Temiella все записи автора Название: Я так хотел бы полюбить тебя.
Автор: Temiella
Пэйринг: Том/Билл
Рейтинг: NC-13
Жанр: drama, Bill’s POV, Tom’s POV
Статус: закончен.
От автора:
1) Это мой первый законченный фик. До этого была пара других – но их я бросала после первых двух страниц – не могла заставить себя написать мысли на бумаге – лень)) А вот с этим все было как-то по-другому. Писался быстро – всего за два часа. Надеюсь, кому-то и понравится. Как-никак, дебют. :)
P.S. Большое спасибо RED_DEVIL за ее поддержку. Без ее участия я никогда не решилась бы что-либо выложить.



Часть первая. POV Билла.

- Итак, повторяй за мной: «Я - нормальный человек».
- Я – нормальный человек.
- «Я – независимый и самодостаточный».
- Я – независимый и самодостаточный.
- «Мне никто не нужен».
- Мне никто не нужен.
- «Я могу самостоятельно принимать решения».
- Я могу самостоятельно принимать решения.
- «Я умен и могу сам отвечать за свои поступки».
- Я умен и могу сам отвечать за свои поступки.
- «Я не люблю своего брата».
- Я не…я не люблю... Нет, доктор, нет! Это бесполезно, понимаете?
- Билл, пожалуйста, не останавливайтесь.
- Но я не могу! Слышите? Не могу!
- Билл, продолжайте повторять за мной: «Я не люблю свое…
- Ханс! Вы меня слышите? Я НЕ МОГУ! Я ЛЮБЛЮ, ЛЮБЛЮ, ЛЮБЛЮ!!!
- Билл, пожалуйста, успокойтесь!
- Я люблю…люблю…понимаете? Люблю… - уже шепотом. На крик не осталось ни сил, ни желания. Психика, отравленная антидепрессантами и препаратами, название которых мне просто-напросто не сообщают, отказывается уже что-либо воспринимать.
- Покой… Ханс, отпустите. Хочу покой.
- Билл, Вы – сильный человек, вам просто нужно поверить в себя.
- Поверить в себя? Поверить? – интонации все-таки проскальзывают в моем голосе, спокойствию которого в последнее время я сам удивляюсь. – Как Вы предлагаете это сделать? Я уже почти четыре месяца торчу в этой клинике, а пользы никакой. Одни мучения. Мне больно, понимаете? Больно.
- Послушайте, Билл. Вы сами выбрали лечение, и правильно сделали. Я изо всех сил пытаюсь Вам помочь, но Вы сами сопротивляетесь.
- Сопротивление? – усмешка на моих губах. Грустная и обреченная. Как и я сам. Как и моя любовь. – О каком сопротивлении Вы говорите? Я на него уже не способен – и вы сами знаете почему. Мысли путаются, прерываются, я теряюсь в идеях, реальности, прошлом…
- Это все побочные эффекты препаратов, которые ты принимаешь.
- А где же основные эффекты? Скажите, Ханс, как профессионал, Вы заметили хоть какое-то улучшение, или как Вы это называете? Я продолжаю о нем думать, я схожу с ума! Неужели Вы не понимаете, что теперь только больнее?
- Билл, но другого варианта нет. И, если честно, я уже не знаю, какую терапию тебе назначить.
- Меня уже не спасти, - усмехаюсь. – Отвезите меня домой.
- А дома тебя ждут? Билл, ты же сам к нам пришел, тебя не Томас за руку привел. – Родное имя отозвалось каким-то странным чувством – уколом где-то в районе сердца. – Ты пришел из-за безысходности, ты был на грани сумасшествия…
- А теперь, Ханс! А что теперь? Я все также схожу с ума… Только теперь тихо, молча. Эмоции подавлены, сил нет. И я уже не знаю, какое состояние хуже. Было больно тогда, больно и сейчас. Хочу все забыть… Всё. Свою любовь к нему, свою обреченность, свои страдания… Понимаете, все! Стереть вместе с собой. Уничтожить… Ханс, а ведь вы можете это сделать…
- Нет, Билл, и не надейся. Убивать я тебя не собираюсь.
- Но…
- Нет.
- Ханс, поймите, я..
- Нет.
- ДА ВЫСЛУШАЙТЕ ЖЕ МЕНЯ! – Ничего не могу с собой поделать. Кричу. Из последних сил. – МНЕ БОЛЬНО! Даже не больно, а….пусто. – снова шепот. Я себя уже не контролирую. Не могу. Эмоции, еще не убитые таблетками и уколами, пытаются вырваться наружу. – Пусто, понимаете? Боль – это чувство. А я ничего не чувствую… Только пустоту. Это тяжело. Тяжело. СЛЫШИТЕ, ТЯЖЕЛО! Я НЕ МОГУ ТАК!
- Билл, успокойся!
- НЕ ТРОГАЙТЕ МЕНЯ! – кидаюсь врачу в ноги. – УБЕЙТЕ, СЛЫШИТЕ? НЕ МУЧАЙТЕ, Я НЕ МОГУ! НЕ МОГУ!
- Санитары, срочно ко мне! Успокоительное внутривенно! Быстро.
- НЕТ! НЕТ! НЕ ДЕРЖИТЕ МЕНЯ! ОТПУСТИТЕ! Я....больше…не могу.


Часть вторая. POV Билла.

Просыпаюсь… Снилось что-то хорошее – чувствую. Не хочу открывать глаза. Там все равно ничего нет. А во сне… там мой мир. Там моя мечта. Там мои желания. И там…там свобода. Да, та самая свобода, ради которой гибли и гибнут люди, убивая друг друга, та самая свобода, к которой стремится каждый. И я в том числе. Но моя свобода куда-то пропала. Она прошла вместе с этой всесильной и ненормальной любовью к своему близнецу, вместе с нашим первым разговором на тему моей любви, вместе с первым осознанием того, что Том может быть только братом…
Свобода… Красивое слово. Жаль, что не относится ко мне. Хотя… на руке твой символ все-таки вытатуирован. Жалкая попытка в очередной раз доказать себе, что я свободен. Жалкая, а потому и не обвенчавшаяся успехом.
Зачем я сейчас все это пишу здесь, в этой тетради – единственном месте, в котором я теперь могу излагать свои мысли? Быть может, чтобы оставить что-то после себя? Ведь что я успел сделать в жизни? Повыступать с группой? О, да, это были лучшие времена моей жизни – осознание своего успеха, популярности. А потом и зависимости от брата. А затем наблюдение, как одно, но такое важное чувство, может разрушить все.
Я чувствую, что больше не могу. Пусто. Больно. Тяжело. Пожалуй, дело лишь в том, что я плохо учился лексике родного языка – мне не так просто описать это чувство. А еще… знаешь, тетрадь, мысли путаются. И сейчас я напрягаю свой мозг как могу, потому что знаю – в следующий момент мысль может исчезнуть, а я начну думать совсем о другом – ведь так было несколько раз. Нить мысли терялась, а на смену ей приходила другая, но вернуть или вспомнить я уже ничего не мог.
Хочу конца. Я просто очень устал. Устал от этой жизни в четырех стенах, от таблеток и препаратов, от обреченности своей любви. От того, что ежедневно на тренингах я пытаюсь обмануть себя. От того, что НЛП-техники уже тоже не помогают. И от того, что я почти четыре месяца, а если быть точным – 107 дней, не видел Тома. А ведь я даже не попрощался.

Быть может, эта тетрадь когда-нибудь попадет к нему? Пустые надежды, но… Том, если ты это читаешь, значит, все было бесполезно. Но, чтобы не случилось, я хочу, чтобы ты знал – я буду любить тебя вечно. Как бы тяжело мне не было. И пусть мир перевернется. Пусть погаснут звезды и Солнце. Я… я все также сильно буду любить тебя. Вечно. Будь счастлив!
И…Ты ни в чем не виноват.

Часть третья. POV Билла.

Вчера ко мне заходил Ханс. Сказал, что нашел еще один способ. Он долго пытался объяснить мне, что это, но я не запомнил даже название. Лишь уловил суть. Гипноз.
Планируется стереть несколько лет – всю эту неправильную, одностороннюю и такую сильную любовь. Стереть всё – осознание, признание, объяснения, страдания… И боль.
Но, как только появился способ выкинуть тебя из моей памяти, я понял, что не хочу. Не хочу забывать. Я слишком люблю тебя, мой Томми. Да, это больно. Но… что я за человек без этих воспоминаний? Без этой любви? Ведь она – единственное дорогое мне чувство. Больше у меня ничего нет.

Часть четвертая. POV Билла.

- Ханс… Можно… Можно мне увидеть брата? – я все-таки решился на этот вопрос. Четыре месяца без него – это…
- Нет, Билл. Не стоит.
- Но, Ханс, мы никогда с ним не расставались больше, чем на пару дней. А тут… тут больше четырех месяцев прошло. Я даже не попрощался.
- Звучит так, будто ты на войну собирался.
- Между прочим, разницы не так уж много. Война с людьми или война с чувствами. Неизвестно, что хуже. И я хочу сказать, что сил вести эту войну у меня не осталось.
- Билл, ты помнишь, что я тебе говорил? У тебя еще есть один выход.
- Я пока не решил. И сегодня я вас спрашиваю только одно – могу ли я увидеть брата?
- Нет.
- Но…
- Нет.
Я спрятал лицо в руках.
- Билл, послушай, по-другому нель…
- Нет.
- Что?
- Нет. Ничего не говорите. Я не хочу слышать.


____________
Больно, больно, БОЛЬНО!
Всё. Я не могу. Не могу. Не могу.
Вот и конец, Томми. Конец нашей любви. Точнее, моей. Я не знаю почему, но мне больно с ней расставаться. Но я уже схожу с ума. Я не могу найти себе места. Иногда я просто проваливаюсь в невменяемое состояние – я никого не слышу, ничего не вижу, и просто сижу на кровати, не меняя положения тела. Я как будто умираю. Хотя, я ведь этого и хотел! Но только не так. Не так медленно. И не в этих четырех стенах.
Вот и всё, Томми. Вот и всё.
Прощай.
Быть может, уже завтра вечером я не буду любить тебя.
Но почему-то мне кажется, что моя любовь настолько сильна, что ничто не в силах уничтожить ее. И если так… Значит, так было суждено.
Я люблю тебя.

Часть пятая. POV Билла.

- Что Вы сказали?
- Сегодня ты увидишь Томаса.
- Но… как?
- Он придет до сеанса.
- Вы ему позвонили?
- Да, сегодня утром.
- И что он сказал?
- Что сейчас же выезжает.
- Так, значит…
- Да, он уже тут.
Я не могу ничего сказать. Я просто молчу.
- Билл?
Не слышу. Том… здесь… рядом? Зачем? Снова теряюсь в чувствах. Дыхание сбивается, начинаю слышать пульс в висках.
- Билл? Ты меня слышишь?
- Да.
- Я вас оставлю на два часа. Потом мы с тобой уходим.
- Хорошо.
- Билл?
- Да?
- Я делаю все, что могу.
- Я верю, Ханс. Верю.
Молчание. А я ему, правда, верю. Хороший человек. Дай Бог ему счастья.
- Ну, Билл, встречай гостя. – слышу улыбку в голосе. - А я пошел.
Поднимаю взгляд со своих рук на дверь. Вот она открывается… Господи, как же медленно! И входит… входит Том. Стоит в дверях. Я продолжаю сидеть на стуле, и снова опускаю взгляд на свои руки. Ханс удивленно смотрит на нас, но все-таки незамедлительно выходит.
- Билл? – Такой родной голос. Он все-таки решился нарушить тишину, которая простояла в моей палате еще, наверное, минуты две после ухода доктора.
Но я молчу. Я не знаю, что сказать.
- Билл! – снова зовет он. – Ты меня слышишь?
Поднимаю на него взгляд, в котором, наверно, отразились все чувства, которые я пережил за эти почти пять месяцев – боль, обреченность, тоска, жажда конца… Он чувствует это всё сейчас. Да, в гораздо меньшей степени, но чувствует. Мы же все-таки близнецы.
Он не выдерживает. Подбегает. Садится передо мной на колени и обнимает меня за талию. На сердце и больно от этого, и очень приятно.
- Билл! Билл! Билл… О, Господи! Билл…
- Привет, Том. – улыбаюсь. – Как твои дела?
- Билл, Господи, какие дела? Я тебя 5 месяцев не видел! ПЯТЬ! Это невыносимо. – Кладет голову мне на колени. Мне ничего не остается, кроме как начать гладить его по голове. И снова – боль и сладость. Ведь для тебя, Томми, это – проявление своих братских чувств. А для меня – этой неправильной любви. Которую у меня тоже скоро отберут. А я и не думаю сопротивляться.
- Это точно. – подтверждаю я. – Эти пять месяцев… они… они…
- Я вижу, Билл. Вижу в твоих глазах. Чувствую.
- Я и не сомневался, - улыбаюсь, - все-таки брат-близнец. – Цепная реакция, и вот уже на лице брата расцветает улыбка.
- А я, между прочим, соскучился!
- Я тоже, - отвечаю. – И очень сильно. Расскажи мне, как ты там?
____________
С братом мы проговорили всё отведенное нам время. Мы обсудили, наверное, всё, что можно, но и еще столько всего осталось не разобранным, не услышанным, не произнесенным.
И вот сейчас, когда я уже иду по коридору вместе с Хансом, к нашей общей мечте – избавить меня от мучений, из головы не выходят последние минуты нашей встречи. Когда Ханс уже зашел, предупредив нас, что пора заканчивать. Когда мы поняли, что вот он, тот самый момент. Кажется, Том уже совсем забыл, почему он здесь. Забыл, что пришел… попрощаться. Да и я, кстати, тоже. Радость и боль – слишком сильный коктейль, чтобы оставлять кроме себя еще какие-то чувства.
Ты снова бросился мне в ноги, ведь за время нашего разговора, ты плавно пересел с холодного пола на нечто, удаленно похожее на диванчик, где сидел я. Ты обнял мои ноги и спрятал голову в моих коленях. Я увидел, как дрогнула твоя спина. Господи, Томми, а ты-то чего боишься? Ты поднял глаза, полные слез, схватил мои плечи и притянул к себе – я съехал к тебе на пол и ты крепко сжал меня в своих объятиях. Тут уже я не выдержал. Слишком хорошо, потому и слишком больно. По моим щекам тоже чертят дорожки слезы. Ты гладил меня по волосам и одновременно шептал слова поддержки, так необходимые мне в эту минуту. Так необходимые мне после этих пяти месяцев без тебя.
Ты взял мое лицо в свои руки, вытер мои слезы и, смотря мне, чуть улыбаясь, в глаза, сказал: «Все будет хорошо». Я так хотел тебе верить, но почему-то знал, что ты врешь. И от этого стало только больнее. Я сильнее прижался к тебе, дрожа всем телом, и в последний раз начал шептать тебе, что ты самый лучший, самый красивый, самый замечательный и…
- Я очень люблю тебя, Том. Очень сильно.
- Я тоже люблю тебя. - Улыбаюсь. Совсем другой подтекст, между прочим. Но я и на это согласен.
- И, Билл…
- Что?
- Прости меня. Прости меня, пожалуйста. Я бы так хотел полюбить тебя той любовью, которой любишь меня ты. Это все моя вина.
- Нет, не…
- Всё, Билл, нам пора. – Я даже не услышал, как пришел Ханс. Ну, что ж, пора – так пора. На прощанье я на миг как можно сильней прижимаюсь к тебе и поднимаюсь с пола. Ты делаешь тоже самое. Последний взгляд друг другу в глаза и последние твои слова:
- Прости.
И мои:
- Люблю.
Вот и вся разница.


Глава шесть. POV Тома.

- Тооооооооооооом, ну не тормозииииии!
- Билл, хорош кричать.
- Черепахи и то быстрее ползают!
- Ну не могу же я, как ты, скакать!
- Это еще почему? Силенок больше нет? Постарел мой братик, постарел! Тебе, может, тросточку принести?
- Ну, Билл, сейчас получишь!! Считаю до трех! Если догоню, кину вот в это озеро!
Господи, ну зачем же я пошел с ним гулять в этот дурацкий парк? Знал же, что он не сможет просто пройтись по аллеям. Бегать ему нужно, скакать. Эх. Сколько же лет жизни ему все-таки стерли?
Так странно… Прошло уже больше месяца, а я все никак не привыкну. Билл для меня всегда был ровесником, и разница в 10 минут не делала нас «старшим и младшим». А сейчас… Сейчас я в полной мере ощущаю себя старшим. Потому что стерли не только чувства ко мне. Стерли вообще всё, что произошло за последние годы. И, чтобы Биллу я не говорил о том, что у него амнезия (ведь мы решили именно так обыграть ситуацию), ведет он себя совершенно по-другому. Или…быть может, я совсем не знаю своего брата без его мучений? Быть может, когда его ничего не гложет, он действительно такой? Жизнерадостный, энергичный, веселый… Билли, за что тебе кто-то там, свыше, послал это испытание? Ведь ты все никак не привыкнешь. Все время благодаришь меня за то, что я рядом, потому что тебе теперь часто вдруг почему-то становится страшно. А я тебя никогда не оставляю. Потому что не могу. Потому что это я во всем виноват.
Господи, как же это больно осознавать, что именно ты послужил причиной стольких мучений самого дорогого человечка. Как же это невыносимо, ощущать даже сквозь пелену забытых Биллом воспоминаний, какую-то оставшуюся в подсознании боль. Как же непросто выдерживать взгляд этих наивных и доверчивых глаз…
- Тооооом, ты что!!! Что подумают люди?! Посмотри, все смотрят! – с ужасом произносишь ты, пытаясь вырваться. Я только теперь понимаю, что, погруженный в свои мысли, я крепко-крепко прижимаю тебя к себе.
- Ой, прости, я что-то задумался.
- Да ладно, все нормально. – улыбаешься. – А о чем задумался?
- О всякой малышне, вроде тебя, - чистая правда. – Пошли уже домой, а?
- Нууу, давай лучше в кино! И, погоди, я сбегаю нам мороженое куплю! Только ты отсюда никуда не уходи, жди меня, хорошо?
- Куда же я денусь? Давай бегом. – Одновременно улыбаемся друг другу, и ты убегаешь.

Господи, почему же все так? Почему? Все зря.
Почти сразу после того, как Биллу провели эту «терапию», нам сообщили, что эффект от нее отнюдь не долгосрочный. Билл постепенно снова будет в меня влюбляться. Но второго раза его психика уже не выдержит. Слишком она пострадала от стресса и многочисленных препаратов и антидепрессантов, которые он принимал.
Всё зря. Мы обречены, Билл. Замкнутый круг.
А я ведь чуть не убил тебя в прошлый раз. Это всё моя вина.
Прости меня. Прости меня за всё.
Я бы так хотел полюбить тебя.

The end.