Severel_Snape все записи автора Автор: Ponderosa
Переводчик: Мильва
Бета: Resurrection
Pairing: Ремус/Северус
Рейтинг: NC-17
Жанр: PWP
Краткое содержание: Любовь и ненависть - как жар и холод: при определенной температуре разница не заметна.
Предупреждение: Грубый секс.
Дисклеймер: Персонажи принадлежат Дж. К. Роулинг. (Я – не я, и лошадь не моя)

Подарок для Мурбеллы. За что? А просто так.

Северус знал, что совершает глупость, и напоминал себе об этом каждый раз, но когда мантия падала к его ногам, все это становилось не важным. Разум - странная штука, такая же странная, как и сердце, и они обладают потрясающей способностью обманывать друг друга. Северус знал, что секс должен быть проявлением любви, но любовь и ненависть - как жар и холод: при определенной температуре просто перестаешь замечать разницу.

Каждая их близость была безумием. Две судьбы и два тела сталкивались друг с другом слепо и жестоко, и никого не волновало, что некоторые шрамы останутся навсегда. Обоим было что скрывать: тайна за тайной, словно кирпичная стена, отрезающая путь к прошлому, и они прятали свою ненависть к себе за жестокими словами и хриплыми стонами.

Вскоре на его теле появятся отметины, обжигающие сильнее, чем метка на руке: синяки, не сходящие за неделю, и болезненные припухшие полумесяцы - следы укусов. Он будет прятать их под мантией, ревниво оберегать и гладить кончиками пальцев, оставаясь в одиночестве.

- Давай быстрее, - бросил он, надменно глядя на Ремуса.

Ремус прищурился, и печаль в его запавших глазах сменилась жестоким блеском. Он вцепился длинными пальцами в спутанные волосы Северуса, опрокинул его на постель и принялся целовать грубо и крепко. Его зубы были острыми, язык - горячим, а у слюны был вкус отвращения и раскаяния.

Северус ненавидел чувственность поцелуев, но Ремусу, как он понял, необходимо было притворяться, будто их связывают какие-то чувства. Он отвернулся сразу же, как только смог, и сглотнул, откинувшись назад и раздвинув ноги.

- На этот раз давай грубее, - он обхватил ногами склонившееся над ним худое тело. - Или ты не можешь обойтись без этих телячьих нежностей, жалкий…

Он бы многое мог добавить, но от движения бедер Ремуса у него перехватило дыхание, а затем он забыл обо всем, кроме твердого и скользкого члена, входящего в него дюйм за дюймом и грозящего разорвать пополам. Северус вцепился в простыню так, что побелели пальцы, и зажмурился, не желая видеть самодовольного взгляда Ремуса. Во взгляде ясно читалось: “Я заставлю тебя кончить”.

Его глаза были закрыты, и он вздрогнул от неожиданности, ощутив влажное тепло поцелуев на своей шее. А когда горячий, настойчивый язык скользнул по его соску, и острые зубы прокусили его кожу почти до крови, из горла Северуса вырвался сдавленный крик.

Он уперся пятками в кровать, выгибаясь всем телом, царапая ногтями спину Ремуса. Поднял бедра, насаживаясь на член Ремуса изо всех сил; его собственный напряженный член был зажат между их животами. Северус ругался, кончая, и отборная брань заставила бы устыдиться даже портрет с Гриммаулд-Плейс, но его слова были заглушены громким рычанием Ремуса, уткнувшегося ему в шею.

Потом, тяжело дыша, Ремус выскользнул из него и закрыл глаза рукой, дожидаясь, пока стихнет шум в ушах.

Северус глядел на иллюзию клубящегося дыма под потолком. Каждая их близость была безумием. Безумие пламенем растекалось по его венам, безумие замораживало его до костей.

- У тебя зеленые искорки в глазах, - неожиданно произнес Ремус. - Я раньше не замечал.

Северус вздрогнул. Он попытался скрыть это движение, натянув на себя одеяло.

- Я знаю, какого цвета мои глаза, - ровным голосом сказал он. - Убирайся, Люпин. Эта кровать слишком узкая для двоих.

- Так ведь всегда можно купить кровать пошире, - возразил Ремус. Он сел, свесив длинные ноги с кровати. Северус глядел на неровные следы ногтей, исчертившие его спину.

Вскинет ли Ремус руки завтра с утра, только лишь для того, чтобы почувствовать натяжение заживающей кожи и вздрогнуть от удовольствия?

- Мне это не нужно, - ответил Северус.

Не добавив ни слова, Ремус ушел, а Северус плотнее закутался в одеяло, пропахшее кровью и спермой.