для того, чтобы перейти к новым формам мышления о политическом, с помощью которых было бы возможно открывать новые способы уклада отношений власти, придется пересматривать наше понимание понятия «насилие» в сторону расширительных трактовок, как это уже сделано много десятилетий назад в отношении понятия «власть». власть — это способность путем собственного действия (или, в редких экзотических случаях, бездействия) добиваться того, чтобы другой индивид или организация делали то, чего они не хотят делать, или не делали то, чего они хотят делать. в таком понимании открывается возможность осуществления власти «снизу вверх», а также кросс-агентной власти в горизонтальной сетевой структуре; иными словами, это такая власть, для которой нет нужды в существовании иерархии.

в то же время, такая работа, насколько мне известно, не была проделана в отношении понятия «насилие», которое понимается как нечто необходимо сопровождающееся переживаемым как негативное воздействие. но в действительности воздействие на другого, влияя на его мышление и волю, необязательно должны переживаться (и в действительности не всегда переживаются) как дискомфортные ощущения. предположим, что я нахожусь в лекториуме; слева и справа от меня — люди, но их не так много. я обнаруживаю, что по столу моя ручка откатилась влево достаточно далеко, почти на метр, но мой сосед не обратил на это внимание. у меня есть три пути:

1) наклониться на соседа так, чтобы дотянуться до ручки
2) встать, выйти из-за стола, обойди по заднему и переднему ряду, пролезть между столом и скамейкой, добраться до ручки, забрать ее, сесть на новое место или повторить весь путь, чтобы вернуться назад
3) попросить соседа передать мне ручку

в первом случае я не осуществляю насилие над волей другого, но я определенно произвожу его в виде дискомфорта от нарушенных личных границ. во втором случае я приношу довольно заметный дискомфорт самому себе (и, возможно, людям, которые сидят на моем пути, если они есть; но в рассматриваемом примере предположим, что дискомфорт я наношу только себе). наконец, в третьем случае я практически не трачу усилий; я не направляю насилие на себя, а только лишь мобилизую свои коммуникационные навыки, чтобы добиться желаемого от другого. иными словами, я осуществляю над ним власть. ему не трудно передать мне ручку, но до момента коммуникационного акта у него не было такого желания и интереса; все, что необходимо другому, это определить, что моя просьба не противоречит его интересам, а потому ее исполнение допустимо. между тем, этим актом я влияю на воление этого человека, создавая у него потребность, которой до текущего момента у него не было и без моего участия не могло быть. возможность создавать новые состояния, убирать и изменять старые в воле другого человека — это и есть насилие, переживается оно таковым или нет.

именно поэтому в насилии самом по себе нет ничего плохого, более того, мы охотно отдаем эту способность государству, так как сами по себе по отдельности не умеем и не можем уметь определять, что в любой момент для нас лучше всего.

https://citoex.diary.ru/p219731137.htm