Жизнь — странное явление, особенно, когда ты — сторож в детском саду.
ОсеньНачалось все в тот момент, когда я захотел выучиться на художника. Переехав в соседний город, я поступил в университет на факультет дизайна и стал подумывать о работе, которая не помешает штудиям. Воровать я не умею, за наркотики сажают, а разносить посылки как-то скучно, поэтому решено было пойти в сторожи — там и время свободное имеется, и работенка не очень пыльная.
Почему мне тогда так показалось, не понимаю до сих пор. Наверное, работа сторожем или кочегаром больше виделась мне в романтических тонах: уединение, время для творчества и вообще все великие творцы занимались в жизни подобным. Ну, или почти все.
Открыв первую же газету, я увидел нужное объявление о работе в детском саду. Удача улыбнулась еще раз — выяснилось, что садик находится по соседству с домом, в котором я снимал меблированную комнату у неугомонного деда-музыканта. Определенно, судьба сама толкала меня на эту работу, и я решил ей не противиться.
Двухэтажный детсад выглядел довольно бодро. На его пороге меня встретила дородная женщина-завхоз с самым большим задом из всех, что я когда-либо видел. Она покачивалась словно танкер с нефтью, едва не касаясь бортами стен длинного коридора, по которому вела меня знакомиться с заведующей. Эта дама оказалась куда более скромных размеров, но заполняла собой всю комнату какой-то теплотой — она была настоящей матушкой-настоятельницей сего заведения.
Добрые глаза заведующей впервые блеснули холодной искоркой, когда она спросила меня:
— Пьющий?
— Ну что вы, — ответил я. — Обычный студент-художник. У меня и денег-то на пьянку нет.
Однако отшутиться не получилось. Она окинула меня долгим, оценивающим взглядом и еще раз задала вопрос:
— Вообще не пьете?
— Разумеется, — на этот раз я принял самый серьезный вид и зашел с козырей. — Мне нужны деньги, чтобы оплачивать комнату, еду и краски. Плюс, я живу рядом, поэтому всегда могу быстро прийти на работу, если что случится. Проблем со мной не будет.
Заведующая переглянулась с завхозом. Та пожала плечами, как бы говоря: вроде сойдет. После того, как меня ознакомили с фронтом работ (убирать листву, мусор и снег, следить за порядком на территории и в здании и главное — не водить посторонних и не бухать), заведующая выписала направление на медосмотр.
Оказалось, что сторож-дворник обязан иметь соответствующий сертификат качества тушки, даже если он напрямую и не соприкасается с детьми. В дальнейшем у меня был повод засомневаться в том, что некоторые из моих коллег получили медкнижки заслуженно — они выглядели не просто потрепанными жизнью, а проглоченными ею и неоднократно переваренными.
Как только с бумагами было закончено, завхоз отвела меня в сторону и предложила выйти на смену сегодня же вечером. Я был обескуражен и морально не готов к такому быстрому старту, поэтому согласился только на уборку территории, чтобы понять — подходит мне это или нет. Она сказала, что в таком случае на смену поставит другого сторожа по имени Виктор, который, если все будет хорошо, мне все в садике и покажет. Вот это «если все будет хорошо» в ее словах немного настораживало.
График был простой: день через день, с семи вечера до семи утра. Вечером закрываешь все на ключ, включаешь сигнализацию, расписываешься и звонишь с докладом в охрану — так и так, мол, все хорошо. Утром приводишь в порядок дорожки вокруг садика, открываешь ворота и двери главных входов, после чего можешь быть свободен — чем не идеальная работа для студента? Единственный минус — если смена выпадала на выходной, в садике нужно было сидеть целый день, с семи утра до семи утра.
Но первый день был одним из самых трудных — территория казалась огромной. С непривычки я натер адские мозоли от метлы, которой пытался отскрести от асфальта прибитые дождем листья. Начал уборку пораньше, около пяти часов вечера, а закончил лишь к десяти — настолько изнуряющей и монотонной работы у меня еще никогда не было. Ранее я продавал никому не нужные пиратские диски, сидя на кривом табурете в миниатюрном боксе посреди заштатного торгового центра — оказалось, что бывает труд и похуже.
Я был голоден, промок под дождем и в полной мере прочувствовал никчемность своего существования, однако позвонить заведующей с отказом не успел. Отвлек меня худощавый мужчина, который около девяти часов вечера перелез через забор и рухнул мешком на одну из детских площадок. Пока я настороженно шел к нему, мужик вообще не шевелился.
Во время мимолетного брифинга по поводу нарушителей завхоз наставляла меня так:
— Вот здесь висит красная кнопка — это вызов наряда полиции. Если на территорию детского сада проникнут хулиганы, пьяные подростки, бомжи, любители экстремального секса, грабители или террористы-смертники, жмешь на кнопку, после чего садишься в дальнем углу и запоминаешь, что эти паразиты делают и как выглядят. Сотрудники приедут через пять минут. До того можешь покричать на нарушителей, но сам на рожон не лезь — не твое это дело.
Идеально, по-другому и не скажешь, но мне было как-то неловко беспокоить полицейских в первый же рабочий, даже пробный день. Да и мужик выглядел довольно мирно — на попытку растолкать его он ответил размеренным храпом. Лишь после того, как я ударил в импровизированный гонг рядом с его головой (палкой по железному совку), мужик очнулся. Худшее из опасений подтвердилось — это и был мой напарник Виктор, который мне все должен был показать.
Дотащив Виктора до здания, я положил его на старый матрас в коридоре и позвонил завхозу. В ее голосе слышалось отчаяние, поэтому я решил повременить с уходом и досидеть смену до утра. Закрыл двери, включил сигнализацию и стал прислушиваться. Помимо стонов и попердываний, исходивших от Виктора, по пустому зданию гуляли самые разнообразные звуки — шорохи за стенами, скрипы дверей и прочие щекочущие нервы шумы. Но самым страшным был глотающе-бурлящий звук из подвала, который издавали трубы — будто сам Ктулху пробудился.
Тени и силуэты незнакомого места были под стать звукам. Когда я вошел в одну из игровых комнат, посреди которой качалась потрепанная игрушка-неваляшка с жутким лицом, то чуть не наложил штаны. Оказалось, что воспитательница забыла закрыть окно, а добавившую мне седых волос неваляшку покачивал сквозняк.
Побродив немного по садику с фонарем, я вернулся к Виктору — рядом с ним было как-то спокойнее. В районе полуночи мне удалось закемарить, сидя на стуле. Как сейчас помню, снился мне Dead Space, в который я крайне недальновидно играл днем до смены.
Утром Виктор пришел в себя, но почему он заходил в садик через забор, объяснить так и не смог — лишь многозначительно подмигнул заплывшим глазом. Меньше чем через неделю Виктора уволили: заведующая нашла его зычно храпящего в коморке на стуле в окружении пустых бутыльков «Боярышника». А я, вдохновившись жуткой атмосферой ночного детского сада, решил повременить с уходом, посчитав, что это место поможет «нарастить художественного экспириенса».
Через пару месяцев пришел новый напарник по имени Алексей. Пил он меньше, но был крайне чудным мужиком. В свои пятьдесят с небольшим Алексей прочитал, наверное, все антинаучные книги, известные человечеству: труды Фоменко, Резуна, Задорнова и прочих фриков, специализирующихся на рептилоидах. Превратившись в ходячее «Рен-ТВ», Алексей стремился передать ценные знания окружающим — то есть мне. Любую тему он мог развернуть в любимую сторону; даже невинные рассуждения о погоде заканчивались байками о Древней Земле, которую населяли великаны-русичи.
Но он работал, и этого было достаточно. А главное — не пил на смене. Ну, почти.
via 
https://www.yaplakal.com/forum7/topic1930640.html
