lil_omega все записи автора В колонках играет - Lafee
Настроение сейчас - Паршивое

так, во-первых, сообщники, почему посты были тольуо у трех человек? постите, постите! у вас же наверняка естьб, что выложить.
и во-вторых
Название: Староста на ночь
Автор: LIL_Omega
Пейринг: Шеймус/Малькольм
Рейтинг: R
Саммари: Было бы счастье, да несчастье помогло.
Дисклеймер: Все - почти святой матушки Ро.

- Шеймус, ну пожалуйста! Ну что тебе стоит?
Вот чудной Рон! Он просит меня, чтоб я его подменил! Я, конечно, хочу быть старостой, но законно и не на один вечер. И тем более я хочу спать, а не ходить по коридорам, вытаскивая из темных углов милующиеся парочки и глупых малолеток. Но сегодня явно не мой день…
- Хорошо, Рон, ладно, только прекрати ныть.
С жутко счастливой мордой направился в выручай-комнату. А там уже наверняка ждет Гермиона… И Гарри ушел. Наверное, опять к Снейпу. И Дина нет. Он с Джинни. Даже Невиль, и тот с Люпином! Один только я вечно крайний.
Погрузившись в грустные мысли и утешая сам себя, вышел из гостиной, не ответив полной даме на пожелание доброй ночи.
Черт! Я же боюсь темноты!…
Черт, у меня же есть палочка…
Вот уже иду по коридору, освещая стены Lumos Maxima, и думаю, а почему, собственно, я все время со всеми соглашаюсь? Почему мне так трудно сказать кому-либо «нет»?
Тени проносятся по стенам, сшибая на своем пути блики, отбрасываемые люмосом. На стенах посапывают многочисленные портреты. Доспехи иногда гремят, меняя во сне положение… И такая тишина, что с ума сойти можно. Чем, в принципе, я и занимаюсь.
Шорох. Ополоумев от страха, резко поворачиваюсь назад. Никого, только как будто что-то скользнуло за угол. Преодолевая все эмоции, поселившиеся у меня в сердце, медленно заворачиваю за угол…
- Слава богу!… То есть, и что это мы здесь делаем? Уроки? – но в моем голосе сквозит
такое облегчение, что этот гаденыш ничуть не пугается. Он улыбается, так кротко, просто ангел! Можно подумать, я ему поверю. Вот черт, я ему верю.
- Мой кот убежал, я видел, как он помчался туда, - создание хлопает ресницами и я
невольно умиляюсь… Стоп! С каких пор у Малькольма Бэддока есть кот? Улыбка на моем лице медленно переходит в оскал, и я рявкаю:
- Какого… ты мне лапшу на уши вешаешь? Ну-ка быстро в свои подземелья! Бегом!
Малец не трогается с места, и тоже перестает улыбаться.
- А то что? – подходит ко мне и нагло взирает на меня снизу вверх с некоторым
презрением и… Я подавляю желание протереть глаза, с похотью? Ему всего четырнадцать! Я сглатываю, пытаясь придумать, чем можно пригрозить этой козявке, но меня спасает…
- Филч! – глаза Бэддока округляются и, и он судорожно оборачивается. Где-то в
темноте коридора, привлеченный нашими голосами, кряхтит и звенит ключами завхоз.
- Пожалуйста, не выдавай меня! – в огромных голубых глазах мольба. Я ухмыляюсь.
- А что мне за это будет? – я не всерьез, но мальчишка слишком напуган.
- Потом, - шипит он, и тянет меня в глубь коридора, шепчет что-то неразборчивое
перед чьим-то спящим портретом, и он отъезжает в сторону. Малькольм толкает железную панель, оказавшуюся в стене, и затаскивает меня в комнату.
Я уже был когда-то в этой комнате. С очередным парнем или девушкой… Не помню, но саму комнату я запомнил хорошо. Она не большая, но разместиться можно. Здесь нету окон, но от стен исходит свечение, создающее интимный полумрак В углу двуспальная кровать, окруженная свечами. Они пока не горят, но как только дотронешься до кровати, тот час вспыхнут. У противоположной стены два небольших кресла. Напротив – маленький столик. На нем лежат какая-то книга и пустой поднос непонятного назначения. Довольно милое место…
Я прислушиваюсь – Филч проходит мимо, недовольно ворча, затем я слышу истеричное мяуканье миссис Норрис, а потом тишину, нарушаемую лишь сопением слизеринца. Я поворачиваюсь к нему, улыбаясь, и только открываю рот, чтобы задать вопрос, как вдруг…
- Ты спрашивал, что тебе за это будет, - шепчет слизеренок, прижавшись всем телом ко
мне, - А вот что…
И он целует меня. С таким рвением и страстью, что я теряюсь. Я отвечаю на поцелуй, пытаясь сделать его более мягким, но, похоже, у Бэддока на этот счет другие планы. Он закусывает мою губу, и прикрыв глаза, заглядывает мне в лицо. Я не выдерживаю этого и отстраняюсь. Его глаза маниакально блестят, губы чуть вспухли, и он смотрит на меня с интересом и разочарованием.
- Боишься? – хрипло тянет он, и я вздрагиваю. Как ему удалось так завести меня? Ему
всего четырнадцать!!!
Возбуждение сменяется яростью, а потом разочарованием. В самом себе.
- Тебя? – я хмыкаю, и уже было, пытаюсь что-то сказать в свое оправдание, но он
набрасывается на меня, взъерошивая мне волосы, и тихо уточняет:
- Себя…
Я мычу что-то невнятное – язык заплетается, в то время как он срывает с меня галстук, и почти рвет рубашку.
Я нахожусь в предобморочном состоянии.
Его рука встречает преграду в виде моих брюк, и он, недовольно хмурясь, пытается расстегнуть их.
Брюки валяются на полу. Я остался в одних боксерах, а он все еще одет. Мальчишка тянет руку к резинке моих трусов, и я трезвею.
- Нет, - твердо говорю я.
- Нет? – он переспрашивает, водя пальцами по коже у резинки.
- Нет, - сглатывая, подтверждаю я.
- Но ты же хочешь! – он почти умоляюще смотрит мне в глаза.
- Н-н… - я задыхаюсь – он засасывает кожу на шее.
- Хочешь? – он отрывается от моей шеи, облизываясь.
- Да, - я сдаюсь.
- То-то же, - он стягивает с меня боксеры и опускается на колени.

Утро. Шеймус Финниган вскакивает как ошпаренный с кровати, озирается, и со стоном падает обратно в кровать. Он в комнате совершенно один.
Завтрак через пять минут, а я совсем не хочу есть. С самого утра меня охватила какая-то апатия. Я вернулся в гостиную своего факультета под утро, и исчез под пологом, закрываясь от четырех любопытных взглядов. Я не засыпал, и сейчас совершенно одетый стою перед дверями Большого Зала, не решаясь войти. Мимо меня тяжело струится поток студентов с самыми разными выражениями лиц, но я на них не смотрел. Меня одолела ярость. Жуткая, бешеная злость на самого себя. Бесхребетное животное. Я самому себе противен.
Наконец, вхожу под своды Большого Зала. Студенты смеются и перекидываются записками. Сегодня суббота, и почти все они собираются через два часа в Хогсмит. Я выспрашиваю у Гарри, Невиля, Дина, Рона, пойдут ли они в Хогсмит, и все, не сговариваясь, кивают мне с набитыми ртами. Я невесело фыркаю. Мне не очень-то хочется куда-либо идти. Стараясь не смотреть на слизеринский стол, доедаю овсянку и почти выбегаю из зала.
Сидя под деревом, Шеймус почти забыл о своих переживаниях, зачитавшись, как вдруг, прямо на казенные страницы упал клочок пергамента. Подняв голову, он увидел удаляющуюся почтовую сову. Развернув пергамент, Шеймус горько улыбнулся, и, прочитав его, скомкал и кинул в кусты.
В записке было написано: «Пожалуйста, приходи сегодня к визжащей хижине в 12:30, очень нужно поговорить». Почерк был неровным, как будто его обладатель сильно торопился. Подписи на листке не было, но гриффиндорец знал, от кого это.
Прождав где-то с час, Малькольм понял, что Шеймус не придет. Он сел на голую землю и закрыл лицо руками, кляня себя. Из-под тонких рук просачивались две влажные дорожки. Мальчик не делает никаких попыток стереть слезы, он даже не всхлипывает, а просто сидит, не шевелясь.
- Не плачь, малыш, я с тобой, - произносит чей-то голос, и знакомые руки отнимают
ладони Бэддока от его лица и вытирают слезы, - Я тебя не брошу