Pani_KA все записи автора Кто-то там просил выложить еще. Вот я и выкладываю "еще!" ^^
Скромное предупреждение - кому-то это может показаться слишком пошлым. Таким просьба не читать. Вежливая просьба. Что бы не было в комментариях потом замечаний про откровенность. У меня настроение на удивление хорошее, ругаться не хочу))



«Noch weiter!» [Еще!]




Давай же, войди в меня грубо как ты любишь это делать. Заставь меня закричать от боли, от той сладкой боли, что ты мне приносишь… почему ты остановился, Томми? Ну же, выпусти свою злость, выпусти свою усталость, я привык к этому… почему ты ничего не делаешь, Томми? Я хочу ощущать тебя в себе, я хочу, что бы мы стали единым целым такие похожие, но в то же время чертовски разные братья… почему ты замолчал, Томми? Не мучай меня, малыш, ты же знаешь, что я люблю эту боль, что я люблю свои слезы, свои крики вперемешку со стонами… почему ты игнорируешь меня, Томми?
Я могу умолять тебя, могу встать перед тобой на колени, но… но ты же знаешь, что я люблю смотреть на твое лицо в пике наслаждения. Черт бы тебя побрал, Томми, войди же в меня, я хочу тебя всего, тебя полностью! Нет, не медленно я не хочу нежности, мне нужно ощущать твою силу.
«Noch weiter!» - кричу я там громко как могу. Я хочу, что бы эти уроды в соседней комнате знали как мне хорошо, что бы они могли разделить мое удовольствие, что бы они могли позавидовать мне. Мне надо завидовать, ведь только во мне сейчас твой большой член, и толь… сперма растекается по животу и внутри меня, это было бы чертовски противно, если бы не ты, если бы не твой язык на моем животе. Ты не умеешь быть грубым, Томми. Но ты думаешь, что из-за этого я прекращу тебя любить?..
- - -
Ты снова умоляешь меня, ты ненасытный маленький ублюдок… тебе мало боли, что я приношу? Ты чертовски эгоистичен, ты снова думаешь только о себе. Ведь я не хочу тебе делать больно, я люблю тебя, люблю не только как кусок мяса, который можно хорошенько поиметь между концертами. Да что же ты от меня хочешь, маленький засранец?! Хочешь, что бы я отшлепал тебя по твоей маленькой худой заднице? Или ты правда мечтаешь о той боли?
Горячий поцелуй перекрывает все мои вопросы. Но почему он так короток, Билл? Я люблю ласку, я люблю твой вкус… он всегда мятный, но сейчас к нему примешалось еще немного соли, наверно это твоя кровь. Или моя? Хотя какая разница, ведь я уже внутри тебя и тянусь к твоим губам, что бы снова ощутить их вкус, но ты кричишь и начинаешь двигаться мне навстречу. Ты знаешь, как заставить меня забыть о ласке, и отдаться твоей животной страсти, которая поглощает меня целиком. И снова мой язык на твоем животе и шее, и снова благодарность в твоих глазах, и снова ты уходишь… а я ведь тебя просто люблю. Люблю, и ничего больше. Почему ты не можешь сделать тоже?

Noch weiter! [Еще!]
Продолжение.

На его лице так красиво играли блики света, что я невольно засмотрелся. Они были на его волосах, на его глазах, на его губах… его губы. Пухленькие алые губки, которые сейчас надулись от недовольства, видимо журналист снова задал какой-то плохой вопрос. Знали бы они, что он вытворял этими губами ночью, знали бы они их вкус… всегда мятный, но иногда с соленым привкусом крови. Я так и не понял, почему ты любишь боль. Я так и не заставил тебя быть нежным. Но это совсем не важно, в этом можно даже найти свои плюсы. Ты говоришь, что не встречаешься с девушками, потому что сильно устаешь из-за гастролей, но мне то бессмысленно врать. Я знаю, что ты просто не любишь ощущать ответственность, просто не любишь быть сверху… и ты не любишь быть нежным. Мне никогда не понять этого, но я пытаюсь стать таким, каким ты хочешь меня видеть, стараюсь ради тебя, ведь я люблю тебя, мой маленький темный ангел. Я сотни раз проклинал судьбу, за то, что она сыграла с нами такую злую шутку. Сотни раз рыдал ночами, грызя сырую подушку и собирая все силы в кулак, что бы не закричать. Но это бы не был крик от боли, нет, это было бы «Noch weiter!», ты так говоришь каждый раз, когда мы вместе. И знаешь? Я тоже хочу еще. Еще и еще. Твоего тела, твоего запаха, твоих губ и твоего волшебного голоса. Я уже не могу остановиться, не могу отказаться от тебя, ведь ты стал сильнее любого наркотика.
Журналисты уходят, и мы остаемся вдвоем в этом темном гостиничном номере. В твоих глазах играет лукавство, и ты нарочито медленно подходишь ко мне, ты снова играешь со мной, маленький ублюдок… мои руки у тебя на талии, а губы пытаются найти твои, но они все время куда то ускользают, оставляя после себя лишь свежий аромат мяты. Я хочу тебя поцеловать, хочу ощутить твой вкус, но ты снова сбежал, и впился поцелуем в мою шею. Значит завтра снова останутся следы, твои следы которые надо будет спрятать, но мне так не хочется это делать, ведь это память, память о тебе и твоей любви. Любви, но не ко мне, а к той дикой страсти, к той боли и к тому унижению. Но я привык. Я свыкся. И я рад, что у меня есть ты. Иногда мне кажется, что он правда сходит с ума, он даже не дает мне встать с этого кресла, не дает уйти на кровать, он просто маленький похотливый ублюдок. Его губы и длинные пальцы уже скользят по моей разгоряченной плоти, вырывая из моего горла стоны наслаждения. Ты хочешь, что бы я стал таким же сумасшедшим, как и я? Тогда зачем ты двигаешься так медленно? Я с трудом подавляю в себе желание начать двигаться ему навстречу, кончить ему прямо в глотку, что бы он подавился моей спермой. Наконец этому сладкому мучению приходит конец, и он поднимается ко мне, что бы поцеловать меня. На этот раз к аромату мяты примешался чуть горьковатый вкус моей спермы, но мне это не противно, ведь это твой рот, твой сладкий ротик… мои пальцы тянутся к твоему узкому входу, но ты, в который уже раз не даешь мне закончить начатое. Я же просто не хочу причинять тебе боль, я не могу понять, как она приносит тебе столько удовольствия. Я же просто люблю тебя, ты слышишь меня, Билл? Но ты не обращаешь никакого внимания на мои слова, из твоего горла вырываются лишь тихие стоны. И, наконец, жаркий шепот мне на ухо, постепенно переходящий в крик «Noch weiter!». Ты двигаешься на мне все быстрее и быстрее, потому что тебе надо больше, потому что ты хочешь еще… наши стоны разбиваются об темные стены, и наконец ты обмякаешь в моих руках, и еле заметно целуя в ухо разваливаешься на мне как на кровати. Через минуту слышится тихое сопение, ты как всегда задремал грязным, как всегда на мне. Я аккуратно размазываю липкое семя по твоему худому животу, и шепчу тебе на ухо что-то успокаивающее, я боюсь поднять тебя, ты такой красивый, когда спишь. Но я тоже хочу еще, слышишь, Билл? Я хочу еще твоей любви.

Noch weiter! [Еще!]
Окончание.

Перед моими глазами все еще стоит эта картина ты и какой-то противный прилизанный парень, его язык у тебя во рту… но не это главное, совсем не это. Я и раньше знал о твоих изменах, не видел своими глазами, но знал. Важно другое. Важен тот взгляд. Ты посмотрел на меня как на ничтожество. Как на пыль под ногами, как будто я никто, существо недостойное твоего внимания. Никогда и ни к кому я не видел в твоем взгляде столько презрения. Никогда в твоих темных красивых глазах не было столько пустоты… я правда так ничтожен, Билли?
Что-то соленое стекает в мой рот. Неужели это кровь? Короткий взгляд в зеркало, и я все понял… Билл, ты представляешь, я из-за тебя плачу. Плачу из-за твоего презренья. Раньше ты хотя бы составлял иллюзию любви, я мог хоть на короткое мгновенье, но почувствовать себя счастливым. Хотя… у меня ведь осталась память, ее никто не в силах у меня отнять. Я всегда буду помнить тебя, твою улыбку, вкус твоих губ. У нас же было столько совместной радости, совместных слез… зачем тебе было все рушить? С самого рождения мы были неразлучны, и целых пять лет вместе. По настоящему вместе, когда я полностью принадлежал тебе, а у меня в руках была твоя боль, и быть может маленькая частица тебя. Но ведь мне хватало и этого, мне было больно, но я терпел. Зачем, объясни мне, зачем было все рушить?! Я ведь просто любил… просто хотел дарить тебе свою любовь. И эту твою чертову боль. Скажешь, он был лучше, да? Лучше меня? Да пошел ты к черту, ты маленький ублюдок, я ненавижу тебя, слышишь?! Ненавижу!
Я разбиваю руку об стену, и слезы льются из глаз все сильнее. Это уже даже не простой плач, это настоящие рыданья… но я готов выплакать для него целую реку. Сзади раздаются тихие шаги, и я сразу знаю кто это. Его губы скользят по моей шее, и до меня доносится лишь слабый аромат мяты. Я не могу тебя ненавидеть, Билл, не могу. Потому что слишком сильно люблю. Потому что это никогда не было для меня игрой, потому что это сразу стало для меня большим. Я хочу сказать это вслух, сказать сейчас что бы ты услышал меня, услышал, и быть может, сказал то же самое. Но ты вновь не обращаешь на меня никакого внимания лишь «Noch weiter!», вырывается из твоего прекрасного маленького ротика, обжигая мое ухо своим горячим дыханием. Но знаешь, Билл, я не хочу еще. С меня довольно. Я всего лишь хотел любить тебя. Любить, а не ненавидеть.
- - -
«Слава всегда плохо влияет на детей, и этот случай лишь снова подтвердил это. Гитарист популярной в Германии, а сейчас и по всему миру, группы «Токио Хотел» был найден на полу своей комнаты мертвым. Родители и полиция утверждает, что это был несчастный случай, и мальчик всего лишь принял не те таблетки, но наше доверенное лицо в больнице, где проводилось вскрытие, рассказал нам совершенно другое. Видимо Томас Каулитц, а именно так звали несчастного мальчика, вследствие сильного алкогольного опьянения решил свести счеты с жизнью. Увы, в том доме таблетки всегда находились в свободном доступе, от детей ничего не пряталось, и Томас, заглотав целую горсть разнообразных пилюль, направился спать в свою комнату. Доверенное лицо сообщает, что мальчик умер не сразу, но, увы, его слишком поздно нашли. Ему было всего 18 лет, и как бы не были ужасны подробности его смерти, мы все равно всегда будем помнить этого мальчика, который не смог справиться со свалившейся на него славой…»
Билл отбросил газету в сторону, и закрыл свое красивое лицо руками. Что они могут знать о его смерти? О смерти его маленького Томми, который не умел быть сильным, за то умел по настоящему любить… он знал. Знал и… и любил. Правда, от этого становилось лишь больнее. Короткую записку от Тома Билл нашел лишь через два дня после его смерти. Прошла уже неделя, Но ему все еще становилось больно, больно из-за ее краткости и силы. Силы, которой никогда не было у Тома при жизни, а теперь и никогда не будет… только слова «люблю» все равно никогда не вырвутся из ротика этого маленького темноволосого ублюдка.
- - -
“Я не хочу еще. Я тебя люблю, слышишь? В этот раз ты меня слышишь?” – мятая бумажка, с расплывшимися чернилами, и непонятно чьи это были слезы, мертвого брата, или пока еще живого. Живого только снаружи, ведь внутри уже все было выжжено той болью, что он не смог вытерпеть. Болью, что приносила так много наслажденья. И не один больше не скажет в своей жизни, эти чертовы два слова, эти «Noch weiter!». Лишь иногда в голове пронесутся стоны, стоны боли и наслаждения, и той стены между ними, что смогла рухнуть только после смерти. Только некому уже плакать, и некому больше любить. Только разве это важно?..