все записи автора 10/1

Давид всегда просыпался рано, и это утро не стало исключением. Как настоящая ранняя пташка, он быстро включился в реальность, но первые пару секунд всё же лежал и смотрел в потолок, соображая, где находится. Приходилось просыпаться в самых разных местах, но огромная разница – знать, что рядом любимый человек. Франка не было смысла будить, он мог проснуться, если его подергать, но сразу смотрел на часы и засыпал по новой, удовлетворившись, что до времени окончательной побудки еще остается сладкие полчаса утреннего сна. Давид протянул руку и потрогал Франка. Его теплое тело согревало, не давая замерзнуть от потока прохладного воздуха, гуляющего по комнате – окно было приоткрыто. Под утро, видимо, пошел дождь, из сада пахло свежестью и цветами.

Может быть, Франк и рассчитывал на пунктуальность утренних подъемов своего любимого, потому и дал себе уснуть, Давид же все равно утром раньше всех встанет... И оказался прав. Давид действительно проснулся первым и сидел на кровати, смотря на сладко спящего Франка. С закрытыми глазами ему еще можно было сопротивляться.

- Спит. Соня.

Франк крепко спал, уверенно дожидаясь звонка будильника.

Давид приподнял одеяло и не увидел ничего примечательного.
- И тут спит... – он задумчиво почесал голову, взлохмачивая волосы. – Значит, я неплохо постарался...

Давид тихо засмеялся наедине с собой, не опасаясь, что разбудит Франка. Еще немного понаблюдал, встал в постели и понаходил свои вещи: джинсы, трусы и полотенце. Он пытался вспомнить, где оставил сумку и мобильный. Сначала была комната, вот только которая? Он сходил в душ. Вернулся в ту комнату... Такая обычная дверь, кактус на окне, обои с геометрическим рисунком, непонятные звуки из сада, какие-то то ли насекомые, то ли еще какая живность... Довольно скучная комната. И пустая... А так не хотелось засыпать одному... Давид лежал вчера вечером на своей кровати, тупо выжидая время, чтобы дать Франку почувствовать одиночество, заставить прийти, но терпения не хватило, беспокоило состояние Франка, его переживания из-за родителей. Нельзя ложиться спать с негативом. Категорически нельзя ложиться спать с неудовлетворенными желаниями...

К утру проблема родителей была если не решена, то уже не стояла так остро. Собственно, ничего уже не стояло, вторая часть программы прошла на ура, и местами даже удивила Давида. Медленно, но стабильно Франк раскрепощался, радуя и себя, и его, Давид не искал причин перемен, принимая их как должное.

Одев трусы, натянув джинсы и закинув на плечо полотенце, Давид вышел в коридор, успев застегнуть молнию как раз на пороге комнаты. Он четко помнил, что душ направо, и в первую очередь его тянуло туда, чтобы смыть запах секса и прочие артефакты с тела, мало ли какие нюхливые носы окажутся у родителей Франка. Привычка начинать утро с прохладного душа и легкого завтрака, обязательно вегетарианского, давно закрепилась и входила в утренний ритуал. Все остальное было вторичным, только после душа и завтрака Давид начинал нормально соображать, и об этом все прекрасно знали и не приставали, кто терпеливо, кто не очень, ждали, когда он будет готов.

Справившись с молнией, с полотенцем на плече, он нашел комнату, которую ему выделила мать Франка, взял свой гель для душа, мочалку, бритвенные принадлежности, свежие трусы и футболку. Добрался до ванной комнаты, разделся и с наслаждением забрался под струи воды. Мыслями он уже был в дороге, впереди много дел, расписание опять бешеное, и притягательными маячками в нем концерты – самое лучшее, что может быть в жизни музыканта.

-------------------------------------------

Мама Франка проснулась рано, слишком рано по ее стандартам, но она хотела как можно раньше встать, чтобы угостить детей завтраком, ведь мальчики собирались ехать с утра, и следующая дата встречи оставалась неизвестной. Да, она понимала, что современная жизнь очень динамична, и дети "выпадают из гнезда" быстро и уходят по своему пути, но Франк приезжал редко, слишком редко по любым понятиям и правилам, ее это не устраивало, но она молчала – такая бешеная карьера, как у сына, требовала жертв. Но хотя бы поговорить подольше, пообщаться, не важно, что весь вечер прошел в разговорах...

Она успела пересмотреть остатки вчерашнего меню и выбрать, что греть. Но когда они встанут? Когда готовить завтрак? Женщина решила проверить, спят ли дети вообще, стараясь не шуметь, поднялась на второй этаж. Ее внимание отвлек кот, решивший, что хозяйка встала только для того, чтобы его покормить, он терся о ногу и преданно заглядывал в глаза. В этот момент послышался шум открывающийся двери. Мама Франка машинально повернула голову. Она стояла далеко, но все видела, правда, не сразу поняла, что именно она видела. Или не хотела понять... Давид, друг ее сына и гитарист их группы, выходил из комнаты Франка. Он застегивал молнию джинсов. Был голый до пояса и на плече нес полотенце. Медленно прошел по коридору, возвращаясь в ту комнату, где должен был спать. Она ждала, впитывая происходящее, ожидая чего-то более... радикального... Через пару минут Давид вышел, он что-то держал в руках и пошел в ванную. Дверь закрылась, и буквально сразу же послышался звук работающего душа.

Людвиг давно убежал на кухню. В доме было тихо. Что сейчас произошло? Мама не могла понять, вроде бы ничего особенного... На первый взгляд. Но почему Давид вышел из комнаты сына? Они говорили о чем-то, может, обсуждали свои дела, уснули вместе? Ничего особенного, мальчишки, если они увлечены своим любимым делом, забывают про все. Она успокаивала себя, но не отпускало ощущение, что видела не совсем нормальную вещь. Какая деталь ее смущала, где была ошибка – она не могла сказать. Давид одевался на ходу. Ничего такого, просто спешил принять душ. Почему спешил? Ну, все нормально, они рано выезжают, он проснулся первым... Логические цепочки не доказывали ничего, женская интуиция сильнее и мощнее холодных силлогизмов. Мама знала, в глубине души знала давно, что именно происходит с ее сыном, но не хотела верить своим чувствам и тем незначительным фактам, которые собрала. Лучше притвориться – как будто ничего не происходит. Он молчит, так зачем спрашивать?

Она спустилась на кухню, встала возле окна и гладила Людвига, сидевшего на подоконнике. Глядя на клумбы и дом соседей, поняла, что ее так поразило. Нашелся последний кусочек паззла, последнее, критическое, звено в запутанной цепочке доводов "за". Как бы то ни было, пора принять правду. Это не случайность. Не невинная ночь, проведенная в одной комнате двумя заговорившимися друзьями. То, что ей послышалось ночью – не игры воображения, не обман слуха, как не были самообманом случайно подслушанные разговоры, обрывки слов, незакрытые страницы интернета... Много-много мелочей за долгие годы, сложившиеся в цельную картину... Если он будет молчать – она тоже промолчит и ничего не скажет мужу, все дальше пойдет, как есть. Жизнь Франка уже не с ними, он улетел высоко и не вернется в их маленький город.

Мама вздохнула, думая, почему же она настолько против самой мысли, что ее сын может оказаться геем. Все прочитанное на тему не заставило ее смириться, и она знала почему, вычитала между строк на форумах, увидела в глазах женщин, выступающих в ток-шоу. Этот страшный внутренний стыд несли все матери гомосексуалистов.

"Я сделала что-то не так: не правильно выносила, не правильно родила, не правильно воспитала".

И никакие теории о том, что гомосексуальность – врожденное качество, не могли их убедить. Слова заканчивались, а горечь оставалась.

"Я не смогла, не справилась, не вырастила нормального мужчину".

Женщина стояла возле окна, погруженная в свои страхи, зеркально отражая переживания сына. Они мучились по разные стороны фронта. Франк не подозревал, даже не рассматривал серьезно мысль, что мать догадывается про него, а его мама старалась скрыть свои догадки и настойчиво отворачивалась от любых намеков на правду. Решение Франка признаться родителям грозило перевернуть устойчивый мир. Но что бы ни грозило произойти в ближайшие два часа, времени не было, парни должны были уехать. Личные трагедии не вписывались в расписание тура.