Пётр Шаблин

ТРИ СТРАТЕГИИ ЭФФЕКТИВНОГО ЛЕЧЕНИЯ

АБСТРАКТ

До сих пор нет в мировой медицине причинного лечения. А симптоматическая медицина, борьба с последствиями в хронической фазе не может быть  эффективной. До сих пор нет ответа на вопрос: как запускается общий патологический механизм? Да и есть ли он? Какого он характера: углеводного, жирового, или белкового?

Обратимся к тем вопросам, которые являются общими, как для медицинского научного сообщества, так и для гуманитариев. Речь идёт о философии медицины, в частности о её методологических парадоксах, тупиках и путях их преодоления. Основной тезис, который необходимо отстаивать, состоит в том, что главная причина методологической несостоятельности современной медицины кроется в несоответствии научной медицины тем должным методологическим установкам, которые диктуются современной теорией рациональности.

Современный тип научной рациональности требует целостного подхода к науке. Это означает, что научность современного знания должна оцениваться по всем параметрам: как логическим, методологическим, гносеологическим, так и нравственным, эстетическим, экологическим, экономическим и т.п.

Сложившийся сегодня тип рациональности фактически вышел за рамки науки, за рамки рациональности, как научности, сняв  тем самым границы между наукой и ненаукой, наукой и мифом, наукой  и религией, наукой  и житейским опытом. Новому типу рациональности адекватно соответствует методология критицизма, которая исходит из открытости знания, из идеи  о том, что по природе своей всякое знание погрешимо, а стало быть, не может обладать «иммунитетом от критики», оно плюрально, альтернативно и всегда по сути своей есть  знание-предположение. Одним из следствий такого понимания природы знания является равноправность, правомерность, состоятельность любой точки зрения, всякого мнения, сколь бы абсурдными они ни были.

Содержание же современного культурно-исторического типа рациональности, диктуемой рыночной экономикой, где господствуют потребительские отношения и ценности, определяется, по сути, прагматичным характером самой человеческой природы. Это значит, что в рамках данного типа рациональности важен лишь результат, а не способы и средства его достижения.

Применительно к медицине это означает, что современное понимание рациональности, требует того, чтобы она строилась как медицина холистская, целостная, учитывающая всё  многообразие человеческого опыта: как опыт медицины научной, так и ненаучной (народной) медицины. В свете такой рациональности больному, видимо, всё равно по какой методике его лечат — научной, или ненаучной. Главное — результат: излечение, и по возможности, безболезненное.

(Шишков И.З. История философии науки. ГО ЭТАР — Медиа, 2010)

В 1913 году с помощью ведущих олигархов Америки, контролирующих нефтяную и химическую индустрию (Рокфеллер, Ротшильд, Карнеги, Морган), был организован Фонд Рокфеллера, который стал заниматься навязыванием своего стандарта медицинским школам. В это время Рокфеллер младший, возглавлявший Комитет по здравоохранению Конгресса Америки протащил закон об обязательном патентовании средств и методов лечения. И никто тогда не понял, что этот закон защищал только интересы отдельных разработчиков, а то, что создано самой природой не может быть запатентовано, значит, не может быть  легализовано. Так на натуропатической медицине был поставлен крест.

Химическая индустрия стала проникать во все сферы жизни. Она произвела миллионы ксенобиотиков. В начале 20 века только 10% всех  больных имели хронические заболевания. Сейчас их более 90%. Большинство творений человека губительно для природы. И не редкие из них смертоносны для самого человечества.

Засилье аллопатической (фармацевтической) медицины построено с самого начала на ложном фундаменте: якобы то, что изобрёл человек научно, то что создала природа — ненаучно. Но человек до сих пор не в состоянии познать, как устроена природа, особенно живая. Наука не отвечает на вопрос: как органические элементы в комбинациях вдруг оживают? Ведь сами по себе органические соединения не живые. Если не ясна  природа возникновения жизни, то и не может быть  ясно, как восстанавливать её поломки. До сих пор методология медицины ничем не отличается от методологии ветеринарии. Но человек —  не скотина, у него есть высокоорганизованное сознание, душа. Болезни тела — это страдания души. А потому во главу угла всякой медицинской дисциплины должна быть положена психология. Но медицинской психологии как общей дисциплины до сих пор нет. А каждый врач должен быть для  пациента персонализированным психологом.

Всё большие обороты набирает концепция будущей  медицины, предложенной президентом Института системной биологии в Сиэтле Лероем Худом, основанной на принципе 4П: медицина должна стать: предиктивной (предсказательной), профилактической, партисипативной (активной со стороны пациента) и персонализированной. Так-то оно так. Но опять же она не отвечает на причинные вопросы. А потому, надо полагать, она останется на фундаменте, основанной аллопатической медициной.

Проблемы сегодняшней медицины, как видим, фундаментальны и многосторонни. Автор не ставит перед собой задачу ответить на все поставленные здесь вопросы. И не претендует на истину  в последней инстанции. Поэтому мы с вами, дорогой оппонент, в данной работе ограничимся лишь разбором трёх стратегий успешного лечения хронических заболеваний, основанных на важнейших биологических законах, которые позволяют по-новому взглянуть на патогенез как таковой.

Существом жизни является симбиоз, а сутью симбиозов —  устойчивые механизмы саморегуляции. Начнём с этого важнейшего для  понимания проблем со здоровьем закона. В организме человека общее количество бактерий-симбионтов в 10-100 раз больше, чем собственных клеток разных тканей и органов вместе взятых. Для чего природа создала наш организм таким образом? Понимание этого вопроса определяет первую стратегию успешного оздоровления — восстановление симбиоза как существа жизни с помощью устойчивых симбиозов природного происхождения. Если мы не можем разобраться в том, как изначально механизмы саморегуляции нашего макросимбиоза нарушаются, то не лучше ли задачу их восстановления переложить на наш микросимбиоз? Тем более, что микробная армия, живущая в нас, куда больше по численности, чем общее количество наших собственных клеток. Хорошо организованная микробная армия обеспечивает нам лучшую противовирусную, противораковую и прочие защиты.

Далее рассмотрим ещё  один  фундаментальный закон природы: движущей силой эволюции является диссимметрия. В живой структуре разделение на левое-правое имеет принципиальнейшее значение. Не симметрия, не асимметрия, а именно диссимметрия. Забегая вперёд, скажем так: симметрия для  живой структуры — это смерть, асимметрия —  уродство, патология, диссимметрия — жизнь.

Строительных кирпичиков — аминокислот в природе совсем мало. Протеиногенных ещё меньше, всего 20. Из них природа умудрилась создать безграничное биоразнообразие и два  совершенно разных мира: растительный и животный. Сразу отметим, что растительные белки, похоже, синтезируются в основном из правоизомерных аминокислот, а животные — из левоизомерных. Кроме этого различия есть и другие: растительные клетки используют готовое солнечное тепло, а выделяют кислород. Животные клетки, наоборот, потребляют кислород и выделяют тепло. И здесь мы видим разнонаправленные векторы при одних и тех же инструментах, средствах. Для схематичного понимания скажем так: в растительном метаболизме абсолютно больше правого, в животном — левого. С позиции диссимметрии любая патология начинается с нарушения левого-правого. То есть причинная медицина должна быть направлена на восстановление диссимметрии белков и тканей. В кишечнике человека проживает от 400, по одним данным, до 1000, по другим, видов микроорганизмов-симбионтов. Большая часть из них — сапрофитная. Известно, что многие сапрофиты одинаково могут усваивать как правоизомерные, так и левоизомерные аминокислоты. Но нам интересно другое — их способность переводить растительные, то есть  правоизомерные аминокислоты в левоизомерные, ведь нам для  синтеза своих  белков нужны именно левоизомерные. Эта способность, то есть диссимметрирующая функция кишечной микрофлоры, о которой можно логично догадываться, является важнейшей для нашего гомеостаза! Восстановление диссимметрирующей функции кишечной микрофлоры, а от этого зависит восстановление нарушенного белкового синтеза, то есть восстановление диссимметрии белков — это вторая важнейшая стратегия успешного лечения.

Ещё один закон для здоровья — постоянство гомеостаза. Накопление дефектных белковых молекул, проще говоря, белкового «мусора», лежит в основе любого хронического заболевания. Липидные и углеводные нарушения всегда вторичные, не они лежат в основе общего патологического механизма. Тем более, что липидное и углеводное разнообразие по сравнению с белковым слишком мало. Поэтому о них говорить в данной работе не будем.

Накопление в тканях суставов дефектных белков ведёт к артриту и артрозу, в печени — циррозу, в почках — гломеруллонефриту, в тканях головного мозга — шизофрении, эпилепсии, болезни Паркинсона, болезни Альцгеймера и так далее. В зависимости от локализации и функциональных нарушений, мы говорим о том, или ином заболевании. Но начальный патогенез у них у всех один — нарушение белкового синтеза. Закон постоянства гомеостаза говорит о том, что ни один  из более 20 тысяч, а по новым данным 100 тысяч видов белков, которые синтезируется в нашем организме не может менять свой  химический состав. Это не совместимо с жизнью —  произойдёт анафилактический шок, тотальный тромбоз. Если белки  не могут менять свой химический состав, тогда за счёт чего происходят нарушения?

Растительные белки, как мы полагаем, в основном синтезируются из правоизомерных аминокислот, поэтому их полимеры имеют спиралевидную форму с правым вращением. Животные белки синтезируются из левоизомерных аминокислот в другой своей последовательности и имеют левое спиральное вращение. Но если где-то в молекулу белка вместо, например, левоизомерного триптофана, встроился правоизомерный триптофан, то левое спиралевидное вращение в этом месте нарушается. Химическая формула правоизмерного триптофана и левоизмерного одна и та же. По химическому составу такая белковая молекула не изменилась, а по конфигурации она стала дефектной, или уродливой. Накопление, например, в слизистой и стенках сосудов таких дефектных белков ведёт к нарушению целостности и проницаемости сосудов.

Организм в ответ начинает усиленно продуцировать холестерин, который используется в качестве замазки трещин слизистой и стенок сосудов. Если ещё присоединяется и процесс кальцинирования, то в итоге возникает атеросклероз. Но его патогенез начинается с нарушения диссимметрирующей функции  кишечной микрофлоры, нарушения диссимметрии белков и их накопления в слизистой и стенках сосудов. Накопление «мусорных» белков в крови ведёт к «замусориванию» капилляров и, в конечном итоге, гипертонической болезни. Не важно как называется болезнь, важно понимать, что речь идёт о локализации белкового «мусора». Для восстановления нарушенного белкового синтеза требуется вторая стратегия, так называемая специальная диссимметрирующая терапия (ДСТ).

Очищение тканей от «мусорных» белков — ещё одна, третья стратегия успешного лечения — ферментная терапия, необходимая для  разрушения крупномолекулярного белкового «мусора» на мелкие фрагменты, часть которых может быть использована для синтеза новых нормальных белков, а «непотребная» часть должна быть выведена, если не через почки, то хотя бы с потом. Потовые поры крупнее почечных фильтров. Для эффективного потения нужны специальные методы потения, например, горячие уксусно-солевые ванны. Третью стратегию — выведение «мусорных» белков из тканей и жидких сред назовём генеральной чисткой организма. Без этой стратегии невозможно окончательно избавиться от хронических болезней. Эффективная работа с подсознанием пациента, его психикой — это ещё одна стратегия успешного оздоровления. Так как всё имеет информационно-волновую природу, то создание соответствующей медицины тоже  отвечает задачам будущего. Генетические коррекции, хромосомные манипуляции тоже  займут своё место. Но мы пока ограничимся тремя, по всей вероятности, базовыми стратегиями.

Ключевые слова: биологические законы, симбиоз, диссимметрия, белковый синтез, раковые белки, энзимотерапия.

КОНЦЕПЦИЯ МЕДИЦИНЫ БУДУЩЕГО  Три стратегии успешного оздоровления

I. Первая стратегия успешного оздоровления

Эта стратегия основана на понимании, может быть, главного биологического закона: существом жизни является симбиоз, а сутью симбиоза —  устойчивые механизмы саморегуляции.

Исследователи сумели лучше понять, как именно зародилась жизнь на Земле 4 млрд лет назад. Оказалось, что из смеси химических веществ, заполнявших водоёмы молодой Земли, всё-таки, неслучайным образом формировались аминокислоты. Порядок в Космосе задавал какой-то порядок в появлении аминокислот. Не случайно же протеиногенных аминокислот образовалось всего 20. Почему-то не 33, не 100 и т.д. И эта цифра больше не меняется. По оптической активности аминокислоты делятся на право-  и левовращающие. Та или иная изомерия аминокислот задаётся кристаллическими свойствами сред, где аминокислоты сформировались. Под влиянием местных кристаллов в одних  водоёмах накопились правоизомерные аминокислоты, там появившиеся первые живые структуры — бактерии и археи  использовали для синтеза своих белков эти правоизомерные аминокислоты, их эволюция пошла вправо. Позже появились эукариоты. Потом образовались колонии-симбиозы. Ещё позже в этих колониях, когда сложились тесные симбиотические отношения, путём включения бактерии в клетку археи начали формироваться многоклеточные организмы. На этом пути через 3,5 млрд лет сформировался правый растительный мир. Но также 4 млрд лет назад в других водоёмах, где под влиянием других минералов накопились левоизомерные аминокислоты, и эта  изомерия аминокислот задала левую эволюцию первых бактерий и архей. Повторив тот же путь усложнения от прокариот до многоклеточных, они на 250 млн лет раньше растительного сформировали левый животный мир.

Нам сейчас важно понять какую роль сыграл симбиоз в усложнении живого мира. Вирусы — более примитивные, органические структуры, чем бактерии. Значит, они, скорее всего, появились намного раньше, чем бактерии. В окружающей среде вирусы — неживые структуры. Оживать вирусы стали внутри  бактерий. Последним, чтобы  выжить, надо было как-то научиться защищаться от вирусов. Каждый вид бактерий вырабатывал десятки ферментов, присущих только этому виду. Но их было явно  недостаточно для защиты от вездесущих многочисленных вирусов. И бактерии нашли выход, объединяясь в симбиозы, а это  позволяло всем видам, образно говоря, сбрасывать в общую копилку свои  ферменты. И с помощью уже тысяч разных ферментов симбиозы научились занимать круговую оборону от вирусов. Поэтому симбиоз стал существом жизни, а их сутью стали устойчивые механизмы саморегуляции. И симбиозы стали предтечей многоклеточной жизни. Именно симбиозы обеспечивают нам естественную противовирусную защиту.

Устойчивые механизмы саморегуляции стали основой гомеостаза. Внутри нормально функционирующего симбиоза бактерии не мутируют. Мутации начинаются только при условии нарушения механизмов саморегуляции, начинающемся распаде симбиоза. Значит устойчивые симбиозы обеспечивают нам не только постоянство гомеостаза, но и противораковую защиту.

Доказано, что чаще всего в природе мутации у бактерий вызывают вирусы. Открытые больше века назад бактериофаги, они же вирусы бактерий, стали популярной моделью, на которых учёные узнавали и продолжают узнавать больше о вирусах в целом. Выяснилось, что бактериофаги могут способствовать обмену генетической информацией между разными видами бактерий. Это натолкнуло на мысль о том, что взаимоотношения между бактериями и вирусами не ограничиваются лишь паразитическими и хищническими отношениями — вероятно, вирусы даже могут помогать бактериальным колониям. Этот вопрос рассмотрели сотрудники Федерального исследовательского центра «Фундаментальные основы биотехнологии» Российской академии наук (Москва). Они сосредоточились на том, как фаги влияют не на клетку в отдельности, а на всё сообщество сразу.

«Микробные популяции, находящиеся в очень ограниченном общем пространстве, по-видимому, ведут себя кооперативно, координируя свои реакции в ответ на различные раздражители, ведя себя как псевдоткань. Реакция таких систем на вирусную инфекцию, вероятно, выходит за рамки каждой клетки, или даже вида, самостоятельно борющегося с атакой фага» — предполагает Мария Летарова, научный сотрудник лаборатории вирусов микроорганизмов ФИЦ Биотехнологии РАН.

Фактически этот вывод лишь подтверждает наше понимание симбиоза как существа жизни.

Вирусы тоже могут вступать в симбиоз. Оказалось, что излюбленным местом персистирущих вирусов в организме хозяина являются макрофаги — особый вид лейкоцитов. Например, вирус висны, попав в макрофаг, не подвергается разрушительному воздействию его ферментов, то есть не переваривается, а напротив, размножается внутри макрофага, становясь неуязвимым даже для действия противовирусных антител.

Здесь мы снова сталкиваемся с тем случаем, когда реакция иммунной системы организма, призванная бороться с инфекционным процессом, на деле оборачивается против собственного организма, нанося ему непоправимый вред. В природе, как отмечает В.А.Зуев в своей книге «Многоликий вирус», латентные вирусные инфекции формируются не только после перенесённого заболевания. Скрытая форма инфекционного процесса может развиваться в результате иммунизации организма живым вирусом, или путём вертикальной (от матери плоду) передачи вируса. На счету Зуева — открытие медленной гриппозной инфекции, а также вирусного фактора старения в организме млекопитающих, включая человека.

Вирусы вездесущи. Таково существо жизни. Чтобы понять иерархическую суть симбиотической жизни обратимся к теории американского доктора Ревича.

На практическом уровне теория Ревича предлагает учёным поразительный набросок того, как появилась жизнь на Земле. «Иерархическая организация» Ревича даёт возможность изучать все уровни жизни, начиная от вируса и кончая человеком.

Всё начинается с эволюции.

Давайте сначала обратимся к господствующей теории эволюции, согласно которой жизнь зародилась в море. Ревич убедительно доказывает, что эта теория неверна. Он утверждает, что жизнь зародилась на земле — более конкретно, в грязи, и переместилась в море, прежде чем снова вернуться на землю. Понимание различия в представлениях о зарождения жизни важно для правильного развития медицинской науки.

Ревич сопоставил содержание тех, или иных элементов в клетках с их содержанием на земле, воздухе и в море. В ядрах клеток он обнаружил высокие концентрации углерода и азота. Обоих этих элементов значительно больше в атмосфере и земной коре, чем в океане.

Ревич обратил также внимание на то, что содержание калия в цитоплазме клетки человека в 59 раз превышает его содержание вне клетки. Он также отметил, что это содержание очень схоже  с отношением, полученным при сравнении содержания калия в земной коре и в океане. В земной коре оно в в 61 раз больше, чем в океане. Эти два соотношения — 59:1 и 61:1 — достаточно близки, чтобы их можно было сопоставить. Ревич также сравнил концентрации натрия и калия в плазме крови. Так, содержание натрия в 16 раз выше, чем содержание калия в сыворотке крови. Неслучайно концентрация натрия в водах Тихого океана в 16 раз превышает концентрацию калия. Следует отметить, что натрий и калий в химических реакциях почти равноправны.

Отсюда можно сделать вывод, что если бы натрий и калий были одинаково доступны и на суше, и в океане, очень маловероятно, что их содержание в цитоплазме и во вне клеточной среде было столь различным.

Если внутриклеточный калий относится к внеклеточному приблизительно как 60:1 и отношение содержания калия в земной коре к его содержанию в океане также составляет около 60:1, можно предположить, что цитоплазма образовалась на суше. Если отношение содержания натрия к содержанию калия в океане составляет 26:1, и в таком же соотношении натрий и калий содержатся во внеклеточном пространстве, это свидетельствует о том, что внеклеточный слой приобретён в океане.

Так как липидный слой на уровне цитоплазмы служит для  защиты от поступления веществ извне, становится ясно, что развитие цитоплазмы предшествовало развитию внеклеточной среды.

Итак, Ревич предположил, что жизнь на уровне клетки зародилась на суше до образования внеклеточного компонента, которое произошло в океане.

Прошло какое-то время, и некоторые из клеток с калиевой нижней и натриевой верхней одежкой вернулись из океана на сушу. Так как прошло много времени, окружающая среда изменилась. Растения, существовавшие уже много миллионов лет, внесли свой вклад, создав обилие свободного кислорода. Это позволило возвратившимся на сушу формам жизни делать то, чего они не могли делать раньше — например, развивать лёгкие.

Наземные растения не могли использовать кислород, потому  что не обладали способностью обеспечивать достаточное внеклеточное поверхностное натяжение. В растениях есть только богатая калием внутриклеточная жидкость, но отсутствует богатый натрием следующий слой с липидным покрытием. Так как растения не прошли критическую стадию присоединения натриевого слоя и его дополнительной типичной защиты, они оказались не в состоянии обеспечивать необходимое для усвоения кислорода поверхностное натяжение, несмотря на относительное изобилие кислорода в воздухе.

Одна  из главных особенностей теории эволюции Ревича заключается в том, что согласно ей, эволюция шла путём наращивания новых слоёв, то есть простые формы жизни постепенно усложнялись за счёт добавления новых слоёв и образования с ними единого целого. Необходимым моментом в способности низших форм жизни присоединять к себе новые слои  является формирование серии богатых липидами защитных оболочек. Без таких перегородок химические реакции были бы гораздо менее стойкими. Так калий цитоплазмы после перемещения в море постепенно был бы замещён натрием. Отсюда явствует, что липидные слои  обеспечивают стабильность, необходимую для  сохранения биологического вида.

Чтобы понять ещё одно отличие теории эволюции Ревича от традиционной, давайте рассмотрим господствующую в настоящее время теорию на примере элементарно устроенных вирусов.

Сегодня считается, что когда-то один из вирусов оказался в неблагоприятных обстоятельствах, столь сильно повлиявших на него, что произошла мутация, в результате которой этот вирус приобрёл способность воспроизводиться. С этого момента стало возможным появление новых форм жизни. Со временем мутации привели к появлению различных видов бактерий. Таким образом, новые формы жизни являются ответвлением и от вирусного предка. По мере появления новых очень неблагоприятных обстоятельств происходили новые генетические изменения, в результате чего появились грибы и другие формы жизни. Шли века, и в ходе  этого процесса появились растения, животные и люди.

Ревич не согласен с этим сценарием. Он считает, что вирусы появились в результате присоединения к протеинам слоя нуклеиновых кислот. Он рассматривает протеины вирусов как первичный слой, а нуклеиновую кислоту как вторичный. Он обращает внимание на то, что простота строения вирусов обеспечивает им интересное свойство. Вирус, который не проявляет активности и кажется мёртвым, может вернуться к жизни, получив новую нуклеиновую кислоту. Ревич рассматривает вирус как организм того уровня организации, что и гены, или возможно, на уровень ниже генов.

Посмотрим, как по Ревичу образовалась бактерия. Ревич считает, что бактерия состоит из вируса, прикрепившегося к нуклеопротеидам и жирным кислотам.

Каждая бактерия содержит протеин и нуклеиновую кислоту, которые являются первичной и вторичной частями вируса, и дополнительный слой нуклеопротеидов, соединённых с жирными кислотами. Жирные кислоты образуют липидную оболочку, обеспечивающую устойчивость вторичному слою  организма. По доктору Ревичу, у вирусов, попавших в богатую  нуклеопротеидами и жирными кислотами среду, в определённых условиях появлялась возможность перейти на новый уровень, произвести новые формы жизни, известные нам как бактерии. Ревич утверждает, что бактерии находятся на том же уровне организации, что и клеточные ядра.

Из сказанного не следует, что вирусы не мутируют  генетически. Когда вирусы мутируют, они остаются вирусами, и мутация внутри вида — это отдельная ветвь эволюции. В результате мутации вируса появляются многочисленные новые вирусы, но вирус никогда не может дать ничего, кроме вируса. Чтобы превратиться в бактерию, вирус должен присоединить новый слой  нуклеопротеидов и жирных  кислот. Без присоединения вещества вторичных слоёв, по теории Ревича, не могло бы появиться ни одной бактерии, ни одного гриба  и любой  другой  высокоорганизованной формы жизни.

Относительно соединения вируса с веществом вторичного слоя, в результате чего, в соответствии с теорией Ревича, образуется бактерия, напрашивается простой вопрос. Почему  вирус не поедает бактерию? Так получается, что ответ на этот  вопрос содержит в себе решение проблемы борьбы со СПИДом, вирусом Эбола и любой другой вирусной инфекцией, поражающие людей.

Ревич пришёл к выводу, что ответ на этот вопрос прост.  Чтобы бактерия оказалась жизнеспособной формой жизни, она должна иметь естественную защиту, способную защитить её от гибельного воздействия вирусной сердцевины. В отсутствие такой защиты вирус уничтожил бы бактерию. Защита, решил Ревич, должна находиться внутри вторичной части бактерии.

Поскольку основными составляющими вторичного слоя бактерии являются жирные кислоты и нуклеопротиды, можно предположить, что естественную защиту обеспечивает по крайней мере одно из этих соединений. В экспериментах на кроликах устойчивыми к вирусам оказались жирные кислоты. Причём, они оказались из тех липидов, которые Ревич успешно использовал в лечении рака. Он обнаружил также, что жирные кислоты в соединениях с нуклеопротеидами обладают повышенной антивирусной активностью. Забегая вперёд отмечу, что успешная противовирусная симбиотикотерапия доктора Шаблина объясняется и этим  механизмом.

В ходе этого же исследования Ревич обнаружил, что вирусы реагируют на стеролы и жирные спирты противоположно. Эти вещества являются пищей для  вирусов и ускоряют их репликацию. По Ревичу, стеролы — это липиды, которые являются антагонистами жирных кислот. Жирные спирты — категория соединений с типичными свойствами, также являются антагонистами жирных кислот.

Дальнейшее подтверждение иерархической организации, по Ревичу, можно найти в связи между грибами и бактериями. По Ревичу, грибы являются следующей после бактерий ступенью эволюции. Следовательно, любой гриб в своём вторичном слое должен иметь естественную защиту от собственной бактериальной сердцевины. Многие антибактериальные препараты получены из грибов. Этот факт подтверждает мысль, что каждый гриб имеет естественную защиту от губительно воздействия своей бактериальной сердцевины. И это ещё одно свидетельство в пользу теории Ревича о многослойном эволюционном мире.

Устойчивость липидов в организме связана с их нерастворимостью в воде. Ревич предположил, что на каждом последущем этапе эволюции должен формироваться липидный слой.  На уровнях ниже ядерного действует не липидный, а электромагнитный защитный механизм.

Представление об определённой автономности каждого слоя позволяет использовать совершенно новый подход к медицине.

В своей книге Ревич изложил выводы относительно двойственного влияния липидов на различные слои, включая вирусы, бактерии, протозойные и сложные организмы. Антибиотики открывают дорогу вирусам. Противогрибковая терапия —  бактериям. Ревич предположил, что если в биологии существуют слои химических элементов разделённых липидами, возможно нечто подобное должно наблюдаться и в химических элементах, в которых имеются слои электронов.

В периодической системе химических элементов число электронных оболочек определяется номером горизонтального ряда, в котором он находится. Так верхний горизонтальный ряд  содержит элементы только с одной электронной оболочкой, второй ряд предназначен для элементов с двумя оболочками, третий — с тремя и т.д. для каждого из семи рядов. Ревич предположил, что элементы каждого горизонтального ряда соответствуют биологическим ячейкам. Элементы нижнего — седьмого —  горизонтального ряда соответствуют низшему уровню биологической организации, а элементы верхнего — первого —  наиболее сложному уровню.

Калий, как было указано выше, соответствует внутриклеточному слою, или цитоплазме. Вспомним также что калия гораздо больше в земной коре, чем в океане. При взгляде на периодическую таблицу элементов мы находим калий в четвёртом ряду сверху, наряду с кальцием, железом, медью, никелем, хромом, цинком, селеном, бромом, тираном, ванадием и марганцем. Все эти элементы находятся в земной коре в больших концентрациях, чем другие элементы.

Боле того, в цитоплазме элементы четвёртого ряда содержатся в большей концентрации, чем элементы третьего горизонтального ряда. В водах океана концентрация элементов третьего горизонтального ряда выше, чем четвёртого. Сходную картину мы наблюдаем в человеческом организме: концентрация элементов третьего горизонтального ряда выше в межклеточном веществе, чем содержание элементов четвёртого горизонтального ряда. Воздух почти полностью представлен элементами второго ряда периодической системы.

На основании этих наблюдений он делает предположение, что верхний горизонтальный ряд таблицы Менделеева соответствует системному уровню организма человека. Второй  ряд  периодической системы соответствует нашим органам, включая лёгкие. Третий ряд соответствует метазойному уровню биологической организации, к которому относятся межклеточное содержимое, сыворотка крови и лимфа. Четвёртый ряд  соответствует внутриклеточному уровню, то есть цитоплазме. Пятый ряд химических элементов соответствует биологической организации на уровне ядра, шестой — субъядерному уровню. Седьмой ряд, содержащий радиоактивные элементы, соответствует самому примитивному уровню. Ревич предположил, что радиоактивный компонент седьмого ряда мог явиться физической первопричиной жизни.

По Ревичу, если знать в каком иерархическом слое конкретный элемент накапливается в наибольших концентрациях, можно лечить болезни, направляя лекарства с точностью булавочного укола.

Так, например, показатель калия в сыворотке ещё ни о чем не говорит. Поскольку сыворотка крови не является определяющим уровнем для клеточного калия, это навело его на мысль проверить, что происходит с калием на уровне цитоплазмы. А в цитоплазме калия может быть, наоборот, больше, или меньше, чем должно быть соответственно показателю в сыворотке.

Теория иерархической организации действует также в соответствии с другой концепцией. При ряде заболеваний Ревич обнаружил картину, которую он назвал дуализмом, когда два  противоположных отклонения от нормы могут вызвать одно и то же заболевание. У человека в щелочной фазе цикла происходит распад органических веществ, тогда как в кислой фазе — их образование. Оба процесса в равной степени необходимы для  сохранения здоровья. Процесс распада ещё называют катаболической активностью, а противоположный — анаболической активностью.

Изучая периодическую таблицу элементов, Ревич обратил внимание на ещё  один интересный факт. В каждой вертикальной колонке находятся элементы или только с катаболическими, или только с анаболическими свойствами.

Так в первой вертикальной колонке находятся водород, литий, натрий, калий, рубидий, цезий и франций. Все эти элементы обладают анаболическими свойствами. Во второй вертикальной колонке находятся бериллий, магний, кальций, стронций, барий и радий. Каждый из них обладает катаболическими свойствами. Ревич использовал знание катаболических и анаболических свойств элементов для повышения эффективности многих лекарственных препаратов, которые создал.

Получается, что доктор Ревич помимо того, что сам  совершил множество открытий, проторил широкую дорогу для  открытий другим исследователям. (Уильям Эйдэм. Врач, исцеляющий рак.)

На протяжении большей части истории единственными представителями жизни на Земле были микробы. И за это время они очень круто изменили её. Достаточно сказать, что их главным продуктом жизнедеятельности стал кислород, и они выделили его столько, что атмосфера планеты изменилась навсегда. Именно благодаря им мы живём в мире с кислородом. Даже сейчас бактерии-фотосинтетики в океане производят половину кислорода и связывают столько же углекислого газа.

Считается, что мы живём в антропоцене — новой геологической эпохе, отличительным признаком которой является огромная степень влияния человека на планету. Однако с тем же успехом можно говорить, что мы всё ещё  живём в микробиоцене —  эпохе, которая началась с зарождения жизни на Земле и будет продолжаться до её исчезновения.

Животные относятся к эукариотам, группе, включающей в себя также все  растения с водорослями и грибы. Несмотря на все  наши очевидные различия, организмы эукариот состоят из клеток с одинаковым базовым строением, что и отличает их от остальных живых организмов. Практически вся ДНК эукариот собрана в центральном ядре клетки, что и послужило основой для их названия: «эукариота» происходит от греческого «истинное ядро». Ещё у них есть  внутренний «скелет», обеспечивающий опору и перемещающий молекулы с места на место. И конечно, митохондрии — маленькие бобовидные генераторы, которые обеспечивают клетки энергией.

Для всех эукариот эти черты являются общими, так как мы произошли от одного предка около двух миллиардов лет назад. До того жизнь на Земле была разделена на два лагеря, или домена: бактерии и археи. Организмы обеих групп — одноклеточные, то есть гораздо менее сложные, чем эукариоты. У них отсутствует внутренний скелет, как и клеточное ядро. Митохондрий, снабжающих их энергией, у них тоже нет. Отличались археи от бактерий биохимически.

В течение двух с половиной миллиардов лет от зарождения Земли бактерии эволюционировали раздельно. А затем бактерия каким-то неведомым образом соединилась с археей, потеряв тем самым возможность существовать независимо, и так осталась заключена в новом организме-хозяине.

Именно так, по мнению многих учёных, появились эукариоты. Это повесть о том, как мы с вами создавались, о слиянии двух доменов жизни в третий, о величайшем симбиозе всех  времён. Архея образовала тело клетки-эукариоты, а бактерия со временем превратилась в митохондрию.

Этот судьбоносный симбиоз и дал начало всем эукариотам. Эти прирученные бактерии изменили всё. Эукариотические клетки смогли использовать этот источник энергии для роста, накопления большого количества генов и развития в более сложные организмы. После возникновения эукариот некоторые из них вскоре начали взаимодействовать и объединяться. Так появились многоклеточные — к ним относятся и растения с животными. Впервые живые организмы стали крупными настолько, что стали принимать в собственные тела большие сообщества бактерий и других микроорганизмов.

Микробиом гораздо более изменчив, чем любая из частей нашего тела. Наши клетки содержат от 20 до 25 тысяч генов, а клетки микробов в нашем теле — в 500 раз больше. Благодаря своему генетическому разнообразию вкупе с высокой скоростью развития они способны приспособиться к любым трудностям, а заодно приспособить и нас. Они производят витамины и минеральные вещества, не поступающие в организм с пищей. Они расщепляют токсины и опасные химические вещества. Они защищают нас от болезней, вытесняя более опасных микробов, или сразу убивая их своими антибиотиками. Они производят вещества, влияющие на то, как мы ощущаем запахи.

Они руководят развитием нашего тела, вырабатывают сигнальные молекулы, ответственные за рост наших органов. Они учат нашу иммунную систему отличать хороших микробов от плохих. Они непосредственно влияют на развитие нашей нервной системы и, возможно, даже на наше поведение. Их влияние на нашу жизнь огромно, они нашли себе  работу в каждом уголке  нашего организма.

В кишечнике человека при воспалительных заболеваниях, как правило, возникает избыток провоцирующих иммунную систему бактерий, а вот тех, что её усмиряют, как раз не хватает. Подобное проявляется и при других заболеваниях, таких как ожирение, диабет, астма, аллергия, и рак. Считается, что эти заболевания имеют экологический характер — по отдельности микробы ни при чём, дело во всём сообществе сразу! Это значит, что в симбиозе, что-то пошло не так. И если причиной заболеваний действительно становятся нарушения в микробиоме, грамотное управление симбиозом поможет их вылечить!!! Наши жизни находятся под контролем внешних сил, которые на самом деле у нас внутри. Симбиоз — это  непревзойдённый пример того, как сотрудничество приводит к успеху и какие преимущества дают нам близкие отношения. Общее количество микробов-симбионтов в нас на порядок, а то и на два больше наших собственных клеток. Конечно, эта астрономическая армия обладает колоссальной регенеративной силой. В эксперименте на лабораторных рыбках данио-рерио были проверены регенеративные возможности симбиотического комплекса «Курунговиты доктора Шаблина». В течение недели все рыбки в контрольной группе с отрезанными хвостами погибли. В опытной группе на удивление исследователей все рыбки, которых прикармливали Курунговитами, не только выжили, у них восстановились хвосты. Предоперационное восстановление симбионтной микрофлоры кишечника больных всегда показывает лучшее заживление ран в послеоперационном периоде. Регулярное потребление в пищу «Курунговитов», «Симбионтов» обеспечивает профилактику вирусных заболеваний. Огромное количество людей отмечают, что перенесли ковид быстро и легко. Практически перестают болеть разными острыми респираторными заболеваниями. «Курунговиты» быстро нормализуют работу ЖКТ, устраняют аллергические проявления, хотя и медленно, но надолго купируют приступы астмы. Обработка порошком «Курунговита армейского» открытых гнойных ран приводит к быстрому заживлению, спасает от ампутаций и сепсиса. Бойцы, которые это прочувствовали на себе, в первую очередь, просят «Курунговит армейский». Показателен случай, когда пациентка с раком молочной железы съела за месяц 50 банок «Курунговитов», и опухоль исчезла. Объясняется это просто. В «Курунговитах» противораковый потенциал симбиоза усилен в тысячи раз, препараты настроили всю микробную армию и заблокировали поступление из кишечника правоизомерных аминокислот, а раковые белки синтезируются из них. Прекратился синтез раковых белков и через какое-то время произошёл голодный распад опухоли. Множество этих и других примеров подтверждает, что стратегия восстановления симбиоза является основой успешного лечения.

II. Вторая стратегия успешного оздоровления —  восстановление диссимметрии белков и тканей

В начале 2000-х годов у меня состоялся разговор с Булгадаевым Александром Васильевичем, который перевернул мои представления о медицине. Я приехал к нему домой с идеей официально отметить 90-летие старейшины нашего рода. Александр Васильевич был в советские времена одним из ведущих кристаллографов в нашей стране. В 60-е годы был ректором Бурятского педагогического института, а в 70-е — директором Бурятского Научного  Центра СО РАН. Узнав, что меня на тот момент больше интересовало создание микробных противораковых препаратов, он сказал: «Вы, врачи, никогда не научитесь лечить рак, пока  не разберётесь в кристаллических свойствах раковой клетки!» Дальнейшее логика рассуждения заключалась в следующем. Органические вещества, их элементы сами по себе  мёртвые. Что их может заставить реплицироваться? Детерминантой для этого могут быть только кристаллические свойства. Ибо в неживой природе свойствами роста и размножения обладают именно кристаллы. То есть переход неживой материи в живую возможен только с участием кристаллов. Рак — это возврат клеток в силу нарушения эндоэкологии к примитивной древней форме жизни. Поэтому надо понять, как зародилась жизнь на Земле.

Об иерархической организации живых структур и симбиозе, как существе жизни, уже достаточно много сказано в первой стратегии. Теперь постараемся понять как диссимметрия космоса поделила всё живое на правое-левое. В мёртвой материи правое-левое не имеет принципиального значения. В живой материи правое-левое нарушать нельзя! Это важнейший биологический закон, который до сих пор в медицине не рассматривается вообще.

Именно игнорирование и непонимание роли диссимметрии в жизни биологических структур привели к системному кризису медицину. Аллопатическая медицина была построена с самого начала на ложном фундаменте. Человек, возомнив себя царём природы, решил, что только его знание научно и достоверно, отмёл всё, что даёт природа для оздоровления и сделал ставку на собственные изобретения, точнее говоря, на фармбизнес. А у бизнеса свои законы. Он защищает, прежде всего, свои интересы. Теперь взломать эту многомиллиардную систему практически невозможно. Но для создания будущей медицины необходимо уже сегодня обратить пристальное внимание на это упущение фундаментального характера. Впервые системный научный подход к пониманию роли диссимметрии в живой структуре осуществил наш современник Кутушов Михаил Владимирович. Поэтому далее во многом я буду опираться на его труды.

Ортодоксальный путь естествознания, мягко говоря, не совсем верный. Живое существо — это не просто набор химических веществ, а строго детерминированная система, способная к саморегуляции и самовоспроизведению. Вне всяких сомнений, управителем в ней являются известные физические и «непричинные» явления. Эти явления лежат в пределах пространства, в частности, в диссимметрии, как основы Жизни. Правое и левое могут сосуществовать в пространстве только в живой материи. Геометрически правизна и левизна могут проявляться только в пространстве, в котором векторы полярны и энантиоформны (энантиомеры — зеркальные отражения, не совмещаемые в пространстве). Это свойственно только живому и космосу.

Органическая форма жизни есть не что иное, как одно из проявлений диссимметрии и её информационной составляющей. Доказывается это на примере рака. Нарушается диссимметрия, иерархия подчинения — разрушается автоморфизм организма.

Рак — это, прежде всего, общебиологическая и экологическая проблема. Ткани современного человека разительно отличаются от таковых даже 30-40 лет назад. Естественные наши защитники — бактерии-эндемики — были уничтожены антибиотиками. Человек и животные, напичканные ксенобиотиками, изменили свою физиологию и структуру тканей и клеток. Лечение в таком случае должно соответствовать произошедшим изменениям. Должна быть создана новая, современная медицина с учётом этих драматических изменений живой материи. Только соответствующая профилактика и этиопатогенетическое лечение могут спасти живой мир от вымирания. Болезни людей —  это зеркальное отражение среды обитания, это заболевание всей  планеты.

Природа, по своей сути, очень проста, только простоты этой слишком много, отсюда и сложности. Физическое тело человека, основанное на воде и белке, состоя из химических элементов периодической системы, также периодично и иерархично упорядоченно. И явно несёт в себе черты кристаллов. Впечатанное в пространство, оно обладает точно таким же свойством — анизотропией и диссимметрией. Генетика только сохраняет основные свойства живого организма. Но не детерминирует саму жизнь. Блочно-модульное устройство живой материи подчинено основным физическим законам, определяющим поведение обычного физического тела. Все без исключения заболевания являются следствием нарушенной гармонии в нём и, самое главное, анизотропии. Поэтому диагностика и лечение, направленное на обнаружение изотропии и ликвидацию её проявлений, есть основное в нелинейной медицине Кутушова. Её препаратами и устройствами можно вылечить практически все заболевания без всяких осложнений, в том числе и рак. Это возможно только в одном случае. Если мы примем за аксиому положение о том, что наше  тело обладает анизотропией и диссимметрией. В настоящее время это доказывается опытом и результатами врачей, использующих симбиотикотерапию Шаблина и диссимметрирующую терапию Кутушова.

И.В.Вернадский ещё в 1929 году рассуждая о токсичности жизни, написал: Диссимметрия живого вещества есть особое состояние пространства, открытое Луи Пастером. Любое вещество в своём молекулярном и кристаллическом строении создаётся в двух возможных изомерах — левом, или правом. Всегда и повсюду в согласии со всеми законами физики и химии в неживых структурах без всяких исключений эти изомеры создаются в равном количестве. Это непреложный закон. И только в молекулярных структурах организмов наблюдается преобладание одного из двух изомеров. И это такой же непреложный закон! Таким образом, живое, определил Пастер, этим свойством резко и непреходимо отличается от неживых структур. Он назвал это свойство диссимметрией. Следовательно, пространство, которое характеризует живое вещество, продолжает Вернадский, глубочайшим образом отличается от пространства, которое описывается в физической картине мира.

Второе резкое отличие, которое характеризует живые организмы — «биологическое время». По всей видимости, Вернадский был первым в науке, кто применил к живому этот  термин.

Хисматуллина Ю.Р. в своей докторской диссертации указывает, что современная наука не только подтвердила мысли Пастера и Вернадского о том, что диссимметрия является важным признаком жизни, но и обнаружила её в строении элементарных частиц, что только подтверждает наряду с принципом симметрии космизм и универсальность диссимметрии. С диссимметрией связана медицина (действие D- и L-лекарств), биология (движущая сила эволюции, Кутушов М.В.), химия (учение о пространственном строении и изомерии молекул), кристаллография (D- и L-кристаллы), физика (D- и L-формы ряда элементарных частиц), математика (учение о D- и L-системах координат и векторов), философия (проявление правизны и левизны на различных ступенях развития материи).

Диссимметрия не может существовать без симметрии, она как некая разновидность симметрии подразумевает различные формы проявления симметрии в живой природе, как гармонии и порядка.

По Хисматуллиной диссимметрия — это противоречивое единство симметрии и асимметрии, обозначающее некоторое отклонение, некоторый порядочный отход от симметрии; это  асимметрия внутри  симметрии и наоборот.

При познании биологических явлений и процессов ввели в научный оборот различные формы симметрии, как общие для живой и неживой материи: спиральная, трансляционная (переносная), поворотная и симметрия подобия, так и виды симметрии и асимметрии, характерные только для живой природы: криволинейная симметрия, флуктуирующая асимметрия, билатеральная симметрия, винтовая симметрия, комбинированная симметрия, обобщённая симметрия, вторичная симметрия, вторичная асимметрия, биохимическая асимметрия и т.д. Учёт этих особенностей позволяет углубить понимание структурных и эволюционных оснований.

Примечание редактора

Начальная четверица полевого генома Рода парадоксальным образом содержит в себе все виды симметрии одновременно.

Связь «симметрия-диссимметрия» в диалектике живой материи носит  реципрокный (переходящий друг в друга, взаимозависимый) характер.

Диссимметрия играет роль определяющего фактора в зарождении жизни, а вместе с тем и в эволюции живой материи, проще говоря, диссимметрия — это движущая сила эволюции!

Любая система состоит из компонентов, соотносящихся между собой различным способом. Нас интересует иерархическая соподчинённость. По мере усложнения системы усложняется и её диссимметрия. Индивидуальные живые системы и биосфера в целом устойчиво неравновесны, что является одним из основных отличий живого от неживого. Система должна иметь оптимальную диссимметрию, так ни чрезмерная активность систем, обладающих асимметрией, ни высокая симметричность, порождающая пассивность, не способствуют восходящему развитию. Для упрощённого понимания: нарастающая асимметрия ведёт к хаосу (патологии), жёсткая симметрия (порядок) — к стагнации и смерти. Но и чуждая для конкретного организма диссимметрия не есть хорошо. Структура материальных тел, как и свойства симметрии-диссимметрии, различны на разных уровнях строения материи. У растений она больше правая, у животных — больше левая.

В живом симметрия и асимметрия выступают как неразрывное противоречивое единство, как проявление закона единства и борьбы противоположностей. Преобладание диссимметрии для конкретных тел и явлений выражается в единстве однородности-неоднородности, изотропности-анизотропности, порядком и беспорядком, гармонией и дисгармонией, пропорциональностью и непропорциональностью.

Разнообразием симметрии отличаются простейшие беспозвоночные, но уже многоклеточные позвоночные бывают только радикально и билатерально симметричными. Общее  развитие живого в процессе эволюции ведёт к обеднению в их организации элементов симметрии. Но чем сильнее асимметрия внутри, тем выраженнее симметрия снаружи.

Нет абсолютной симметрии, но в природе, как утверждает Хисматуллина, если я правильно её понял, во всех живых организмах без исключения на молекулярном уровне имеет место гомохиральность: присутствуют только L-белки и D-сахара. Считается, что их формы наиболее активны, и они являются источником жизни. Хотя с этим утверждением можно поспорить: а куда подевались D-белки и L-сахара? Правую и левую  изомерию аминокислотам задаёт диссимметрия их нанокристаллов. В свою очередь, их кристаллическое строение было продиктовано миллиарды лет назад минералами той грязи, в которой эти аминокислоты появились. Но так как грязь тоже диссимметрирована, то в одной грязи могли синтезироваться только либо правоизомерные аминокислоты, либо  левоизомерные. Значит, в одной грязи могли появиться бактерии, чьи белки  имели либо  правую диссимметрию, либо левую. Можно предположить, что эволюция живых структур изначально пошла в противоположных направлениям. Иерархическое усложнение живых структур в силу всепронизывающей диссимметрии, а потому ею же обусловленной хиральности сред, должно привести к формированию, условно говоря, правому растительному миру и левому животному. Но такое утверждение в литературе не встречается. Есть косвенное подтверждение этой мысли у Кутушова. Он утверждает, что раковые белки  имеют правое вращение, а нормальные левое. Кутушов также приходит к выводу, что растения относятся к правому миру, а животные — к левому, что раковая опухоль, имея противоположную диссимметрию, «фактически является растением, поселившемся в животном организме». Но в его трудах я не нашёл утверждения, что растительные белки, по этой логике, должны синтезироваться в основном из правоизомерных аминокислот, а животные, наоборот, из левоизомерных, за малым исключением. По такой логике было бы легче понять диссимметрирующее системообразующее начало этих двух миров. Важное замечание: D- и L-обозначение аминокислот не обязательно совпадают с их изомерией, например, D-аминокислоты могут иметь как правое, так и левое вращение. Если предположить, что растительные аминокислоты в большинстве синтезируются из правоизомерных аминокислот, то важно понять механизм перевода их изомерии в левую. Ведь животные белки синтезируются из левоизомерных, за исключением некоторых структурных белков. Значит, должен быть в нашем организме механизм перевода правой изомерии растительных аминокислот в левую. Проще  предположить, что эту функцию выполняют клетки печени, так как она первой принимает питательные элементы из кишечника. Но для организма это расточительно, не рационально, если есть огромная армия бактерий-симбионтов и которая тоже обладает этой функцией. В Китае есть завод, который с помощью микробов переводит правую изомерию тростникового сахара в левую и реализует его как БАД со множеством лечебных свойств.

Основная масса кишечной микрофлоры находится в толстой кишке, поэтому можно предположить, что растительные правоизомерные аминокислоты всасываются не в тонкой кишке, а в толстой. В тонкой кишке, наверняка, всасываются по принципу «левой резьбы» именно левоизомерные аминокислоты (животного происхождения). В этом случае клетки печени не будут тратить огромную энергию на перевод правой изомерии в левую.

К сожалению, нет в научной  литературе упоминаний о подобных исследованиях, раскрывающих механизм перевода одной изомерии в другую, где и какими клетками это осуществляется.

Аминокислоты — это строительные блоки макромолекул —  белков. По строению они являются органическими карбоновыми кислотами, у которых, как минимум один атом водорода замещён на аминогруппу.

В зависимости от положения аминогруппы выделяют альфа, бета, гамма и другие аминокислоты. Для организма млекопитающих наиболее характерны альфа-аминокислоты.

Для медиков наиболее интересна классификация по участию аминокислот в синтезе белков: протеиногенные (20 АК) и непротеиногенные (около 40 АК).

На примере протеиногенных аминокислот можно показать дополнительные способы классификации аминокислот: электрохимическая, физиологическая и, главным образом, по строению бокового радикала .

Нас интересует абсолютная конфигурация молекулы: D- и L-формы. Различия связаны со взаимным расположением четырёх замещающих групп, находящихся в вершинах воображаемого тетраэдра. Как известно, тетраэдр — довольно жёсткая структура, в которой невозможно произвольным способом передвинуть вершины. Точно также для молекул, построенных на основе атома углерода, за эталон конфигурации принята структура молекулы глицеральдегида, установленная с помощью рентгеноструктурного анализа. Принято, что в качестве маркера используют наиболее сильно окисленный атом углерода, связанный с асимметричным атомом углерода. Таким атомом в молекуле глицеральдегида служит альдегидная группа. Для аланина маркерной является СООН-группа. Атом водорода располагают также, как в глицеральдегиде.

Интересно, что в дентине, белке зубной эмали, скорость рацемизации (снижения диссимметрии) L-аспартата равна 0,1 % в год. При формировании зуба у детей используется только L-аспартат. Это позволяет определять возраст долгожителей в сомнительных случаях. Для ископаемых останков наряду с радиоизотопным методом также используют определение рацемизации аминокислот в белке.

В белке любого организма содержится только один изомер, для  млекопитающих это L-аминокислоты. Однако оптические изомеры претерпевают самопроизвольную неферментативную рацемизацию, то есть L-форма со временем переходит в D-форму. Это обстоятельство используется для определения возраста ткани.

Также аминокислоты по оптической активности делятся на право- и левовращающие. Наличие асимметричного атома углерода (хирального центра) делает возможным только два расположения химических групп вокруг него. Это приводит к особому отличию веществ друг от друга, а именно — изменению направления плоскости вращения поляризованного света, проходящего через раствор. Величину угла поворота определяют с помощью поляриметра. В соответствии с углом поворота выделяют правовращающие (+) и левовращающие (-) изомеры.

Деление на L- и D-формы не соответствует делению на право- и левовращающие. Например, L-аланин — правовращающий, а L-фенилаланин — левовращающий. При смешивании L- и D-форм одной аминокислоты образуется рацемическая смесь, не обладающая оптической активностью.

Аминокислоты способны соединяться между собой связями, которые называют пептидными, при этом образуется полимерная молекула. Если количество аминокислот не превышает 10, то такой полимер называют пептид; если от 10 до 40 — полипептид, более 40 —  белок. Пептидная связь — это связь между альфа-карбоксильной группой  одной аминокислоты и альфа-аминогруппой другой аминокислоты.

Цепочка аминокислот способна вращаться вокруг основной оси, и это придаёт белкам различную конформацию (пространственное расположение атомов).

Учитывая, что в синтезе белков принимает участие 20 аминокислот, можно сказать о невообразимом количестве возможных белков. 20 аминокислот при условии, что каждая аминокислота используется всего один раз, дадут 1018 пептидов. У человека обнаружено около 100 тысяч различных белков.

Первичная структура белков задаётся последовательностью нуклеотидов в ДНК. Для большинства белков обнаруживается ярко выраженный консерватизм структуры. Если изменение последовательности аминокислот не носит летальный характер, а приспособительный, или хотя бы нейтральный, то такой белок может передаваться по наследству и остаться в популяции. В результате возникают новые белки и новые качества организма. Такое явление называется полиформизм. Для конкретного организма это не может быть распространённым явлением.

Если первичная структура белка спиралевидная и с определённым правым, или левым вращением, то вторичная структура может быть двух возможных вариантов: альфа-спираль и бета-складчатый слой. В белке присутствуют оба варианта: в глобулярных белках преобладают альфа-спиральная структура, в фибриллярных — бета-складчатая. В третичной и четвертичной структурах обнаруживаются неупорядоченные конформации.

В живой материи возможны все виды физических явлений микромира, но на микроскопическом уровне... Кутушов имеет в виду трансмутацию химических элементов, термоядерные процессы, фотохимические и автокаталитические процессы, световое и темновое дыхание, наличие плазмы и вакуума и т.д.

В основу жизни заложены, по Кутушову, и все свойства плазмы. Без этого жизнь не состоялась бы как физическое явление. Иными словами, живая материя — это плазма, заключённая в магнитные «оковы»... Магнитное двойникование кристаллоидных микро-, мезо- и макростереоструктур организма и биохимия работают именно на плазменной «основе». Плазменные структуры обладают метастабильностью, полиморфизмом, чувствительностью к внешним и внутренним воздействиям. Под воздействием «директора», который представлен нанокристаллами и «реликтовыми» автоволнами, липидные и белковые структуры в водной среде выстраиваются и упаковываются с нано- до макроуровня в достаточно «жёсткие» пространственное структуры. Магнитная индикатриса при этом является детерминатором этих структур, в которых происходят все вышеперечисленные процессы. Один из биофизических сценариев, происходящих в живом веществе, выглядит по Кутушову так: процесс конверсии веществ происходит по следующему молекулярно-ситовому механизму — молекулы проходят через этот «газоразрядный реактор» и под действием автоволн, света, низкотемпературной плазмы и других физико-химических факторов происходит разрушение и поляризация веществ. В результате этих воздействий также происходит возбуждение молекул, атомов и радикалов, что качественно влияет на работу этой автокаталитической системы, в ней фотохимические превращения радикалов в твёрдой фазе могут протекать как цепной процесс. На механизм первичного фотохимического акта образования радикалов при низких температурах, пространственное распределение стабилизированных радикалов, на их изменения в процессе фотолиза оказывает свет. Однако видимая сложность устройства этого «реактора» детерминирована очень простыми механизмами управления. Детерминирующей основой этого  механизма является анизотропия. Сочетание указанных факторов приводит в формообразованию структур. Это означает, что мы пришли к кристаллоидным, анизотропным структурам. Все вышеперечисленные факторы вызывают диссимметрию живого вещества, поддерживают его динамическое равновесие и отрицательную энтропию.

Гидропротеиновый комплекс (ГПК) является не только поставщиком плазмы, но и собственно «живым веществом», способным поляризовать, сортировать, интегрировать атомы и молекулы. От величины поляризации живого вещества, в нашем случае плазмы и лимфы, зависит состояние здоровья. Самое доступное для исследований — это плазма крови. Поэтому уровень нарушений и вид патологии можно определить по величине отклонения угла поляризации плазмы крови от нормы.

При раке, как пишет Кутушов, поведение ДНК и РНК очень странное: в его недрах происходит нечто похожее на перекрёстное опыление, а именно, горизонтальный, вертикальный и, видимо, «диагональный» перенос генов между макро- и микроорганизмами. Законченная злокачественная опухоль — это совершенная, не разрушаемая, самовоспроизводящаяся, симбиотическая и, как говорит тибетская медицина, иная  (правая) форма жизни. В этой системе все структуры диссимметрии развёрнуты вправо. Таким образом, она становится недосягаемой для иммунной системы, исследований и лечебных препаратов. Таким способом Жизнь скрывается от экологической катастрофы, вызванной человечеством. Она прячется в правом мире и царстве простейших, недосягаемом для искажённых цивилизацией молекул, миллионов ксенобиотиков.

Белок условно можно считать левой частью организма, а генетику — правой. Рак — эпигенетическое (над  генетикой) явление, наглядно показывающие ретроэволюцию в самом её худшем виде, переход в одноклеточные состояния, уход в мир правых молекул.

Рак — это закрытая изотропная система, линейная система, обладающая положительной энтропией. Рак — это способ выживания в резко изменившейся среде обитания. Рак — это спасение живой материи переходом в «правый» мир молекул (симметрии). Рак — это самый оптимальный путь добычи свободной энергии в изменившейся среде обитания.

Как его победить? Только одним. Либо выравнивать «среду обитания», восстанавливая анизотропию и диссимметрию организма, либо изменять его собственную внутреннюю среду с помощью одноклеточных. Каким способом? Методы линейной медицины не могут существенно повлиять на эту форму  жизни. Главной ошибкой и заблуждением врачей и фармакологов является то, что в основу всех методов лечения положена не совсем верная научная парадигма.

Примечание редактора

О новой (старой) волновой парадигме мы кричим уже 30 лет, и всё бестолку.

Невозможно нелинейную систему исправить, применяя линейные методы и способы. Невозможно раковую симметричную систему перевести в диссимметричное состояние только фармакологическими препаратами без учёта стороны поляризации. Невозможно, не исправив биофизические параметры живой системы, восстановить биохимизм последней.

Невозможно лечить 80% воды и 16% белка и выстроить их в нужном  пространственном порядке, не восстановив фрактальность организма и анизотропию цитоплазмы. Невозможно перевести раковый гомеостат (линейный) в нормальный, не переведя внутреннюю среду  организма в нелинейное состояние.

Невозможно клетки иммунной системы заставить «видеть» раковые клетки, не вернув белкам иммунокомпетентных клеток нужную сторону поляризации.

Невозможно вернуть в раковой опухоли свободную энергию в нужное русло, не включив механизм восстановления отрицательной энтропии. Это невозможно без восстановления тканевых сингоний в физиологическое состояние.

Невозможно химическими веществами и радиацией, за исключением оптически активных веществ, уничтожить раковые фракталы и его энергоинформационный фантом.

Невозможно справиться с раком, опираясь только на линейные механизмы взаимодействия молекул, принятые в молекулярной биологии и генетике. Невозможно вылечить рак, рассматривая опухоль, как локальную патологию. Невозможно победить рак, не принимая во внимание тот факт, что в основе его сверхживучести лежат D-протеины и химерные белки, свойственные древней форме жизни (например, диатомеям и археям).

Невозможно вылечить рак и всякую соматическую болезнь, не восстановив рН среды до физиологических норм.

Невозможно вылечить рак, не восстановив кишечную среду и эндемики до физиологических норм, в том числе и их диссимметрию.

Невозможно вылечить рак, не восстановив анизотропию и диссимметрию тканей и ракового гомеостата. Это касается и поздних, и начальных стадий рака. Все вышеперечисленное относится и к соматическим болезням.

Вследствие и