Сенька_Есенькин все записи автора В колонках играет - Deftones - Wax and Wane
Настроение сейчас - Грустное...

Вот, мое первое. В момент написания били эмоции ключом, вот и вышло это.

Название: "Death as a salvation"
Автор: Сенька
Бета: все сама
Пейринг: не думаю, что он вообще присутствует... Том/Билл
Статус: закончено
Рейтинг: G
Жанр: Gen, deathfic
Дисклаймер: прав ни на кого не имею
От автора: блин... для меня это довольно серьезная вещь. Пока писала все это - плакала. Так что в этот первый свой фик я вложила очень многое.
З.Ы. заметите ошибки - маякните.

- Я забираю его с собой, - кривоватый палец отчима указал на меня. Мать вздохнула и заплакала тихонько. Хорошо, что Билл сейчас не здесь и не видит этого. Иначе бы еще и он заплакал. Или засмеялся бы. Неизвестно, как бы он поступил. Один момент все изменил однажды. До сих пор помню тот вечер.
Тогда только-только стройка началась возле нашего дома. А мы ее осваивали. И нет бы домой явиться, как только позвали! Нет, как всегда мы не послушали. Уже темнело, мама позвала нас снова. Я побежал к окну поближе – упросить ее разрешить нам еще погулять чуток. А когда вернулся с заветным «Ну хорошо, еще полчаса!», то увидел ребят, вокруг чего-то столпившихся. Мне стало так интересно, что я с радостным воплем «Ну что все замерли, как будто кто-то помер?!» пробился сквозь них. И замер. У ног Билл лежал, глаза закатились, а из-под головы его кровь текла. Темная такая, и густая. Я тогда так испугался, что тут же домой рванул, брата бросив! А там уже и скорая, и милиция зачем-то…
Вот теперь я люблю Билли еще больше, ухаживаю… сильно он тогда головой стукнулся, очень. И не то, чтобы память потерял, нет… Дауном стал, или кем-то вроде. А на месте той стройки котлован теперь большущий, некоторые купаются там даже. Но мы – нет. Мы вообще это место не любим… А друзья оказались козлами! Как увидели Билла, так и перестали общаться с ним, только дразнили. Ну я их и послал. Уроды.
- Гордон… - робкий голос матери прервал молчание.
- Нет, я сказал! Я забираю его, - палец снова уткнулся в меня, - двоих содержать я не смогу, а носиться с дебилом не хочу!
Тварь! Уверен, кровный папашка бы так не сказал. Хотя, и этот до поры до времени Билла просто лелеял…
Все, решено. Через неделю мы улетаем куда-то. Наверное, надо подготавливать Билли как-то. Не знаю, получится ли. Ведь он, бедняжка, во всем меня слушает, будто я для него Бог какой-то… Что бы я ему ни сказал – он делает. Он меня любит. И я его. Но ему проще. Он как маленький ребенок. Ничего не понимает! Просто делает, как сердце велит. И оно велит любить меня. Просто так.
Захожу в комнату, а он из кубиков слова составляет. Кубики новые, для него покупали специально – чтоб не сложно было и интересно. И ему нравится.
- Привет, Билли, - здороваюсь, улыбаясь. Он голову ко мне поворачивает, глазищами своими меня разглядывает, потом тоже улыбается и сквозь текущие слюни произносит:
- Тоом!
Узнал… Вытираю ему рот, рядом полотенцем валяющимся. Он от радости морщится – и я обнимаю его. Слышу, как дышит часто – радуется. Глажу братишку по голове и говорю, стараясь, чтоб голос повеселее звучал:
- Я в парке сегодня новое место нашел. Красивое. Тебе понравится. Сходим?
- Сходим, - эхом отзывается и стискивает меня руками сильно-сильно, чтоб показать, что любит очень.
Помогаю застегнуть ему пуговицу на джинсах, потом объясняю, что носки одинаковыми обязательно должны быть. С лестницы он спускается быстрее меня – он так любит бегать! Уже у двери завязываю ему шнурки – сам он теперь не умеет. Пытался научить, но он никак не соображал, как это делается, и истерики закатывал. И только я его мог успокоить, он никого больше не слушает. Так что теперь шнурки я ему всегда завязываю.
Наконец, мы уже в парке. Билл дергает меня за рукав и нервно тычет в сторону пальцем. Никак не пойму, чего он хочет, и беспомощно смотрю на него. Он молчит и заплакать собирается.
- О, нет, Билли, не надо! Я просто не могу тебя понять, - оправдываюсь, но не срабатывает.
- Томми… - подбородок его подрагивает, губешка нижняя оттопырена чуть, а в глазках слезинки блестят.
- Не плачь, маленький, - говорю. – Веди лучше.
Он послушно меня за руку тянет. И тут на глаза мне киоск с мороженым попадается. Я все понял и купил нам два стаканчика.
- А где то место красивое? - спрашивает.
- Идем.
Я и вправду такое место нашел. Там через кусты пробираешься и выходишь на полянку, а там – беседка с качелей на веревках, а вокруг – море разноцветное цветов всяких. Билл как увидел – давай прыгать и в ладоши хлопать. Он, рад когда, всегда прыгает. А когда очень – еще и в ладоши хлопает. И улыбается.
Мягко останавливаю его, веду в беседку. Сидим, едим мороженое и переглядываемся, смеясь! Он такой счастливый!.. Смеется звонко, брызжа слюной и непроглоченным мороженым, весь подбородок заляпал! Улыбаюсь, платочек достаю, вытираю. Он благодарно на меня пялится, близнец мой, и сразу целоваться лезет! Чудо мое! Вот как же с таким расставаться?..
Он встал и пошел на качелю. Садится, ручонками тонкими за веревки хватается, и раскачаться пытается. Не получается – тогда он кричит:
- Тоом! Помоги!
Я подхожу, раскачиваю несильно – боюсь, что не удержится. Волосы его чернющие развеваются красиво, а сам он глазки прикрыл и лыбится вовсю… Я отхожу в беседку, сажусь, он глазки открывает, по сторонам растеряно смотрит, меня не замечает и кричит отчаянно:
- Тооомми!
А я, почему-то, молчу.
- Ну Томми! – Снова вопит. – ТОООМ!
Вскакивает, на коленки свои худые падает, кулачками о землю влажную бьет и слезами захлебывается. Не выдерживаю, к нему срываюсь. Поднимаю, к себе прижимаю, что-то на ухо шепчу – он никак не угомонится. По голове его глажу, щечки соленые обцеловываю – все равно ревет.
- Тихо! – не выдерживаю. – Хватит уже, Билли, хватит, успокойся. Тут же замолкает, лишь носом шмыгает иногда. Достаю платок, вытираю личико зареванное, любимое. Он смотрит на меня доверчиво, пытается скромно улыбнуться. Рад, что я рядом. А я на него гляжу – и слезы у самого наворачиваются. Ну как, как же я без него буду?! А он без меня?
Домой только зашли – тут же за стол. Маленький мой проголодался. Мама спала уже, так что я сам все разогрел, брату не разрешил – а если обожжется?
Теперь – спать. Я постель расправил, укрыл его, предложил книжку почитать – отказался Билли. Спать, говорит, хочет. Я в нос его холодный поцеловал крепко и только уходить…
- Стой, - шепчет. – Со мной останься. Страшно, чего-то.
Я улыбаюсь в темноте, хоть он и не видит. Рядом ложусь, по бровкам пальцами вожу, по ресничкам, губкам, щечкам… челку непослушную с лобика то и дело смахиваю. А он лежит себе, не шевелясь, урчит и в полусне улыбается. Значит, нравится ему. А улыбка его мне душу греет! Да так, что самому радостно! Сопит… уснул мой малыш, значит…
А вот утро, на часах – ровно девять. Потягиваюсь, смотрю на Билла – спит, как и спал. Даже, похоже, не шевелился ночью. Такой забавный: развалился поперек кровати, волосы в беспорядке по постели разметал, специально будто бы, а левую ногу вообще под подушку запихнул. И уже через пару часов расстаться с этим чудом придется… Щекочу его пятку – тут же ногу поджимает. В ухо дую легонько – рукой отмахивается. Нос слегка зажимаю – морщится и нехотя глаза открывает. И тут же счастливо лыбится, ладошки ко мне свои простирает – обнять хочет. Обнимаю его, в волосы носом зарываясь, и там же слезы прячу. Он не заметил и ладно.
В ванную идем вместе – зубки он тоже не может сам как следует вычистить. Аккуратно щеткой ему зубы натираю, а он в зеркало смотрит и смеется, пузыри надувать пытаясь. Я стакан с водой ему протягиваю – берет послушно, полощет. А раньше глотал воду эту вместе с пастой, но я его научил. Лицо вытирает, довольный, на ванную садится – ждет.
Спускаемся, а там мама оладий напекла. Билли их так любит! Особенно с молоком! Тут же подпрыгивает и то на меня, то на маму, то на оладьи глядит. Мама рот прикрыла и отвернулась тут же. Я все понял и попросил вежливо выйти, не дай Бог Билли заметит ее слезы! Она послушно вышла. Потом снова заходит:
- Том, Гордон звонил…
Я, не дослушав, повышаю голос:
- Билли, пойдем погуляем?
Тот перестает уплетать, не понимая таращится на меня. Мама еще что-нибудь сказать пытается, а я вскакиваю из-за стола и на улицу выбегаю, дверью хлопнув. Не хочу ничего слышать! Тут из-за двери топот мелкий раздался, шуршание быстрое – и Билл выходит. Смотрит на меня почти серьезно, ни с места не двигается, а потом как набросится! И давай обниматься-целоваться. И плачет тихонько, зачем-то. Успокаиваю, за ладошку махонькую беру, и идем мы куда-нибудь, просто так.
Вижу – женщина штуки всякие для детей продает. Подходим, я мячик красивый такой выбираю, покупаю и братику своему протягиваю
- Возьми, Билли, это от меня подарок тебе, - говорю, а сам глазами асфальт, зачем-то, сверлю. Билл осторожно мячик берет, в кармашек бережно прячет, обнимает меня крепко очень и в ухо тихо шепчет:
- Спасибо большое. Люблю тебя очень.
Я тоже его обнимаю, ком горький в горле улыбкой маскирую. И как, как же друг без друга нам быть?
Медленно ко двору мы пришли. Он мячик достал и давай играться. Об асфальт шмякнет, и этот мячик метров на пять ввысь как подскочит! Он в первый раз испугался, головушку ручками прикрыл. Я его приласкал, объяснил, что бояться нечего. Он поверил и дальше играл без страха. Потом вдруг встал напротив меня и давай улыбаться. Я тоже улыбнулся, в очередной раз слюнки его нескончаемые вытер, и стал с ним играть вместе. На часы незаметно взгляд бросаю – сразу так плохо делается. Уже скоро… И тут в голову мысль мне закрадывается. Я с размаху шариком об асфальт ударяю, он отталкивается и неудержимо к котловану с водой скачет. Билл наблюдает за мячиком, потом на меня смотрит растеряно, а в глазах – слезы.
- Билли, ты только не плачь. Пойди за мячиком, - говорю. Он снова в сторону ускакавшего подарка смотрит. И на меня.
- Иди же, Билл.. Достанешь мячик – и мы поиграем еще, - снова говорю и пытаюсь улыбнуться. Видимо, получилось – малыш потому что в ответ улыбается и уверенно в сторону котлована топает. Смотрю ему вслед удаляющемуся, любуюсь.
- Ну иди же, иди… - шепчу под нос. Он останавливается возле края, не решаясь дальше двинуться. Оборачивается, мне в глаза смотрит. Я киваю, снова улыбаясь.
- Ну, еще один шажок…
Он, довольный и уверенный, шагает и под воду тут же уходит с головой. Выныривает, барахтается, пытаясь на воде удержаться. Но не может – плавать не умеет. Кое-как в глаза его заглядываю, а в них ужас, страх дикий, надежда даже и любовь. Боится, паниковать начинает, орать только хочет, но я палец к губам подношу. И он тут же замолкает и, почему-то, замирает. В глаза мои смотрит – и тут же под водой исчезает, я заметил только слезинку, с глаза сорвавшуюся, кристальную. На часы смотрю – минута, две, три, пять… Смахиваю слезу, впервые в жизни такую горячую, и – бегом к подъезжающей машине отчима.