки, впившиеся в его руки.
- Да, - Том лизнул мочку его уха и продолжил, - у нас зашел разговор об идеалах. Странно, что после моих слов они не догадались, о ком я говорил.
Билл вздрогнул и стал медленно ласкать кончиками пальцев ладони брата, изгоняя боль, им же самим причиненную.
- Мой идеал… – задумчиво протянул Том, - высокая, немного выше меня, стройная… почти до прозрачности… готично-гламурная, обожающая черный макияж и разбрасывающая тонны бижутерии по всем комнатам. С острыми коготками, которые я просто обожаю чувствовать на своей коже. Смешливая и капризная… нежная и страстная… томная и невероятно сексуальная в любое мгновение, что я ее вижу. И … бесконечно мною любимая, - последние слова Том произнес еле слышно, но Билл и так все понял. Он повернулся к близнецу и, коснувшись губами его щеки, крепко прижался к нему, без слов говоря о том же самом.
А Том, произнося все эти слова, пугался силы своих чувств к брату. Ему становилось страшно от осознания того, на что он был способен ради любимого.
Старший Каулитц неожиданно усмехнулся, поняв, что до дрожи любит своего близнеца. Он сходит с ума, когда его нет рядом; он готов не спать часами, лишь бы подольше смотреть на его лицо и улыбку; он обожает его аромат, вкус его губ и сладкую остроту его кожи.
И он очень боялся. Как часто сегодня он говорил про себя это слово, словно от постоянного повторения что-то могло измениться. Ему безумно страшно и верить и не верить в то, о чем они узнали сегодня утром.
Поверить – значит допустить мысль о том, что скоро Биллу предстоит рожать ребенка. Вот только как??? А вдруг…Том резко захлопнул дверь перед этой мыслью, не желая даже мимолетно думать о подобном.
Не поверить –значит признать, что брат безумен. Ведь потом, спустя несколько месяцев, будет еще хуже.
Мысли кругами бродили в его голове. Одни и те же, целый день… каждый час… каждую минуту.
Том вынырнул в реальность от легкого ерзанья между ног. Билл устраивался поудобнее и словно нечаянно прижимался своей попкой к его паху.
- Билл, парни предлагают пойти сегодня в клуб, - пробормотал Том, заставляя себя не зацикливаться на приятных ощущениях и внезапной тяжести внизу живота.
- Нет, - не задумываясь ответил Билл, - я хотел бы… немного подумать…
- О чем? – Том с трудом проглотил стон, когда Билл прижался еще теснее.
- О том, что мы узнали сегодня, - ответил Билл, играя с пальцами Тома, лежащими у него на животе.
- Не хочу об этом говорить, - тихо пробормотал старший, прикусывая мочку уха любимого, сдаваясь своим желаниям.
- Тоооом, - одновременно возмущенно и возбужденно протянул Билл, - мы же только что…
- Я успел соскучиться… мне тебя постоянно мало, - шептал он и, забыв обо всем, скользнул рукой Биллу между ног, сжимая его член и наслаждаясь тем, как быстро он твердеет в его руке.
- Похоже, мы резко повзрослели, - громко сказал Георг, отшвыривая журнал в угол и стараясь не смотреть на близнецов.
- Если в клуб вы не идете, то марш в свой номер… «разговаривать», - ударник, бросив короткий взгляд на Каулитцев, поднялся с кровати и, улыбнувшись, вышел, сказав напоследок, что будет ждать Георга внизу.
- Хорошо, - кивнул басист и перевел взгляд на все еще сидящих в кресле братьев.
- Мне отвернуться? - ехидно приподнятая бровь и насмешливый огонек в глазах.
Билл резво вскочил и, схватив Тома за руку, вылетел из номера, слыша веселый смех за спиной.
Отсмеявшись, Георг посмотрел на кресло, где только что сидели самые невозможные в мире близнецы, и подумал: «Интересно, как часто нам придется одергивать их, чтобы они не забывались? – и тут же ответил себе, - постоянно».
Близнецы ворвались в свой номер и, прижимаясь к стене, расхохотались.
- Ты видел их лица? – Билл.
- Это было весело, - Том.
- Зато теперь они все знают, - отдышавшись, проговорил младший Каулитц с усмешкой в голосе.
Том мгновенно стал серьезным.
- Не все, - он коснулся упругого, немного выпуклого живота брата - материального доказательства, о котором он каждый раз забывал.
Билл недоуменно нахмурился.
- Том?
- Билл, никто, кроме нас двоих, не должен знать, как появился на свет этот ребенок. Ты будешь его папой, а я всего лишь дядей. Это навсегда, - старший говорил медленно и обреченно.
- Том, - грустно протянул Билл, - Томми…
- Успокойся, маленький, ведь у нас все хорошо, - улыбнулся Каулитц, когда Билл крепко-крепко стиснул его в объятиях.
- Драко, мы, как всегда, не вовремя…, - раздался очень знакомый шепот из комнаты. Том лишь устало спросил:
- Зачем вы пришли?
- Витамины для Билла и первая порция маскировочных чар, - спокойно ответил Малфой.
Драко смотрел на Тома с невольным уважением. Сходить с ума от страха и иметь силы успокаивать - это сложно. «Защитник», - снова, но уже без нотки насмешки, подумал он.
- Здравствуйте, - поздоровался Билл, радостно улыбаясь.
- Здравствуйте, - ответил Гарри, - мы пришли, как и обещали.
- Том, слушай внимательно, - начал было Драко.
- А почему только Том? – недовольно спросил Билл, когда они расселись.
Малфой-Поттеры расположились в кресле: Драко устроился на подлокотнике, положив руку на плечо мужа. А Каулитцы сели на кровать. Билл так и не выпустил руку Тома из своих ладоней.
- Нет, слушайте оба, просто именно Том будет ответственным за все.
- Почему?
- Билл, - начал Драко, - знаешь, почему мужчины не способны забеременеть? Не считая того, что у них нет необходимых органов для вынашивания? Потому, что организм мужчины не вырабатывает гормона, ответственного за зачатие и развитие ребенка.
Наше зелье изменило именно это, поэтому сейчас ты находишься в эпицентре бушующих гормонов и тебе нужен кто-то, кто будет тебя постоянно контролировать. И только Том может тебе помочь. Так что... – блондин перевел взгляд на старшего Каулитца, внимательно его слушающего.
- Я понял. Говори.
- Значит, сначала чары. Билл, ты будешь видеть себя настоящим, а в зеркале иллюзию. Том?
- Только настоящего, - твердо ответил он.
- Хорошо. Мы создали чары, рассчитанные на семь дней, но на всякий случай будем появляться на шестой. Если что, номера наших телефонов у вас есть. Один звонок - и мы тут.
- А прикосновения? – Билл осторожно коснулся своего живота.
- Иллюзия будет полной. Прикасаться к реальности сможем только мы и вы с Томом.

* * *
А потом начался кошмар. Том такого совершенно не ожидал. Истерики Билла случались по малейшему поводу: то разбудили слишком рано, то слишком поздно. То не то кольцо, то не тот ошейник. Не той фирмы тональный крем или «этот запах меня убивает». Если он не мог найти какую-ту майку, то тут же начинал безумно нервничать.
Сам Том уже не понимал, откуда у него берется столько терпения, чтобы останавливать и успокаивать.
И постоянно быть рядом. Билл носился, как заведенный, энергия била через край. Нет, конечно, когда он эту энергию демонстрировал в постели - Том мечтательно зажмурился, вспоминая сегодняшнюю ночь - это просто замечательно. Но, когда он с бешеной скоростью взлетал вверх по этой жуткой лестнице, а потом так же быстро несся вниз, Том радовался, что его дреды скрыты кепкой, и никто не видит, как они стоят дыбом от страха.
Неожиданно Билла стало тошнить по вечерам, хотя Том уже надеялся, что это их минует. Он едва успевал его ловить сразу после концерта, когда Билл несся в туалет и пытался захлопнуть дверь перед носом старшего брата, выгоняя его со словами: «не смотри на меня, я - урод». Но Том лишь осторожно поддерживал любимого, собирая его волосы в хвост и не обращая внимания на вялые попытки его прогнать.
Во всем этом кошмаре была только одна положительная сторона: стоило Биллу увидеть камеру или журналиста, как он становился тем улыбчивым юношей, к которому все привыкли.
И Билл постоянно прикасался к Тому. Незаметно или, по крайней мере, пытаясь сделать это именно так.
В первый раз старший Каулитц слишком поздно сообразил, что происходит. Его брат уверенно рассказывал об их последней песне, и в то же время его рука, скользнув по бедру близнеца, начала простикиваться ему под попу. Закусив от смущения губу и чуть наклонив голову, Том постарался его остановить. Не сразу, лишь после нескольких неудачных, но храни их Господь, незаметных попыток, Тому удалось сесть на руку, которая так рьяно покушалась на его пятую точку. О чем тут же пожалел. Как это получилось у Билла, он не знал, но теперь тонкая рука младшего, прижатая к дивану телом Тома, покоилась на его пояснице ПОД футболкой. И Билл пользовался этим, как только мог в подобной ситуации. Еле заметными движениями он гладил нежную кожу над самой полоской джинсов брата, и Том уже через несколько секунд был готов выгнуться, как кошка, громко застонав, и разрешить этой шаловливой руке делать все, что пожелает.
Сразу после того интервью Том попросил Георга садиться между ним и Биллом.
- Зачем? - недоуменно спросил басист.
- Просто будь другом, - вымученно улыбнулся Том и поспешил за братом.
- Да нет проблем, - все также удивленно проговорил Листинг в спину старшего Каулитца.
Но это не сильно-то помогло. На очередном интервью, когда Том уже было расслабился, Билл положил руку на спинку дивана, на котором они сидели все вчетвером, и ненавязчиво стал поглаживать шею брата, обжигая даже сквозь слои одежды.
В конце концов, близнецы стали сидеть на разных краях дивана. Только так Том мог спокойно дышать, хотя и внутренне вздрагивал, встречаясь с обиженным взглядом Билла.