Severel_Snape все записи автора
Автор: Amanuensis
Оригинал: на amanuensis1.com
Переводчик: Branwen
Бета: Сайлит
Pairing: Гарри/Люциус
Рейтинг: старый-добрый NC-17
Жанр: ангст, романс, hurt/comfort
Краткое содержание: Если ты сам не можешь выбраться из пропасти, кто-то должен вытащить тебя оттуда.
Предупреждение: dark, насилие, ченслэш, квази-инцест, спокойное отношение одного из героев к инцесту, ненормативная лексика... и не говорите, что вас не предупреждали :)
Дисклэймер: автор ни на что не претендует, переводчик - тем более.
Он подумывал, не перейти ли ему в другую комнату - может, в гостиную, ведь в маленьком доме не было лишних спален.
Это был небольшой уютный домик.
Был - но для Гарри он давно потерял весь свой уют.
И то, где он будет спать, ничего не изменит.
Не кровать манит сюда крестного каждую ночь.
"Это было бы слишком просто, - думает Гарри, - выдумать жизнь, зависимую не от лунных циклов, как у Ремуса, а от спальни - гарриной спальни - и поверить, что именно спальнецентричность, подобно пению сирен, гонит сюда Сириуса каждую ночь. Только одержимость спальней".
Не спящим крестником.
- Сириус? Что случилось?
Молчание. Крестный замирает на пороге.
- Что с тобой?
Не услышав ответа и на этот раз, Гарри хочет потянуться за палочкой. Если ты волшебник, постоянно сталкиваешься с темной магией и все еще жив, рано или поздно твоя голова начинает работать именно так.
Но потом Сириус говорит: "Гарри...", говорит охрипшим голосом, и делает шаг вперед, и Гарри оставляет все мысли о палочке, когда крестный садится на краешек кровати мальчик видит его глаза в полумраке, вглядывается в его изможденное лицо, пока тот не прячет его в дрожащих ладонях (как же они дрожат...).
Гарри давно не видел его таким - с тех самых пор... собственно, со всегда. Его глаза - да, в глазах Сириуса была та же странная звенящая пустота той ночью, когда они впервые встретились, но даже тогда его руки не дрожали.
- Я слышу их, - говорит он.
- Кого - их, Сириус? - испуганно переспрашивает Гарри.
- Во сне, - невпопад говорит Сириус. - Они приходят ко мне во сне, и шипят "Никто тебе не поверил", и "Мы знаем правду", и "Ты все равно убийца". И я пытаюсь сказать им, что совершил ошибку, а они - "Скажи это Джеймсу", и "Скажи это Лили". "Скажи это... скажи это Гарри".
Гарри спит в старом линялом квиддичном свитере, который ему дал Сириус, как только мальчик переехал сюда - через две недели после того, как c крестного сняли обвинения в убийстве Петтигрю. Свитер уже тогда был линялым - когда-то он принадлежал Джеймсу.
Гарри закатывает рукава, свободно болтающиеся на тонких руках, и говорит:
- Сириус, ты же знаешь, что я никогда, ни за что...
- Они говорят, что все возненавидят меня, уже ненавидят, и только они всегда будут со мной, только они меня любят, и не хочу ли я узнать, как сильно они меня любят... Всего лишь один поцелуй...
Гарри не знает, пугаться ему или сердиться. Сириус наконец-то свободен, и дементоры не имеют права преследовать его, даже во сне.
Особенно во сне.
- Я не могу спать, Гарри. Иногда мне кажется, что я... я схожу с ума.
Гарри осторожно дотрагивается до руки крестного. Они никогда особо не демонстрировали своей привязанности физически - в конце концов, Гарри в детстве был полностью лишен ласки. А когда попадаешь к заботящемуся о тебе человеку юношей пятнадцати лет от роду, подобные вещи автоматически попадают в разряд неловкостей.
Одновременно Гарри тянется к столику за очками, но Сириус перехватывает его руку.
- Не надо, не включай... - и Гарри понимает, что крестный подумал, что он тянется к лампочке.
Он замирает в своей странной позе и говорит:
- Скажи, чем я могу тебе помочь, Сириус.
- Я... я не хочу больше этих снов. Скажи, что ты... не ненавидишь меня.
- Конечно, я не ненавижу тебя! Я в жизни...
- Джеймс... Джеймс не ненавидит меня, правда? Джеймс бы не...
- Конечно, Джеймс бы никогда...
Как бы Сириус ни нуждался в утешении, он не может дослушать предложение до конца и снова перебивает его:
- Ты так похож на него... Джеймс... был всем для меня, и ты - все для меня...
Кажется, он сам не особо интересуется, чем закончилась та мысль, и говорит:
- Я просто... хочу спать. И я не знаю, что мне поможет.
Чертов Вольдеморт и чертовы Дурсли. Конечно, эта мысль посещала Гарри и раньше, но никогда - с такой силой. Сейчас он должен был обнять Сириуса, уверяя, как много тот для него значит; не должен был бояться сказать "люблю". Вместо этого он просто сжимает его руку, надеясь, что это выглядит подбадривающе.
Кажется, Сириус замечает его неловкость - он растерянно моргает, и его глаза останавливаются на Гаррином лице.
Гарри снова тянется за очками - уже другой рукой.
Когда он поворачивается, Сириус неожиданно притягивает его к себе, чуть не плача:
- Помоги мне…
Так как Гарри разворачивался, его плечо упирается в Сириусову грудь - не лучшая поза для объятий - и тот, очевидно, испугавшись, что крестник пытается отстраниться, со всхлипом утыкается лицом ему в спину, сильно обхватив грудь руками.
А потом Сириус поднимает голову и нажимает на острые позвонки, выпирающие между Гарриных лопаток. Мальчик прогибается вперед - ничего другого человеку, которому нажимают там, просто не остается, и это резко сокращает расстояние между телом Гарри и поверхностью его кровати.
Он инстинктивно поворачивает голову за миг до того, как она уткнулась в подушку - просто чтобы вздохнуть.
- Си...
Рука между Гарриных лопаток резко пригвоздила его к кровати, и слово, еще не рожденное, исчезает.
Тогда он замирает.
Тогда он чувствует, как второй рукой Сириус задирает его свитер.
Сириус одет не для сна, будто понимает, что это бесполезно. Кошмары все равно не дадут ему уснуть, и он одет так же, как был одет днем, хотя сейчас манжеты его рубашки и пуговицы на груди расстегнуты. Гарри чувствует, как прижимается к низу его спины грудь крестного, и через немногочисленные слои одежды, разделяющие их, он ощущает, что Сириус начинает расстегивать штаны.
Он все же выжимает из себя слово. Не представляет, как ему это удалось.
- Сириус...
Ни мига сомнения. Рука, стягивающая его трусы, даже не вздрагивает.
Гарри изгибается и вытаскивает свою руку из-под живота.
- Сириус, нет...
Рука, лежавшая на его спине, сжимает запястье. Решительно выкручивает, придерживает...
Вжимает в матрас. Прямо возле Гарриного плеча.
Неумолимо.
Гарри и не пытается высвободить вторую руку. Как только Сириусова рука сжимает запястье, он оставляет даже мысли об этом.
Гарри не двигается, когда Сириус склоняется за его спиной. Потому что он знает, что будет, если он шевельнется.
Сириус только сожмет свою хватку на запястье.
Пока хватка не станет мертвой.
Пока вжатая в матрас рука не побелеет.
Поэтому Гарри больше не говорит "Сириус". Он больше не говорит "нет".
Потому что он знает, что будет.
Сириус не обратит на это никакого внимания.
Сириус услышит его "нет" и не обратит на это никакого внимания.
Поэтому Гарри не может сказать "нет".
Он слышит учащенное дыхание Сириуса и чувствует, как та часть его плоти, которую он никогда не видел, прижимается к его ягодицам.
Если он скажет "нет", Сириус вдавит его в кровать; если Сириус вдавит его в кровать, он начнет сопротивляться. Он знает, что начнет.
И тогда Сириус сделает ему еще больнее.
Он не может сказать "нет". Может только вскрикнуть, когда крестный входит в него. Может уткнуться лицом в подушку, чтобы заглушить голос и слезы. Может зубами вцепиться в подушку, чтобы, сжимая, не искрошить их, пока крестный насилует его.
Все же - он не может не слышать Сириуса, когда тот твердит, снова и снова:
- Помоги мне... прошу, Гарри, помоги мне... прогони их, сделай, чтобы все это прекратилось...
И раз Сириус все равно не слышит его, он говорит "не надо", прежде чем все закончится. И говорит "прошу", и "прошу, не надо". Между криками и всхлипами, повторяет эти слова.
И его догадка подтверждается.
Кончая в него, Сириус кричит, но не как зверь, а как ребенок, будто понимая весь ужас того, что он совершил. Но это не так, ведь он падает на своего крестника, и, кончив, не отстраняется - руки, сжимавшие запястья, нежно обнимают за плечи. Прижав лицо к спине Гарри, он все еще шепчет:
- Пожалуйста, прогони их...
Когда шепот стихает, Гарри понимает, что крестный уснул. И сон его спокоен.
Гарри уверен в этом, ведь он всю эту ночь не спал. Ни разу не сомкнул век. Он не решается пошевелиться.
Сириус просыпается на рассвете. К тому времени слезы Гарри давно высохли, хотя он все еще шмыгает носом. Физическая боль уже не такая резкая и острая, как ночью.
Он слышит, как Сириус шепчет: "Что...", и чувствует, как напрягается тело крестного, когда он шепчет: "Гарри?"
Сириус с криком подхватывается, и все волоски на Гаррином теле становятся дыбом, будто от сквозняка, когда крик крестного переходит в вой, а тело на нем перемещается и переменяется. Крестный спрыгивает на пол уже в своей анимагической форме, выскакивает из комнаты, тихо скуля, и, круша все на своем пути, мчится вниз. Гарри слышит, как захлопываются двери внизу, и скуление растворяется в предрассветной мгле.
Еще долго он не пытается встать.
Сириус не возвращается. Гарри пытается что-то делать, стирает простыни и пижаму после вчерашней ночи. Ему кажется, что этого недостаточно, и он накладывает на них Чистящее заклятие.
То же заклятие он дважды накладывает на себя. Чистящее заклятие на все тело щиплет. Кажется, это единственное, что он чувствует за день.
Сириус не возвращается. На закате Гарри пытается что-то съесть.
В полночь, когда усталость в конце концов пробивает брешь в оцепенении, Гарри идет спать. Он не спал сутки. Он идет в свою спальню и ложится в свою кровать, потому что это то, что он привык делать, когда устает.
Ему кажется, что он подхватывается от первого же шага. Но, скорее всего, усталость все же взяла верх, и он проснулся только от звука своего имени у самого уха:
- Гарри...
Сириус стоит у его кровати.
Гарри резко садится. Не так быстро, как двигается Сириус, и вот он уже прижат к груди крестного, а тот всхлипывает на его плече.
Гарри не может сказать, что это его успокоило, но, собираясь с мыслями, он все же разрешает крестному обнимать себя. Он боится, что Сириус так и будет всхлипывать и всхлипывать, пока он, Гарри, не выдавит из себя "Я знаю, что это был не ты", или "Ты не виноват", или "Все будет хорошо..."
Но потом Сириус говорит: "Я слышу их..."
Гарри снова замирает.
- Каждую ночь я слышу их, во сне, Гарри - они говорят, что я убийца, что это я виноват во всем...
Комок в Гаррином горле не дает ему дышать, и он начинает задыхаться.
- И они повторяют, снова и снова, что Лили и Джеймс ненавидят меня... я не могу уснуть...
Сириус не помнит прошедшей ночи.
Гарри пытается вырваться из его объятий, но они только сжимаются. Сириус держит плечи Гарри и начинает разворачивать его.
- Сириус, не надо!
Его бросают на кровать так сильно, что он почти разбивает подбородок, несмотря на подушку и матрас. И он плачет в них, не в силах заглушить сириусово бормотание: "Помоги мне, Гарри, помоги мне, прошу тебя..."
- Нет...
Он был прав. Если сопротивляться, Сириус только крепче прижмет его к кровати. На мольбы он не обратит никакого внимания.
Поэтому он перестает сопротивляться. Почти перестает умолять.
Не может перестать плакать.
Но в любом случае это лучше, чем, в дополнение ко всему, еще и чувствовать, как сжимается хватка Сириуса.
Следующее утро во многом похоже на предыдущее, с той лишь разницей, что Сириус превращается в собаку, только кубарем скатившись в прихожую. Гарри знает, что они не застряли в какой-то временной ловушке - это было бы слишком просто.
В своей анимагической форме Сириус избавляется от воспоминаний о том, что он сделал; он бегает вокруг дома, пока воспоминания не сотрутся настолько, чтобы он смог выдержать превращение в человека.
А после этого изможденная человеческая форма засыпает. И ей снятся сны.
Гарри ложится спать в том же свитере. Просто по привычке. Днем он снова выстирал его и применил очередное Чистящее заклятие.
Он видит, что старому свитеру это не идет на пользу. Если так будет продолжаться и дальше, надпись "Гриффиндор" совсем сотрется. Поэтому лучше не надевать его.
От этой мысли у него начинается настоящая истерика, и он долго плачет, прислонившись спиной к стене прачечной.
Сириуса опять не было целый день.
Той ночью, когда Сириус снова открывает дверь, он делает вид, что спит.
Не помогает. Сириус трясет его. Трясет сильно. Когда Гарри прекращает свою игру, Сириус начинает говорить. И все повторяется. Что бы Гарри ни сделал или ни сказал, это не изменит последующего хода событий.
Он нуждается в помощи.
"...ты так похож на него, Гарри... скажи, что Джеймс не винит меня, что голоса лгут, помоги мне, Гарри..."
У кого он может просить о помощи?
Он всегда писал Сириусу; никому больше.
- Гарри... о Боже, что же я... нееет...
Ничто не может помешать ему трансформироваться и сбежать. Ничто.
Он мог бы ударить его Оглушающим заклятием, когда Сириус придет снова. Но что сделает крестный, когда придет в себя?
Может ли все стать... хуже? Видит ли оглушенный сны?
Гарри знает, что в Министерстве есть отдел, занимающийся такими случаями. Он не должен рассказывать все - достаточно сообщить, что Сириус... не в порядке.
Гарри переедет, и будет жить в другом доме.
А что будет с Сириусом?
Переселение в другую комнату ничего не изменит. Сириусу нужна не спальня.
Они узнают.
Это все равно, что все время слышать шипение дементоров, живущих в твоей голове.
Они допросят тебя, и допросят Сириуса. И они УЗНАЮТ.
И тогда Сириус снова попадет в Азкабан.
Спустя семнадцать дней и ночей, Гарри убегает.
Он берет все деньги, какие находит в доме. Только магические. Немного. Маггловских денег ему найти не удается.
Больше он не берет ничего. Подросток с чемоданом привлек бы слишком много внимания.
Недостаток его плана, если это вообще можно назвать планом, в том, что он бежит от, не задумываясь над тем, куда. Но, учитывая сложившиеся обстоятельства, его вряд ли можно в этом винить.
У него еще нет разрешения на Аппарирование, поэтому Порошком Флу он переносится в Косой переулок. На ступенях Гринготтского банка, едва коснувшись дверной ручки, он замирает.
А почему это мистер Гарри Поттер снимает деньги со своего счета без разрешения опекуна?
Ой. Да. Мой... мой крестный заболел/лежит в больнице/занят/уехал по делам/отдыхает в Брайтоне/на Бермудах/во Франции/в Дикой Черной Африке.
Гмм... Странно. К сожалению, мы не сможем провести эту операцию, пока не свяжемся с ним. Вы можете немного подождать, мистер Поттер?
Рука Гарри опускается, и он спускается с Гринготтских ступеней.
Он бродит по Косому переулку, прикидывая, сколько у него денег и куда он может пойти.
Он может поехать в Нору. Рон сейчас там, а миссис Визли всегда рада похлопотать над ним.
Гарри, я так рада... мой милый мальчик, ты так похудел! Ты что, не ел? Артур, ты только посмотри на него... Гарри, дорогой, что случилось? Ты ужасно выглядишь... что с тобой?
Нет. Не в Нору.
Гермиона...
К Гермионе - это будет еще хуже. Она поймет все с первого взгляда. Он не знает, как, но он уверен в этом так же, как в том, что его зовут Гарри Поттер - она все поймет.
Он проходит мимо "Дырявого Котла". У него хватит денег провести там несколько ночей.
Да вы только посмотрите, кто к нам пришел! Это же Гарри Поттер - так же точно, как и то, что у моей тетки фланельные панталоны. Смотрите все - Мальчик, Который Выжил снова нанес нам летний визит!
Он идет дальше.
Конечно, его палочка при нем. Он даже зубы чистит, держа палочку под рукой. Но он все еще несовершеннолетний.
Они следят за нелегальным использованием магии.
Кто-то выходит из "Лучшего Квиддичного Инвентаря", зажав под мышкой длинный сверток, который может быть только метлой. Гарри мысленно проклинает себя. Он мог взять свою метлу. Он должен был взять свою метлу.
И куда бы он на ней полетел?
Чтобы не врезаться в человека со свертком, Гарри резко сворачивает в сторону.
Он понимает, куда попал, только спустя несколько минут. Он был там только один раз.
Аллея Ноктюрн.
Да... Это лучше, чем бесцельно бродить прямо по Косому переулку. (Он сам понимает, что случайно скаламбурил, но это не вызывает веселости). Здесь никто не пытается встретиться с тобой глазами. Здесь почти нет шансов наткнуться на кого-то из знакомых.
Остаток дня он шляется по этому переулку. Никаких других планов ему в голову не приходит. С приближением вечера, Гарри задумывается, не остановить ли ему Рыцарский автобус - в конце концов, там можно спокойно провести ночь. Но что, если Стен Шанпайк все еще работает там кондуктором? Стен сразу же узнает его.
И куда он его доставит?
Сгущаются сумерки. В полумраке аллея Ноктюрн выглядит еще более зловещей. Гарри уже час сидит, понурив голову, на пороге закрытого магазина. Он почти решился попытать счастья с Рыцарским Автобусом и Норой, когда кто-то толкнул его ногой в бедро - слишком осторожно, чтобы это можно было назвать пинком.
Гарри поднимает глаза. На него смотрит - нет, его вызывающе изучает - тощий, еще худее него, мальчишка. Ровесник Гарри, если не младше, растрепанный, белобрысый, ремень штанов - на расстоянии доброй ладони от нижнего края рубашки.
- Ты сидишь на моем месте, - говорит мальчик.
Гарри смотрит на него. Слишком поздно он понимает, что если не хочет конфликта - если не хочет драки - то надо двигаться, а не рассуждать.
- Ты не из ребят Джека. Я знаю всех его прикормышей, а тебя - нет, следовательно, ты - не из них, и это - не твое место. Вали отсюда!
Гарри бормочет "извини" и собирается подниматься. Но прежде чем ему это удается, мальчишка склоняется над ним и вскрикивает: "Эй!"
Гарри понимает, на что тот смотрит. Слишком часто такое повторялось. Глаза мальчишки останавливаются на Гаррином лбу.
Это именно того, чего он так боялся.
Но реакция мальчишки оказывается неожиданной. Он говорит не стандартное "Это же Гарри Поттер", а...
- Слушай, а неплохая ведь мысля. Старина Джек до такого не додумался...
Пронесло?
Лицо мальчишки не смягчается, ему просто не знакомо такое выражение, но все же вызов отступает куда-то вглубь глаз.
- Тебе есть куда идти?
Гарри просто смотрит на него.
- То есть, на ночевку. Голодный?
Гарри не глупец. Он просто потерял единственного родного человека, и сейчас слишком измучен и устал от боли, чтобы бояться. Но он понимает, что происходит. Он понимает, чем занимаются вышеупомянутый Джек и этот мальчишка. Он понимает, что означает предложение еды и крова.
Нет, ему не так уж нужен кров.
Он может бежать, пока усталость не свалит его с ног. Не голод, у него еще остались деньги, пока что это не проблема. Он может найти другой порог, не на аллее Ноктюрн, с которого его не прогонит мальчик-проститутка.
Он может поступать так, пока его не остановит патруль.
И заберет куда-то.
И начнет задавать вопросы.
- Гарри Поттер, почему вы сбежали из дому?
- Какие проблемы?
- Что именно он вам сделал?
Одного слово вертится в Гарриной голове, всплывая снова и снова.
Азкабан.
Он кивает мальчишке.
- Да.
Мальчишку зовут Кристиан, и Джекинтор действительно заинтересовался Гарриным шрамом. Джекинтор уверен, что Гарри придумал умный ход.
-...привлечь внимание клиента, это очень хорошо. Многие захотят немного повеселиться с Мальчиком, Который Выжил. Ты даже похож на него, немного - с этими твоими волосами... Думаю, ты далеко пойдешь, ...
Гарри понимает, что Джекинтор молчит, потому что ждет, пока он назовет свое имя.
- Тревор.
Невиллова лягушка. Ему кажется, что это самое подходящее имя.
Как оказалось, не имеет значения, какое имя он выберет. Никто, кроме Джека и его мальчиков, имени не узнает.
Тем более, никто из клиентов.
Они... не так плохи, как Гарри мог подумать.
Продавать свое тело на аллее Ноктюрн - это вовсе не тот ад, который Гарри представил бы себе несколько дней назад. Место работы - не бордель, а несколько переулков; темные подворотни становятся молчаливыми свидетелями всех половых актов, какие только можно себе вообразить при участии мальчика-подростка.
Он не соглашается на предложение тех, кто приглашает его в дом или за границы аллеи Ноктюрн. Джек предупредил его, что в таком случае слишком высока вероятность того, что клиенту нужен не быстрый секс, а органы для нелегальной Темной Магии.
Девяноста процентам покупателей нужен только его рот.
Остальные, которые хотят большего и не прочь получить это в темном подъезде, также и платят больше.
Джеку это нравится. Постепенно Гарри, оценивая то, что он успел узнать, и то, что рассказывают другие мальчики о своих предыдущих работодателях, начинает понимать, что Джек лучше большинства сутенеров, хотя личного опыта для сравнения у Гарри нет.
Джек ни разу не прикоснулся ни к одному из мальчиков. Комнаты, которые они занимают днем, не кишат клопами, и, хотя в них и нет кроватей, из одеял на полу можно устроить весьма удобное ложе. Еды хватает, но Гарри, к сожалению, принадлежит к тем подросткам, которые могут съесть больше, чем весят сами, и остаться тощими, как палка. Наверное, он быстро растет, и поэтому у него все время сосет под ложечкой. Все карманные деньги, которые дает ему Джек, Гарри тратит на еду - все равно какую, лишь бы подешевле да посытнее. Хотя Джеку нравится гаррина худоба. Он говорит, что Гарри так выглядит еще моложе.
Гарри изучает свое ремесло. Он уже знает, как нужно стоять, чтобы казаться одновременно равнодушным и доступным. Как привлечь внимание тех, кто ищет услуги подобного рода.
Кристиан объясняет ему, как добиться успеха. Кристиан - маленький обидчивый хорек. Он напорист, он вжимает живот, чтобы почти касаться выпирающим лобком прохожего. Он говорит, что Гарри идет выражение маленького потерянного мальчика; он должен запомнить то выражение, молящее пригласить в дом и обогреть, которое было в его глазах во время их первой встречи.
У Гарри появляется бесценный опыт. Все больше времени ночью он проводит, не слоняясь вдоль закрытых лавок, а в тех самых темных переулках. С девяноста процентами.
С десятью он просто прижимает лицо и ладони к холодным стенам и благословляет камень за то, что он ничем не похож на подушку под лицом.
Он может уйти. В любую ночь или в любой день он может покинуть аллею Ноктюрн. Ничто не держит его - ни решетки, ни угрозы Джека.
Джек никому не угрожает. Никогда. Это лишнее. Гарри и остальные мальчики остаются там, потому что им больше некуда идти. Потому что они скрываются.
Потому что есть вещи и похуже аллеи Ноктюрн.
Одной ночью, или, вернее, еще поздним вечером, покупатель, выходящий из открытой лавки, задевает Гаррино плечо.
Гарри не носит очки. Еще в самом начале он решил, что это слишком опасно. Джеку нравилась игра в Мальчика, Который Выжил, и он приказал носить их. Поэтому сейчас Гарри просто снимает их вечером и надевает снова перед возвращением к Джеку.
Поэтому фигура в сумерках кажется расплывчатой. Да еще капюшон мантии закрывает лицо. Гарри даже не уверен, мужчина ли этот поздний прохожий, хотя высота и осанка все же свидетельствуют в пользу этого.
А Гарри знает, как превратить случайное касание плечами в деловое предложение.
- Извините, сэр, - говорит он, и поднимает руку, будто хочет стереть воображаемую грязь, оставшуюся на рукаве прохожего после прикосновения. В дюйме от рукава удерживает свою руку. - Я могу помочь вам чем-то?
Мужчина отстраняется. "Нет, - думает Гарри, - этот сегодня не клиент".
А потом мужчина оборачивается и из-под капюшона смотрит на Гарри. И замирает.
И скидывает капюшон.
Несмотря на темноту, Гарри узнает эти волосы.
Каждый день он видит их в Хогвартсе. Расплывчатое белесое пятно за Слизеринским столом. В кабинете зелий они сияют над презрительной усмешкой. Развеваются на ветру во время бешеной погони за снитчем.
Но волосы мужчины длиннее, чем у Драко.
"Я без очков, я похудел, - судорожно думает Гарри, - я вырос, я ужасно выгляжу, он просто не может узнать меня..."
Хозяин дал Добби носок.
Из-за тебя я потерял своего слугу, мальчишка!
Гарри разворачивается и бросается наутек.
Кое-что Люциус Малфой может найти только на аллее Ноктюрн.
Шлюхи, правда, к этой категории не принадлежат.
Не то чтобы он не пользовался услугами проституток - нет, он пользовался. Но шлюха, удостоенная внимания Люциуса Малфоя, должна быть такого класса, чтобы считать оскорбительным для себя ответить пощечиной на это слово. Она засмеется вам в лицо, но при этом вы навсегда потеряете возможность купить ласки не только в этом доме, но и у всех его конкурентов равного класса. Эти мужчины и женщины во многом сходны с куртизанками прошлых веков, и назвать их другим словом не поворачивается язык.
Большинство из них - дети с лучшим образованием из лучших семей; магические школы Шимоники, в Японии, и Абрамагир, в Сирии, выпускают достаточно много волшебников, во всех уголках мира зарабатывающих себе на жизнь именно этим.
За такое удовольствие Люциус Малфой готов платить.
Он скорее отобедает на грязных плитах аллеи, чем снимет здесь дешевого мальчика-проститутку.
Но когда он видит лицо этого уличного крысенка, мусолящего его рукав в попытке склонить к маленькому минетику, язвительное замечание, уже готовое сорваться с языка, исчезает.
Нет. Это невозможно.
Мальчишка ведь живет со своим крестным, уже два года. Возможно, был пересмотр приговора, и плакало трогательное единение этих псевдородственников? Но не мог же он пропустить таких известий, в самом деле.
Глаза мальчишки расширяются, и он бросается бежать.
И это решает все.
Он знает, как можно убедиться. Выхватить палочку - вопрос секунды.
- Акцио Гарри Поттер!
Мальчишка летит к нему по идеально прямой траектории, как снаряд, и мешком валится у его ног.
- Какой причудливый поворот сюжета!
Люциус Малфой поднимает Гарри за шкирку, как нашкодившего котенка.
- Могу ли я спросить, как Гарри Поттер докатился до... проклятье... древнейшей профессии? - Эта ситуация слишком неправдоподобна, чтобы казаться ему забавной.
- Отпустите меня.
- И не подумаю.
- Это вас не касается! Отпустите! - Гарри пытается лягнуть его, но Люциус слишком крепко держит его воротник, не давая развернуться, и Гарри начинает опасаться, что эта сценка привлечет внимание прохожих.
А Люциусу становится весело. Ужасно весело. Мальчишка даже не пытается ничего отрицать. Ночной кошмар Вольдеморта, маленький герой магического мира - продает себя на аллее Ноктюрн! Что бы ни было тому причиной, лучшей мести не придумал бы и сам Люциус.
- А что же случилось с состоянием, которое оставили твои родители? Неужели растратил все на сладости и метлы последних моделей? Ищешь альтернативный источник доходов? Не думаю, что тебе много достанется после того, как сутенер заберет свою долю.
- Черт, да отпустите вы меня!
Люциус замечает, что мальчик боится не его, а, скорее, окружающих - его глаза почти панически скользят по лицам нескольких поздних прохожих, переходящих улицу. Итак, он скрывается от властей. Интересно...
- Я действительно думаю, что тебе лучше вернуться домой, мальчик. Сомневаюсь, что ты так отчаянно нуждаешься в деньгах.
- Я не могу вернуться. Отпустите, - упрямо повторяет мальчик.
- Да? Тогда, наверно, мне надо позаботиться о нравственности этого места и избавить его от твоего ничтожества, мой строптивый Гарри. Кажется, я видел отряд Надзирателей за Соблюдением Законов Магического Сообщества за...
- НЕТ!!! - Гарри извернулся, и Люциус почти изумился, увидев его глаза. Но они не шли ни в какое сравнение с тем, что мальчишка выкрикнул ему в лицо. - НЕТ!!! Возм... о Боже, Люциус, му*ак, да сдай меня Вольдеморту… Брось в меня Аваду, прямо здесь! Закрой меня в пыточной комнате своего затраханного Имения - мне ***! Да хоть все это вместе взятое, но НЕ...
Но не сдавай меня Надзирателям. Люциус слышит это так отчетливо, будто Гарри не остановился.
Что же мальчишка натворил?
- Почему ты не можешь просто вернуться домой?
И он снова не готов встретиться с эти взглядом.
- Я не могу.
Люциус понимает, что это не обычный побег, вызванный подростковым упрямством. Он знал это с самого начала. Но знал также, и что это не настолько запущено, как... в общем, вряд ли в кухне на полу в луже крови коченеет труп крестного - результат зашедшего слишком далеко спора на тему "Ты мне не хозяин". Нет, мальчишка боится не за себя. Не пытается скрыть что-то, что сам натворил. Это видно в огромных зеленых глазах, которые не могут скрыть ни малейшей мысли.
И тогда Люциус понимает все.
Он смотрит на мальчишку.
Нет... это невозможно. Только не с Мальчиком, Который Выжил. Это слишком... грязно, или подло? Такого просто не могло случиться…
И тут он вспоминает, где они. И чем занимается Гарри.
"Блеск, - думает он. - И что же я должен предпринять?"
Когда глубинный анализ ситуации угрожал затянуться надолго, Люциус становился человеком действия.
Он вздыхает.
- Хорошо. Тогда - пыточная комната Имения. Аппарэйт!
Severel_Snape все записи автора
Автор: Amanuensis
