Xuc все записи автора Отрывок из книги Питера Дж. Беттке «Съешь красную таблетку: Наука, философия и религия в Матрице»

СВОБОДА И КРАСНАЯ ПИЛЮЛЯ
Красная или синяя пилюля? Ответственность или комфорт? Реальность или иллюзия? Каждый день мы делаем выбор, и этот выбор определяет нас. Экономист Питер Беттке доказывает, что у общества тоже есть выбор, и ему же станет лучше, если оно избежит искушений синей пилюли.

Время от времени каждому из нас необходимо уходить от реальности. Потребительский спрос на наркотики, алкоголь и даже спорт подпитывается желанием отключиться от повседневности. Вместе с миллионами фанатов я с крайним интересом следил за карьерой Майкла Джордана. Начиная с его победного броска в финале игр Национальной студенческой спортивной ассоциации в 1982 году и заканчивая последним броском,
обеспечившим ему титул лучшего игрока НБА в соперничестве с Utah Jazz, я мог лишь вообразить, какое волнение испытывал Джордан, достигнув такого высокого уровня атлетического мастерства. Согласился бы я подключить себя к машине, которая позволила бы мне пережить эту радость? Пошел бы я на это, если в реальности я был бы всего лишь телом, помещенным в резервуар и подключенным к компьютерной системе, благодаря которой я бы какое-то мгновение побыл Майком? А если я скажу да, значит ли это, что я повторю тот выбор, который Сайфер совершает в Матрице?
Ну, разумеется, я (как и миллионы других людей) подключился бы, если бы это позволило мне моментально отключиться от реальности. Я был бы Майком по утрам или по вечерам, а потом возвращался бы в свою собственную жизнь. Но это совсем не тот выбор, с которым мы сталкиваемся D Матрице. Вместо этого есть выбор — все или ничего. Либо мы живем своей жизнью, либо переживаем чужую. Когда условия сделки формулируются таким образом, очевидность выбора исчезает. При определенных условиях мы могли бы увидеть логику в этом выборе: например, человек, у которого обнаружили неизлечимую болезнь и у которого нет семьи, возможно, предпочтет подключиться, чем страдать в одиночестве оставшееся ему время. Но опять-таки — это не тот выбор, с которым мы сталкиваемся в Матрице. Либо я живу собственной жизнью, создавая ее самостоятельно, либо я переживаю жизнь, созданную для меня кем-то другим. В худшем случае у вас вообще не будет никакого выбора, поскольку вы не будете знать, что на самом деле являетесь топливом на электростанции, принадлежащей искусственному интеллекту.
Матрица ставит нас перед этим выбором, используя сильные изобразительные средства. Реальный мир оказывается жестким и отталкивающим, тогда как Матрица предоставляет нам возможность жить нормальной человеческой жизнью в 1999 году. Если Нео выбирает синюю пилюлю, то ему не нужно есть липкую противную массу в реальном мире. Он может продолжать наслаждаться лапшой в местном китайском ресторанчике, защищенный от знания того, что на самом деле его насыщают внутривенно. Его реальность в качестве батарейки несомненно хуже, чем реальность в качестве революционера. Однако жизнь в Матрице в роли мистера Андерсона отличается известным материальным комфортом по сравнению с суровыми буднями на борту судна на воздушной подушке. Почему он должен предпочесть реальность борьбы переживанию жизни компьютерного программиста?
Один из важных уроков, которые мы должны извлечь из размышлений на тему выбора между красной и синей пилюлей, затрагивает связь между личной свободой и ответственностью, а также между свободной, ответственной жизнью и жизнью осмысленной. Осмысленная жизнь требует, чтобы мы были наделены свободой, необходимой для строительства своей жизни, и ответственностью за принятые в процессе прокладывания жизненного пути решения. Уход от ответственности лишает нас человечности. Этот довод можно распространить с области личного выбора на область выбора общественного по отношению к политическим,
юридическим и экономическим институтам. Процедура выбора между институтами аналогична выбору между красной и синей пилюлей: предпочтение, отданное синей пилюле, может иметь те же самые негативные последствия для человечества, как если бы мы выбрали синюю пилюлю в нашей личной жизни.
Теоретическое знание, особенно в области этики и политэкономии, развивается посредством мысленных экспериментов и воображаемых конструкций. Матрица заставляет нас вспомнить о мысленном эксперименте с платоновской пещерой: нас просят представить ситуацию, в которой пленники оказываются в оковах с рождения и не способны увидеть ничего, за исключением образов, проецируемых их контролерами на стену, словно они тени от колеблющегося пламени. Пленники не знают, что они пленники, они слепы в своем незнании. Когда их незнание вскрывается, немедленного просветления у них не наступает, вместо этого появляется возмущение и недоверие. Освободившийся из пещеры пленник сталкивается с жестким переходным периодом, но, однажды приспособившись к реальности, он может преуспеть в ней. Освобождение от незнания является необходимым условием для поддержания нашей человеческой природы.
Эту же проблему затрагивает Роберт Нозик в получившей заслуженную известность книге «Анархия, государство и утопия», где он использует пример машины опыта. Мысленный эксперимент Нозика предполагает подключение человека к машине и стимуляцию его мозга, во время которой нейропсихологи позволяют человеку испытывать любые переживания, какие только он пожелает. «Подключились бы вы к этой машине на всю жизнь, предварительно запрограммировав свои будущие переживания?» — спрашивает Нозик.
Он доказывает, что хорошенько поразмыслив над этой ситуацией, мы не станем подключаться по следующим
трем причинам:
1 — для нас важно делать определенные вещи на самом деле, а не просто переживать их;
2 — имеет значение то, что мы хотим быть определенной личностью, мы хотим быть смелыми, добрыми, смышлеными, остроумными или влюбленными, а не каким-то комком, плавающим в резервуаре; наконец,
3 — что важнее всего, так это то, что наше идеальное представление о том, что мы хотим до¬стичь в нашей жизни, ничем не ограничено, тогда как машина опыта будет ограничивать наш мир рамками, установленными теми, кто будет этой машиной управлять.
Свобода позволяет нам бороться за право быть теми, кем мы хотим быть, она обеспечивает нас пространством, необходимым для внедрения непознанного и непредсказуемого в нашу жизнь, и позволяет корректировать наши жизненные планы; она прививает нам чувство ответственности, равно как и риска. Обсуждая машину опыта, предложенную Нозиком, Дэвид Шмидц просит нас вспомнить посещения зоопарка с маленькими детьми. Разве мы часто не удивляемся тому, что малышам скучно смотреть на тигров и зебр, запертых в вольерах? И те же самые ребятишки будут визжать от восторга при виде дикой белки, метнувшейся к тротуару, чтобы подобрать кусочек съестного. Дети
знают: белка настоящая в том смысле, в каком животные из зоопарка ненастоящие. Каким-то образом дикая природа более значима, более реальна в смысле переживаний, которые не были заданы, особенно кем-то другим.
И вот в этом-то и состоит связь Матрицы с политической экономией. Мы не подключимся к машине опыта не только потому, что это значило бы просто прожить жизнь, а не создавать ее самим. Задумавшись над смыслом фразы «создавать жизнь», мы поймем, что для этого потребуются определенные социальные институты. Они необходимы нам для создания наполненной смыслом жизни. Наш выбор институтов аналогичен выбору красной или синей пилюли. Краснопилюльные институты, поддерживающие нашу свободу выбора, являются необходимым условием для процветания человечества, тогда как синепилюльные институты, пытающиеся детерминировать нашу жизнь, склонны лишать нас нашей человеческой сути.
Разговоры об институтах красной и синей пилюли не носят такого абстрактного характера, как может показаться на первый взгляд. На самом деле противопоставление становится очень конкретным, если мы поймем связь между институтами, человеческой свободой и экономическим ростом.
Институты требуются нам, чтобы жить свободной и ответственной жизнью. Эти самые институты также позволяют людям осуществлять рост производительных сил человечества. Институты и материальные средства совместно работают над тем, чтобы вызволить людей из невежества и бедности.
Большую часть истории люди жили в жалкой нищете. Жизнь подавляющего большинства индивидуумов ла настолько наполнена страданием,
что они даже не осознавали величину этого страдания, как пленники в платоновской пещере. Борьба за выживание была нелегка, продолжительность жизни — коротка, а перспективы улучшения человеческой судьбы были ничтожны.
Человечество сумело преодолеть этот свой несчастный удел благодаря утверждению институтов свободы, признанию прав частной собственности, учреждению правовых норм и открытию экономики для заморской торговли. Печальная действительность заключается в том, что, хотя человечество и нашло способ преодоления своего тягостного бытия, большая его часть по-прежнему живет в ужасных условиях в слаборазвитых странах.
Между экономической свободой и экономическим ростом существует прямая связь. Неприкосновенность собственности и право заключать сделки, свободное ценообразование, низкие уровни регулирования и налогообложения, стабильная валюта и открытая международная торговля непосредственно связаны с экономическим ростом во всем мире. Страны, утвердившие институты, которые отличаются от этого рецепта, живут несомненно хуже.
Более того, между экономическим ростом и человеческими возможностями тоже существует непосредственная связь. Средняя продолжительность жизни увеличивается, питательная ценность среднего рациона человека возрастает, санитарные условия быстро улучшаются, расширяется доступ к образованию. Невежество и бедность преодолеваются посредством модернизации и экономического развития.
Институты, о которых идет речь, являются механизмом, при помощи которого наши пленники вырываются
из пещеры и достигают прошлом.
Как уже говорилось, эта трансформация дается нелегко и нередко пробуждает возмущение и недоверие. Оставив в стороне современный протест против глобализации, мы, тем не менее, должны осознать, что при освобождении мира голодных и рабов от страданий больше всего можно надеяться на распространение реального капитализма.
Мы никогда не сталкиваемся с таким безоговорочным выбором, какой Морфеус предлагает Нео, — синяя или красная пилюля. Мы нередко избавляемся от реальности красной пилюли и ответственности жить свободной жизнью ради иллюзорной надежности синей пилюли социализма и современного государства всеобщего благоденствия (welfare state], которую, по общему мнению, они обеспечивают. Я не хочу здесь спорить об эффективности социализма. Вместо этого я хочу сфокусировать внимание на воздействии на нашу способность жить значимой жизнью, если мы при-
нимаем эти институты. Мой аргумент прост. Всякий раз, когда мы отходим от понятия личной ответственности, мы теряем какую-то часть самих себя. Мы получаем возможность обобществлять издержки своих решений, приводящих к неверным результатам. Помощь государства всеобщего благоденствия равносильна подсовыванию бедняку синей пилюли.
Для того чтобы совершить нравственный выбор, у нас также должна быть и возможность совершения ошибочного выбора. Если у нас нет такой свободы, то в каком смысле мы на самом деле выбрали правильный путь? Чувствительность нашей совести оформляется в процессе реализации нашего свободного выбора.
Мы можем доказать, что Сайфер совершил плохой выбор, потому что у него была свобода выбора. В этом смысле мы не стали бы утверждать, что полицейские в первом эпизоде фильма поступают плохо, раз они пытаются арестовать Тринити. В первом случае был сделан свободный выбор, тогда как во втором выбора нет совсем: полиция просто играет предписанную ей роль в Матрице.
Моральные критерии бесполезны без свободы. В Матрице Сайфер — самый низкий персонаж. Он вызывает презрение. Не потом ли, что он поворачивается спиной к своим друзьям и предает их доверие? Возможно, жизнь в качестве батарейки — подходящее будущее для того, кто пойдет на такую сделку. Сайфер выбирает не человеческую жизнь, а переживание жизни, сценарий который написан кем-то другим. Короче говоря он жертвует своей человеческой сущностью. С другой стороны, Нео должен выбирать между спасением Морфеуса и угрозой
для своей собственной жизни и, совершая этот выбор, он узнает, что он действительно Избранный и его человеческая природа находит подтверждение.
Как Нео, которому приходится пройти через электронную стимуляцию, чтобы нарастить мышцы, атрофировавшиеся за годы его жизни на электростанции, так и люди, живущие в таких обстоятельствах, при которых издержки и выгоды их решений не пропускаются через их душу, приходят к тому, что человеческая сущность тоже атрофируется. Когда мы пытаемся обменять свою свободу на безопасность, в действительности мы можем остаться у разбитого корыта и не получить вообще ничего.
Природа не наделила человечество острыми зубами и когтями или толстой и грубой шкурой. В жестокой борьбе за выживание, которую мы ведем с природой и другими животными, мы являемся одним из самых слабых видов. Но мы наделены способностью рассуждать. Эта способность позволяет нам общаться с другими людьми, сотрудничать с ними и производить перемены в наших отношениях с природой и с другими людьми. Именно наша способность сомневаться и учиться как через абстрактные размышления, так и через опыт придает нам силу.
Матрица — это поразительное художественное изображение главной человеческой дилеммы, возникающей под бременем свободного выбора. Если мы возьмем синюю пилюлю и избавимся от этого бремени, тогда мы не сможем прожить значимую жизнь. С другой стороны, если мы выберем красную пилюлю, нас ждет путешествие в кроличью нору, и нам придется иметь дело с реальностью жесткого морального выбора, решений, которые подчас оказываются неверными, и отношений, причиняющих нам боль. Но мы также узнаем радости приключений и достижений. Насыщенная человеческая жизнь — вот единственный возможный вариант развития событий, если мы принимаем вызов Морфеуса. Если мы однажды сделаем это, то проблема будет заключаться не в том, сможем ли мы вернуться назад, а в том, захотим ли мы этого, даже если это будет возможно. ■
Журнал «Факел» №10 2003
Перевод Татьяны Давыдовой
OCR Хис