Социальные функции ботанического сада как музея
В отечественном и зарубежном ботаническом саду в качестве основополагающих традиционно выделяют две исторически сложившиеся функции, определяющие специфику его деятельности, и по существу его место и роль в обществе и культуре — функцию документирования и функцию образования и воспитания.
Функция документирования предполагает целенаправленное отражение в ботаническом собрании, коллекции, различных фактов, событий, процессов и явлений, происходивших в природе, в нашем случае флористическом Царстве. Но не без отрыва от значения растительного мира в жизнедеятельности общества в целом. Суть документирования заключается в том, что Сад, равно как и любой другой музей, выявляет и отбирает объекты природы и созданные человеком формы, сорта, которые могут выступать подлинными (аутентичными) свидетельствами объективной реальности. После включения их в собрание/коллекцию они становятся знаком и символом конкретного события и явления. Это присущее музейному предмету вообще свойство отражать действительность в еще большей степени раскрывается в процессе изучения и научного описания предмета. Функция документирования отвечает научным и культурным потребностям общества и реализовывается главным образом в процессе комплектования коллекционных фондов, их хранения и изучения.
Функция образования и воспитания основывается на информативных и экспрессивных свойствах объектов коллекции. Она обусловлена познавательными и культурными запросами общества и осуществляется в различных формах экспозиционной и культурно-образовательной работы Садов. Ведь в ботанической экспозиции/коллекции растения представляют собой «научно организованную совокупность». Для экспозиции важен отбор растений с ярко выраженными свойствами, присущими данному систематическому положению. А это в свою очередь должно сопровождаться хорошими информативными, коммуникативными и аттрактивными свойствами подачи растений в экспозиции, которые в пределах каждого конкретного ботанического сада представлены в форме экспозиционных комплексов. Причем в этих комплексах представлены уже не только растения, но и все атрибуты, позволяющие усилить информативные, коммуникативные свойства. Таким образом, экспозиционные комплексы ботанического сада – это группы растений и предметов в сочетании с ландшафтом, каждая из которых размещается на определенной, ограниченной экспозиционной площади и представляет собой тематическое и зрительное единство.

По мнению ряда исследователей помимо этих двух функций для Сада характерна еще и функция организации свободного времени, или просвещения, интерпретации научных знаний, которые обусловлены общественными потребностями в культурных формах досуга и эмоциональной разрядке. Кроме того, эти функции обусловлены и потребностью в достоверной экологической информации для самореализации граждан в форме общественных движений. Они является производными от функции образования и воспитания, поскольку посещение Сада в свободное время связано в основном с мотивами познавательно-культурного характера. Эта функция в скрытом виде исторически присуща всем музейным учреждениям хотя бы по той причине, что посещение музеев связано, как правило, с использованием досуга.
Социальные функции Сада тесно связаны между собой и находятся в непрерывном взаимодействии. Процесс документирования логично продолжается в русле экспозиционной и культурно-образовательной деятельности Сада. Ведь экспозиция представляет собой специфическую форму отчетной публикации той научной работы, которая ведется в процессе комплектования коллекционного фонда ботанического сада, его изучения и описания. В ботанической экспозиции/коллекции растения представляют собой «научно организованную совокупность». Для экспозиции важен отбор растений с ярко выраженными свойствами, присущими данному систематическому положению. А это в свою очередь должно сопровождаться хорошими информативными, коммуникативными и аттрактивными свойствами подачи растений в экспозиции, которые в пределах каждого конкретного ботанического сада представлены в форме экспозиционных комплексов. Причем в этих комплексах представлены уже не только растения, но и все атрибуты, позволяющие усилить информативные, коммуникативные свойства. Таким образом, экспозиционные комплексы ботанического сада – это группы растений и предметов в сочетании с ландшафтом, каждая из которых размещается на определенной, ограниченной экспозиционной площади и представляет собой тематическое и зрительное единство.
Преимущественно на основе экспозиций осуществляется функция образования и воспитания. Экскурсии, лекции и другие формы просветительной деятельности ботанического сада служат комментарием к экспозиции и представленным в ней экспонатам.
Повышение роли ботанических садов в организации досуга людей, в свою очередь, влияет на экспозиционную и культурно-образовательную деятельность. Это наглядно проявилось в тенденции создавать более привлекательные для посетителей экспозиции путем воссоздания в них экстерьеров, помещения в них действующих моделей и различных технических средств — звукового сопровождения, киноэкранов, мониторов, компьютеров, а также в использовании театрализованных форм работы с посетителем, концертов, праздников, балов.
Итак, к основным функциям ботанического сада относится функции документирования, образования и просвещения, организации свободного времени. Вместе с этим сравнительно давно была выявлена и еще одна, едва ли не самая основная функция ботанического сада как музея особого рода – коммуникативная функция.

Что такое коммуникативная функция ботанического сада?

Коммуникация (лат. communico — делаю общим, связываю, общаюсь) — это передача информации от одного сознания к другому. Общение, обмен идеями, мыслями, сведениями — такой смысловой ряд выстраивается в связи с этим понятием. Коммуникация обязательно протекает посредством какого-либо носителя; в его качестве могут выступать материальные объекты, логические конструкции, речь, знаковые системы, ментальные формы и другие проявления. Когда субъекты коммуникации не вступают в прямой контакт, коммуникация осуществляется посредством текста или другого носителя информации. Главная черта коммуникации — это наличие возможности для субъекта понять ту информацию, которую он получает.
Понимание как сущность коммуникации предполагает единство языка коммуницирующих, единство ментальностей, единство или сходство уровней социального развития. Но возможна и коммуникация далеких во времени и пространстве культур; в таком случае понимание культур возможно как реконструкция или конструкция по тем законам обработки информации, которые приняты в воспринимающей культуре.
Сам термин «социальная коммуникация» появился в начале ХХ века, а после второй мировой войны возникли философские концепции развития общества, рассматривающие социальную коммуникацию как источник и основу общественного развития. Понятие «музейная коммуникация» ввел в научный оборот в 1968 г. канадский музеолог Дункан Ф. Камерон. Рассматривая музей как коммуникационную систему, он считал ее отличительными специфическими чертами визуальный и пространственный характер. Согласно его трактовке, музейная коммуникация — это процесс общения посетителя с музейными экспонатами, представляющими собой «реальные вещи». В основе этого общения лежит, с одной стороны, умение создателей экспозиции выстраивать с помощью экспонатов особые невербальные пространственные «высказывания», а с другой, — способность посетителя понимать «язык вещей».
Такой подход позволил Д.Ф. Камерону сформулировать ряд предложений по организации музейной деятельности и взаимодействию музея и аудитории.
Во-первых, наряду с хранителями-экспозиционерами полноправное участие в создании музейной экспозиции должны принимать художники (дизайнеры), которые профессионально владеют языком визуально-пространственной коммуникации.
Во-вторых, экскурсоводам (музейным педагогам) следует отказаться от попыток перевести визуальные «высказывания» в вербальную форму, а обучать «языку вещей» тех посетителей, которые этим языком не владеют.
В-третьих, в музей должны прийти новые специалисты — музейные психологи и социологи, которые будут обеспечивать «обратную связь» в целях повышения эффективности музейной коммуникации путем коррекции как процессов создания экспозиции, так и процессов ее восприятия.

Работы Д. Ф. Камерона, вызвав в среде музейных профессионалов не только признание, но и критические отклики, тем не менее стали одним из поворотных пунктов в развитии музееведческой теории.
Известно, что до начала 1960-х гг. сохранялось определенное отчуждение музеев от общества. Аналогичное определение относится в том числе и к вузовским ботаническим садам. Тем более необходимым, чрезвычайно важным аспектом сегодняшней работы вузовского ботанического сада должны стать именно принципы музееведения Камерона. Коммуникативный подход в теории и практике деятельности ботанического сада может способствовать изменению в характере общения Сада с посетителем: монолог и соответствующая ему репродуктивная форма передачи знания предметника должна уступить место живому диалогу с посетителем как равноправным партнером. Как это произошло с музеями во всем мире, а в последние годы стало распространяться и на территории России.
Так, в рамках коммуникативного подхода пришлось существенно изменить и представление о критерии оценки эффективности работы музея. Рассматриваемая в прошлом, главным образом по посещаемости, эффективность работы музея стала включать учет реакции посетителя, а она определяется лишь при условии диалога с ним.
Пристальный интерес к посетителю как главной фигуре музейной коммуникации ускорил процесс коренного пересмотра общей концепции музея как социального института. Новая концепция музея известна как антропологическая. Она знаменуется полным переориентированием музея с хранения и использования наследия на развитие личности, а следовательно, и общества в целом на основе культурной самоидентификации. Таким образом, использование методов социологии ознаменовало очередной (после музейной педагогики) шаг музейной науки в сторону ее “антропологизации”. Вместе с этим произошла детализация изучения в плане конкретного изучения посетителя. Это направление получило рефлексию в музейной практике в попытках совершенствования экспозиции, направленного на улучшение восприятия посетителя (изучается влияние цвета, света, вводятся элементы “живых” демонстраций и пр.). В цикле исследований этого плана выделяются работы американского ученого Харриса Шеттела, получившие резонанс в последующей теории и практике. Х. Шеттел первым предложил и практиковал создание макетов будущих экспозиций и апробировал на них реакции посетителя для корректировки будущей экспозиции музея.
Понятно, что к моменту всплеска интереса государств в первую очередь в США и СССР, ботанические сады не имели подобных наработок, но необходимость привлечения массового посетителя заставила обратиться к этому направлению. И если в США к этому вынудил и социально-экономический строй , как теперь называют рыночная экономика, то вновь создаваемые советские ботанические сады были лишены такого подхода. Они становились закрытыми учреждениями, основной задачей которых было внедрение в сельско-хозяйственное производство селекционных достижений. Научные исследования были направлены главным образом на изучение коллекций, вопросы же взаимодействия с аудиторией оставались вне поля зрения специалистов ботанических садов. С самого начала главное усилие вузов было направлено на развитие научных исследований непосредственно в самом ботаническом саду, который был превращен в творческую лабораторию, где зачастую зарождались научные идеи, создавались научные школы. Несмотря на то, что ботанические сады вузов формально создавались как учебно-вспомогательные подразделения, они с первых лет своего существования решали задачи научных, учебных и культурных центров города, региона.Часто являясь единственным музеем определенного профиля в городе и даже регионе, вузовские Сады стали местом распространения знаний, культуры, и пользовались огромной популярностью. Экспозиционная деятельность являлась одной из основных функций вузовского Сада. Вузовские ботсады проявили в свое время безусловный профессионализм, богатство функций, высокий уровень постановки научно-исследовательской, научно-фондовой, научно-экспозиционной и научно-просветительской деятельности, оказали влияние на интеллектуальное развитие и образованность студентов, формирование научной мысли в России и в Советском Союзе, распространение культуры в народе, просвещение масс, развитие музейного дела в стране. Однако с изменением социально-экономических условий на фоне чрезвычайной зауженности деятельности, информационная неосведомленность в социальных методологиях работы с обществом, смена приоритетов государства самым непосредственным образом отразились на положении ботанических садов как социальном месте и роли в обществе, так и соответственно, в сугубо практическом материальном обеспечении..
В мировых же ботанических садах между тем стала настоятельно ощущаться потребность в теории, позволяющей объяснить процесс взаимодействия Сада с обществом и направления его в нужное русло. Так, в конце 50-х – начале 60-х гг. канадские исследователи (П.С. Абби и тот же Д.Ф. Камерон) проводят детальный анализ демографического состава посетителей в контексте особенностей восприятия ими различных музейных экспозиций. Накопленный практический опыт изучения различных категорий посетителей методами социологии позволил ряду стран (прежде всего США и Канаде) приступить к формированию банков данных по разным категориям посетителей. Набор вошедших в банки сведений о посетителе включал такие характеристики, как модели поведения индивидуальных посетителей и семей (склонности, “география” передвижения по залам и пр.); знания, приобретенные в музее; способность сосредоточиться перед диалоговым устройством; критерии оценки экспозиции и др. Широкие социологические исследования посетителя существенно изменили структуру музейной коммуникации, которая стала трехсоставной. Так, кроме посетителя и музейных предметов, возникло новое звено – музейное управление. Оно представляет собой управленческую “реакцию” на изучение посетителя и предполагает планирование на перспективу музейной деятельности с учетом аудитории. (В настоящее время это направление все более оформляется как менеджмент в музейной деятельности.)
В основе этого менеджмента стоит четкое представление о посетителе как полноправного участника процесса коммуникации, собеседника и партнера музея, а не пассивного получателя знаний и впечатлений, как это имело место в рамках традиционного подхода. Обозначились и разные структурные модели музейной коммуникации.

В последнее время все чаще стал сталкиваться со множеством вопросов, связанных с непониманием социальных функций ботанических садов. Причем, примечательно, что это непонимание, скажем так , заинтересованное. Т.е. проявлен определенный интерес к этой сфере деятельности ботанических садов. Эти вопросы слегка были затронуты в статье «Ботанические сады - красота природы», но , как показало время, возникла потребность более четкого определения социальных, сказал бы, социально-культурных функций ботанических садов.
В первую очередь, и для четкого понимания, необходимо понять, принять то обстоятельство, что ботанические сады России слишком долго были оторваны от внешнего мира. И многие перспективные решения, события прошли не просто мимо, а незамеченными для них. Что в конечном итоге и сказалось на их нынешнем положении. Об этом в своих работах достаточно определенно говорил В.Я.Кузеванов, директор Ботанического сада Иркутского госуниверситета. Его выводы базируются на тщательном анализе ситуации в развитии садов в мире и СССР. Являются плодом многолетних исследований весьма большого количества ботсадов и посему данные им приводимые в качестве аргументации, являются весьма репрезантативными.
Но, тем не менее, и в его работах ускользнуло то главное, что, на мой взгляд, явилось определяющим. Это понимание ботанического сада как музея. С соответствующим применением к деятельности сада методологий, практик музейной деятельности. Более того, эти практики как выяснилось широко используются ботаническими садами во всем мире, составляя едва ли не основной блок в работе с посетителями и местным сообществом. Именно по этой причине, наличия целенаправленной, глубокой и все сторонней работы в этом направлении, мировые ботанические сады и обладают рядом преимуществ перед нашими. Хотя бы в плане своего статуса в обществе.
Многие ботаники попытаются опровергнуть утверждение в соответсвии с которым ботанический сад следует и вообще возможно рассматривать как музей. Однако следует помнить, что музеефикация чисто природных памятников реализуется в так называемых «особо охраняемых природных территориях” (ООПТ). Документально закреплено Международным советом музеев (ИКОМ) и включенное в его Устав в 1974 г.(с учетом поправок, внесенных в последний вариант Устава в 1995 г.)
Под ними , ООПТ, как известно , понимаются заповедники, национальные парки и памятники природы, ботанические сады, дендрарии. В деятельности этих своеобразных учреждений, сочетающих в себе природоохранные и мониторинговые функции с экологическим воспитанием, именно междисциплинарный подход получил максимальную реализацию. Более того, именно на этих объектах структура музейного фонда, музейное пространство, музейный предмет – все эти главные категории музейной науки получают наиболее широкое толкование. Природа представлена в ООПТ естественными и культурными ландшафтами, отдельными памятниками природы, а также коллекционными собраниями, в том числе включая традиционные музеи на территории.
Музеефикация природы как среды бытования памятников культуры (прилегающий исторический ландшафт) привела к формированию широкой сети учреждений музейного типа, получившей известность как “уникальные историко-культурные территории” (УИКТ).
Если в традиционном музееведении сохранность ассоциировалась исключительно с консервацией и реставрацией памятника, то в УИКТе она обеспечивается и определенным режимом бытования «памятника», в частности, через возвращение ему прежних функций с одновременным воссозданием среды его бытования (в частности исторического ландшафта, среды обитания). В этом контексте движение за возрождение традиционных форм и видов хозяйственной деятельности, связанных с использование растительных ресурсов человеком, их демонстрация на территории ботанических садов становится совершенно понятным и закономерным явлением.
Первоначально эта мысль имела исключительно практическую подоплеку: традиционные виды хозяйственной деятельности менее воздействуют на ландшафт и потому экологически предпочтительнее. Однако постепенно традиционные формы и виды хозяйственной деятельности вошли в понятие культурного наследия наряду с другими непредметными формами бытования культуры (натуральное хозяйство, народная медицина – этноботаника, фольклор, музыкальное, танцевальное искусство, исторические технологии и др.). В УИКТ реализована принципиально новая модель музея как социо-культурного института. Она представляет собой воссоздание многоаспектного невербального образа прошлых и современных феноменов жизни и культуры общества с помощью системы различных памятников в широком хронологическом и содержательном диапазоне. Ее создание, презентация и использование направлено на развитие человека на основе культурной самоидентификации.
Именно такая форма ботанического сада ложится абсолютно точно в концепцию идеального Музея, живого, полезного для человечества, которую в своре время выдвинул русский философ Н.Федоров, представителя “русского космизма”. Ученым предложен проект “идеального” музея, обращенного к любому («профану», по выражению Н. Федорова) человеку. Н. Федоровым подмечена важнейшая гносеологическая особенность музейного образа, связанная с возможностью совмещения (синтеза) в нем данных науки (рационального знания) и эмоционального (творческого чувственного) восприятия. В “зрелом” музее, подчеркивает философ, возможно создание целостного образа мира совместными усилиями разных наук (естественных и точных, обозначаемых Федоровым собирательным понятием “астрономия” и гуманитарных – “истории”), т.е. в неявной форме озвучена мысль о системном образе мира, реализуемом на междисциплинарной основе. Какое еще пространство может соперничать с ботаническим садом ? Где столь полно, всецело, эффективно не представлены все компоненты, обозначенные философом?
Ботанический сад таким образом, как Музей, осуществляет важнейшую культурологическую функцию на особом, только ему свойственном языке, подлиннике, живом растении, которое, прежде чем стать объектом показа, сознательно отобрано, документально зафиксировано, научно осмыслено в системе ботанической коллекции и художественно переосмыслено в экспозиции. Сохранить ощущение чуда и восторга, рождающегося при встрече с подлинным у поколения, воспитанного на телепередачах, – вот та, задача, которую можно назвать важнейшей в современном менеджменте ботанических садов России.

Я не буду «открывать америк», тем более для профессионалов, работающих непосредственно в традиционно понимаемых у нас в стране музеев. Судя по множеству докладов, статей, работ, им то весьма хорошо известны нижеупоминаемые постулаты. Скорее всего, цель данной статьи состоит в том, чтобы довести эти принципы до сведения своих коллег в ботанических садах, и самым широким массам населения, т.е. российскому обществу. Которое , к великому сожалению, в последние годы полностью растеряло не только понимание ботанического сада , как пространства, но и полностью исключило крайне важный элемент из своей инфраструктуры.

Заканчивается очередной год ..очередной год борьбы за ботанический сад...борьбы с дремучим невежеством..примитивной алчностью, беспробудной тупостью и равнодушием...

Год ознаменовался фактом появления команды, весьма эффективной в продвижении программы развития Сада, команды профессиональной и , главное, состоящей из людей проникнутых идеей возрождения ботанического сада РГУ, воссоздания его утерянного , восполнение утерянного, развитием нового и перспективного.Вокруг меня снова началась суета и сплетня, вот уже высказывают "мдеи", что, мол, моя программа направлена на превращение ботанического сада в место для пикников....Понятно от кого это толкование идет..от тех, у кого сама ЭТА мысль стояла во главе угла.И от тех, кто не способен видеть в ботаническом саду ничего кроме куска земли....дорогого и "вкусного"....И невдомек им, не хочется им принимать во внимание, что именно эта программа принята Российской Академией наук в качестве образца для реформирования всех ботсадов России...Примитивные мозги принять такого не могут....

Год ознаменовался еще и подъемом внимания к ботаническому саду ЮФУ и ваащае ботаническим садам России со стороны партии "Единая Россия"...Есть теперь единомышленники в Генеральном совете партии, в лице интереснейших людей: Светланы Журовой, Натальи Комаровой, Андрея Ильницкого...проект по созданию национальной системы экологического образования и воспитания на базе возраждаемых ботанических садов имеет все основания для поддержки партией власти.В том числе и финансовой.Но самое важное это поднять ботанические сады из того небытия, в котором они оказались...

Ну а в самом ботсаду ЮФУ все также продолжается распиловка бабок за счет самого же ботсада..вот уже и мой "преемник", ставленник ректора Агарков сорвал свой куш, разрешив областному комитету свалить в центре ботсада около 200 тысяч кубометров грязи ....как говорят эксперты, экономия при ТАКОМ исполнении работ составила около 2 миллионов баксов...Понятно, что прилипло не хило к ручонкам геолога, который в первые же дни своего нахождения на посту директора ботсада облил меня грязью в городском журнале....А всего то, как теперь уже оказалось, смысл в чем? В отмывке денег...Дешевка!Вот уж поставили очередную "мартышку", который и ведать не ведает КУДА встал....чел настолько же далек от ботанического сада , как и его патрон, утвердивший его с одной лишь целью:довалить сад до состояния непременной продажи ввиду бесперспективности.....

Бабье в самом саду, те самые "патриоты ботсада" продолжают внаглую воровать , растаскивать что еще не дотащено....подсовывая липовые отчеты, посдсовывая липовые "делишки", за мзду получая "премии"...сучат ручонками...слюнявят пальцы, вымарывая очередную телегу своему собутыльнику в профкоме ЮФУ...Надеюсь, что в скором уже времени этот лишай на теле ботсада все таки выжгут....