Как я её хотел. Как желал. Голова шла кругом, так хотелось её... Шутка ли, полтора месяца воздержания. А я здоровый мужик, 39 лет. Самый активный возраст... Но нет. Она не соглашалась. Или, как сказали бы мои друзья, не давала. Но я с ними её не обсуждал. Потому что не хотел её обсуждать. А просто хотел её и всё тут. До головокружения. Желал.

Она была свободна. Я с недавнего времени тоже. Казалось бы, в чём проблема? Но нет. Она говорила: «Нет. Я ещё не готова». И я ждал. Стиснув зубы. Ждал, когда она будет готова.

Ухаживал, естественно. Я умею красиво ухаживать. Тем более за женщиной, которую хочешь и которую любишь. Цветы, милые подарки, смски и незапланированные праздники. Всё было. Даже с избытком. Выкраивал время от работы, мчался через весь город.

В дверях ждала её дочка, которая через неделю моих ежевечерних захаживаний на огонёк, забравшись ко мне на коленки и глядя прямо в глаза, спросила:
- Можно, я буду называть тебя папой?
- Можно, - ответил я. И сердце ухнуло куда-то вниз.
Так что на пороге меня встречала наша дочка Алёнушка и гадала, что я сегодня необычного привёз ей в подарок.

Вот такая была странная ситуация. Приезжал, как домой, но ночевал у себя. На съёмной квартире. Один. Естественно, проблемы не было затащить в свою холостяцкую берлогу на одну ночь какую-нибудь знакомую одинокую девушку. Но я любил её. Я считал, что это моя будущая единственная и неповторимая жена, и ждал.

Целовались, обнимались, не без этого. До одури. Казалось, ещё чуть-чуть , и падут оковы. НО… в самый последний момент она отстранялась и говорила:
- Сейчас Алёнка уже домой придёт, потерпи. Не сегодня.
Или ещё какая причина была. Но обычно прикрывалась дочкой. Хотя дочка звала меня папой.

И я, как тупой телёнок, убирал руки с её груди и ждал. Ждал, ждал, ждал... Полтора месяца. Пока не поставил вопрос ребром. Напомнил, что нам почти по 40. Что мы вообще-то планируем семью. Что уже и квартирку трёхкомнатную подобрали. Я был горяч и убедителен. Шутка ли - полтора месяца без женщины.

Она меня внимательно выслушала, вздохнула и сказала:
- Мне нужна от тебя справка.
- Какая справка? - не понял я.
- О венерологических заболеваниях, - буднично пояснила она, - о том, что ты ничем не болеешь. Я жуткая трусиха насчёт всех этих болезней. А у меня тут дочка, Алёна. И я боюсь, вдруг у тебя что-то есть и ты нас заразишь.

Было впечатление, что по голове чем-то ударили. Мягким и тяжёлым. И её слова так же тяжело падали на онемевший затылок. Молоточками. Маленькими деревянными молоточками. С войлочными подкладками. Как в пианино.
- Да, да, - отозвался я, - я всё понимаю.
Наскоро попрощался и уехал домой. Ночевать. Один.

Утром, после завтрака, позвонил приятелю. Поговорили о погоде, о том о сём. В конце разговора спросил его о медицинской фирме, что проверяет на наличие паскудных болезней. Он в прошлом году умудрился из отпуска привезти хламидий: привез и принялся лечиться - пока его жена с детьми гостила у мамы. К приезду супруги его полностью вылечили, и он о фирме, которая оказала ему лично и всей его семье неоценимую услугу, отзывался только в восторженных тонах.

- Дык они переехали, - сказал он, - на соседнюю улицу. С Картаузской на Лидицку 30. А тебе зачем?
- Да не мне, - соврал я, - знакомый спрашивал. Его жена заставляет анализы сдать. Ребёнка хотят сделать. Вот и хотят удостовериться, что всё путём будет, без осложнений.
- Так пусть к своему доктору сходят, - посоветовал друг. - Это же коммерческая фирма, они страховки не принимают. Надо будет бабло платить.
Я, естественно, согласился с ним и обещал передать его совет своим вымышленным знакомым.

После обеда поехал на Лидицку 30, зашёл в подъезд, поднялся на 2 этаж. Белый коридор и ряд стульев вдоль стены. Две двери. Ординаторская и выдача анализов. И время приёма этих самых анализов. До 12.00. Пришлось уехать ни с чем.

Через день вновь приехал на Лидицку. С утра. Тот же коридор, те же стулья. Передо мной две молодые девицы, ожесточённо стучащие по своим айфонам, и парень в наушниках. Посидел, подождал своей очереди. Девицы периодически бросали на меня подозрительные взгляды. Парень посидел минут десять, потом вдруг сорвался с места и убежал. Вызвали девиц. Они зашли и через минуту уже вышли. Весёлые.

Моя очередь. Захожу. Врач среднего возраста, пожилая медсестра. Сажусь, говорю, что мне надо справку, что я ничем не болею.
- Аха, - говорит врач, - это стоит 2000 крон. И мы не принимаем страховку.
- Хорошо, - отвечаю я.
- Платить сразу, - не унимается врач, - у вас деньги с собой? А то у нас оборудование дорогое, экспресс анализы. Всё будет готово уже завтра к обеду.
- Я похож на человека без денег? - вопросом на вопрос отвечаю я.
- Нет, - улыбается врач, взглядом задерживаясь на моих золотых часах.

Медсестра вручает мне пластмассовую колбочку, и я иду в туалет. Пытаюсь туда помочиться. С первого раза не получается. Стою, как дурак, перед унитазом с колбочкой в руке и спущенными штанами и пытаюсь вызвать у себя мочеиспускание. Потею. Наконец выдавливаю из себя достаточное количество мочи. Мою руки и несу драгоценную колбочку обратно. Там у меня из вены берут кровь и отпускают восвояси.

На следующий день ровно в 12.00 я захожу в уже знакомый коридор. Затем в ординаторскую.
- Поздравляю, - говорит доктор, - у вас ничего нет, вы здоровы. И протягивает справку с красивой печатью. Этот лист ватмана даже на стенку повесить хочется. Настолько он красочно оформлен.
- Я знаю, что здоров, - отвечаю я, - спасибо.

Два дня вожу эту справку с собой, не решаясь показать любимой женщине. Наконец вечером, еще в дверях, протягиваю ей этот листок.
- А что это? - удивляется она.
- Справка, как ты и просила.

Внимательно читает. Разглядывает печать. Ещё раз перечитывает. Милые губы шевелятся, когда она просматривает список болезней, которыми я не болею: спид, гепатит, сифилис... Затем, не поднимая глаз, спрашивает:
- А что ты сдавал?
- Кровь и мочу, - бодро рапортую я.

Затылок опять немеет. По нему стучат молоточки.
- А соскоб?
- Какой соскоб?
- Соскоб, - поясняет она, - с крайней плоти берут соскоб. На анализы.

Молоточки весело стучат по затылку.
- Не брали у меня соскобов. Ты скажи, какая именно тебя болезнь интересует, которой нет в списке. Я сдам ещё анализов. Мне не жалко. Соскоб - это не болезнь. Скажи название.
- Да нет, - она ещё раз глазами пробегает список. - Я просто слышала, что ещё соскоб берут для чего-то. Для каких-то анализов. Но раз не брали, значит не надо. Спасибо за справку.
- Пожалуйста, - пытаюсь улыбнуться я. - И когда мы, наконец, будем вместе? В постели. Не на кухне или в коридоре. И желательно без одежды.

Она задумчиво смотрит на меня. И затем внезапно называет дату. Через 10 дней.
- Мама заберёт Алёнку на неделю. И ты можешь остаться ночевать. А сейчас чаоооо.

И выталкивает меня за дверь. И я еду по уже знакомому мне маршруту к себе. Но уже с надеждой, что через 10 дней я никуда ехать не буду. Я буду спать в обнимку с любимой женщиной. И всё будет замечательно у нас…

10 дней прошли. Приехала её мама. Забрала Алёну. Перед расставанием я чмокнул её в маленький носик и пообещал встретить через недельку на вокзале. И сводить посмотреть Вацлава на коне. Уехали. Мы остались вдвоём. Поужинали, попили чаю. Я помыл посуду. Она ушла в ванную. Затем невидимой тенью проскользнула в спальню. Тишина. Протёр помытую посуду. Тщательно вытер стол. Убрал сахар в шкаф.

Вроде всё чисто. И всё в порядке. И в спальне меня ждёт любимая. Иду в спальню. Полумрак от ночника. И в этом полумраке белеет её лицо на подушке.
- Что-то ты долго, - улыбается она, - я уже заждалась.

Присаживаюсь на край кровати, беру её за руку. За руку, которую целовал несчётное количество раз. Глажу руку, вглядываюсь в знакомое лицо. Хочу сказать что-то доброе, милое и ласковое, но почему-то ляпаю совсем другое. О чём секунду назад даже и не думал.
- А справка у тебя есть?

Тишина. Пауза. Лицо на подушке каменеет. И по затылку снова начинает стучать.
- Чтооооо?!
- Справка у тебя есть? - глупо улыбаюсь я, прислушиваясь к подступающей боли в затылке. - Я ведь тебе справку предоставил. А ты нет.

Опять пауза. Её рука исчезает под одеялом.
- Пошёл вон. Вон, я сказала.
Она срывается на крик.
- Негодяй! Немедленно вон. Или я сейчас полицию вызову и скажу, что ты пытался меня изнасиловать. Вооооон!!!

Я медленно пячусь к двери спальни. Спиной открываю дверь, попадаю в коридор, взяв куртку и обувь, выскальзываю в подъезд дома. Там быстро обуваюсь и надеваю куртку. Почему-то на цыпочках выхожу во двор и сажусь в машину. Завожу, еду. Знакомый до одури маршрут. Вспоминаю девочку по имени Алёна.

- Прости, маленькая, - шепчу я. - Я не буду твоим папой… Потому что мама у тебя дура.

© Vadim Fedorov

http://the-cheerful-robot.diary.ru/p209547463.htm