Тут_все_заброшено все записи автора В общем, я долго на это решалась но, вдохновленная примером других авторов, решилась. Выкладываю свой рассказ на ваш суд, сталкеры.
...
Пробуждение было болезненным. Боль словно дожидалась, когда я наконец очнусь, и набросилась на скорчившегося на земле человека. Мне казалось, что сквозь пульсирующие, горящие виски насквозь протягивают раскаленную иглу. Хотелось закрыть глаза и умереть. Но я осторожно приподнялся на локте, сплюнул набившийся в рот песок. Боль рванула простреленный правый бок, не собираясь так просто отпускать свою жертву. Сил моих хватило ненадолго, со стоном я откинулся на спину. Надо мной было равнодушное тяжелое небо, мутная серая дымка облаков, наплывающая с востока. Небо, слышавшее проклятия и молитвы, обещания и угрозы, небо, видевшее слезы тех, кто ничего не боится и ничем не дорожит, небо, в котором, как в бездонном омуте, тонут улыбки тех, кто еще не разучился улыбаться, небо, под которым ежедневно, ежечасно убивают и умирают, ко всему безразличное небо Зоны Отчуждения.
Пришла первая вялая мысль: «Нельзя лежать», и я, подчиняясь ей, пополз. В голове, заполненной звонкой болезненной пустотой, бился один вопрос: что произошло? Где все остальные? Они не могли уйти – без меня! Где Рыжий-Ромка, который вел нас через эту местность и знал окрестности как свои пять пальцев, где неприветливый снайпер, с которым я так и не сумел сойтись поближе и подружиться, где новичок – Гроза, прибившийся к нашей группе в баре в качестве отмычки, впервые пошедший на серьезное дело. Я застыл, прислушиваясь…Ветер нес сухой, тревожный шелест травы, и только, ни голосов, ни звука шагов - ничего. Людей рядом не было, по крайней мере, живых…

Живых не было, но…На мертвеца, бывшего когда-то нашим снайпером, я наткнулся через десять метров. Он лежал, вытянувшись в высокой, выжженной солнцем траве; лицо изуродовано выстрелами в упор, и вглядываться мне не хотелось. Тяжелое, давящее предчувствие зародилось где-то в глубине души, такое, когда уже знаешь, что увидишь, но не хочешь верить. Грозу я нашел недалеко от снайпера, он лежал, скорчившись, подтянув ноги к груди, простреленной трех местах. Ничего он сделать так и не успел, и теперь новичку предстояло не вершить подвиги в Зоне, будоража умы сталкеров своими похождениями, и мешками таскать невероятные артефакты, а кормить собачек, или крыс, или кто там еще решит полакомиться. Рыжий лежал чуть в стороне. Трава вокруг была примята, щедро забрызгана кровью, к сталкеру тянулся широкой след. Он умер не сразу.
Я понял, что больше двигаться не смогу, в горле застрял ком, меня мутило, перед глазами все плыло. Я не помнил событий, стоивших моим спутникам жизни, и это было особенно страшно. Я попытался восстановить последние часы. Кто напал на отряд? Почему они не оставили никаких следов? И, главное, почему я жив? Вот мы возвращаемся с хабаром, расслабились – совершили страшнейшую ошибку, подумали, что тут и до своих недалеко. Вот привал – сидим у костра, лениво переговариваемся…Хорошо и спокойно, а потом – словно провал, словно обрезало, а затем уже – боль, запах земли, и я ползу. Что-то шевельнулось в кустах у меня за спиной, какой-то шорох привлек мое внимание. Я обернулся. Щуплая человеческая фигура, но слишком большая, чтобы принадлежать человеку, голова, тело, обмотанное обрывками посеревших грязных бинтов. Резкая боль в затылке и в висках, на какое-то мгновенье я ослеп и оглох. В кустах никого уже не было, даже листья не шевелились ни от случайного движения, ни от ветра. А еще через секунду я вспомнил… И пожалел, что не сошел с ума в ту же минуту.
Я шел аккуратно, мягко, почти беззвучно. Они не ждали беды, они не встревожились – я был своим…Вот снайпер вскидывает голову – и я выпускаю ровно шесть пуль точно в его лицо, в распахнутые от запоздалого ужаса глаза, в раскрытый для крика рот… «В голову!» - орет Ромка, стаскивая с плеча автомат, он успел о чем-то догадаться. За эти секунды я успеваю убить еще одного – Грозу. Пуля входит в бок. Я отмечаю это автоматически, как резкий толчок, но почему-то не ощущаю боли, а руки работают сами, и еще четыре пули – Ромкины. А я, как подстреленная собака, поскуливая, отползаю от уничтоженного лагеря, теряю свой автомат. Ни единой мысли в голове, кроме как уйти, спрятаться, забиться куда-нибудь. Меня гонит страх. Кажется, я даже не осознал, что собственными руками положил троих своих товарищей…

Почему, почему эта тварь меня оставила в живых, почему не превратила в одного из своих зомби, почему отпустила?!

Страшная пустота черной дырой разрасталась где-то в области сердца, почему-то не переставшего биться. Я лежал, глядя, как надо мной дрожит, кривиться, разбивается на сотни осколков ко всему привыкшее равнодушное чернобыльское небо.

Дальше – очередной провал в памяти, и я нахожу себя уже стоящим на коленях под прицелами трех автоматов, в свете костра. Сзади подходят еще сталкеры, встают за спинами тех троих, переговариваются вполголоса. Я совсем не помню, как добрался сюда, как не стал жертвой слепых псов, как не сдох от кровопотери, как преодолел поле аномалий, через которое и днем с детектором лучше не ходить…


Только что я рассказал им все. Лицо разбито, нос, кажется, сломан, кровь я не вытираю – кто-то не сдержался, слушая меня. Я бы тоже не сдержался. Я очень устал. Я хочу лишь одного: быстрее. Я прикрыл глаза, ожидая. Но выстрела все не было. Они уходили, повернувшись ко мне спиной и не оглядываясь, снимались со стоянки. Я молча смотрел им вслед. А потом завыл, словно раненый зверь, в голос, пока в легких был воздух, безумно и жутко.

Тогда один из уходящих развернулся, досадливо поморщился и трижды выстрелил…