таймлайн
автор - Татьяна Губанова

О том, как устанавливаются связи

Подростки в графе "образование" в контакте пишут, что окончили какой-нибудь университет.

Билл Гейтс угадывает, сколько стоят продукты в супермаркете, в том числе, пачка капсул для стирки.

А я помню, как Билл Гейтс задумал ребрендинг "Майкрософт", когда мой брат учился в аэрокосе и ночами играл в игру, где грудастая шпионка кричала "Хиракам".

Бог её был хрустальный, как стекло, и, на самом деле, — в двести сорок на триста двадцать обожженных щек и челюстей стен.


Отторжение ушедшего

Учительница, в которую я влюбилась в пятом классе, учила неправильно.

Я узнала об этом сегодня из комментария на стене

и разлюбила её второй раз

так притягательно, что собираюсь перечитать этот комментарий снова, чтобы разлюбить ещё и ещё. Так я буду разлюблять её, пока мне не надоест смотреть вглубь нулевых годов, ведь в этих искусственных цветах — невыразимые воспоминания конца 90-х.


Настоящее

Выходить в лайв недопущений и пластмассовых крышечек, бояться вирусов как компьютерных, правосудия как полиции, воров как путина.

Важно снять напряжение. "Телефонные провода гудят, как натянутые струны" — я бы сказала, что напряжение как телефонные провода,

только их уже нет.


* * *

Я включаю "Твин Пикс", — ты скажешь, что уже видела.
Расскажешь, как ты была хиппи (а я нет),
о том, как тебе хватило сил не закончить музыкальную школу.
И теперь нас отличает только это, остальное более-менее вписывается в конвенцию разрыва.

Я расскажу, как мой муж научил меня пить джин с тоником, —
по примеру его покойного друга.
Нет, он не прошёл войну во Вьетнаме/Афганистане/Сирии.
Просто так надо.
Просто приоритетное,
как справедливость контроля,
насилие,
образование.
— Ты уже говорила об этом, не помнишь?
Тогда я напомню.
Это было, когда я хранила тысячелетие на своём разлагающемся балконе.


* * *

Постсоветское солнце без признаков расслоения
не улицы, а проспекта (он громче, кажется).
Китч детства, вы/от резанного из\от дерева.
"Я вы/от резанная из\от тебя" — так говорили поэты Серебряного века, наверное.
Так говорю я.

Ты женщина, я женщина, все женщины,
Отрезавшие волосы — проложившие асфальт на тропинке между детским садом и усталостью.

Между вторыми и третьими этажами — первый,
у домов, построенных для военных.
У них, наверное, больше кухня и коридор, но об этом никто не узнает.
Потому что война до сих пор вибрирует.
Война — это то, что вибрирует.
На кухне и в одиночной камере, в пустыне.
Впрочем, какая разница, если ты потерян_а.
И всё, что ты знаешь, — это то, что ты женщина. Все — женщины.
Статус женщины.
Кто-то придумал большие лестницы, чтобы ты потерялась.

Так говорил он.

https://polutona.ru/?show=0126111432