Meliko все записи автора 1

Шел второй месяц лета. Четвертое июля давно прошло, но невыносимое пекло той всепоглощающей жары, которую после себя оставил этот национальный праздник, оставалось и по сей день. На ярко-голубом фоне свободного от облаков неба высилось ослепительное солнце, безжалостно сжигавшее все, что видит, а столбик термометра почти полностью заполнила красная полоска.И даже в тени температура воздуха достигала как минимум тридцати пяти градусов по Цельсию, в то время как за ее пределами твердо и крепко стояла на сорока.

Казалось, если набрать полный рот слюны и выплюнуть на асфальт, то можно будет наблюдать немедленную реакцию испарения с характерными звуками в ту же секунду и не сходя с места.
Алан пробовал проводить подобный эксперимент на подъездной дорожке к гаражу отца. Он прекрасно знал, что плеваться не прилично, и это регулярно твердила ему его мать Сьюзен, но Алан просто не находил себе другого занятия в этот мало отличный от остальных летний день. В этом с ним была похожа и Сара, которая вечно доставала своего старшего братца, делая мелкие пакости или просто обзывая так, как только могла обзывать маленькая девочка. Саре недавно исполнилось восемь, но она отнюдь не считала себя маленькой. Равно как и ее одиннадцатилетний брат, явно не считающий себя сосунком, никогда не давал спуску маленькой занозе. Однако их извечные междоусобные войны постоянно заканчивались миром, хотя и порой не без участия родителей.
И в этот раз не обошлось без вмешательства одного из них.
- Эй! – позвала Сара, появившись, словно из неоткуда, как мираж. - Сколько раз мама говорила тебе не плеваться?! Я сейчас же все ей расскажу!
- Валяй! – ответил Алан. - И ты больше никогда не увидишь свою Мэги.
Мэги – любимая, но изрядно потрепанная старя кукла Сары, купленная в маленьком игрушечном магазинчике.
- Ты не сделаешь это! - воскликнула Сара.
- Еще как сделаю, - спокойно сказал Алан. Он знал, что это спокойствие жутко бесило его сестру, и старался всячески его поддерживать, не взирая на жару и скверное настроение.
- Нет, нет! Все расскажу, расскажу! – не унималась Сара. - Ты… Ты – карапуз!
Не найдя больше слов в своей вспышке ярости, вызванной любовью к старой кукле, она вспомнила только это оскорбление, которым сама же окрестила Алана в прошлом году. Когда они всей семьей ездили в Нью-Йорк на выходные, и им посчастливилось оказаться на карнавале, Сьюзен велела Алану сопровождать Сару на детском аттракционе “счастье”. Этот аттракцион представлял собой улыбающееся личико солнца с длинными металлическими лучами, на концах которых свисали маленькие двухместные кабинки. Гордость тогда еще десятилетнего мальчика не позволяла ему сесть в эту кабинку, но аргументы мамы оказались сильнее. И глядя на своих ровесников, стоящих в очереди на такие забавы, как “космический кадет” или “дикие ковбои” ему почти все время приходилось проводить со своей сестрой на каруселях для маленьких деток.
- Не смей меня так называть, маленькая вонючка! – сказал Алан с угрозой в голосе.
- Кретин! – крикнула Сара в ответ, ни в коем случае не желая уступать брату.
- Дура безмозглая!
- Тупой баран!
- Уродливая макака… - не успел он закончить описание портрета своей младшей сестры, как из настежь распахнутой входной двери дома показалась мужская фигура отца.
Брюс Уокен на свои 32 года выглядел студентом, обучающимся на последнем курсе в каком-нибудь колледже, при том, что в реальности представлял из себя довольно солидного молодого программиста в крупной компании, который к тому же успел обзавестись семьей. При всем при этом он отличался особо твердым характером и целеустремленностью, но он так же отличался хоть и очень редкими, зато довольно яркими вспышками безудержного гнева. И многие, кто знал его на работе, могли бы подтвердить, что если довести его до подобного состояния, он становится физически неуправляем. То же самое знали и в семье. Но, тем не менее, жили они сравнительно дружно вот уже тринадцать лет, и никто не придавал этому серьезного значения. Однако в этот удушающий своим зноем субботний день Брюс выглядел ни капли не устрашающим, а скорее жалким, впрочем, как и любое другое живое существо, вынужденное поджариваться под палящим солнцем до румяной корочки. В своей странной тропического вида майке и серых шортах Брюс держал курс к гаражу, вертя ключами от своего новенького джипа “чероки”.
- В зоопарке сегодня день открытых дверей? – спросил он разъяренную парочку, вызвав недолгую паузу, а затем и смех. - По-моему, здесь и без вас довольно жарко.
- Пап, ты куда? – спросил Алан, обрадовавшийся единственному шансу избавиться от назойливой сестрицы и чем-нибудь себя занять.
- Собираюсь в магазин, шкипер. Надо купить продукты в дорогу. Хочешь со мной?
- Он еще спрашивает! – не раздумывая ответил Алан, почувствовав прилив энергии.
- Я с вами! – вмешалась вдруг Сара.
Алан, стоя к ней спиной и, повернувшись к отцу, уже открывающему дверь гаража, искривился в неодобрительной гримасе. Брюс угадал его реакцию:
- По-моему, малышка, тебе лучше присоединиться к маме. Сдается мне, она собирается заняться печеньем. Я подумал, может, ты ей поможешь?
Не сказав ни слова, Сара уже рванула к двери. Несмотря на свой хрупкий с виду организм, она обожала сладкое, наверное, как и все девочки ее возраста.
С легкой ухмылкой на лице Брюс подмигнул Алану, расплывшемуся в благодарственной улыбке, и через несколько секунд они вдвоем уже сидели в широком просторном салоне джипа: Брюс – за рулем; Алан – рядом с ним на переднем сидении.

2

Спустя некоторое время, заботливый и любящий отец, и его довольный одиннадцатилетний сын упорно глазели на громадную, растянувшуюся, как показалось Алану, на целых восемь метров в длину, витрину с чипсами. Огромное множество пакетов было аккуратно разложено по полкам в четыре ряда. Алан подумал, что если попробовать пересчитать их все, может потребоваться весь день, а то и два. Но Брюс задумчиво разглядывал всего одну из них:
- Креветки в пальмовом масле? Они что шутят?! – удивленно сказал он таким голосом, будто пародировал персонажа из мультфильма. – С таким разнообразием мы тут до ужина простоим!
- Да ладно, бери десять любых и пошли! – не выдержал Алан. – Мне все равно.
- Думаешь нам этого хватит на два дня пути?
- Думаю, если не брать галлон пива, то хватит, – ответил Алан, и они оба рассмеялись.
Еще немного пошарив среди многочисленных продуктов в гигантском супермаркете, Брюс с Аланом подошли к кассе, за которой стояла Элен (так было написано на пластиковой карточке, висящей на левой груди). Ее желто-синяя униформа выглядела и сидела на ней нелепо: на странном широкоплечем топе висел небольшой, небрежно завязанный фартук с ярко-красной надписью “хеппи маркет”. Костюм дополняла коротенькая мини- юбка.
- Добрый день, сэр! – автоматически сказала она своим сладостным голосом, извлекая продукты из тележки и профессиональными движениями пропуская их через сканер. “Пищалку”, как называл ее Алан. - Бумажный или пластиковый?
- Бумажный.
- С вас 15 долларов 45 центов, – четко сказала Элен и надула крохотный розовый пузырь жевательной резинки.
В ту же секунду Брюс протянул ей свою кредитку, которую незаметно достал из кожаного бумажника.
Шлеп! - раздался тоненький, едва уловимый звук прямо под ногами у Алана. Он опустил взгляд и увидел на полу маленький белый прямоугольник. Он поднял его и прочитал: “Опытный психолог Дэн Бердон поможет вам избавиться от ежедневного стресса, эмоциональной напряженности, вспыльчивости и невроза”. В нижнем правом углу располагались маленькие цифры телефона: 703-555-869.
- Что это? – спросил Алан и протянул визитку отцу, в то время как кассирша безуспешно пыталась просунуть кредитную карточку в специальный автомат.
Брюс взглянул на визитку и с удивительной скоростью выхватил ее из руки Алана:
- О, одна старая визитная карточка… Не обращай внимания.
- Спасибо за покупку! – все с тем же автоматизмом сказала Элен и протянула доверху забитые бумажные пакеты.
После того, как Брюс и Алан разложили все двенадцать пакетов в багажное отделение джипа, занимающее одну третью часть всего салона, они, не проронив ни слова, уселись на места. Многозначительное молчание растянулось на десять минут, за которые Алан успел кое-что обдумать. Он размышлял над тем, сколько могут стоить услуги этого опытного психолога. Он понятия не имел, сколько просят психологи, но был полностью уверен в том, что далеко не каждый мог бы позволить себе такую роскошь. И тем более далеко не каждый программист с двумя детьми. По крайней мере, ему так казалось. Сьюзен работала агентом по продаже недвижимости и приносила в семью неплохие деньги, но если намечались непредвиденные расходы, она обязательно обсуждала их с мужем. Эта маленькая традиция зародилась еще на заре их совместного брака, когда Сьюзен, с баночкой талька в одной руке и с подносом в другой, умудрялась пеленать девятимесячного Алана и разносить заказы в занюханной придорожной забегаловке. А бесконечные попытки Брюса найти постоянную хорошо оплачиваемую работу заканчивались по-разному: либо он уходил сам, либо его вышвыривали. Времена были трудными, но совместными усилиями они оба подняли свое финансовое положение до статуса нормы. Но Алан больше тревожился по другому поводу: зачем отцу нужна была помощь психолога?
Алан никак не решался нарушить висящую в машине тишину. Он просто не знал как. Суровое и вдумчивое лицо Брюса, внимательно следящее за дорогой, так же не располагало к общению, и Алан невольно почувствовал себя немного виноватым, хоть и не понял почему.
- Слушай, малыш, я хочу, чтобы это осталось между нами, – сказал вдруг Брюс, положив конец невыносимому молчанию. – Сьюзен необязательно об этом знать, потому что ей может все это не понравиться. И еще я хочу, чтобы ты не забивал себе этим голову. Ты меня понял, Алан?
- Да, я понял, папа, - ответил он.
- Вот и отлично! – сказал отец, поставив крест на этой теме. И после этого у Алана созрели еще два логических вопроса, которые показались ему самыми важными: зачем отец это скрывает? И как долго?

3

Два дня пути, о которых упомянул Брюс, предназначались для поездки к родителям Сьюзен. Большую и самую лучшую половину своей жизни она провела с ними на небольшой ферме в окрестностях местной деревушки, доставшейся их семейству по наследству. Хотя определение “небольшой” вряд ли могло ей подойти. Вся площадь, на которой она располагалась, занимала примерно сто шестьдесят квадратных метров. Вся площадь, на которой она располагалась, занимала примерно сто шестьдесят квадратных метров, и включала в себя огромное поле кукурузы, которое являлось главной ее достопримечательностью. А в остальном это была самая обыкновенная ферма с сараями, амбарами, курятниками, стойлами, загонами и уютным двухэтажным домиком. Рут Крэвен (так звали мать Сьюзен) в основном занималась полевыми работами: собирала урожай, готовила сено на зиму и копалась в земле, а ее муж Томас больше возился с животными. Все обязанности у них были четко распределены по графику, и они никогда не жаловались на трудности. Напротив, они считали, что напряженный городской ритм отнимает гораздо больше жизненной энергии, чем работы на открытом воздухе вдалеке от бешеной суеты, и в чем-то они были действительно правы. Однако Сьюзен посчитала такую жизнь слишком скучной для нее, и на восемнадцатом году своей жизни отправилась самостоятельно покорять большой город. Этим городом оказался Слэнтон. Впоследствии она сняла свою первую однокомнатную квартиру и устроилась на свою первую и недолговечную работу официанткой в закусочной, где и познакомилась с Брюсом, только-только получившем аттестат зрелости в математическом колледже. А через месяц он предложил ей руку и сердце, не без труда получив на то благословение. И с тех пор практически каждое лето они всей семьей приезжали на ферму к родителям Сьюзен, для того, чтобы на месяц, а то и на два, забыть о большом городе и обо всем, что с ним связано.
В этот раз они решили забыть о нем на сорок пять дней, и начало поездки намечалось на выходные.

4

Все, кто когда-либо в своей жизни отправлялся в отпуск и на продолжительное время покидал пределы своего города, сталкивались с извечной и безусловно традиционной проблемой сборов. И дело тут даже не в расстоянии и километрах пути, которые собираешься преодолеть, и, собственно, не в месте назначения, потому как, независимо от того, куда едешь и надолго ли, этот процесс всегда одинаково мучителен для всех. В семье Уокенов, как и в любой другой многодетной и прилично обеспеченной семье, дела обстояли точно так же. Поэтому уик-энд, который начался для них субботним утром в 8:30 уже во всю кипел и набирал обороты. И все, кроме убежденной Сьюзен, включая и Брюса, не могли понять, зачем было вставать в такую рань, если отчаливать они собирались только в полдень. Честно говоря, и сама Сьюзен не знала зачем, но это было заложено в ее женском сознании. И, спустя два часа с тех пор, как солнце встало и первыми лучами пробилось в окна их дома, Сьюзен уже походила на участницу какого-нибудь конкурса под названием “Кто первым упакует чемоданы за полчаса”. Через несколько минут к ней присоединились и остальные участники, задачей которых было как можно быстрее собрать все необходимые вещи, которых в конечном итоге оказалось не так уж и много. Реплики, типа “Дорогой, ты не видел мое зеленое платье с цветочками?” или “Где же эти чертовы носки?!” непрерывно звучали в их доме, который просто разрывался от нескончаемой суеты. За все время напряженных сборов никто так и не заметил, как мальчик-разносчик попал утренней газетой прямо в окно, едва не разбив его. И если бы Сьюзен услышала свист летящей по воздуху газеты, то непременно успела бы поймать ее на лету, если бы не была упорно занята поисками трусиков для Сары. И к концу всей этой свистопляски, которая успела окончиться уже к десяти часам, никто и не подумал снова заснуть, при всем количестве свободного времени. Зато упакованные чемоданы терпеливо дожидались своего часа.
Алан, как и было обещано, действительно выкинул из головы все, о чем он узнал днем раньше в супермаркете: он не вспоминал больше ни о психологе Дэне Бердоне и его визитке, ни о разговоре в машине, равно как и его отец. И в данный момент его больше волновало то, как потратить свободное время.

5

После недолгого сна и плотного семейного завтрака, они вновь уделили внимание трем некрупным чемоданам, аккуратно стоящим в правом углу холла рядом с входной дверью. На этот раз только для того, чтобы погрузить их в машину.
- Ну пока, старина, - с любовью в голосе, а больше с облегчением, сказала Сьюзен. Она стояла в дверном проеме с ключами в руке, повернувшись лицом к освещенному ярким светом просторному холлу. – Мне будет тебя не хватать.
В последний раз убедившись в том, что ни чего не забыла, она закрыла двери и направилась к машине. Брюс расположил последний чемодан в багажнике, после чего занял свое место.
Несмотря на весь простор автомобиля, воздуха в нем явно не хватало. Приборная панель, руль и кожаные сиденья спереди и сзади накалились до предела. Брюс включил зажигание. Невыносимый жар пропотевшего от высокой температуры салона обжигал ноздри и не под каким предлогом не собирался проникать в легкие. Брюс почти моментально почувствовал это и без лишних напоминаний открыл все боковые окна с помощью четырех кнопок, расположенных на ручке его дверцы. Он понял, что никакой кондиционер не справится с окружающей средой, кроме хорошего ветерка.
Джип “чероки” с баком полным бензина сдвинулся с места, медленно покидая заасфальтированную дорожку рядом с гаражом, а затем и пределы “владений” Уокенов. Как только он выехал на шоссе и набрал привычную скорость, они почти синхронно вдохнули свежий порыв ветра, с легким свистом прорывающийся в машину.
- Ах, как же все-таки приятно выбраться из этого домашнего заточения! – выстрадано произнесла Сьюзен, наполовину высунув голову в открытое настежь окно. – Прибавь-ка газку, милый… О, да!
Дети, последовав маминому примеру, тоже высунулись из окон, только в отличие от Сьюзен, торчали из них по грудь.
- Эй, вы там, если вывалитесь, я и не подумаю остановиться! – предупредил Брюс шутя. Алан и Сара, копируя друг друга, поглощали летящий в лицо ветер, словно собаки, впервые оказавшийся в машине, и ничего вокруг не слышали. Сладостные моменты блаженства заставили их забыть о всякой безопасности.
- Серьезно, Сара, Алан, сядьте на места, пока что-нибудь не случилось! – не выдержала Сьюзен.
- Да ладно тебе, Сью, пускай расслабятся как следует. Ничего на ровном пустом шоссе не случиться.
Как ни странно, шоссе действительно пустовало и ничего не могло помешать их отпуску сбыться на все сто.

6

Спустя двадцать пять минут с момента начала их пути, Сьюзен вдруг вспомнила, что, перед тем, как сесть в машину, сходила в туалет и, задумавшись над чем-то, возможно, забыла выключить свет. Она не была полностью в этом уверена, но с каждой минутой эта уверенность росла все сильнее. Решив, что для подобных откровений уже слишком поздно, она решила, что портить мужу настроение таким заявлением было бы не к месту, тем более это была именно ее маленькая провинность. И теперь она старалась поскорее забыть об этом горящем свете, который действительно остался гореть в туалете пустого покинутого дома.

7

Их путь длился вот уже восемь часов. Многочисленные кафе, бензоколонки и ресторанчики, мимо которых они проезжали, гостеприимно раскрывали свои двери и предоставляли свои услуги. Все вокруг было таким родным и свойским, что казалось, будто каждое дерево приветливо машет им своими ветвями в такт ветру. За всеми этими ласкающими глаз пейзажами и просторными ландшафтами Уокены не заметили того времени, что провели в дороге. Когда слишком часто преодолеваешь одно и то же расстояние, то каким бы большим оно не было, оно с каждым разом становится все короче и короче. А сумерки, тем не менее, уже начали сгущаться, окрашивая небо в розово-фиолетовые тона. Агрессивное солнце, в очередной раз, продемонстрировав на что способно, пафосно удалялось за горизонт, показывая из-за рощ только четверть всего своего огненного круга. Через некоторое время вся палитра красок начала постепенно темнеть до тех пор, пока окончательно не сошла на нет. И теперь все, что можно было видеть – это бесконечную дорогу, разделительную полосу ярко-желтого цвета в радиусе освещения габаритных огней автомобиля и мрачные силуэты разного рода растительности по обе стороны от дороги. Жуткие очертания деревьев, сгорбившихся под усеянным многочисленными звездами черным небом, пугали маленькую Сару, которая не отводила от них глаз.
- Мама, я хочу писать! – неожиданно заявила она своим звенящим голоском и потрясла спящую Сьюзен за плечо.
- Потерпи немного, дорогая. Скоро мы приедем в мотель, это недалеко, – сказала она спросонья.
- Но, мам, я не дотерплю, пожалуйста! – настаивала Сара.
Брюс, находящийся в трансе за рулем, уже сворачивал к обочине, не до конца осознавая что делает. Его веки, словно помазанные клеем, уже с трудом отлеплялись друг от друга, и он в который раз пожалел, что встал сегодня так рано. Машина остановилась у правого края шоссе, прямо рядом с чередой близко растущих густых кустов. За освещенными огнями автомобиля пыльными кустами, виднелись старые лиственные деревья различной величины с неестественно длинными ветвями, отраставшими от серых стволов. Они располагались беспорядочно и свисали под разными углами. Сара осторожно приблизила лицо к окну и оценивающе осмотрела всю территорию. Затем положила свою руку на ручку дверцы и замерла.
- В чем дело, Сара? – с удивлением спросила Сьюзен. – Что-то не так, детка?
- Мам, мне страшно одной, - ответила Сара. Она никогда бы не позволила себе сказать такое в присутствии Алана, и, хотя тот и сидел рядом с ней на заднем сидении, он ничего не мог услышать, так как вот уже полтора часа пребывал в небытие, прислонившись к дверце. Гордость осталась не тронутой.
- Ладно, солнышко, пойдем вместе, - сказала Сьюзен выбралась из машины, запустив прохладный свежий ночной воздух, и обратилась к мужу. – Тебе тоже не мешало бы проветриться, Брюс. Ты выглядишь уставшим.
- Да ты права. Если бы ты знала насколько ты права, - пробормотал Брюс, стирая сонную пелену с лица.
Через секунду все, кроме спящего Алана, тихо вышли из машины, вдохнув чистый воздух. Вне джипа воздух и правда был чертовски чист и свеж, словно профильтрованный. В нем улавливался легкий запах пихты и олеандра. Но он висел абсолютно не подвижно, точно так же, как и ветки кустов и деревьев, застывших в одном положении и не желающих хоть чуть-чуть всколыхнуться. Ни единого намека на даже самый слабый ветерок не наблюдалось. Все вдруг затихло и от этого становилось не по себе. Брюс постоял немного, прислушиваясь, в надежде уловить какие-нибудь звуки, но везде было тихо. Ни чирикания птиц, ни даже стрекотания сверчков слышно не было, лишь один только шум шелестящей травы и хруст веток под ногами Сьюзен и Сары, удаляющихся все глубже в темноту за пределы видимости.
- Ничего, старина, скоро выспимся как следует, - сказал Брюс, глядя на Алана через запыленное стекло. – Мотель уже близко… а от этого места у меня уже мурашки по коже.
После того, как со всеми делами в кустах было покончено, они снова двинулись в путь. Маленькая ночная прогулка пошла Брюсу на пользу, и он действительно немного взбодрился. Сара, довольная, что все уже позади, устраивалась на своем месте, взяв пример с Алана. Сьюзен тоже закрыла глаза, почувствовав бессилие дожидаться временной остановки. Брюс продолжал вглядываться в дорогу и заметил впереди темный ромбический силуэт дорожного знака. Как только он показался в круге света автомобильных фар, Брюс отчетливо смог разглядеть надпись, она гласила: “Мотель “Саншайн” 20 миль”
- Ничего, старина, скоро выспимся… как следует, - тихо сказал Брюс, на этот раз, утешая самого себя.
- М-м-м, ты что-то сказал? – сквозь сон пробормотала Сьюзен, не открывая глаз.
- Ничего, Сью. Спи.

8

Для Брюса эта поездка, как и множество прошлых, в отличие от остальных членов семьи отнюдь не вызывала добрых эмоций, и причиной тому по большому счету были ночные переезды. Он просто не выносил их, что было абсолютно верно. Несмотря на это Брюс все равно твердо смотрел на однообразную картину в лобовом стекле, крепко взявшись за рулевое колесо, стараясь не думать о сне.
Через неполных двадцать миль езды, Брюс, успев прейти к логичному умозаключению о том, что ежегодные поездки загород к родным не мешало бы немного сократить, вдруг увидел на горизонте бледное свечение. Это были неоновые огни мотеля “Саншайн”. Брюс вздохнул с облегчением. В этот момент он испытал то же самое чувство, что и год тому назад, проезжая в том же самом месте: чувство покоя, мгновенного расслабления и даже нетерпения. Да, ему не терпелось снова лечь на эту жесткую кровать комнаты №14. Комнаты, в которой они со Сьюзен и детьми остановились в первый раз, и которая к их постоянному приезду была всегда свободна. И вот, он уже видел старый, знакомый до боли деревянный стенд: “Добро пожаловать в мотель “Саншайн”! Мы обслуживаем наших клиентов по высшему классу!” Эта неизменная надпись сияла на облупившемся и подгнившем куске дерева, закрепленного на заржавелые металлические “ножки” и ничем кроме фар не освещалась. Единственное, что соответствовало правде в этой надписи - было название мотеля. И хотя ее и подкрашивали ярко-красной краской каждый сезон, никто так и не догадался ее изменить. Впрочем, обслуживание в “Саншайн” было ничуть не хуже, чем в других придорожных мотелях. Система здесь крайне проста: ты приезжаешь в любое время дня и ночи, платишь за номер, и тебе вручают ключ. Но для Уокенов эта система дополнялась еще и кое-какими привилегиями, вроде солидной скидки и бесплатного угощения для детей, и по вполне понятным причинам. Хотя они и не были единственными посетителями этого Богом забытого места, зато появлялись здесь намного чаще кого бы то ни было и, практически, в одно и то же время. Владелец, по имени Фил Коллинз, узнал Уокенов уже во второй раз их приезда в мотель. Для одинокого чернокожего старика шестидесяти пяти лет единственным развлечением или, если хотите, счастьем было каждое лето видеть у себя счастливую семью, которой нужны его услуги.
Брюс уже поворачивал на парковочную площадку, когда Сьюзен начала медленно просыпаться от прерывистых ярких вспышек вывески с названием мотеля. Парковка оказалась полностью свободной от машин, за исключением одного темно-зеленого кабриолета, пристроившегося в самом дальнем углу.
- Сьюзи, мы на месте, - тихо проговорил Брюс, слегка теребя ее за плечо.
Он, как обычно, выбрал место для своего джипа в самой середине стоянки и посигналил три долгих раза. Пронзающий застоявшуюся ночную тишину громкий звуковой сигнал моментально отразился эхом, окончательно разбудив теперь уже всех находившихся в машине, а так же за ее пределами. На сонных лицах Алана и Сары прочиталось хмурое недовольство, которое сразу же сменилось идиотской улыбкой. Сьюзен, будучи дважды разбуженной, уже распахнула дверь, все еще сидя на месте и приходя в себя.
- Господи, благослови придорожные мотели! – с усталой улыбкой произнесла она.
- Дети, просыпайтесь и скажите “привет” дяде Филу.
В ту же секунду в служебной комнате старика Фила зажегся свет, и скоро показался он сам. Все еще не понимая что происходит, он стоял в бледно-зеленом халате на крыльце, вглядываясь своим старческим прищуром в темноту. Как только он сообразил, кто к нему пожаловал, он медленно захромал к парковке, расплывшись в белоснежной улыбке. Зубы – это все, чем ему позволял хвастаться его возраст. Его громоздкое тело даже в сгорбившемся состоянии выглядело довольно внушительно. В свое время Фил вел исключительно здоровый образ жизни и был неплохим спортсменом, отчего очень неплохо сохранился. Вьющиеся седые волосы на висках и густая серебряная щетина, казалось, светились на его черной, как сама ночь, коже.
- Эй, вы только поглядите, кого к нам занесло! – воскликнул Фил, немного прокашлявшись и все еще ковыляя к джипу, из которого выползали сонные Уокены.
- Фил, старина, я вижу, ты ничуть не изменился за этот год! – Брюс протянул руку старику уже поравнявшемуся с ним и почувствовал его “фирменную” крепкую хватку.
- Ну, как жизнь?
- Жизнь… течет своим чередом. В этом занюханном мотеле мало, что происходит. Думаю, уже в следующем году деньги за номер с вас будет брать какой-нибудь парнишка-сосунок, - сказал Фил, усмехнувшись, и Брюс, порадовавшийся встрече, рассмеялся и похлопал его по плечу.
- Об этом можешь не беспокоиться. Ты еще будешь брать деньги и с наших детей, - парировала Сьюзен.
- О-о-о, это вряд ли! – он снова прокашлялся, затем перевел внимание на Алана и Сару.
- А как, кстати, жизнь у наших маленьких непосед, а? Вы выглядите усталыми. Хотите печенья с молоком на сон грядущий? У меня, кажется, еще осталось немного, что скажете?
- Да! – в один голос ответили дети, уже забыв про сон. Старик Фил постоянно готовил им какой-нибудь кулинарный сюрприз, и никогда нельзя было предугадать, что это будет в следующий раз. Алану, а особенно малышке Саре это нравилось больше всего.
Через несколько минут Брюс и Фил Коллинз уже сидели в служебном номере, распивая зеленый чай и болтая неочем. Каждый из них рассказывал пустые истории, накопившиеся за год, и, конечно, делились мнениями по поводу летнего сезона игры “Лос-Анджелес Лейкерс”. Тем временем Сьюзен с детьми вносили сумки-чемоданы в комнату №14, такую знакомую, но, тем не менее, чужую. В глаза бросались некоторые незначительные изменения деталей интерьера: мебель была переставлена, а старые выцветшие шторы и коврики заменили на более новые.
После традиционной дискуссии Брюс и старик Фил, несущий обещанный “ужин победителя” – шоколадное печенье с 2-мя стаканами молока на подносе – шли по длинному скрипучему деревянному крыльцу к номеру 14.
Брюс случайно кинул взгляд на парковку и вновь увидел старенький зеленый кабриолет, одиноко стоящий в темноте.
- А это что, еще одна семья или какой-то турист-одиночка? – спросил он, указав на машину.
Фил вопросительно посмотрел сначала на Брюса, потом в дальний угол нелепо большой парковки и сказал:
- Скорее, второе, чем первое. Вообще этот парень показался мне каким-то странным, - он понизил голос, будто боялся, что его услышат. – Может, старому пердуну всего лишь показалось, но я думаю, он в чем-то замешан.
- Замешан?
- У него был такой вид, словно он от кого-то скрывается, - они остановились, заглушив скрип досок. Фил немного придвинулся к Брюсу. – Он приехал в седьмом часу или около того, рассчитался за номер и взял ключ, не сказав ни слова. Я дважды проходил мимо его номера, но не услышал ни звука, даже телека не было слышно. Потом решил постучать и спросил, все ли в порядке, он сказал, что да, но мне так не показалось. Странный тип, знаешь ли, и выглядел он тоже странно.
- Странно говоришь? – задумчиво переспросил Брюс, не отводя глаз от кабриолета.
- Да… но ты не беспокойся, если хочешь, я его проверю, если ты…
- Нет, - прервал Брюс. – Думаю, в этом нет необходимости.
- Как знаешь, но я бы посоветовал запереть номер покрепче.
- Ну что ж, так и сделаю.
- Вот и хорошо.
Они оба вошли в номер, где облаченные в пижамы Алан и Сара встретили их радостными взглядами. Фил еще немного посидел вместе Уокенами, после чего отправился к себе. Перед сном Брюс сделал все согласно его рекомендациям и положил ключи под подушку.

9

Утро 25 июля наступило для Брюса и для остальных членов семьи в десятом часу. Он не ложился бы вообще, если бы решил встретить рассвет. Ему не хватило до этого всего каких-то двух часов. Всю долгую ночь ему не давал покоя этот зеленый кабриолет, гудящий своим мотором в его голове. Но еще больше Брюса беспокоил его обладатель в гавайской майке и очках, как у Элвиса. Эти подробности он узнал у Фила, прежде чем закрыть за ним дверь вчера вечером. Он так же узнал имя, с которым этот человек зарегистрировался в мотеле. Эдди Болдуен. Лежа рядом со Сьюзен, которая заснула сразу, как только опустила голову на подушку, Брюс представлял себе имя этого парня в криминальных хрониках. Раздел: особо тяжкие преступления. На полночи мозги Брюса были заполнены абсолютно бредовыми мыслями. Он представлял себе, что Эдди является большой шишкой в криминальных кругах и в данный момент отправляется на очередное дело. Он представлял, что в багажнике его машины спрятан труп полицейского, остановившего его у обочины на каком-нибудь шоссе. Он представлял даже, что этой ночью он следил за ними. Он представлял и представлял… Тогда Брюс забыл о всякой усталости, но после третьей таблетки успокоительного нашел в себе силы заснуть.
На утро, которое однозначно не порадовало плохой погодой, он первый проснулся в поту, хоть и проспал без снов, как младенец. В номере было так душно, что казалось, будто под бетонным фундаментом мотеля встроен гриль барбекю. Брюс встал и подошел к окну, чтобы освежиться, и как только он отдернул шторы, на него накатила волна облегчения, примерно такая же, как вчера, когда за поворотом показались огни “Саншайна”. Его джип “чероки”, сверкая на солнце своей черной полированной сталью, стоял на парковочной площадке в гордом одиночестве. Таинственный зеленых кабриолет исчез, оставив после себя лишь пятно машинного масла на асфальте.
“Когда он успел уехать? Неужели я так крепко спал, что… не услышал?” – думал Брюс, стоя, как вкопанный возле закрытого окна. Ход мыслей внезапно прервала Сьюзен:
- Брюс… Что ты там делаешь?
- …А?
- Раз уж ты там встал, почему бы ни открыть окно? Тут душно, как в сауне! – она медленно выпрямилась в кровати, стягивая промокшее от пота одеяло. – Здесь не мешало бы поставить кондиционер. Надо сказать об этом Филу, что скажешь?
Он слегка усмехнулся:
- Скажу, что просто необходимо!
Он, наконец, открыл окно и наполовину высунулся, улыбаясь во весь рот. Ему стало намного легче, и свежий воздух был не единственной тому причиной.
Несколько минут спустя, Брюс оделся и решил заглянуть к Филу, чтобы обсудить вопрос с кондиционером, а заодно уточнить в котором часу посетитель по имени Эдди Болдуен покинул мотель.

10

Брюс зашел в открытую дверь комнаты Фила и сразу же понял, что затевать разговор о кондиционере просто бессмысленно. Едва заметный маленький вентилятор “Онтарио” лениво гонял горячий воздух. Стоя на краю стола вдалеке от хозяина, он приносил мало пользы: просто дополнял скудный интерьер. Должно быть ровесник старика, подумал Брюс. Фил валялся на своей кушетке рядом с открытым окном в забавных узких шортах, казалось, снятых с пятилетнего ребенка, и не менее узкой футболке, в надежде уловить малейший порыв ветерка.
- Подъем! – вскрикнул Брюс, подкравшись к Филу, едва не испустившему дух. Он был особенно близок к этому в такую жару.
- Черт бы тебя побрал, Брюс! Какого хрена ты делаешь?! Разве можно так подкрадываться и пугать шестидесятипятилетнего старика? – начал причитать Фил, пока Брюс, не замечая этого тихо смеялся. Но его смех прекратился, когда старик с присущей тяжестью прокашлялся.
- Ты слышал, как вчера ночью тот парень уехал на своем драндулете? – прямо спросил Брюс, решив не ходить вокруг да около.
- Кхе… Гм… Что? Ты о Болдуене?
- Да! О ком же еще? – неожиданно резко бросил Брюс.
- Разумеется я слышал, черт возьми! Это же все-таки мой мотель… Что с тобой Брюс? Ты что-то не важно выглядишь.
- Со мной все в порядке, – сквозь зубы выдавил Брюс, пытаясь снизить интонацию, но безуспешно. Он вдруг почувствовал, как зародыш неоправданного гнева вновь начинает просыпаться в нем. Фил, удивленный его поведением, решил не спорить и медленно встал.
- Извини! Просто… Не спал всю ночь. Все думал об этом Эдди. Бред какой-то! – на этот раз Брюс все-таки перешел с минора на мажор. Он не мог понять, что с ним только что произошло.
Фил, тем временем, неспешно перелистывал страницы регистрационной книжки, довольно тонкой, чтобы в ней можно было заблудиться, стоя за своим столом. Никогда прежде он не видел Брюса в таком состоянии, но он мог его понять.
- Ничего, старина! Так посмотрим… Ага! Эдди Болдуен – съехал в 5:07 утра 25 июля. Он приперся ко мне в такую рань и пожелал сдать ключи. Если честно, мне тогда было все равно кто он, мне просто захотелось его убить, понимаешь?
- Понимаю, – сказал Брюс, слегка усмехнувшись. Он действительно понимал.
- Довольно странно. Кто еще, как ни странный человек может съехать ни свет ни заря в 5:07? – Фил взглянул на Брюса, внимательно слушавшего его, и добавил. – Думаю тебе и твоей семье нечего волноваться, Брюс. Если этот Эдди от кого-то и скрывается, то он наверняка сейчас уже преодолевает границу штата на своем задрипанном кабриолете и беспокоится неочем.
- Да, наверное ты прав.
- С каких это пор ты стал таким параноиком, Брюс? – он одарил его своей белоснежной улыбкой во все 32 зуба.
- Жизнь меняется, а вместе с ней и люди. Большое спасибо, Фил.
- Незачто, - старик еще немного поглядел вслед удаляющемуся по скрипучей дорожке Брюсу, прищуривая глаза от яркого утреннего солнца и вдумываясь в его слова.
Через некоторое время, Уокены, позавтракав, упаковав пижамы с зубными щетками и, наконец, распрощавшись с дружелюбным Филом Коллинзом и его “первоклассным” мотелем, вновь двинулись в путь на своем накалившемся черном джипе.

11

Перед началом поездки Брюс решил хорошенько осмотреть свой автомобиль сверху донизу. Он не знал, да и не хотел знать, зачем он это делает и что хочет там найти, просто эта мысль пришла к нему прошлой ночью. Брюс регулярно смотрел телевизор и был в курсе того, на что способны люди вроде Эдди Болдуена и знал, что осторожность никогда не помешает. Возможно Брюс и был параноиком, зато крайне предусмотрительным параноиком. Но все же понял, что бояться нечего, так как ничего не обнаружил.
Они выехали ровно в 11:30 и по традиции должны были быть на месте к двум. Они редко когда отставали от своего железного графика, и максимум насколько они могли опоздать – на 10-15 минут, и только в том случае, если мочевой пузырь будет напоминать о себе чаще, чем обычно. Под легкую музыку неизвестного радио, доносящуюся из приемника и слегка приглушенную из-за звуков мотора и ветра, черный джип целеустремленно двигался по прямой и гладкой полосе дороги на шоссе №48. Окружающий ее с двух сторон океан пшеничных полей, казался безграничным на тысячи миль. Лениво волнующиеся под дуновением ветра колосья рождали золотистые волны, блестящие в лучах солнца. Запах пшеницы в смеси со свежим воздухом влетал с большой скоростью через открытые окна в просторный салон авто, просто взрываясь в ноздрях. Все были преисполнены хорошего настроения. Все, кроме Брюса. Проехав несколько миль вдоль одной и той же не меняющейся картины в лобовом стекле, от которого он ни на секунду не отрывался взглядом, на него вдруг нахлынула волна адской усталости. В постоянно проветриваемой машине ему вдруг стало невыносимо душно и жарко. Всю прошлую ночь в мотеле его не оставляли мысли об Эдди, и, по какой-то причине, они не оставляли его даже сейчас. Брюс был на грани срыва, но старался сдерживать себя. И это было заметно по его внешнему напряжению, которое приходилось совсем ни кстати. Сьюзен, разумеется, заметила это первой. Это просто нельзя было не заметить:
- Что такое, Брюс? Ты что-то странно выглядишь, как ты?
- Я в полном порядке, - равномерно и без пауз процедил Брюс, словно робот.
- По-моему ты несколько напряжен. Расслабься, взгляни на поля. Правда красиво?
Еще утром в мотеле Сьюзен наблюдала, с каким энтузиазмом ее муж поглощал яичницу с беконом, словно ничего вкуснее не ел в своей жизни. Сейчас же ей казалось, что он решил покончить с собой.
Брюс сидел сгорбившись на водительском кресле за рулем, который почти уже до крови сжимал в своих руках, в полной готовности взорваться и вдруг, неожиданно резко понизив тон, сказал:
- Дорогая, будь душкой, прибавь пожалуйста громкость.
Сьюзен, поколебавшись секунду от неожиданной просьбы, все-таки выполнила ее. По радио играла старая тема Криса Айзека “Похороны под дождем”, что никак не соответствовало вкусу ее мужа. Дети молча наблюдали за этим и украдкой переглядывались. Они, так же как и Сьюзен, не имели малейшего понятия, что в такой момент могло раздражать или напрягать. Утро в мотеле выдалось на удивление жарким и удушающим, но Алан и Сара уже навсегда о нем забыли, пропуская свежий ветер в легкие и глядя из открытых окон на открывающийся взору вид. Скоро они приедут на ферму к бабушке с дедушкой и все будет прекрасно. С сознанием этого, как Алан, так и Сара, позабыв о ссорах и конфликтах, смиренно сидели на местах и дожидались окончания долгой поездки.
Песня, игравшая на радио сменилась более энергичной и, соответственно, более громкой. Быстрым движением правой руки Брюс машинально сбавил громкость приемника с помощью маленького регулятора, не задумываясь, что делает. На секунду Сьюзен повернулась к нему со странным выражением, которое Брюс сразу заметил. Не сказав друг другу ни слова, они вновь повернулись лицом к желто-золотистым полям пшеницы, которые уже заметно начали редеть.

12

Через пять миль, которые Уокены преодолели в полном молчании, колосья закончились окончательно, уступая иссохшей траве и редким деревьям. Небо, которое еще несколько минут назад было абсолютно безоблачным и чистым, постепенно начали заполнять внезапно выплывшие светло-серые тучки. А через некоторое время, они уже практически полностью заслонили солнце, которое старалось всеми силами воспрепятствовать этому, высовывая длинные лучи-руки, словно несправедливо осужденный заключенный из тюремной камеры. В мгновение ока теплый июльский ветерок сменился холодным осенним ветром. Теперь он с двойной силой врывался в несущийся на встречу авто вместе со всей дорожной пылью. Глубоко погруженный в себя Брюс не заметил ничего и даже глазом не моргнул, в то время, как Сьюзен Алан и Сара отреагировали почти моментально, нажав на дверные кнопки до упора. Теперь все окна были плотно закрыты, за исключением одного на левой дверце водителя.
- Брюс, умоляю, закрой это чертово окно! – воскликнула Сьюзен, отвлекая мужа от глубоких размышлений.
- Думаешь, я бы не сделал этого, если бы ты не сказала? – раздраженно ответил он сквозь зубы и выполнил просьбу.
Сьюзен вновь взглянула на мужа с выражением озабоченности:
- Брюс, ты сам на себя не похож, - серьезно заявила она. - Что случилось? Ты чем-то обеспокоен. Может тебе лучше…
- СО МНОЙ ВСЕ В ПОРЯДКЕ!! НИЧЕГО не случилось! Может ты наконец заткнешься и перестанешь молоть чушь?! – выкрикнул Брюс в неожиданном порыве гнева, повергнув в шок всех, и детей в первую очередь. Сьюзен попыталась что-то ответить, но затем передумала. Ей не хотелось устраивать скандал при детях, тем более, что видимых причин для этого не было. Погода тем временем все портилась, не предвещая ничего хорошего. Атмосфера в машине и за ее пределами испортилась настолько быстро и моментально, что никто даже не успел понять, что, собственно, произошло. Тучи постепенно росли, надвигаясь с юга. Как раз туда, куда держали путь Уокены. И вдруг, самые худшие их опасения оправдались – хлынул дождь, который почти сразу перерос в ливень. Даже включенные на полную скорость дворники не позволяли теперь целиком увидеть всю дорогу. Где-то вдалеке послышались звуки грома. Все шоссе вдруг окатило водой, которой ему не хватало уже целых полтора месяца. Все это обязывало Брюса смотреть на дорогу еще внимательнее, чего он был уже совершенно без сил делать. Тем не менее он включил габаритные огни и в который раз протер глаза, уже покрывшиеся красными трещинками.
“Все, что от тебя требуется – это просто доехать” - устало думал Брюс. – “Просто доехать до этой гребанной фермы… Ты ведь это уже делал, не так ли?”
Он взглянул на время, светящееся на приборной панели и резко вздохнул. Было только 12:20. Он опять протер глаза и встряхнул головой.
Просто доехать!

13

Когда до часа осталось всего пять минут, он понял (ни в первый раз), что лучше было остаться в мотеле и хорошенько выспаться. Они уже отстали от своего графика и прибыть к двум часам никак не получалось. Все это раздражало Брюса еще больше и на этот раз он пытался вспомнить, где они могли потерять время, но не смог. По своей натуре Брюс был очень пунктуален и научился ценить время еще с детства. Его отец бизнесмен научил его этому. Хотя и его собственная профессия сыграла в этом свою роль, поэтому прибыть куда-либо вовремя для него было делом принципа. Однажды, в третьем классе Брюс опоздал на целых полчаса на свой любимый предмет – математику. И хотя учитель его никак не наказал (в младших классах Брюс был довольно прилежным учеником, в отличие от своих сверстников), он винил себя за это весь оставшийся день, считая, что тем самым подвел отца. Сейчас Брюс вырос и намного поумнел, но привычка часто смотреть на часы осталась с ним по сей день.
Не взирая на ливень, он решил прибавить газу, попробовав опередить время.

14

На скорости, теперь достигавшей 80 км/ч., Уокены прямо двигались по залитому водой шоссе в северном направлении на своем четырехместном пассажирском лайнере из черной стали. Их путь лежал через небольшой городок, за пределами которого и располагалась ферма. Знакомый дорожный знак, который они увидели десять минут назад гласил, что городок этот находился в тридцати милях езды. Никто в машине этому особенно не обрадовался, так как на этом их путь далеко не оканчивался. Как минимум еще полчаса уходило на то, чтобы проехать по пыльному бездорожью к конечной цели.
Сам город хоть и напоминал по размерам деревню, но на деле представлял собой лихо закрученную паутину узких дорог, которые практически постоянно провоцировали пробки. К тому же некоторые из них оказывались закрытыми вследствие каких-либо строительных или ремонтных работ. Так что без опытного штурмана, роль которого отводилась Сьюзен, проезд мог быть не из приятных. Каждый год подъезжая к этому городку-деревне Уокены буквально молились вслух, чтобы не зависнуть там до вечера в каком-нибудь застое. И эти молитвы срабатывали в семидесяти процентах случаев из ста, но больше чем на час эти пробки обычно не затягивались и Уокенам удавалось таки проскочить, во многом благодаря проведению. Брюс, уже потерявший всякую связь с внешним миром, был, конечно, не готов встать в длинную очередь из машин и твердо знал, что останавливаться уже не будет, что бы ни встретил он на пути. Сьюзен и дети, сидящие тихо и смирно после последней реплики Брюса, определенно догадывались, что может произойти с ним, если проезд неожиданно окажется закрытым и были готовы к худшему. И вскоре, сквозь толщу непрерывно льющейся с неба воды, на горизонте начали проявляться серые очертания невысоких домиков и одиноких магазинов. Крупная вывеска с приветственным лозунгом: “Добро пожаловать в чистейший городок Соединенных Штатов – Ленсвилль” появилась в поле зрения и через несколько секунд уже поравнялась с автомобилем. Сьюзен потянулась к бордочку, чтобы извлечь оттуда незамысловатую карту города, которую они с Брюсом купили в местном магазинчике для туристов, когда впервые здесь оказались. Она развернула сложенный вчетверо бумажный лист и положила перед собой на колени, удостоверившись в том, что все обозначения, сделанные ею красным фломастером, на месте. Она выделила подходящие места в городе, где можно было перекусить, купить чего-нибудь полезного или просто без ущерба для кошелька отдохнуть. Разумеется, большинством из этих обозначений они не пользовались вообще (Сьюзен делала их, чтобы скоротать время в пути), за исключением обведенной петляющей линии, которая являлась самым скорым способом преодоления городской черты.
Ленсвилль оказался практически пуст с первого взгляда. Машина, проехавшая рядом с ними была единственным напоминанием о цивилизации. По-видимому местным жителям нечем было особо заняться в такую погоду: не встречалось ни детей, обычно играющих на улице, ни “деловых” людей, снующих в различных направлениях, ни молодых парочек. Все это располагало к мысли о том, что задержаться здесь надолго не получиться при всем желании, и Брюс, несмотря на непогоду и окружающий мрак, вдруг улыбнулся и даже сбавил скорость. Они вновь увидели знакомые названия миниатюрных улочек, многочисленных прилавков, киосков и пивных баров. Все без каких-либо значительных изменений стояло на своих местах на протяжении долгих лет и соответственно выглядело. Ленсвилль был не только чистым и ухоженным местечком, но и довольно таки тихим и спокойным. Единственный скучающий полицейский участок в центре города достаточно хорошо справлялся со своей работой. Так что Ленсвилль по праву заслуживал бы носить звание курортного городка, если бы не критически малое количество достопримечательностей и увеселительных заведений. Это был типичный рай для стариков, желающих встретить свою смерть в мягкой постели и в компании близких людей.
Уокены никогда не были в Ленсвилле в такую неблагоприятную погоду и оказались несколько удивлены этой подозрительной тишине вокруг, проезжая тем временем уже вторую улицу. Но царящего вот уже полтора часа молчания никто так и не нарушил. Брюс все смотрел в лобовое стекло, оглядывая через стекающие капли дождя и работающие дворники окружающие тротуары. Он двигался прямо по указанному на карте маршруту исключительно по памяти. Сьюзен наблюдала за ним, периодически поглядывая на карту, а дети сзади с безразличием смотрели в залитые водой окна. Еще одна машина показалась из-за поворота. Это был “Нисан-пикап” красного цвета. Он сворачивал с Кэрролл-стрит, куда, согласно указаниям, как раз должны были свернуть Уокены. Теперь он ехал по левой стороне узенькой дороги навстречу их джипу. И когда расстояние между ними сократилось до пяти-шести метров, пикап вдруг мигнул передними фарами, после чего скрылся из вида. И Сьюзен, заметившая снова похмуревшее лицо Брюса, положила таки конец напряженному молчанию, не в силах более его выдерживать.
- Что это могло значить, Брюс? – спросила она как можно мягче.
- Не знаю… но у меня дурное предчувствие, - монотонно ответил он и повернул руль вправо, выезжая на главную дорогу Кэрролл-стрит.

15

От всех остальных в Ленсвилле эту улицу отличала ее большая протяженность. Дорога на Кэрролл-стрит тянулась жирной черной линией на карте почти через весь город, разрезая его горизонтально на две части. Но эта дорога по каким-либо причинам обычно была перекрыта в нескольких местах, из-за чего не пользовалась особой популярностью.
Брюс включил дворники теперь на максимальную скорость, все пристальнее вглядываясь в горизонт и на дорожные знаки. Несколькими минутами позже еще один автомобиль показался на дороге сквозь гигантские капли-струи и влажный туман. Белый Кадиллак “эльдорадо”, последовав примеру своего предшественника, также помигал фарами и снизив при этом скорость. Сам водитель этого автомобиля усердно пытался что-то сказать, размахивая руками, но из-за густой пелены дождя и темных стекол Кадиллака, можно было рассмотреть лишь его силуэт. Затем машина уехала восвояси, предупреждающе посигналив напоследок.
- Какого черта это значит?! – не выдержал Брюс.
- Должно быть он что-то хотел сказать, - независимо предположила Сьюзен. – Слушай, может не стоит ехать здесь, там что-то не так…
- Глупости, Сью! – резко оборвал ее Брюс, с явным нежеланием слушать ничего подобного. – Предупреждающих знаков нет, дорога открыта, значит все в порядке!
- Но… - она вдруг проглотила все, что хотела сказать, когда увидела вновь возникшее напряжение Брюса, но все же нашла в себе силы. - …На втором перекрестке сверни направо.
- Я прекрасно все помню, Сью.
Как бы не старался он выглядеть сдержанно, с каждым разом у него получалось все хуже и хуже. В его голове творилась полная неразбериха, в теле болела каждая клеточка, и все что ему сейчас хотелось, а так же было необходимо – улечься на удобную широкую кровать и вздремнуть как следует. И он знал, что необходимо для воплощения этой мечты.
Просто доехать…
Второй перекресток, ведущий в трех разных направлениях (Либерти, Кэрролл и Плант-стрит), уже показался в поле зрения. Либерти-стрит располагалась по правую сторону и в окончании выводила на грунтовую дорогу, которая и должна была оказаться последней в долгом путешествии. Ливень так и не прекращался и с каждой минутой становился все сильнее, рождая широкие ручьи, стекающие вдоль бордюров прямиком в канализацию. В закупоренной наглухо машине царило нервное напряжение и когда показалось, что хуже уже быть не могло, все вдруг увидели то, чего более всего опасались, свернув в направление Либерти стрит. Длинная череда, словно свалившихся с неба различных автомобилей выстроилась по обе стороны дороги. Практически каждая из этих машин, несмотря на дождь, стояла с открытыми как по команде дверцами в отсутствии своих владельцев. Вся двусторонняя линейка состояла примерно из двадцати авто, по крайней мере в пределах видимости. Эта неожиданная картина открылась перед взором так резко, что Брюс инстинктивно вдавил педаль тормоза в пол. Несколько долгих минут потребовалось ему, чтобы прийти в себя и поверить своим глазам. Ни он, ни Сьюзен, ни дети никак не ожидали увидеть такое почти в самом конце пути. С открытыми ртами они тупо смотрели на выстроившуюся очередь, даже не пытаясь понять причину ее возникновения. Сьюзен, которой удалось первой освободиться от шокового состояния, с ужасом устремила взгляд на Брюса. Его буквально начало тести. Пальцы и кисти рук с чудовищной силой вцепились в руль и сразу приобрели бледно-розовый оттенок. Послышался легкий хруст. Алан и Сара отпрянули на свои сидения. Сердце застыло в ожидании. Пульс участился. Сначала лоб, а затем и все лицо Брюса моментально покраснело. Горящие глаза едва не вылезали из орбит. Капля пота, застывшая на виске, казалось, закипела. Его лицо искривилось в яростной гримасе и голосом какого-то невообразимого свирепого зверя Брюс вдруг заревел на весь салон джипа:
- ВОТ ЧЕРТ! ТВОЮ МАТЬ! КАК ЖЕ ТАК?! ОТКУДА?! – в своем диком негодовании он принялся колотить по рулевому колесу, нажимая на сигнал. Он делал это с такой силой, что едва не сбил его начисто.
- ТВОЮ МАТЬ! ЧЕРТ! ЧЕРТ!!! - теперь он со всей силы лупил кулаком в дверцу, которая с грохотом переносила побои, почти уже срываясь с толстых металлических петель.
Визгливые крики Сьюзен, прижавшейся к левой стенке машины, с трудом слышались из-за истошного рева Брюса. Она в страхе закрыла лицо руками, наблюдая за ним сквозь пальцы. Дети, просто онемевшие от ужаса, уставились на Брюса округлевшими глазами, словно видели перед собой не своего любящего папочку, а какое-то разъяренное чудовище. В своем теперешнем состоянии Брюс был действительно на него похож. Целую минуту он орал и молотил руками все, что только видел перед собой, каким-то чудом не задевая при этом жену. Словно неуправляемый монстр из комиксов он крушил все подряд. После этого он резким движением открыл сломанную дверцу, выскочил прочь из джипа и с огромной силой захлопнул ее, разбив стекло. Сьюзен опять вскрикнула и резко отвернула лицо в сторону, прикрывшись локтем. Мелкие осколки с треском разлетелись в разные стороны и полностью засыпали водительское кресло, весь пол и панель, не задев никого по счастливой случайности. Сотни мелких стеклянных частичек засыпали всю голову Сьюзен, вцепившись в ее пышные каштановые локоны. Разбилась только верхняя часть стекла. Остальная половина продолжала оставаться на своем месте с угрожающе торчащими вверх стеклянными шипами. А Брюс, тем временем, не обративший на это никакого внимания, уже шел метровыми шагами в направлении машин. И даже холодные капли действительно сильного дождя не остудили его пыл, а наоборот еще больше раздразнили. Уже промокший до нитки, он упрямо двигался к концу этой загадочной очереди, захлопывая обеими руками распахнутые дверцы разных бьюиков и фордов. Дети все так же смотрели на удаляющуюся в дождь фигуру Брюса. Сьюзен в слезах, нахлынувших от шока и страха, извлекала осколки из волос. Малышка Сара вдруг захныкала и сразу же разревелась.
- Алан, Сара… с вами все в порядке? Как вы оба? – Сьюзен, повернулась к детям, позабыв про осколки и начала успокаивать Сару.
Алан, судорожно переводя взгляд с плачущей Сары на то, что осталось от стекла на дверце, вспомнил о карточке психолога, что выпала из отцовского бумажника тогда в супермаркете. И с удивлением для самого себя сумел даже вспомнить его имя. Дэн Бер… Бердон.
- Мама, ты не знаешь… Дэна Бердона? – спросил вдруг он, все же понимая, как нелепо в данной ситуации звучит его вопрос.
- Что? – на долю секунды Сьюзен бросила на него удивленный взгляд, после чего взяла Сару к себе на руки.
- Да так… ничего.
Они так и остались сидеть в машине с разбитым стеклом, абсолютно ошарашенные случившимся. Никогда прежде они не видели Брюса в таком состоянии. Бывало, что он иногда срывался и даже бил посуду, но все это обычно заканчивалось прежде, чем успевало как следует начаться. Брюс старался себя сдерживать, но и для него однажды наступал момент, когда терпеть было не возможно. И сейчас был как раз тот самый момент.

16

Все еще находясь под властью пылающего гнева Брюс, прикрыв лицо рукой от бушующего ливня, целеустремленно шлепал по взмокшему асфальту. Пройдя быстрым шагом несколько метров он вдруг увидел столпившуюся группу людей. Водители всех этих машин, словно школьники наблюдающие за дракой, несмотря на непогоду старались увидеть поближе нечто, вокруг чего встали. Было ясно, что произошла какая-то авария и, судя по отсутствию полицейских машин и количеству зевак, произошла она совсем недавно. Но Брюс был не в состоянии об этом думать. Ему сейчас просто необходимо было знать, что заблокировало дорогу, что заставило его нажать на тормоз и из-за чего он теряет свое время. Подойдя к толпе он не сбавляя шаг начал расталкивать всех подряд. Несмотря на возмущенные крики, Брюс упрямо и грубо пробирался на “лучшие места”, позабыв про хорошие манеры и извинения и наконец увидел причину всеобщего интереса. Брюс буквально остолбенел. Ярость моментально сменилась страхом, а затем интересом. Он никогда за всю свою жизнь не видел ничего подобного, по крайней мере настолько близко. Все его чувства смешались, закружилась голова, возникло ощущение тошноты. Брюс упал бы в обморок, если бы не охлаждающий дождь.
Здоровенный грузовик с разбитыми стеклами и фарами всем своим весом (примерно в полторы тонны) упал на небольшой легковой автомобиль, сильно смятый наполовину. Его переднюю часть вместе с водительским сидением придавило к дороге, а задняя, включая торчащие в разные стороны колеса, наоборот возвышалась над ней. Сам грузовик валялся на боку. Левая сторона его кабины была так же невообразимо смята, как кусок картона, а громоздкий кузов, сдавивший легковушку, практически сорвало.
Среди этого искореженного металла Брюс не сразу смог разглядеть окровавленную человеческую конечность, торчащую оттуда, где по его разумению находилось место водителя. Это была рука, но с первого взгляда определить было сложно. Сильнейший ливень практически полностью смыл всю кровь с дороги, однако в обломках обеих машин ее было довольно отчетливо видно. Брюс смотрел на это месиво из металла крови и мяса, как и все окружающие его случайные свидетели, и вдруг до него дошло. Легковой автомобиль, сдавленный кузовом грузовика, не имел крыши. Он был обыкновенным кабриолетом. Светло-зеленого цвета. Несмотря на свое состояние, он все-таки смог сделать несложный вывод о том, что этот кабриолет принадлежал никому иному, как загадочному парню из мотеля – Эдди Болдуену, чья рука и торчала сейчас из под обломков разбитого авто. И хотя определить личность погибшего в этой аварии человека было уже невозможно, Брюс тем не менее точно знал, что это именно он. Брюс так и стоял под дождем и продолжал смотреть на торчащие в разные стороны листья стали, обагренные еще теплой кровью, не веря своим глазам. Спустя еще полминуты он нашел таки в себе силы выйти из транса и отвернулся от неприятного зрелища. Неожиданно на его лице засияла большая улыбка во весь рот. И все негативные эмоции и ощущения вдруг сменились в нем умиротворяющим и спокойнейшим чувством, которому он был не в силах сопротивляться. Он, собственно, и не хотел. Трагическая авария со смертельным исходом никак не могла испортить такое настроение. Она его только провоцировала. Все его страхи и предрассудки наконец закончились вместе с жизнью парня по имени Эдди Болдуен. Брюс медленно побрел свободной походкой назад к своему джипу, полностью удовлетворенный случившимся. Его ни капли не интересовало, по какой причине произошла эта страшная авария, он просто был рад, что она произошла.
А Сьюзен тем временем, опустив голову на ладони и все еще пребывая в шоковом состоянии, утешала себя единственной мыслью о том, что подобная вспышка гнева, могла случиться с кем угодно и ничего особенного не произошло.

17

Брюс равномерно шагал прочь от места происшествия, глядя прямо в темно-серые тучи, застилающие все небо целиком и ртом ловил капли дождя. Со стороны же он напоминал либо стукнутого кирпичом по голове лунатика, либо чертовски счастливого парня. Во всяком случае, он сам чувствовал себя именно счастливым, хоть и не отдавал себе в этом отчет, а заодно и в том, что радовался ничему иному, как смерти. Смерти человека, которого ни разу даже не видел, с которым никогда не общался, которого совершенно не знал. Брюс испытывал разные чувства, но главным образом из всех остальных преобладало облегчение. Это чувство переливалось внутри него всеми цветами радуги. И оно отнюдь не было похоже на то, которое обычно испытывают при запорах, оно было гораздо объемнее. Объемнее настолько, что хватило бы на целый штат и еще один маленький городок. Брюс ощущал сейчас то, что в любой церкви возможно охарактеризовали бы как “священное очищение”. Несмотря на сырость и мокроту снаружи, в голове у него светило солнце и ничего, кроме солнца. В эти секунды он позабыл абсолютно обо всем, включая “маньяка” Эдди, чей окровавленный труп лежал сейчас на дороге, запечатанный в стальную могилу из обломков его собственного кабриолета; о пробках, появляющихся вдруг в самых неожиданных местах; о не стихающем вот уже около часа проливном дожде; о своих головных болях, терзавших его всю ночь и весь день и, наконец, о собственной семье, которая так и осталась сидеть в машине.
“В МОЕЙ машине…!” – промелькнула в его голове бессмысленная фраза.
Вдруг, где-то внутри него что-то сломалось. Он остановился. Медленно оторвал свой взгляд от небес и уставился прямо перед собой. Черный джип “чероки” стоял на перекрестке в семи метрах от него. Залитые слезами глаза Сьюзен с застывших в них испугом смотрели в его сторону через лобовое стекло в тревожном ожидании. Брюс увидел этот испуг, но не мог видеть слез из-за дождя.
Вдруг все цвета радуги начали постепенно тускнеть, а после начали приобретать темно-серые оттенки.

18

За две минуты, в течение которых Брюс стоял на том же самом месте, глазея на свою машину, во всем его теле происходили перемены. Все внутри него переворачивалось вверх дном. На онемевшем лице ничего не отражалось, но в теле кипел вулкан. Глобальное чувство облегчения вдруг сменилось разочарованием, а затем… злобой. Адской злобой. Он смотрел на Сьюзен, потом на детей… снова на Сьюзен… снова на детей. Все они в ужасе смотрели на него. Миновала еще одна минута, еще одна вечность. Брюс продолжал стоять, как вкопанный. Лицо по-прежнему оставалось без движения, словно высеченное из камня, волосы слиплись от дождя и висли прямо на лоб, одежда промокла до нитки. Вдруг все его мышцы резко напряглись, кулаки крепко сжались. Брюс наконец зашагал к машине, медленно переставляя каждую ногу. Его правая рука, с никак не соответствующим общему состоянию спокойствием, все так же медленно опустилась в карман мокрых брюк. С застывшей яростью он извлек оттуда небольшой железный предмет черного цвета.
Как поняла Сьюзен, это было… это был… пистолет!
Маленький черный пистолет девятого калибра, до отказа заряженный пулями, сверкнул в его руке. Не переставая шагать, Брюс направил дуло прямо перед собой.
- Не-е-е-е-е-ет! – короткое слово, переросшее в длинный истерический крик, пронзило воздух, заглушая шум дождя и ветра.
Еще пять метров до джипа, четыре метра, три… три долгих секунды… три глухих выстрела… три смерти.
Брюс остановился, опять взглянул на небо. Затем рухнул на колени, закрыл глаза и снова выстрелил. В последний раз. Положив конец всем своим переживаниям и семейству Уокенов… Навсегда.

19

Но где-то в Слэнтоне, в туалетной комнате небольшого уютного дома продолжает гореть свет…




КОНЕЦ.

Прикольная_Джинни