Pani_KA все записи автора В колонках играет - Oomph! - Land im sicht

«Das ist zu teuer» [This is too expensive]

Автор: Pani.KA
Жанр: слэш
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Том Каулитц/Билл Каулитц
Жанр: romance, возможно drama
От автора: спасибо Maline за прекрасную песню, которую запел в этом фике Билл. В его устах она стала звучать еще лучше. Воистину так.




«Das ist zu teuerraquo; [This is too expensive]



А вот собственно и первая глава. Готовы еще четыре, но я не знаю, когда их перепечатаю. Все зависит от ваших отзывов, други мои.))
Читайте, и попытайтесь получить от этого хоть капельку наслаждения. Это оправдает мои труды, и больную спину, потому что перепечатывать из тетради мне пришлось около часа. Меня заносит.
Пора спать.
Приятного вам прочтения, как говорится.
P.S. проводится игра – попробуй угадай с первого абзаца от чьего лица ведется речь. Победившему – конфетка.

Глава 1

Иногда очень хочется закрыть глаза и заплакать. А лучше зарыдать, выпуская со слезами всю боль и накопившуюся за это время усталость. Но нам нельзя этого делать, не столько из-за того, что это совсем не помогает, а потому что нам надо быть сильными.
«Мне нужно быть сильным» - поправляю я сам себя. В последнее время мое сознание часто допускает такие ошибки, видимо я так и не сумел принять мысли об одиночестве.
Хотя какое к черту одиночество? Вокруг меня сейчас много людей они шумят, играют глазами, пытаются привлечь мое внимание… любой на моем месте почувствовал бы себя королем. Или скорее принцем, прекрасным принцем известным на все королевство, всем необходимым, но в то же время избавленным от какой-либо ответственности. Счастливый и молодой кумир толпы, неограниченный никакими моральными устоями, живущий в свое удовольствие. Именно такое создается впечатление у всех этих «людей». А на самом деле лишь одинокий, уже не подросток, запутавшийся в желаниях и ищущий тепла в этом промерзшем до костей мире.
Почему-то мне сейчас хочется не заплакать, а наоборот насладиться такой тишиной и одиночеством. Я даже тихонько засмеялся, когда представил себе, как буду выгонять эту толпу из нашего дома, и что скажет мне на это Билл. Он то уж стал истинным королем наших гребанных вечеринок и сейчас наслаждался каждым мгновением. Жаль, что я уже разучился. А как же раньше легко было жить ни о чем, не задумываясь, получать удовольствие от каждой мелочи. Даже от каждой девушки. («Воистину мерзость перед лицом Господа нашего» - как сказал бы какой-нибудь священник)
На мое плечо легла чья-то тонкая рука, с острыми кошачьими коготками, украшенными замысловатым узором. Наверняка хочет выцарапать из меня кусочек славы и для себя. Я уже видел где-то раньше эту глупышку, но не надо быть оракулом, что бы понять, что ей от меня нужно. Любви? Эта похотливая сука и слова то такого не знает. Удовлетворения? Только если для своей гордыни. Ласки? А разве продажные девицы еще способны получать удовольствия от таких вещей?
Мои мысли снова вступили в противоречие с моим телом. У моей физической оболочки уже выработались какие-то рефлексы, ей надо было обладать и наслаждаться. И какая к черту разница, что подумает об этом душа? Душа – это болезнь, пережиток прошлого которого давно не осталось в современных людях.
Я крепко схватил девушку за руку и с силой дернул на себя, услышав даже хруст костей в хрупких суставах. Она тихо ойкнула, и свалилась мне на руки, заливаясь пьяным смехом.
- Томми, малыш, ты такой грубый! – заявила девушка и снова захохотала. Смех у нее был чертовски противный, визгливый и тонкий, он резал уши, похлеще павлиньего пения. Она приложила свои губы почти, что к самому моему уху и сказала свистящим шепотом – Хочешь, что бы я стала твоей рабыней?
- Шлюха, - отчетливо сказал я вместо ответа и ухватил рукой за ее упругий зад – Дорогая, но все равно шлюха. Да, Мишель?
Вместо ответа я получил очередную порцию противного смеха. Ну, хоть сумел вспомнить, как ее зовут, но особого облегчения мне это не принесло. Это имя было таким же неприятным, как и голос девушки, мягкость в нем чередовалось с шипением, что оставляло после себя противное ощущение отсутствия секрета. Это даже не слово, это плевок куда-то в окружающее нас пространство. Но надо признать, что в остальном Мишель была хороша, и даже слишком. С такой будет не стыдно показаться на людях, еще бы не была она такой стервой… хотя почему стервой? Стервы – это умные женщины, которые смогут даже любовь изобразить, если им надо, а Мишель лишь пиявка, которая собралась хоть ненадолго, но присосаться к моему кошельку.
Где-то у стены освещенной сиянием тусклой лампы промелькнула тоненькая фигура Билла. Я невольно залюбовался братом, который стал уже совсем взрослым. Сколько же нам сегодня исполнилось? Головами нагруженная излишними алкогольными парами довольно долго упорно отказывалось назвать мне точное число, и лишь приносила импульсы возбуждения от теплых рук и губ Мишель.
Наконец, собрав последние силы в кулак (можно даже сказать в прямом смысл этого слова) я понял, что сегодня нам исполнился двадцать один год, и сейчас мы празднуем совершеннолетие на нашей новой квартире. Столько новой информации и сразу, как бы не перегреться. Но наверно квартира стала лучшим подарком от родителей не то что сегодня, но и за всю нашу жизнь. Остальные ограничились ничего не значащими мелочами, правда Георг с его надувной женщиной выделился из общей массы, может пригодиться на гастролях. Только для самого этого гоблина, конечно же. А мы с Биллом снова прокололись, при чем на этот раз действительно по-крупному. В который уже раз мы презентовали друг другу совершенно одинаковые подарки. В этот раз мы даже не посмеялись, это уже стало далеко не забавно закономерностью, и зачем нам два одинаковых темно-синих автомобиля? Лучше бы один из нас догадался нанять шофера, потому что водить мы так и не научились.
А вообще, зачем я зацикливаюсь на мелочах? В нашей жизни чертовски много изменилось за это время. За пять (или все же шесть?..) лет славы наша жизнь сотни раз переворачивалась с ног на голову. Полный провал второго альбома и триумфальное возвращение с третьим. И между всем этим не прекращающиеся вечеринки, сотни девушек, лицо которых сливается в одно, но тоже не понятное, глупые разборки, ненависть. А эта долгая судебная тяжба Билла с девчонкой, которая заявила, что он насильственно лишил ее девственности? Это был не самый простой период в нашей жизни, брат тогда даже слег в больницу, что бы бороться с наркозависимостью, когда его любимая Сьюзи не поверила, что это все вранье. Люди ненавидели нас, люди любили нас, но иногда это было даже хуже чем молчаливое презренье. Но мы же все это вытерпели… вытерпели вдвоем. Хотя о чем это я? Вытерпели вчетвером, имея армию, точнее небольшой отряд фанатов в резерве.
Почему мое сердце начинает биться быстрее при мысли о Билле? Глупости, во всем виновата близость этой девчонки и ее ласки. Хотя… хотя если не думать о Билле как о брате, то можно смело сказать, что он куда красивее, чем эта глупая Мишель. За эти годы он оформился, его болезненная худоба стала скорее достоинством, чем недостатком, и он наконец-то сумел отказаться от бесконечных экспериментов над своей внешностью. А что он раньше только не вытворял! Сумасшедший макияж, не менее сумасшедшие прически… одну неделю мы даже могли насладиться зрелищем Билла с осветленными волосами, помнится фанаты, и журналисты целый год над этим издевались. Сейчас он, кажется, остепенился и сумел найти золотую середину. Минимум косметики на свежем загорелом лице, темные волосы лежат естественно, как будто он и не возится с ними по три часа каждое утро. Или вечер, это зависит от того, что творилось у нас прошлой ночью, и когда мы, наконец, сумели проснуться. Его одежду сейчас тоже вполне можно назвать скромной, по крайней мере, Билл никогда в жизни больше не решится на «шикарный» полушубок из норки. От всего девичьего в гардеробе он тоже благополучно избавился. Непонятно чьи увещевания помогли мои, или нашей матери, но все поклонницы ликовали, встречая «нормального» Билла. Конечно, при этом мы потеряли кучу поклонников, но уж об этом брат точно не жалел.
В отличие от него, мой внешний вид почти не изменился. Разве что дреды стали сильнее, да и футболки теперь не так болтаются. Я, слава Господу нашему за это, тоже не стоял на месте, и успел вырасти, обрести уверенность в себе, а так же немного мышечной массы. Да и собственно, зачем мне меняться? Немного больше секса во взгляде и все поклонницы Билла быстро перебегут на мою сторону. Хотя это совсем не обязательно, надо всего лишь подарить ему розовую футболку, и сказать, что она жутко идет к его глазам.
- То-ом, ты уснул? – обиженно протянула Мишель и вырвала меня из размышлений. А жаль, похоже, сегодня мне в голову и вправду приходят гениальные идеи.
Меня не оставляло дурное ощущение, что на нас смотрят сейчас все кто находится в огромной гостиной. Неужели я снова сделал что-то не то?.. Мишель мужчина? Трансвестит? Чья-то девушка? Бесполезно гадать.
Попытавшись стянуть с лица липкую паутину чужих взглядов, я спихнул ее на диван рядом и слегка покачиваясь, поднялся.
- Я… я пойду, освежусь. Да и носик бы припудрить не мешало… - прохрипел я и чуть ли не бегом бросился в ванную комнату.
Очень хотелось курить и протрезветь. Скорее в обратном порядке, протрезветь и курить.
Но для начала можно было просто умыться.
Выплеснув на лицо пригоршню холодной воды, я бросил взгляд на зеркало и скривился от отвращения. Расплывшийся пьяный взгляд, огромные синие круги под глазами… а Билл всегда мог следить за собой. Чертов Билл, с такими аппетитными губами и круглой попкой.
- Проклятье! – зло вскрикнул я, пытаясь в одном слове выказать отвращение своим далеко не хорошим мыслям.
Да и как в моей голове вообще могла проскочить мысль о Билле не как о брате? Да какое к черту кровное родство?! Он же мужчина, что уже должно поразить меня ужасом прямо в сердце, и заставить уйти в монастырь, приняв целибат.
Но не отвратило ведь. Похоже я чертовски пьян.
- Том?.. – раздался вкрадчивый шепот сзади. Голос тонкий, но явно не женский у них в голосе никогда не бывает такой глубины. Мне даже не нужно смотреть в зеркало, что бы узнать, кто стоит у меня за спиной. Голос… голос и запах выдают его с потрохами.
- Что? Ты хочешь узнать, что случилось? – мои слова звучали грубо и отрывисто, я пытался резать ими словно бритвой, но растерянность вносила в мой голос слабость и капельку безнадежности. – Мой маленький Билли снова прибежал на помощь, позабыв о своих проблемах. А ведь между прочим ты пьян не меньше чем я, не так ли? – я резко подался вперед и крепко впился в его губки горевшие алым страстным огнем. Я целовал его грубо, без капли нежности, пытаясь через поцелуй передать всю ненависть, что я испытывал к своим мыслям и к этой ситуации. Мой язык скользил меж его зубов, то лаская нёбо, то снова отрываясь и переходя на губы. Ненависть постепенно исчезала, оставляя место иссушающей жажде, и я снова и снова кусал его губы, царапал спину сквозь футболку и еще крепче дергал за мягкие волосы. Лишь когда Билл тихо застонал и обмяк в моих руках, я сумел разорвать объятья с поцелуем. На меня холодной волной накатил ужас, я чувствовал себя как маленький ребенок, который совершил шалость и знал, что сейчас будет наказан. Прохрипев что-то невразумительное, я оттолкнул от себя Билла и опрометью кинулся из этой чертовой ванны.
В голове все перемешалось еще сильнее, член ощутимо напрягся. Неужели я мог так сильно возбудится от одного поцелуя? Какая глупость, я уже давно не мальчик и умею контролировать себя и потребности своего глупого члена.
Но губы еще хранили его вкус, а сердце билось в груди с каждым разом все сильнее и казалось, что от этого жара оно сейчас расплавится и растечется по ребрам горячей обжигающей массой. Откуда в моей голове вообще могли появиться такие глупости? Какого черта мне потребовалось целовать собственного брата?!
Любовь? Я давно в нее не верю. И Билл парень. Я тоже как не странно, хоть этого довольно трудно ожидать от его брата-близнеца. Значит, любви быть не может. Похоть? Еще более глупая идея. Мне хватает девушек, что бы удовлетворить свои инстинкты. Интерес? Тогда почему именно к нему? Он же мой брат. Он же точная копия меня. Целовать его, это все равно это все равно, что целовать самого себя. Глупо, противно и…
…и хочется еще и еще…
Я со всей возможной силой ударил себя по щеке и кажется, даже немного пришел в себя. Но мне срочно нужно напиться. Напиться и отыскать Мишель или любую другую девушку. Лучше сразу две, и что бы они были темненькие с пронзительными карими глазами, а губы горели алым огнем. По-моему мне осталось только пожелать, что бы лицо у них было такое же, как у меня, а между ног болтался член. Я чертов похотливый ублюдок с замашками голубого.
Но не могут же меня привлекать мужчины!..

- - -

Утро наступило совершенно неожиданно, по крайней мере, для меня. Солнце гуляло по стенам, по кровати и по моему лицу, не давая погрузиться в сладкую дрему. Я нехотя открыл один глаз и осмотрелся. Комната была большой и светлой, как раз так, как я люблю, и всегда любил. Не было ничего лишнего, лишь кровать в центре, шкаф и диван с кофейным столиком у окна. На столе горели красным огнем розы, разнося аромат по всему помещению. Алые розы всегда были моими любыми цветами, я не видел в них роскоши и пошлости, в них была лишь безудержная страсть и беззащитность. Кого они хотели напугать этими шипами?.. Человек всегда брал что хотел, и не спрашивал разрешения ни у кого и ни у чего. А платятся за это розы.
Стук в дверь. Какого черта кого-то принесло в такую рань?
«Простите, но я умер, не могли бы вы зайти немного попозже?» - вяло подумал я, и уже хотел озвучить свои мысли вслух, как вдруг тело лежащее рядом зашевелилось. Как бы мне хотелось сделать то же самое! Но все тело как будто бы свинцом налилось, оставалось лишь лежать и упрямо пялиться на шевелящийся комок запутавшийся в простынях.
На поверхности показалась темная головка, а следом еще одна, на этот раз светлая. Первой мыслью было то, что это сиамские близнецы, и я с трудом проглотил смешок, что бы эти куколки, не дай Бог, не восприняли это на свой счет. Хотел бы я вспомнить, что здесь происходило, но после моей маленькой, и с этого прекрасного утра ничего не значащей проблемы я много выпил. Даже слишком много.
Воспоминания о вчерашней глупости накрыли меня с головой. Нахмурившись, я замотался в одеяло и, не обращая никакого внимания на лопочущих какую-то ерунду девушек, вышел прочь из своей комнаты.
В гостиной, а по совместительству и кухней стоял приятный запах свежей яичницы с беконом. Видимо запах был приятным для всех, кроме моего желудка. Только бы волосы не запачкать…
Вернувшись из ванны, я с убитым видом уселся на стул, запнувшись при этом об какого-то паренька лежащего на полу. Надо будет обязательно проверить, не умер ли он случаем. У меня сейчас было и так слишком много проблем, что бы брать на себя еще и избавление от трупа. У плиты хозяйничал мой брат, и я невольно поежился. На какой-то момент мне даже показалось, что я покраснел, так мне было стыдно.
…и хочется еще и еще…
Этих сладких губ, этого горячего тела, и мягкого голоса. Еще. Я не могу остановиться. Уже нет.
- Ты будешь есть? – повернувшись, сказал мне Билл и улыбнулся, обнажая ряд острых белых зубов. Передние чуть-чуть выступают, но это ни капли не портит его улыбку, а делает ее лишь милее.
Слова, которые были готовы вырваться из моего горла там и остались, вызывая приступ острого кашля. Снова приняв вертикальное положение, я недоверчиво уставился на Билла. Я не мог поверить, что он был способен сохранять такое спокойствие после всего, что произошло вчера. Или… или он не помнит?
- Томми, будь осторожнее, если твои глаза сейчас выпадут из орбит, то я за ними под стол не полезу, - фыркнув, выдавил из себя брат, снова переводя все свое внимание на плиту. Я невольно залюбовался его мягкими и плавными движениями, как будто он сейчас не солил чертов омлет, а танцевал. Танцевал для меня одного.
Черт. Снова. А может я просто такой нарцисс?..
Эта мысль не принесла мне никакого облегченья. Лучше любить себя, чем свою копию. Это уже даже не инцест, это гораздо хуже.
- Нет, мне не буду, плохо станет – сказал я, невольно соединяя две фразы в одну, и отвел глаза – Билл, а ты не припомнишь вчера ничего странного?
Сказав это, я замер, и только что не зажмурился. Может, я еще не до конца протрезвел, но сейчас мне казалось, что от этого ответа зависит вся моя жизнь. Что же, за свои глупости надо расплачиваться.
- Заметил, - голос Билла раздался как будто бы из другого мира. Мне кажется, или сердце у меня в груди перестало биться?.. – Вчера Густав впервые за два года напился. И Мишель, его девушка, всю ночь обиженно дулась в углу. А больше ничего, честно. Я вчера и вправду выпил не мало – закончил он и мягко улыбнулся, прикрывая пушистыми ресницами темные глаза.
Я облегченно вздохнул, и мне показалось, что мое сердце снова забилось в прежнем ритме. Раз он ничего не помнил, то можно было спокойно жить дальше. Разве трудно не позволить думать себе о такой ерунде? Притягательной, конечно же, но запретный плод всегда сладок. Только главное, что бы Густав ничего не узнал о Мишель, а то больно у него стал тяжел кулак.
Это утро обещало быть прекрасным, если бы не очередной спазм в моем чертовом желудке.